Технократы и имперцы

— Рельеф как рельеф, — пожала плечами Сигрид, которую подъём совершенно не утомил. — Тут не только ходить, на велосипедах ездить вполне можно.

Лаура проводила взглядом пожилую женщину в пальто, с выбивающимися из-под берета седыми кудрями, накручивающую педали.

— По-моему, при таком рельефе город недружественен маломобильным людям.

— Маломобильные это как? — удивилась Сигрид. — Вроде все люди о двух ногах и двух руках и способны к передвижению.

— Ну и инвалиды, больные, матери с младенцами.

— У нас в Империи медицина очень недружественна к увечьям и болезням, ограничивающим подвижность. Поэтому инвалидов просто вылечивают. Мы в конце концов в космической цивилизации живём или где? Освоить сотню планет и не уметь вырастить потерянную ногу это было бы унизительно. У вас ведь наверняка тоже это умеют.

— У нас далеко не у всех это покрывается страховкой. Поэтому инвалидов достаточно много. Кресло на колёсиках с моторчиком получается гораздо дешевле регенерации. Но кроме инвалидов ведь есть ещё детские коляски.

— Сама же говоришь, моторчики с колёсиками стоят копейки. Вот смотри:

На противоположной стороне улицы возвышалась примерно метровой высоты стенка из дикого камня, отделявшая ряд домов, расположенный выше по склону, от улицы. По лестнице, прорезавшей эту стенку, карабкалась детская коляска, перебирая заблокированными колёсами как лапами.

Возлияние колой

После небольшого отдыха Сигрид потащила свою спутницу дальше и вскоре они оказались на мысу, отделявшем фиорд от открытого моря.

Лаура даже подумал, что это не естественный мыс, а дамба. Всю поверхностью узкого перешейка занимала неширокая дорога, её обочины круто спускались почти к самой воде. Впереди виднелся небольшой горб, покрытый деревьями.

Слева о насыпь из крупных необработанных камней бились сердитые серые волны океана. Справа, на пляж из мелкой гальки с шуршанием набегали небольшие ласковые волны.

Вот, наконец они добрались холма, завершавшего собой мыс. На вершине холма стояло небольшое сооружение из серого камня, с шатровой кровлей и стрельчатыми окнами.

— Это храм Одина-странника, — пояснила Сигрид. — Я здесь всегда после рейда возлияние совершаю. В смысле, уже третий раз. Такая маленькая личная традиция.

— И чем ты совершаешь возлияние? — поинтересовалась журналистка, не имевшая большого опыта общения с практикующими последователями какой-нибудь религии?

— Что с собой привезу. В этот раз вот этим, — аборигенка вытащила из полевой сумки алюминиевую баночку с колой без сахара.

— И твои боги не обидятся, что им жертвуют такую гадость?

— Это для тебя оно гадость, а здесь — инопланетная экзотика. И вообще я, как офицер флота, посвящена Одину. А Один — бог любопытный. Он ради нового знания был готов на Иггдрасиле повеситься.

Девушки зашли в храм. Там их приветствовали двое служителей. Седобородый мужчина в рубашке из небелёного полотна и женщина средних лет в таком же платье чуть ниже колен, перехваченном верёвкой, свитой из золотистых волокон. Их одежды были расшиты сложными орнаментами.

Сигрид шёпотом рассказала о том, какой обряд она хочет. Годи снял с прикреплённой к стене полке из тёмного дерева окованный серебром рог, девушка перелила туда напиток. Годи прочитал над ним какие-то стихи, которые браслет Лауры почему-то отказался переводить и пустил сосуд по кругу.

Каждый из четырёх присутствующих сделал по глотку, служители храма и Сигрид при этом произносили довольно замысловатые фразы. Когда очередь дошла до Лауры, она сказала:

— Благодарю за то, что позволили мне посетить эту планету.

По одобрительным улыбкам журналистка поняла, что сделала всё правильно. Рог вернулся к годи, и он вылил остатки питья в стоящую на полке ритуальную чашу, сопроводив это действие упоминанием имени Одина.

