Новые скифы. Вождь амазонок

Теперь все встало на свои места. Да, похоже, что это карта его мира, только немного измененная. Вот очертания Малой Азии, а здесь Балканский полуостров и Черное море с Крымом. Внизу Ближний Восток и даже остров Крит имеется. А вот побережье Западного Кавказа. Правда, Таманский полуостров имел непривычный для Кузнецова вид, где река Кубань (если это конечно она) впадала не в Азовское, а в Черное море. Причем Азовское представляло собой небольшое озерцо. Все контуры не очень-то и совпадали, но догадаться можно.

Во многих местах имелись кружочки и кривые линии, а рядом надписи на ахейском языке. Как пояснил Гарник, это города и судоходные реки, их названия и информация, чем там нужно торговать. Также указывалось, где и какой народ проживает, дружественный он или нет. Конечно же, большую часть карты составил Ксенон, но и мальчишка также приложил к ней свою руку. Особенно в нанесении информации возле северного побережья Западного Кавказа и Таманского полуострова.

— Здесь я быть у геохов и сидов. Сам писать.

— А как ахеи называют это море?

Гарник решил расширить вопрос Кирилла и рассказать поподробнее, что знал об ахеях, Черном море и его прибрежных жителях.

— Учитель говорить, что раньше ахеи жить здесь и было все хорошо. Но потом их земля захватить дикий плохой люди — доры. Они пришел с север и ахеи ушел сюда.

Рукой мальчишка сначала показал на земли древней Греции, затем на побережье Малой Азии.

— А где ты с Ксеноном раньше жил, можешь показать? — перебил его Кузнецов.

— Вот. Кизикос. — палец Гарника уперся в небольшой кружок на южном побережье современного Кириллу Мраморного моря. — Это море по-ахейски звать Пропонтос. Но Ксенон раньше жить другой место. Милетос. Вот тут. Он плыть Кизикос за хороший товар. Но назад вернуться не мог.

Кирилл понял, что учитель мальчика был родом из древнего города Милета расположенного на юго-западном побережье Малой Азии. Но в поисках лучшей доли перебрался в Кизик, где затем разорился и купил со временем Гарника.

— А это ахеи звать Понтос Аксинос или просто Понтос. — ладошка паренька легла на Черное море.

— А почему Понт Аксинский?

— Плохой море. Трудно плыть. Много плохой люди на берегу. Они звать это море Ахшайна.

— А как ахеи называют местные народы?

— Любой чужой, что не ахеи, они зовут барбарос. Но каждый народ звать по свой. Вот здесь жить меты и досхи. — Гарник сначала указал на восточное побережье будущего Азовского моря. Затем его рука передвинулась на Таманский полуостров и северное побережье Западного Кавказа. — Здесь сиды, там геохи, зихи, колхи и другой люди. Здесь есть полис колхов Айя, где живут и ахеи. Они торговать со всеми барбарос. Меня там тоже продавать после геохов.

При упоминании народа колхов и города Айя Кириллу вспомнился древнегреческий миф о плавании аргонавтов в Колхиду за золотым руном. Город Айя или Эя был столицей древней Колхи-Колхиды.

— А как ахеи называют ярмата или других жителей степей?

— Гимры. Люди степи у которых нет один хата. Ахеи не любить гимры. Они их грабить. — произнеся эти слова Гарник замолчал, но затем добавил. — Я теперь не любить ахеи, а любить гимры-ярмата-скитнар. Ахеи делать меня кагар, а ярмата дать свобода и делать меня гаст. Гимры хороший. Как Зарица и ты.

— Спасибо за добрые слова. — улыбнулся в ответ Кузнецов. — Но я бы на твоем месте не говорил так однозначно. Кочевники-гимры тоже разными бывают.

— Да. Я знаю. Они тоже грабить и убивать, как и все. — юный друг не стал спорить. — Но гимры честный, чем ахеи. Ярмата всегда говорить правда, а ахеи жадный, всех обмануть, чтобы купить и продать товар.

— А каким товаром торгуют ахеи? Зачем они плывут сюда, рискуя не только все потерять, но и погибнуть?

