Третья ипостась. Часть 1

Ну что ж, в своем репертуаре. Именно так бы написал мой брат. Меня поразили слова "до встречи". На что он вообще рассчитывал? Никому другому я не была бы рада больше, но... как?

Ноутбук, бережно упакованный в чехол, обнаружился сразу под письмом, и, да, действительно, некие штуки, живописно поименованные в нем "фигнями", имели место. Еще ниже виднелись свертки разной величины, но с ними я решила разобраться потом. Щелкнув замком, подняла плоскую крышку. Экран и клавиатура были вроде знакомы, но изобиловали странноватыми символами. Я с сомнением нажала на кнопку включения, хотя и помнила, что экран капсулы все же работал, только недолго. На экране как обычно замелькали символы и фрагменты, но вместо привычной "Винды" загрузился какой-то "Арис" — незнакомая операционная система, вероятно, разработанная уже после меня. Внезапно экран снова стал черным, я подумала, что он "умер", но потом в центре него возникла сиреневая точка, которая начала бегать по черному полю, оставляя за собой след, будто рисуя. Я неотступно сопровождала глазами эту точку, как кошка след лазерной указки, с волнением ожидая, когда она закончит свое творение. Между тем, скорость точки увеличивалась, взгляд ее уже не догонял, а потом она пропала. Я всматривалась в то, что было изображено на экране. Без всякого сомнения, это было лицо, только лицо, без волос и шеи, глаза были закрыты веками без ресниц. Кто бы это ни был, он спал. Я начала вглядываться в изображение и внезапно узнала его. Что за... Как это может быть?! Галлюцинация, не иначе, но вдруг все-таки?... Как хочется верить! Господи Боже, как хочется верить, что это действительно...

Сиреневая точка на мониторе нарисовала лицо моего брата.

— А-а-а-а-а-а!... — мой внезапно осипший голос заставил глаза на экране открыться, как будто изображение меня услышало, и они неодобрительно уставились на меня.

— Никаких имен! — резко произнес механический голос, вырывавшийся из маленьких динамиков под экраном ноутбука. — Господи, зачем так орать! Ты меня оглушила, хотя это в принципе невозможно. Да замолчи же! Глотка шестом проткнута!

Это знакомое выражение моментально отрезвило меня, я замолчала и сразу отвлеклась на Апреля, который проснулся от моего крика и был уже рядом, размахивая своей железякой.

— Убери идиота! — голос брата грохотал из динамиков. — Учти, если он разнесет ноут, я погибну! Где ты его только откопала?

Парень ошеломленно замер, он стоял, озираясь вокруг и пытаясь понять, откуда доносится голос. Руки его опустились, меч ткнулся острием в землю. Сонное лицо припухло и выглядело совсем по-детски.

— Апрель, тише, все нормально, это специальная вещь из лабо... то есть из моего замка, этой... как ее, блин... Цитадели, во! Я просто не ожидала... Да заткнись ты тоже! — я рявкнула на экран, который продолжал разоряться, но от моего рыка поперхнулся и замолчал. — Апрель, присядь, нельзя так резко вскакивать после сна, голова закружится! Я потом тебе все объясню.

Неодобрительно покачивая головой, он было отошел, но будто натолкнулся на что-то и медленно повернул голову в мою сторону, широко раскрыв глаза. Чего это с ним? А, точно, волосы! Я чувствовала на плечах и спине их шелковистую тяжесть. Роскошный источник золотого блеска явно привлекал внимание. С трудом оторвав взгляд от странного зрелища, парень все же отошел к еще разложенному одеялу и начал скатывать его, расположившись, однако, так, чтобы хорошо меня видеть. Я снова повернулась к монитору. Лицо моего брата по-прежнему было там, и я получила возможность получше его рассмотреть. Несмотря на то, что изображение было довольно схематичным, я определила, что он выглядит старше, чем в последний раз, когда я видела его, лет примерно на десять.

— Ну, здравствуй, брат! — ничего другого в голову не пришло, лучше и не скажешь.

