Звезды не падают...

-Это Кирилл. Года три-четыре назад мы с ним перебирали двигатель на "Танцовщице", так вот он тогда инструмент не удержал. Там кровищи тогда было! И я успел ему рассказать, кто он и что он, до седьмого колена. А сейчас мы с ним лучшие друзья.

-Ты говоришь так, как будто тебе понравилось!

-Что теперь можно сделать?! И потом, шрамы — украшение мужчины.

-Но ты же весь какой-то, жизнь побитый. Весь в "украшениях", — Тау погладила его по щеке.

-Я же воевал, а это тебе не пасьянс раскладывать.

-Да, ты прав. — Тау встала с постели, прошлась по комнате, шлепая босыми ногами по непокрытому ковром полу, подошла к двери и заперла ее на замок, — Я люблю, когда мужчина похож на мужчину. И просто презираю тех, кто бреет пузо.

Дедо заглянул себе под футболку:

-Ну, мне можно не бояться твоего презрения. По крайней мере, с волосатостью у меня с 14 лет проблем нету!

Тау вернулась в постель, Дедо потянулся и опустил голову на подушку.

-Давай спать, у меня предчувствие, что завтра нас разбудят ни свет ни заря.

-Давай, — согласилась Тау и тоже улеглась, свернувшись калачиком. Она так пролежала несколько секунд, после чего с фырканьем скинула с себя одеяло.

-Ты чего? — Дедо открыл один глаз.

-Я не могу спать в одежде.

-Так, кто тебе мешает...

Тау легла обратно.

-Размечтались вы что-то, товарищ лейтенант, — промурлыкала она. — Включайте воображение. Пока что с вас этого хватит.

Она повернулась к итальянцу спиной и практически мгновенно заснула.

Кирилл, получивший в это прекрасное утро задание доставить полковника Куммерфельда обратно на корабль, отправился в королевский особняк, чтобы заодно встретиться со своим приятелем-итальянцем. Сейчас он его и ожидал, стоя под огромными каменными воротами, заодно самообразовываясь насчет марсианско-фобосской истории.

Его взгляд дольше всего задержался на одном из рельефов, изображающих создание искусственной окружающей среды, на следующем мужчина и женщина в очках и лабораторных скафандрах выпускают на искусственный лужок двух пестрых кошек. Этим муркам в центре Новой Москвы установлен памятник. "Очень справедливо, дорогу в Космос проложили собаки, жизнь на иных планетах — кошки", — подумал Кирилл. Милый причем такой памятник. Кошки, спина к спине, сидят на крохотном Марсе, одна умывается, другая тянется лапкой к Деймосу, как к игрушке.

Дедо появился спустя минут пятнадцать с того момента, как Кирилл подошел к воротам. Еще не дойдя до приятеля, развел руками, будто собираясь заключить того в объятия, но вместо этого пожал ему руку.

-Здорово! Вот уж не думал тебя сегодня увидеть. Так и не дал соскучиться!

-Да-да-да, здравствуй, старый черт! Я тут по делам.

Итальянец тряхнул головой, его волосы, которые он то ли забыл, то ли не захотел, собрать в хвост, упали на лицо.

-Как быстро пролетела моя жизнь!

-Ты это о чем? — поинтересовался Кирилл, протягивая другу пачку "Штурмана", твердо зная, что тот не откажется.

-Все о том же, еще недавно был Чертенком, и вот уже Старый Черт. По каким таким делам?

-Отправили к Вальтеру, как посыльного, слыхал, что вчера случилось?

-Ага, уроды! Чтобы посдыхали они все. На кой сельдерей им этот гарнизон сдался? Развлекаются, куражатся, козлы... и козлихи!

-Они правительство марсианское стращают. Видимо, этот самый суверенитет, мать его этак, им сильно нужен.

-Ими руководит кто, как марионетками, а они и рады плясать на задних лапках!

-Какой-то ты злой. Не кричи так, королевну свою разбудишь.

-Нет, я думаю, я разбудил раньше, когда вставал с постели, — ответил Дедо. Кирилл остановился и удивленно посмотрел на итальянца.

-Вы спали в одной кровати?

-Да, а...

-И как оно?