— К сидам мой последний хозяин вез вино, масло оливы, ткань и другой товар, что здесь не делать. А брать хотел зерно, кагар-раб, масло земли и зидо. — во время произношения слова "зидо" Гарник указал рукой на железный наконечник дротика, видневшегося из-под шкур. Кирилл понял, что это железо. На счет "масло земли" также догадался, что паренек имел в виду нефть. — Здесь это дешево во много раз, чем в Айя, Кизикос и другой полис ахея. Здесь взял, там поменял. Можно за один раз стать очень богатый.

— Понятно. Ахеи рискуя жизнью, гонятся за сверхприбылью. Удел всех торгашей во все времена. Ну, а эту карту кто-нибудь, кроме Ксенона и тебя видел?

— Нет. Она тайна учителя. С ней он хотел быть богатым, но геохи убили. Теперь карта мой. Я буду торговать и стать очень богатый. — размечтался паренек.

— Но для этого тебе сначала надо стать свободным и построить корабль. — Кирилл вернул маленького друга к реальности.

— Я понимать. Это мой сон, мечта. Но когда я стать такой как ты, я сделать свой мечта. — Гарник вдруг стал серьезным, оглянулся по сторонам и заговорчески прошептал. — Вулнар, я тебе помогать, ты мне помогать. Мы сделать корабль, взять много товар и плыть далеко. Там стать большой хозяин. Но это быть наша тайна.

— Хорошо. Согласен. — также тихо полушутя ответил Кузнецов и затем спросил. — А куда мы сейчас идем, знаешь?

— Да. Мы идем хата ярмата. Вот здесь. Много лес и много большой гора...

Судя по указанному Гарником направлению, сейчас они шли к истоку одной из рек — притоков Кубани или похожую на Кубань, расположенному в предгорье Кавказского хребта. Хотя Кирилл не был в этом уверен. Не очень-то карта отображала местность его мира. А может все-таки это параллельный? Ведь прямых доказательств нет. Только косвенные, построенные на догадках и похожих вещах. Хотя из беседы с Гарником он больше склонялся к мысли, что все-таки попал в племя древних киммерийских амазонок, живущих в первом тысячелетии до нашей эры на Северном Кавказе. А может, ну его, терзать свои мозги вопросом: куда попал? Будет, что будет. Главное, чтобы голова на плечах была, а там разберемся.

В один из дней, после завтрака и начала движения каравана, Кирилл немного задремал. Здоровье шло на поправку, с каждым днем он ощущал прилив сил и уже мог передвигаться без костыля, хотя до былой физической формы еще было далековато. Кирилл помогал Тарху возиться с быками, при этом решил обязательно предложить ярмо вместо кожаных ремней. Да и колеса в повозке не мешало бы поменять на более легкие, с деревянными спицами, а не сплошные, как сейчас, все животным легче будет. Также собирал хворост для костра и по мере сил участвовал в других работах, обеспечивающих продвижение обоза к конечной цели путешествия. Благодаря Гарнику, начал общаться с другими караванщиками и уже откликался на имя Вулнар. В общем, постепенно привыкал к местным реалиям.

— Вулнар, вставай! Смотри! — растолкал его взволнованный Гарник. — Я верил! Я знал, что он есть!

— Кто есть, Гарник?

— Он! Большой и сильный! Смотри. Там! — парнишка встал во весь рост на остановившейся вдруг повозке и указал на противоположный берег реки.

Кузнецов приподнялся и повернулся в сторону, указанную другом.

Мать моя женщина! Россия — родина слонов. Да нет, мамонтов! Бред какой-то! Откуда они здесь, в Краснодарском крае, пускай и древнем?