Когда девушки покинули храм и возвращались в город, Лаура сказала:

— Я не думала, что поклонение богам выглядит так буднично.

— А именно так оно и должно быть. Праздники это праздники, это совсем другое. А если ты действительно идёшь Путём Асов, то твои отношения с богами именно будничны и повседневны. Говорят, что самую искреннюю благодарность богам выражают, совершая возлияние чистой водой.

— Это как?

— Ну это морская поговорка "Совершать возлияние консервированной водой из шлюпочной лейки". В смысле когда ты потерпел кораблекрушение и добрался до берега. И у тебя из напитков только банка с водой из аварийного запаса, а из посуды — черпак для вычерпывания воды из шлюпки. Но подождать с совершением возлияния ты не можешь, тебе надо вот здесь и сейчас выразить свою благодарность.

— Вот, давай заглянем туда. Надо же тебе кое-какую одёжку прикупить, — сказала Сигрид, показывая на двухэтажный домик с вывеской с ножницами.

Лаура попыталась протестовать. Ведь у неё совсем не было денег, и все её покупки вплоть до чая оплачивала Сигрид из своего лейтенантского жалования. По её представлениям это должно было быть не слишком много.

— Ну, Лаура, — неожиданно плаксивым тоном протянула Сигрид. — Я столько лет в куклы не играла... И ты знаешь сколько лет мне не светит понаряжать дочку. Так что не упирайся.

К четырём часам дня ноги Лауры гудели и хотелось как-то передохнуть.

В голове крутился калейдоскоп улиц, домов, площадей, парков, видов на фиорды.

Хорошо хоть покупки не приходилось с собой таскать, их Сигрид отправляла в "Болтливую птицу".

Отпуск Таллан

— По-моему, нам пора пообедать, — наконец сказала Сигрид. Вот, кстати, очень подходящее для этого место.

Они спустились по гранитным ступеням в подвальчик и забились за столик в углу, рядом с подсвеченным красивым зелёным светом аквариумом.

Вдруг, когда им уже принесли первое блюдо, по лестнице простучали чьи-то каблучки, и Сигрид, не терявшая контроля над окружающей обстановкой, удивлённо спросила:

— Хопса2! Как же ты нас нашла?

Лаура оторвала взгляд от тарелки. Перед их столиком стояла Таллан в ядовито-зелёной синтетической куртке-ветровке и каких-то мешковатых бордовых брюках.

— Ну я же тебя не спрашиваю, — улыбнулась друидка, — как ты сажаешь самолёт на фиорд, чтобы он остановился прямо у причала. Водить всё что летает — часть твоей профессии. А искать людей, в том числе и в городе — часть моей.

Сигрид окинула подругу взглядом с ног до головы:

— Ты в увольнении или в самоволке?

— Обижаешь! Я на задании. Задание было вас найти. Наши не верили что всего через пять часов после высадки на планету я смогу найти конкретного человека посреди города. Кстати, Сигрид, у тебя твой планшет с собой? Дай, я позвоню матери Гудрун.

— А тебя в город без коммуникатора выпустили?

— Смотри какой у меня экранчик маленький — Таллан вытащила из кармана куртки коммуникатор с диагональю от силы три с половиной дюйма.

Сигрид расстегнула полевую сумку и вытащила свой планшет не меньше чем с лист А5. Таллан набрала номер.

— Так ты лейтенанта Сйошерну нашла или её коммуникатор? — послышался из динамиков женский голос.

Таллан развернула планшет так, что в камеру попали Сигрид и Лаура.

— Быстро ты.

— Теперь я могу считать себя в отпуске?

— Гуляй, конечно.

Таллан прервала связь, вернула планшет Сигрид и сказала в пространство:

— Ура! Теперь я гуляю вместе с вами.

— А на твоей одежде нет никаких знаков принадлежности к Ордену? Разве так можно? — поинтересовалась лейтенант-коспех.