Этого просто не могло быть. Пришла мысль о лихо закрученной мистификации. Брат, конечно, шутник, но тратиться так, чтобы просто приколоть меня, это вряд ли. Интересно, как он все это объяснит? Посмотрим.

— Как ты там оказался?

— Замечательный вопрос! — он будто ждал его. — Ладно, расскажу. Когда ты пропала... Естественно, я поставил всех на уши, объявил в розыск. Конечно, тебя бы не нашли при всем желании, но я-то не знал. Я... я не сдавался, со временем оброс связями, ну, в общем, я нашел. О вызволении речи не было, ты спала уже лет пять, и я решил взять врага изнутри. У меня составилось внушительное резюме. Добиться зачисления в персонал полигона не составило большого труда. Им нужен был руководитель техотдела, а я соответствовал требованиям. Ученые — народ малахольный, особенно биологи, запросы у них бешеные, а компы летели — милое дело!... Да, я отвлекся. Я разрабатывал план — хотел вытащить тебя оттуда и привезти домой. Тогда я считал, что твою жизнь угробили ради какой-то утопии. Все ждал подходящего момента, повышал уровень допуска, это достаточно длительный процесс. Чего я только не увидел! Ну, это потом. Скоро я понял, что меня захватывает эта работа. Мне удалось прикоснуться к таким ресурсам, о которых я не мог знать в принципе. Знаешь, в детстве я мечтал оказаться невидимым в кинотеатре и смотреть все фильмы, сколько захочу. Мне казалось, что мечта сбылась. Но я не забыл о причинах, приведших меня на полигон. Через три года я женился на девушке, она была сотрудницей лаборатории "Альфа-Омега-24".

Я резко выдохнула. Знакомое название. Лицо брата закивало.

— Да, твоей лаборатории, той, где из тебя делали мессию. Я увидел тебя. Представь картину: огромная махина капсулы вся исходит золотым светом. Ты лежишь неподвижно, глаза широко раскрыты и смотрят вверх, но видят явно не потолок бункера. Поперек лба проходит обруч, проводами соединенный с гигантским аппаратом рядом с капсулой, ровно над центром лба к обручу присосалось ребристое щупальце. Оно пульсировало и другим концом присоединялось к штанге, похожей на руку подъемного крана, и почти такой же огромной, нависающей надо всем оборудованием. По всему полу вокруг капсулы струятся провода всевозможных цветов. Твоя начавшая золотеть кожа... Я понял, что ты уже перестала быть обычным человеком. Увидев тебя такую, я мог думать только об одном — что же ты видела там, куда так пристально смотрела?

— А ни хрена я не видела, понял? — ответила я горько, невольно прикасаясь к родинке на лбу. — Ни-че-го! Только пустота и темень. И мне вообще казалось, что я проснулась как после обычного ночного сна. Как бы ни измывались надо мной, я ничего не помню!

Внезапная вспышка ярости удивила нас обоих.

Не этих слов я ждала от него. Думала, что встречу брата, родного человека, который не оставил меня и догнал в череде веков, но увидела ученого, для которого являюсь всего лишь объектом исследований, имеющим сугубо научное значение. Мы замолчали надолго.

— У меня были дети — твои племянники, — внезапно нарушил он молчание. — Жена Илана, сын Кирилл, дочь Валерия. Я спокойно называю их имена, потому что они давно уже мертвы. Когда меня включали в последний раз, у меня были уже пра-пра... даже не знаю, в какой степени, правнуки.

— Подожди, подожди! Я не поняла, а когда ты влез в эту бандуру?

— Мне было уже за сто. Внешность смоделирована со старой фотографии, на ней мне около сорока. Еще была жива Илана, дети... — он снова замолчал, виртуальные глаза закрылись.

Я тоже помолчала, осмысливая услышанное. Не могу поверить, что это происходит на самом деле. И вообще, я старалась не думать о той бездне веков, которая отделяла меня от привычного мира, от близких людей. Тем более, один из них неожиданно оказался рядом, хотя и достаточно своеобразным способом.

Внезапно брат открыл глаза и в упор уставился на меня.

