— А давай-ка прогуляемся до госпиталя, ты ж ещё не обедал, а на завтрак одно кофе, как я понимаю. Вот и сдашь ещё разок анализ и я тебя посмотрю. Понимаешь, вчерашний анализ больше подходит молодому мужчине, который в жизни никогда и ничем не болел. А не тебе с твоими почками и ранениями. Тот можно в рамке на стену вешать или в медучебник помещать. Перепутать мои девочки не могли, у меня с этим строго. А тут прямо аномалия какая-то.

А Иван Андреевич вдруг вспомнил, как первого числа после школы, приняв с отцом друга своего сына по паре бокальчиков пива, заявился домой. Андрей с Алесем играли в какую-то игру, а он прилёг в комнате. Всё-таки не стоило пить второй бокал, подумал он. И тут зашёл друг сына и сказал странную фразу : — Надо бы вас подлечить. Ещё успел подумать с каких это пор мальчишки стали играть в докторов, а потом провал. Но рассказывать о этом своему другу пока не стал. Мало ли как он на это отреагирует.Из цепких рук своего фронтового товарища Иван Андреевич вырвался только через пару часов. И то только дав клятвенное обещание, завтра зайти снова. Так что еле успел к проведению планерки. Всё шло своим чередом, никаких неприятных неожиданностей и близкий отпуск снова овладел мыслями. Пока фраза подчинённого не вырвала из этой нирваны.

— Степан Иванович, что вы сказали? Какая аномалия?

— Повторюсь, я не знаю почему нам скинули анонимку о аномальном выздоровлении. Там скорее всего не верно поставленный диагноз. Это не наш профиль и тут ещё вообще какое-то непонятное заявление.

— Минутку капитан, вы останьтесь, а остальных не буду задерживать. Спасибо товарищи, все свободны.

Добрые дела наказуемы, благими намерениями выстлана дорога в ад, сколько волка не корми... а не, это не из той оперы. Короче, умные учатся на чужих ошибках, а тупые как я, сидят и перебирают в уме эти сентенции на дне рождения своего друга, вместо весёлого времяпровождения. Потому как лечение его отца вылилось для меня в добровольную сдачу комитету. Проще было только с плакатиком заявиться в приёмную к председателю и то там скорее всего бы путёвку в Новинки получил. Ладно, всё что не делается — делается к лучшему, надеюсь. И кто ж знал, что у этого милиционера в шкафу ещё одна форма имеется, с васильковыми кантами.

Нам накрыли стол в зале и тётя Варя выкатила целую бадейку самолепных пельменей. Я ещё подумал мол куда нам столько? Однако управились, правда торт с напитком уже тяжело шёл. Вот тут меня и пригласили для приватного разговора в соседнюю комнату, благо дом частный и комнат хватает. Для начала решил включить четвероклассника, а там будем посмотреть. Дядя Ваня представил второго мужчину, как Валентина Валентиновича, военного врача и не стал долго ходить вокруг да около.

— Алесь, скажи пожалуйста, это ты меня вылечил?

— Ну я... иначе Вы бы скоро умерли, а Вы отец моего друга.

Отец Андрея глянул на врача и тот вступил в разговор.

— Да Иван, мальчик прав, я как раз собирался сказать тебе об этом, но тут этот анализ... Скажи, мальчик, а как ты узнал что дядя Ваня сильно болен и главное как ты его вылечил?

— Так видно же, он чёрным светился вот тут — показываю область поясницы и стараюсь захватить побольше всякого разного ливера. Незачем им знать что в ауре можно разглядеть поражение любого органа, а уж если воспользоваться диагностом.

— Как это видно? Ты что насквозь человека видишь?

— Нет конечно, просто каждого человека окружает такая штука разноцветная, я не знаю как называется, и по цвету видно где болит. Вот у Вас сердце тёмное и ноги.

Пока доктор переваривает услышанное подключается подполковник.

— Алесь, а девочку ты тоже вылечил и врачей? А кого ещё?

Опаньки... и тут уже в теме, хорошо работают ребята, ничего не скажешь.

— Бабушек, дедушек и родителей. И ещё бабушку одну, она мама докторов.