Изумлению Кирилла не было границ. По противоположному берегу реки, имевшую здесь ширину не более семидесяти метров, плавно и торжественно двигалось небольшое стадо мамонтов, состоящее из полутора десятка покрытых густой шерстью особей, различных по величине и возрасту. Возглавлял это шествие огромный мамонт, не меньше пяти метров в высоту с громадными, более трех метров, бивнями. Правда определить, кто это: самка или самец, на таком расстоянии было не возможно. В морозное утро вокруг неспешно идущего стада образовалось небольшое облако пара, выдыхаемого могучими телами. Со стороны казалось, что по заснеженной степи, как по небу, плавно плывут темные тучки в виде слоников. На миг Кириллу показалось, что вернулся в родное село, где он, после косьбы, лежа на стоге свежескошенной травы и глядя в небо, рассматривал облака и предавался мечтам. Это было еще до войны...

Так же, как и он с Гарником, за мамонтами наблюдал весь остановившийся обоз. Не только люди, но и даже быки, бросив пережевывать выхваченную из-под снега траву, с удивлением уставились на проходящее мимо стадо необычных животных. Даже часть ярматок, перегонявших невдалеке лошадей и овец, прискакали к берегу, чтобы посмотреть на невиданное ранее зрелище. Судя по выражению их лиц, они были не менее изумлены, чем Кузнецов. Значит, видели мамонтов тоже первый раз в жизни или крайне редко.

Увиденное снова заставило Кирилла задуматься. А куда он собственно попал и в какое время? Исходя из знаний, полученных в школе, он знал, что мамонты жили в северной части России и вымерли больше двенадцати тысяч лет назад, а бронзовый век в этих местах начал переходить в железный около тысячи лет до нашей эры. Получалась ерунда какая-то. Или мамонты так долго сохранились, или он попал в более древние времена. Но бронза-то и железо есть! Может, обманывали его ученые-современники, рассказывая о прошлой жизни на Земле? А может и не его Земля это, а параллельный мир? Одни вопросы, а ответа нет. От подобных мыслей закружилась голова. "Да, Кирюха, слаб ты еще пока, чтобы сейчас такие вопросы разруливать". — от полученных эмоций Кузнецов осел в повозку.

— Ты что, Вулнар, плохо? — встревожился Гарник. Затем вновь посмотрел в сторону удалявшегося от реки стада мамонтов. — Ксенон называть его элахт.

— А он что, видел слонов или мамонтов?

— Нет. Живой как я не видеть. Только слышать. — покачал головой мальчишка-всезнайка и тут же заинтересовался. — А кто такой слон и мамонт?

— Вот такие большие животные на моем языке называются слоны. Но это мамонты. Предки слонов.

— Ты раньше видеть живой элахт-слон-мамонт? — изумился паренек.

— Много раз. В зоопарке и в цирке. — буднично произнес Кирилл.

Но такой ответ ввел Гарника в ступор. Некоторое время он сидел напротив Кузнецова с широко раскрытыми глазами и ртом от удивления. Затем, опомнившись, вдруг стал рыться в своем заветном мешке. Наконец, он бережно извлек оттуда завернутую в тряпицу, искусно вырезанную из кости небольшую фигурку слона и протянул ее Кириллу. Поднятые ко лбу хобот и бивни образовывали своеобразное кольцо, за которое можно подвешивать фигурку на шнурке.

— Вот. Элахт. Ксенон иметь его давно. Еще до меня. Учитель говорить, что элахт живет далеко. Там всегда тепло и нет снег. Кто раз его видеть, тот будет счастье. А много видеть, тот будет большой голова. — пояснил Гарник. — Ты себя звать кир-ил, язык ахеи значит "сын большой голова".

— Что, по-ахейски "кир", значит "правитель" или "вождь"? — переспросил Кирилл, уже догадавшись, что "ил" это сын.

— Да. — утвердительно кивнул паренек и тихо спросил. — Вулнар, ты сын большой вождь?

— Да. Я сын вождя рода вулнар из племени скитнаров — свободных людей. — без зазрения совести соврал Кузнецов. Наверняка разговорчивый пацан расскажет все Зарице, а та всем остальным. Ну и что. Свой статус надо повышать при первой возможности. Теперь Марнаре не зазорно будет дочку за меня отдать. Не хухры-мухры какой, а цельный сын вождя! Но увидев, что ошарашенный новостью мальчишка готов высказать ему соответствующие почести, остановил его. — Но ты, Гарник, будешь для меня всегда лучшим другом и помощником. Поэтому, давай по-дружески и дальше общаться, без особых комплиментов.