-Не было ничего, а ...

-Бог мой! Вы спали в одной кровати, и между вами ничего не было? Нуволари, я тебя не узнаю! Или у тебя еще кто-то есть?

-Нету, хотя временами хоть волком вой, — признался Дедо, устроившись в своей любимой позе — оперевшись поясницей о заборчик. Она пока не хочет с этим торопиться...

Кирилл фыркнул.

-Возможно, тебе будет удивительно слышать это от меня. Поэтому не пойми неправильно. Как такого выставочного самца можно не хотеть? Я вот тебе всегда завидовал.

-А знаешь, почему? Потому что бабы — не мужики, они больше темных любят, -рассмеялся итальянец, — И потом, я же не сказал "она не хочет", я имел ввиду " не хочет торопиться". А вообще, у меня и для тебя кандидатура есть. Старшая сестра Тау.

-Красивая?

-Помнишь, как нам партию истребителей пригнали, экспериментальной серии белого цвета, как Ван Акен описывал какие они — чистенькая, блестящая такая. Красивая — как холодильник.

-Ну, — согласился Кирилл.

-Примерно то же самое, но Осия только внешне мисс Скромность. На самом деле она ого-го! Они с Тау разные, как молоко и текила.

-Тебе не кажется, что ты не на ту сестру глаз положил.

-Не, Тау такая милая, смешная, а Осия — маленький ледокол.

-Как это трогательно, когда говоришь о ней, весь будто светишься изнутри. — Кирилл склонил голову, на сложенные ладони. — Себе уютно-комфортную выбрал, а мне ледышку?

-Ой, брось, безумный русский! Я же знаю, ты как раз таких и любишь.

-Люблю. Просто тебя хотелось позлить. Веди знакомь.

-Всему свое время. Сначала к господину полковнику. Дела есть дела.

Осия почти пулей влетела в комнату сестры и почти с порога прыгнула на кровать, тем самым, разбудив ее. Тау села рывком, напуганная подобным появлением родственницы. Она похлопала рукой по постели справа от себя.

-Приветик.... А Дедо где?

-Все зависит от того, где он был накануне вечером...

-Как, где был? Здесь и был. — Тау еще раз хлопнула по простыни. Осия оживилась.

-Даже так? Желаю все, в мельчайших подробностях.

-Пришел ко мне посреди ночи, просил составить ему компанию.

-Теперь это так называется?

Осия встала и подошла к своему любимому зеркалу.

-Я вообще пришла сообщить, что Вальтер с маманей удалились на Марс, на совет УС, о котором говорилось накануне. Нас бросили одних на целый день, — Осия бесцеремонно влезла в шкаф сестры, выудив из него два почти одинаковых сарафана камуфляжной расцветки, с единственной разницей, что один был цвета камуфляжа классического, другой — городского, — Возьму серенький?

-Бери, но не забудь вернуть, я его тоже люблю. Не хочешь пойти прогуляться, а заодно и посмотреть мой подарочек? — предложила Тау, высунувшись из-за двери в ванную.

-Заманчивое предложение. Пойду, переоденусь. Жду тебя через пятнадцать минут на кухне.

Спустя данное время обе сестры вышли из особняка. Надо сказать, что Тау надела оставшийся сарафан с шоколадно коричневыми вьетнамками, предпочтя удобную обувь. Чего Осия не делала принципиально, каблуки, особенно высокие, ей нравились и очень шли, поэтому она отдала предпочтение увязанию в песке, не очень красивому внешнему виду.

Тау поприветствовала обоих землян, выделив Дедо лишь возможностью скользнуть губами по ее щеке.

-Ты от меня сбежал? — спросила она.

-Я не хотел. Всему виной этот сероглазый блондин.

-Да ты что?!

-Да, сказал, что срочные вести для Вальтера.

-А Вальтера нету, он как раз на Марс свалил, — подала голос Осия, стоящая на лесенке в позе известной манекенщицы, — Мне долго еще быть непредставленной этому очаровательному молодому человеку.