— А лечишь ты как? — вмешался доктор.

— Ну я убираю тёмный цвет и человек становиться здоровый. Я сам не знаю как у меня получается. Давайте я вот Вас сейчас полечу, только Вам лежать надо и потеть Вы будете. С потом всякая гадость из человека выходит.

— А может у меня в госпитале, там ещё кого полечить найдётся.

Ага, ага... прям на ходу подмётки режет. Так я и кинулся в госпиталь. А давай мы тебе приборчик подключим, а давай анализик возьмём. Не ребята, так не прокатит, я в такие игры не играю.

— Ну не хотите, как хотите, а то если я часто лечу у меня голова болит.

— Но ты же собирался каждую неделю лечить человека. И брать за это деньги — ну прям помог ты мне Иван Андреевич. Ладно хватит с вас детского лепета, пора переходить к делу.

— Да, я хочу купить родителям кооперативную квартиру и построить дом. Вы вон в каком доме живёте, а мы вчетвером в одной такой комнате.

— Алесь, многие живут так как вы, а то и хуже. Государство не может сразу всех обеспечить квартирами. Мы после войны тоже жили в бараке.

— Во-первых война закончилась почти тридцать лет назад. Я благодарен тем кто прошёл эту войну и победил и Вам в том числе. И не отказываюсь помочь.

Во-вторых если все могут лечить любую болезнь как я , то мы с родителями готовы ещё десять лет стоять в очереди. В-третьих, давайте уже говорить серьёзно, что нужно Вам от меня и что нужно мне от Вас. И всё-таки, давайте доктор я Вас полечу, а то ко всему прочему когнитивного диссонанса Вам только не хватает. Просто я очень много читаю и рано повзрослел.

Две Вари, большая и маленькая, отвели Летку домой. Юрка испарился сам, ему тут рядышком, а я остался ночевать. Правда лёг уже в третьем часу, но "здоровый сон" наше всё. А утром надев "сапоги на свежую голову" позавтракал и подался домой. Андрюха пытал всё утро о нашем разговоре с его отцом, но я молчал как партизан, а потом его быстро приструнили. Или пообещали что, что-бы не лез ко мне и он молчал на эту тему чуть ли не полгода. Разговор вышел интересным и явно не бесполезным. По дороге домой ещё раз прокрутил всю беседу: — Итак, что мы имеем?

— Не мы, а вы... — не вытерпел Склиф.

— А вы , прохвесор, доложте как я там прирастаю знаниями?

— Шеф, к концу месяца будет изучена начальная артефакторика, начальная менталка и один бабах помощнее прежних. Хотя у этих старшевысших оно называется вообще зубодробительно. А... типа воздушный кулак, ну и всё в трех разных подвидах. Курсант Склифосовский доклад окончил.

— Смотрю общение с людьми в погонах на некоторых действует благотворно.

— Ой, кто-бы говорил. А кто вчера запросил лейтенантские погоны, мол глядишь к восемнадцати и майора выслужу? Мужики, конечно посмеялись вместе с тобой, но эти товарищи явно понимают, что в каждой шутке есть доля шутки.

— Мне надо было как-то их расшевелить. А то начинают что-то по делу говорить, потом глянут на мою физию и натурально виснут. Ладно, подпол в санаторий уже не едет и начинает заниматься нашим делом. Зря я что-ли всё его семейство пролечил, включая тёщу.

— Кстати, тёщу он тебе может и не простить — это я шутю. А мы чем займёмся?

— А ничем таким, буду жить в своё удовольствие. Андреич попросил пару недель не куда не лезть.

Октябрь, ноябрь 1973 года.

Минск.

О том, что подполковник слов на ветер не бросает, я узнал в школе. И это было, как минимум, оригинально. Новенькие уже органично растворились в общей массе класса, примкнув к различным группам. Появилась даже "королева класса" по которой вздыхала большая половина мальчишек. В прошлой жизни я тоже не избежал этой участи, но сожаления по этому поводу нет и сейчас. Теперь я бы без проблем мог занять место рядом с ней, но я уже другой. Хотя стараюсь полностью соответствовать канону — "все мальчишки дураки". Классная задерживалась и весь кабинет стоял на ушах, причём некоторые в прямом смысле этого слова. Но счастье не бывает долгим и Светлана Васильевна объявилась в дверях кабинета и не одна. Класс мгновенно затих, такое увидишь только в школе, ну и ещё в кино про школу.