Смущенный паренек не все смог переварить из сказанного Кириллом, но понял главное, что они по-прежнему друзья и Вулнар не требует от него соответствующего положению этикета. Но все же он решил по-своему "прогнуться" перед Кузнецовым.

— Вулнар, можно я сказать всем, что ты сын большой голова-вождь свой род? Ты стать не простой гаст, а хороший гаст. Ярмата уважать Вулнар. Скоро свобода. Зарица будет рада. Она может стать твой жена.

Такой расклад пока устраивал Кирилла, и он согласился. Эх, была не была, где наша не пропадала...

Глава 3

В балках все чаще стали попадаться деревья, а затем и целые рощи, постепенно превращающиеся в довольно густой смешанный лес. Степь переходила в лесостепь. Вдалеке уже отчетливо виднелись горные вершины покрытые снегом. В рельефе местности тоже стали преобладать возвышенности. Если раньше изредка встречались небольшие холмы, то теперь появились довольно крупные курганы, которые располагались в определенном порядке и служили прекрасными ориентирами. Что дало возможность удалиться от реки на почтительное расстояние.

И что интересно, снежный покров здесь был минимальным. Видимо зима в этих местах еще не окончательно вступила в свои права, что давало возможность животным без особых усилий добывать подножный корм.

Наконец караван остановился возле большого кургана, на котором одиноко возвышался двухметровый каменный истукан. Как пояснил Гарник, здесь начинались земли ярмата. В кургане покоилась древняя царица-воительница, родоначальница всех росхонаров, которые когда-то пришли сюда с далекого северо-востока, захватив и обжив эти земли. Похороненную царицу воспринимали как дочь великой богини-матери плодородия, богатства и судьбы по имени Ма, или на местном наречии — Магужь. Души погребенных рядом с ней предков защищали живых сородичей от врагов и враждебных духов чужих племен. "Со временем имя богини Магужь перейдет в богиню Макошь или Живу — образ Матери Сырой Земли у древних славян". — Кириллу вспомнились уроки истории деда.

Истукан был довольно грубо обработан, он представлял из себя столб с вырезами в виде фигуры женщины с увеличенной грудью и животом, обращенной лицом на восток. Руки каменной бабы прикрывали низ живота. Глядя на нее, складывалось впечатление, что она бережно хранит тайну вечной жизни на земле. В ее ногах располагалась каменная плита в виде чаши.

Возле кургана задержались на сутки. Это время ушло на совершение обряда поклонения великой богине Ма-Магужь и предкам. В качестве священной жертвы были зарезаны два барана. Их кровью наполнили каменную чашу, после чего ею обмазали глаза, груди, руки и живот статуи. Шкуру и кости животных использовали в качестве топлива для костра, разведенного здесь же. На нем в котле сварили баранье мясо, которое затем раздали каждому по небольшому куску. Причем никто из прибывших, кроме самой сарамата Марнары и двух ее помощниц, не посмел подняться к статуе и притронулся к жертвенным баранам. Народ покорно ожидал окончания обряда у подножья, периодически выкрикивая благодарные слова богине-матери за благополучное возвращение домой.

Через два дня подошли к последнему кургану, одиноко возвышавшемуся посреди широкого луга. Судя по внешнему виду и окружавшей его местности, в отличие от других, этот курган был насыпан не так давно. От немногословного Тарха Кирилл узнал, что здесь покоится предыдущая сарамата — мать Марнары. Теперь сюда же будет погребена и старшая дочь Марнары вместе с боевыми подругами, погибшими в последнем набеге.

До "хаты" ярмата оставался всего один день пути. Здесь караван встретили три десятка подростков — девчонок и мальчишек, умело управляющих своими небольшими лошадками. За ними послали заранее, чтобы те отогнали стада овец и табун лошадей поближе к постоянному жилью, пока взрослые будут справлять поминальную тризну по погибшим.