-Лейтенант Одинцов Кирилл Иеронимович, — Кирилл поймал руку Осии и поцеловал ее. Между ними тут же завязалась дружеская беседа, в которой Осия с завидным упорством косила под дурочку, задавая глуповатые, но милые вопросы, касаемо " профессии родину защищать". Такая уж у нее была тактика очаровывания

-Тебе определенно идет подобного рода милитаристика. Смотрится очень соблазнительно. — Дедо как бы невзначай коснулся обнаженного плеча фобосянки.

-Мы решили отправиться к "Динаоде".

-Неплохая мысль.

"Динаода" стояла на раскаленном асфальтовом покрытии резервного космопорта, расставив все четыре стойки шасси, как лапы бультерьера, готовящегося к броску или рвущегося с цепи. Динамика ее дизайна была потрясающей. Да и сама она похоже рвалась в бой ибо до сего момента самостоятельных полетов на ее счету не было. Транспортировалась она сюда на эвакуаторе.

Тау остановилась, внимательно снизу вверх оглядывая корабль.

-Она прекрасна, — прошептала фобосянка, Дедо, которому было позволено всю дорогу идти, приобняв ее за плечи, усмехнулся.

-Она не просто прекрасна, она само совершенство. Давай скорее, мне самому не терпится полетать на ней.

-Погоди немного.

Тау подошла ближе к кораблю и прижалась к нему, поглаживая ладонью по теплому, почти живому зеркальному боку крейсера.

-Ну вот, теперь мы будет только вдвоем и бесконечность впереди. И вместе мы сможем все, что угодно, даже обогнать собственную тень, обогнать солнечный свет, — прошептала Тау и закрыла глаза. Через секунду, открыв их, она встретилась взглядом с удивленным Дедо.

-Считаешь меня сумасшедшей?

-Нет. Мой отец делал так же перед каждым полетом... — произнес итальянец. Он тут же обернулся на остальных в составе Осии и Кирилла, которые времени зря не теряли. Осия устроилась на коленях землянина, и они оба целовались так, что казалось, вот-вот полетят искры, Дедо махнул рукой.

-Полетели. Им полезней остаться наедине. "Да и нам тоже." — подумал он.

Тау, как и полагается хозяйке, первой ступила на борт "Динаоды".

-Просторненько тут, — произнесла она, оглядевшись по сторонам.

-Все относительно, очень относительно. Сравнить с "Огненными Колесами" — она просто малышка. Но, по сравнению с кокпитом истребителя "Танцовщица", по ней можно пробежаться немного, — Дедо прошелся по крейсеру.— А так два отсека, — пассажирский и кокпит.

Приборная панель осветила их тысячью огоньков в зелено-голубой гамме. Тау зачарованно глядела на мерцанье подсвеченных кнопок. Цветное сияние периодически отражалось на блестящем от пота лице фобосянки — температура на корабле была еще выше, чем на планете.

-Умеешь управлять? — Дедо подошел к ней сзади почти вплотную. Тау обернулась уперевшись затылком в его грудь.

-Я лучше доверю этот процесс мужчине.

Так долго готовившаяся к прыжку "Динаода" наконец-то сорвалась с места, втянув все четыре "лапы" в брюхо, с каким-то яростным упорством рванула вверх. Дедо еле смог удержать ее на заданном курсе, как разыгравшегося жеребца-фриза.

-Miracolo! Чудо! Она просто чудо!

-Хотелось бы мне, чтобы ты и меня называл чудом!

Дедо смутился, но тут же нашел подходящий ответ:

-Я думал, такая девушка как ты и сама об этом знает. Но, если ты так хочешь, я могу тебе периодически об этом напоминать...

На протяжении всего полета, вдоль побережья в обе стороны, они молчали, оба поглощенные самим полетом на мощной красавице "DB-51" .Только сажая корабль, Дедо, немного освободившись от ее гипноза, нарушил молчание.

-Погодка, как в аду!

-Везде-то ты был, все-то ты видел! — усмехнулась Тау.

-Я же летчик-истребитель, я много где побывал. — со смехом, но не без гордости ответил итальянец.

-А плавать ты умеешь?

-Я же сказал уже, я истребитель. Я все умею.

-Пошли купаться? — предложила Тау. — У нас там даже вода не соленая.