— Ну вот ещё одна новенькая, мало нам девчонок в классе — успел подумать я.

— Здравствуйте дети, познакомьтесь — это наша новая ученица. Её зовут Софья, фамилия Рабинович. На перемене познакомитесь поближе.

— Упс... — успел подумать я.

-Танюша Шаповал, пересядь пожалуйста к Римме, пусть Софья пока посидит за первой партой. Потом определимся кто где будет сидеть. Садись Софья к Алесю, он у нас отличник и не обижает девочек.

Хоть Склиф и божился, что мозги у меня стали работать быстрее, язык оказался ещё быстрее.

— Таки да, Светлана Васильевна, оно мине надо — девочек обижать?

Одноклассники на это не среагировали, а вот Софья с классной уставились на меня. Софья с интересом, а вот учительница как-то не совсем хорошо.

— А чё я, сижу — примус починяю...

— Это конечно хорошо, Алесь, что ты знаком со всем многообразием русской литературы... Однако, начнём урок.

Вот так я получил первый привет от своего куратора. На перемене Софья передала и второй.

— Папа передавал тебе привет, меня после школы будет встречать дядя Стёпа и тебе надо будет с ним познакомиться. Ещё придёт какой-то Иван Степанович или Андреевич.

Ну и конечно контрольный выстрел, как без этого.

— Давай будем дружить...

А я не нашёл ничего умнее, как спросить: — Это тебе папа посоветовал?

На что Софья на голубом глазу заявила: — Папа говорил, что ты странный мальчик, значит с тобой будет интересно дружить. Познакомишь меня с другими ребятами?

Кто бы ей самой сказал, что она тоже довольно странная, по крайней мере мало похожа на моих одноклассниц. Но это явно буду не я.

— Конечно познакомлю, а почему ты перешла в нашу школу? — интересно, что за легенду придумали для Семёновича. Даже дочь подключил, что же ему наобещали гбшники или запугали?

— Папа сказал, что мы в этом районе будем строить кооператив. Поэтому лучше пораньше перейти в эту школу.

Кооперативный дом...? а точно, Академия Наук построит в саду ДорОрса свой дом. Интересненько, надо взять на заметку. Это во-первых, а во-вторых значит папа резко передумал уезжать.

— Ладно, держись меня первое время. Но у нас школа довольно спокойная, да и район уже потише стал. Только после уроков зайдём в "продлёнку", мне сестру забрать надо.

В "продлёнке" меня ожидал сюрприз в виде Ивана Андреевича, пришедшего за дочкой. Лета с Варей сразу заинтересовались Софьей и мы отправили их вперёд, чтобы спокойно переговорить.

— Алесь, как видишь все твои условия мы выполнили, даже немного больше. Софью пока будет встречать наш сотрудник, он же будет отвозить тебя в госпиталь. Как вы решите этот вопрос с Рабиновичем я не знаю, больница тоже не плохо, но она детская. С мамой твоей я поговорил, отцу она скажет всё сама. Постараемся ускорить установку вам телефона и будем решать вопрос с жильём. Номер потом заберёте с собой. И постарайся не светиться у Рабиновича. Мы конечно на сколько возможно его тоже прикроем, а Степан Иванович первое время присмотрит и за тобой. Валентин Валентинович ждёт тебя с нетерпением и парень, прошу, береги своё умение, у меня на тебя очень большие планы.

А уж у меня на вас, но я только молча покивал головой.