— Кто-то сегодня что-то в самолёте говорил про праздник непослушания. Ты не находишь, что это мой праздник? И вообще ты же зачем-то держишь в "Болтливой птице" штатскую одежду, а не ходишь по городу в мундире... Хопса! А ты сегодня как раз в мундире. Почему?

— У меня задумка была Сельму эпатировать. Ну я тебе рассказывала, у неё такая либерально-пацифистская тусовка, я там уже года два появляюсь, и никогда не признавалась где учусь или служу. А тут прихожу вся в белом, в смысле в чёрном.

— А ты эпатировать будешь или троллить? — уточнила друидка.

— Эпатировать. Троллить Сельму не за что, она рыжая и пушистая. Поэтому именно сегодня. Они через полминуты забудут мою форму и переключатся на Лауру. Потому что офицеров Флота они каждый день в городе видят, а иностранные журналисты в Империи пока явление нечастое.

— А если я с вами навяжусь?

— Ну если колдовать не будешь, то вряд ли они тебя раскусят.

Первая помощь

— Я хочу показать Лауре вид фиорда с горы Кертсберг, — сказала Сигрид Таллан. — Ты с нами?

— Ага, сто лет не была на Кертсберге. Там классно. Вот ровно то, что мне сейчас надо.

Три девушки вышли из кафе и быстрым шагом направились по довольно круто поднимавшейся в гору улице.

Вдруг дома кончились и улицу поперёк перегородил забор с чугунной решёткой. Пройдя через арку распахнутых ворот в этом заборе, улица превратилась в пешеходную дорожку, посыпанную гравием.

Она, причудливо петляя через редкий лес, изобилующий освещёнными солнцем лужайками на которых иногда встречались компании людей, явно расположившиеся отдохнуть или поиграть в мячик, вывела их к верхней части крутого склона, спускавшегося к фьорду. Здесь был сооружён парапет из грубо отёсанных, скреплённых цементом гранитных валунов, перед которым пространство было вымощено брусчаткой. За парапетом вниз спускался крутой склон, верхняя часть которого была покрыта аккуратной газонной травой, а ниже начинался лес. Похоже, что эта лужайка была создана специально, чтобы деревья не загораживали вида.

Сигрид упёрлась руками в парапет и всмотрелась вдаль. Резкие порывы холодного ветра развевали её золотистые волосы. Таллан стояла рядом ни на что не опираясь, полузакрыв глаза, и, казалось, впитывала всем телом те самые порывы солёного ветра с моря, которые заставляли Лауру поёжиться и поплотнее завернутся в одолженную Сигрид куртку.

Наконец Лаура отвлеклась от разглядывания своих спутниц и обратила внимание на пейзаж. Посмотреть было на что. Прямо перед ней извивался фьорд, по которому ползли во всех направлениях маленькие кораблики. По сторонам фьорда по окружающим его холмам карабкались улицы. А вдалеке, там куда был устремлён взгляд Сигрид, фьорд распахивался в открытое, безбрежное море.

Вдруг у Таллан в кармане послышалось тихое, но отчётливое завывание сирены. Она выхватила коммуникатор, посмотрела на экран и протянула его Сигрид.

— Да, — бросила та. — Мы ближайшие. Пятьсот метров. Побежали.

И ничего не объясняя Лауре, они бросились куда-то вверх по склону. Сигрид бежала длинными скользящими прыжками, явно чувствовалась хорошая подготовка. У Таллан техника была похуже, но она как-то ухитрялась не отставать. Лаура сначала тоже пыталась не отставать, но уже через полсотни метров перешла на быстрый шаг.

Олаф Киргерсон скрючился на скамейке. Резкая боль в груди не давала вздохнуть, перед глазами плыло. "Неужели все?" — подумал отставной моряк. Тут перед его туманящимся взглядом появилось лицо прекрасной девушки в ореоле золотых волос. И почему-то ниже этого лица начинался парадный мундир офицера коспеха. "Что же я такого успел совершить в жизни, что за мной при банальном инфаркте валькирию присылают?" — подумал он. Секундой спустя он почувствовал болезненный укол в бедро.