— Батареи надо подзаряжать на свету, а то я буду часто отрубаться. Батареи — это такие черные продолговатые штуки сбоку, поняла, да? Они вынимаются из гнезд, открываются, там есть такие кристаллические окошечки. Пары часов хватит, я думаю, чтобы мое вместилище работало непрерывно полтора дня, — он задумался, — а с перерывами — еще дольше. Кстати, называй меня по детскому прозвищу, это безопасно.

— Хорошо, Лека, — с нажимом произнесла я, — и что это за фигня с именами, вот и Апрель мне всю плешь проел: "никаких имен, никаких имен"!

— А он умнее, чем я думал! — Лека сделал удивленные глаза.

Было очень странно наблюдать за живыми эмоциями виртуального лица.

— По поводу имен — это давняя и странная, даже страшная, история. В общем, это результат неудачного эксперимента одного научного работника полигона. Он был помешан на уголовщине, хотел максимально ускорить поиск преступников, и создал программу поиска местонахождения человека по произнесенному вслух имени, что-то там с излучением мозга связано, нано-технологии и тэдэ. Если имя настоящее, то есть дано при рождении, программка человека находит и ну сканировать на предмет возможности совершения им преступления, а сама одновременно посылает на пульт сигнал — дескать, в Катманду, налево от площади Дурбар, хижина тридцать семь, сидит мерзкий ворюга Махендра и замышляет недоброе. Собрал в свою базу все возможные имена и, придурок, запустил.

Он невесело усмехнулся и замолчал. Я выжидательно уставилась на него, и брат нехотя продолжил:

— Получилось как обычно, то есть ничего не получилось. А он еще снабдил "Шерлока" интеллектом и программой обучения, и тот решил облегчить работу своему создателю и начал сам карать потенциальных преступников. Прикинь, сколько в мире тезок? Ладно еще, удалось его локализовать на ограниченной территории. Короче, если не хочешь стать овощем, не произноси своего имени, "Шерлок" выжигает мозги.

Я разинула рот. Все это просто не укладывалось в голове. Назвать жуткую программу-ищейку с функцией выжигания мозга Шерлоком, именем, которое у меня лично ассоциировалось с добродушным и эксцентричным персонажем в исполнении Василия Ливанова?

— Ну, вы, ребята, блин, даете! — после продолжительного молчания выдавила я. — А как же... а почему же парень мне назвался? Или этот ваш "Ватсон" уже скопытился?

— Скопытится он, как же! Мы после этого друг друга только по прозвищам называли, а этого придурка чуть не угробили. Хотели натравить на него его же детище, да передумали. Взломали его базу имен, огласили списки. Детей называли такими именами, что плеваться хотелось. А потом привыкли.

— Да, — внезапно подал голос Апрель, из чего я заключила, что он прислушивался к нашему разговору, — том третий Хроник содержит перечень запретных имен, их очень много. Отца моего, например, зовут Евстимархелий, а маму Келондра.

Я в ужасе уставилась на него. Такие имена не выдумаешь даже под кайфом! Подумав немного, я произнесла нарочито громко:

— Тогда и мне придется выдумать новое имя. А то от "Всемогущей" меня уже тошнит! — я многозначительно посмотрела на некоторых, и Апрель, успевший, как оказалось, развести костерок и насадивший что-то на палочки, сразу сделал вид, что всецело увлечен приготовлением питательного завтрака. — Изобретатели чертовы, кулибины недоделанные, понапридумывают всякой хрени...

Я замолчала, внезапно вспомнив кое-что, оцепенела и, только с трудом проглотив тугой комок, наглухо перекрывший горло, просипела:

— А... люди? Там что-то делали с... другими людьми? — еще не дождавшись ответа, я уже знала, каким он будет.

Экран передернулся, из динамиков зашипело.

— Все, вырубай меня, батареи кончаются. А то, если сам отключусь, потом голова трещит как с похмелья. Положи утром вон там, на камешек. Не забудь, два-три часа! Давай, пока, — он помолчал, — рад, что ты жива!

Сдерживая подступившие слезы, я отключила ноутбук. Подошла к костру и опустилась рядом с кашеваром. Он дернулся было, но остался на месте.