И началась работа. Каждый день после школы меня везли в госпиталь, либо я с Софьей ехал к ним домой. Её отец развил деятельность едва ли не более бурную чем полковник медслужбы. Особенно после моего совета сварганить что-то типа БАДа и под этой маркой подавать оздоровление. Дома тоже скучать не приходилось. Обещанная вторая ступень требовала гораздо большего моего участия. Склиф уже учил третью и на пару мы пытались хорошо освоить вторую. Скоро я понял, что мне желательно как-то сократить своё пребывание в школе. Решение вопроса было простым и эффективным. Через связи Семён Семёныча была добыта справка с киностудии "Беларусьфильм" о том, что я принимаю участие в съёмках фильма и меня надлежит отпускать по уведомительному принципу. А уже от классной, которой я гордо вручил справку, через некоторое время узнал в каком же фильме я снимаюсь. Та не поленилась дозвониться до означенной Розы Михайловны, выдавшей справку и узнала, что я снимаюсь в фильме "Кортик". А на следующий год буду сниматься в "Бронзовой птице". Подполковник инициативу, мягко говоря, не одобрил. Короче орал минут пять.Пришлось несколько раз мотаться ещё и на киностудию, причём пожертвовав своей причёской. Ну не стригли так детей в двадцатые годы.

За то наметился просвет в артефакторике, по крайней мере лечебной. Во что я только не пытался засунуть лечилку. Вернее лечебный амулет можно было сделать почти из чего угодно. Проблема была в активации. Мне ужасно хотелось сделать так чтобы не требовалось моего присутствия. Где-то там в иных реальностях амулет активировал сам владелец, ведь многие обладали даром. Либо амулет действовал постоянно, а такой вариант уже мне не нужен. По крайней мере для продажи. Решение тоже было простым и эффективным. Не знаю каким чудом мне пришла мысль изготовить амулет из обычной таблетки. Тем более в портфеле болталась упаковка аскорбинки с глюкозой. Время всяких "ментосов" ещё не пришло, а это удовольствие в аптеке стоило копейки и их продавали детям. Единственным недостатком, по зрелом размышлении переведённом в достоинства, был срок использования. Почему-то больше месяца такой амулет не держался. Завуч сказал своё коронное: — Так не делают — но через секунду добавил — А зря. В этот раз подполковник чуть не запрыгал от радости и полез обниматься, а я чтобы сбить накал наивно поинтересовался не положена ли мне внеочередная звёздочка. И всё вернулось на круги своя. Зато отпала необходимость мотаться по городу. Пара часов работы и полсотни таблеток готовы к употреблению. Сразу делил поровну, но узнав что Семёнович в сложных случаях пользует детей да ещё делит доходы с комитетом, ему выделял больше. А то "служебное положение" оно такое "служебное". Хотя подполковник сказал, что это было оговорено сразу, а мне не надо лезть не в своё дело. Для оперативного сопровождения они имеют право, да и резкого улучшения его материального положения я не заметил. Чего не скажешь обо мне. Мама, получив в руки первые пять тысяч рублей, заплакала. Полчаса ушло на то что-бы её успокоить и час на попытку спрятать деньги. Ещё мама попросила пока не говорить об этом отцу. Не знаю, что она там рассказала ему, но он стал иногда называть меня шпионом или пионером-героем. По хорошему надо просить Андреевича что бы переговорил с ним.

С Софьей мы подружились. Ну как дедушка, притворяющийся ровесником, со своей внучкой. А вот Юрка похоже попал и конкретно. Даже я чувствовал его взгляд направленный в спину моей соседки по парте. Тем более в процессе освоения ментальных практик я был вынужден постоянно отслеживать аурное поле чтобы считывать эмоциональное состояние. Сразу было очень тяжело и неудобно, даже мелькала мысль забросить это дело. Я опять попытался соригинальничать помудрив со Склифом, но даже тот сказал ;— Шеф, лучшее враг хорошего, у них миллионы лет практики в этом деле. Давай сцепим зубы и будем учиться использовать вариант Завуча. Хотя, кое что по мелочам, я думаю, можно и изменить под тебя. И потихоньку-полегоньку стало получаться, а спустя пару недель уже не приходилось специально сосредотачиваться, всё делалось на автомате. У людей ментальная защита отсутствовала как класс, правда некоторые неосознанно имели её некоторое подобие. Дети же были совсем беззащитны в этом плане. И, каюсь, прикольно было наблюдать, когда половина класса вдруг начинала чесать левое ухо.