Оставив крейсер на более менее широком фрагменте пляжа, позволяющего посадку оного корабля. Они пешком отправились вдоль по пляжу. Тау наклонилась и опустила кисть левой руки в воду.

-Она даже не холодная.

Она уселась на небольшой валунчик, намекая Дедо, что следует остановиться здесь. Он огляделся — место действительно тихое, на километр вокруг никого, только грушевидные тени пальм.

-Ты идешь? — спросила Тау, обернувшись на застывшего итальянца, и принялась стягивать с себя сарафанчик через голову. "Матерь Божья! Что же она со мной делает?!" — мысленно обратился Дедо, но медленно шагнул навстречу фобосянке, которая к тому моменту уже стояла по колено в набегающих волнах, в дорогом красном купальнике.

-Я жду.

Дедо помедлил пару секунд, а затем начал расстегивать рубашку. Тут Тау и заметила на шее итальянца цепочку с висящим на ней золотым кольцом и, имея в этом вопросе большой опыт, Тау сообразила, что это за кольцо.

-Это обручальное кольцо! Ну, ты и подлец! — воскликнула она так, что, как показалось Дедо, наверняка слышала вся Ивори, — С тем, что у него есть девушка, я бы еще смирилась, но — женат!

-Тау, — он начал объясняться, пытаясь не обращать внимания на землетрясение, происходящее у него внутри. Ему было трудно смотреть ей в глаза, принимая во внимание форму ее одежды, — Это кольцо моей мамы, если бы оно было моим, я бы носил его на руке.

-Ага, хитренький какой, чтобы все девчонки видели, что ты женат и гуляли мимо? Так я и поверила.

-Dios mio! — прошептал Дедо, — Отец подарил ей это кольцо перед своим последним полетом. Мама передала его мне, как амулет. Я не могу носить его на руке, поэтому повесил на шею.

Он сделал большой шаг по направлению к фобосянке.

-Ты не врешь? — Тау продолжала стоять, подперев бока кулаками. Дедо покачал головой. Он бросился в воду, подбежал к Тау, упал на колени перед ней и, обхватив ее обеими руками за талию, свалился вместе с ней в теплую зеленовато-голубую воду.

Солнце перевалило за полдень, но жара не спадала ни на градус. Они лежали на песке в тени какого-то очередного экзотического дерева на пушистом полотенце, заранее прихваченном Тау из корабля. Она, как маленький ребенок к матери, прижималась к боку итальянца. И это сводило его с ума. Почти 60 кг горячей девичьей плоти находились в его объятьях, он мог бы сделать с ней все, что хотел. Хотя правильней было бы выразиться, хотел бы сделать все, что мог. Тау с успехом сводила на нет все его попытки, олицетворяющие нечто большее, и гораздо более серьезное, чем поцелуи, которые она изредка дарила ему.

Пока Дедо приходилось довольствоваться разглядыванием отдельных частей или тела в целом своей возлюбленной. Родинка чуть выше локтя, другая на груди, узкий белый шрамик на щиколотке. Итальянец невольно припомнил стихотворение одного известного поэта, в котором тот говорил, что рубец на ножке его женщины казался ему островком. Он никогда не понимал этих строк, не понял и сейчас. Он просто смотрел на нее, словно стараясь запомнить с точностью до каждого квадратного сантиметра.

Ему совершенно не хотелось плодить в своем почти вскипевшем мозгу подобные мысли, но они образовывались там сами.

-Почему? Почему она так ведет себя? Дразнит меня? Знает, что твориться в моей душе и пользуется этим? — задав себе мысленный вопрос, Дедо представил милую улыбку Тау, — Нет, она на это не способна. Если бы я ей не нравился, она бы не льнула ко мне 24 часа в сутки. Еще одна версия оказалась неактуальной.

-Она боится. Не меня, разумеется, а. ... И что же мне делать, чтобы избавить ее от этого страха раз и навсегда, — итальянец поднял с песка сигареты и закурил, взглянул на подругу. Тау дремала, глубоко дыша, приоткрыв рот и обжигая своим дыханием кожу итальянца. "Будь проклята эта жара! — подумал он, — Надеюсь, будет прохладнее, когда мы погоним "Динаоду" обратно."