Когда девушки добежали до сидящего на скамейке больного, сигнал кардиомонитора которого поставил на уши всю медицину в радиусе нескольких километров, он уже терял сознание. Таллан сразу же протянула руки к его плечам, но Сигрид остановила её рукой:

— Две минуты дыхательных упражнений. Только твоих взбаламученных бегом биотоков ему сейчас не хватало. А я пока шприц-тюбик вколю.

Через две минуты друидка действительно успокоила дыхание и принялась делать то, чему её учили уже почти десять лет — поддерживать больного, передавая ему жизненную энергию. На неё сразу навалилось огромная волна темноты, тяжёлая как гранитная плита. Мало того, что человеку было очень плохо, он ещё и по массе вдвое превосходил девушку, только-только начинавшую восстанавливать связь с биополем планеты после утомительного многомесячного рейда.

Лаура, спешившая вслед за спутницами, была уже в сотне метров от скамейки, когда вдруг резкий сигнал клаксона заставил её обернуться и отскочить в сторону. По парковой дорожке с довольно большой скоростью мчалась маленькая городская машинка. Когда она затормозила у той самой скамейки, Лаура увидела на заднем стекле наклейку с каким-то Т-образным знаком. Подойдя ближе, она увидела что это древний символ медицины — змея, обвивающая чашу.

Из машины выскочил её водитель, бородатый мужик лет сорока, вытащил из багажника чемодан и стал что-то делать с больным. Когда Лаура приблизилась, Сигрид уже клеила электроды кардиографа, а врач допрашивал Таллан по поводу того, что она успела заметить.

Вид у Таллан при этом был такой, как будто к ней применяли меры третьей степени — лицо посеревшее, на лбу капли холодного пота, по щеке катится слезинка.

Спустя минуту врач отпустил друидку, переключившись из пациента, и через плечо бросил Сигрид:

— Найди её наставника и доложи ему ситуацию.

Сигрид потянула из полевой сумке свой планшет, где, к счастью, последним в списке вызовов был номер, по которому Таллан отчитывалась.

— Просветлённая Гудрун? Лейтенант Сйошерна на связи. Тут такое дело, Посвящённая Лееланд оказывала первую помощь пациенту с обширным инфарктом, и, похоже, немного перенапряглась. Что делать? Везти её на Лухольм?

— А где вы находитесь? В Кертсберге? Не надо никуда везти. Кертсберг сам по себе Место Силы. Доведите её до колоннады на вершине горы, и пусть там посидит. И принесите ей горячего чаю. Диктую список трав...

— Так, Лаура, — сказала Сигрид, убирая планшет. — Пожалуйста, помоги Таллан подняться по вот этой дорожке до вершины и посидите там на колоннаде. А я побежала за горячим чаем для неё.

— А больной? — озабоченно спросила Лаура.

— А вон уже кавалерия показалась, — махнул рукой врач. По парковой дорожке осторожно пробирался фургончик "Скорой помощи".

Не успели Таллан с Лаурой добраться до вершины горы, как их догнала Сигрид и молча вручила друидке картонный стаканчик с пластиковой крышкой.

Такого замечательного вида, как от парапета немножко ниже, отсюда не было, вокруг колоннады стояли деревья. Но настроение здесь было какое-то умиротворяющее.

Таллан залпом выпила половину стаканчика и отставила его на мраморную скамейку. Потом сняла туфли и прошлась туда-сюда босиком.

Немного подумав, она вытащила из кармана ветровки коммуникатор, нашла в нем какую-то мелодию и запустила со всей громкостью, на которую маленькая машинка была способна. А потом сбросила с себя всю одежду и начала кружиться в каком-то странно плавном танце.

Неожиданно на тропинке появился тот самый врач, который сменил их около больного.

Увидев обнажённую друидку, танцующую в центре колоннады, он замер, не доходя нескольких шагов, и только когда музыка кончилась, а Таллан вернулась на скамейку к своей одежде и своему стаканчику с чаем, подошёл к девушкам.