— Кстати, у вас тоже есть прозвище, и если хотите...

— Какое? — я с готовностью вскинула голову и уставилась в его лицо, получив достойный повод, оправдывающий неистовое желание полюбоваться на идеальные черты.

Еще несколько нескромных взглядов украдкой, и расходящееся косоглазие обеспечено.

— В Хрониках вас называют Афиной. Это не ваше настоящее имя, поэтому вполне подойдет.

Афина. Что ж, я слышала об этом. Это было альтернативное, неофициальное название проекта, официальное состояло из набора букв, цифр и символов, и было так засекречено, что его не знал даже Эллер. Кстати, этот самый Эллер говорил, что в первую очередь она считалась богиней справедливой войны и мудрости, и, наверное, не было другого такого божества, которое покровительствовало бы стольким вещам сразу: городам и государствам, ремеслам, воинам, кораблям, колесницам... Она протежировала женщин и детей, вообще опекала семью. Именно она учредила законы и Верховный суд. А уж сколько чудовищ извела, не сосчитать. В общем, олицетворяла собой все то, что требовалось и от меня.

Меня передернуло. Жуткая какая-то ассоциация. Неужели мне с самого начала уготована скромная роль бога? Так мы не договаривались! Хотя, похоже, некоторые здесь меня просто обожествляют. А участь-то незавидная... Лично я всегда считала, что если боги и есть на самом деле, они самые несчастные существа... ну, или там сущности, потому что слишком сильно зависят от веры людей. А люди так изменчивы...

После разговора с братом вопросов прибавилось, а ведь я надеялась, что их станет меньше. И был только один, на который я не хотела получать ответа — об экспериментах над людьми. А что, если те, кого я видела, те, которых рубил Апрель, это они? Те несчастные, которых мучили эти... маньяки. Где они их брали? Похищали? Привлекали лживыми обещаниями? Денег сулили? Это могли быть студенты или бомжи. И это было ужасно.

Апрель заварил подобие чая из трав. Только запивая можно было прожевать и проглотить какие-то твердые комочки, разогретые над костром. А вообще парень был неплохо упакован для похода. Кроме одеяла, скатанного валиком, арбалета и меча, висящих за спиной, у него был мешок с котелком, всякими штуками для разведения костра, приправами и запасом каких-то круп. Такое ощущение, что в далекий путь его собирала любящая заботливая мамаша, наверняка оросившая некоторые вещи своими слезами, переживая за дорогое чадо.

Парень заметил, что пускаться в путь уже поздно, а здесь безопасно, поэтому стоит остаться на поляне еще на одну ночь. Ага, вот и повод заняться свертками, обнаруженными в рюкзаке. Интересно, что уготовили мне щедрость и фантазия брата?

В самом большом обнаружилась одежда. Минус одна проблема — неплохое начало. Помянув родного человека, это воплощение заботы и предусмотрительности, венец великодушия и доброты, самым сердечным словом, восторженно повизгивая, я побежала в кусты, провожаемая недоуменным взглядом Апреля.

Да, Лека заслужил все эти восхищенные эпитеты. Было там и белье, и верхняя одежда, изготовленные из прочного, незнакомого мне материала белого цвета.

Я надела трусики-плавки, майку на тонких бретелях и брюки-дудочки, что-то вроде футболки с длинными рукавами. В качестве теплой одежды предлагалась куртка с капюшоном, на молнии, типа ветровки. На ноги — носки и сапожки из материала, похожего на кожу, но на вид гораздо прочнее, тоже белого цвета. И этот материал был незнакомым, наверное, попозже придумали. Еще перчатки и шапочка. Я ковырялась в свертках, которые решила пока не открывать, и наткнулась на что-то твердое. Зацепив этот предмет, я потянула его наверх и вытащила... белую маску. Она напоминала формой лицо с овальными прорезями для глаз. Я приставила ее к своему лицу — идеальное совпадение. Эта маска снова напомнила мне о моей нестандартной внешности. Она как бы намекала — я теперь не человек и не могу сойти за свою среди нормальных людей.