| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Гедимину представилась сольвентная установка, вместо выщелачивающего раствора закачивающая в пласты гидрокарбонат ирренция, и слабо светящийся раствор, въедающийся в мельчайшие поры и трещины, оставленные сольвентом. "Самопроизвольный синтез," — повторил он про себя. "Самовоспроизводящиеся руды. Может, и взлетит. На Ириене получилось..."
— Как по-мианийски "ирренций"? — неожиданно для себя самого спросил он.
— "Ирьен фьеси", — немедленно ответил Кенен, и сармат снова удивился его познаниям. "Ирьен? Значит, это было мианийское название?" — подумал он. "Ладно, теперь ясно, что надо искать. Ирьен фьеси..."
— Это единственный проект? — спросил он.
— Там много, — махнул рукой Кенен. — Прямо как в "Гекате". Биология, химия, инженерия... Кто-то вот надеется построить ирренциевый реактор. Проект "Неистовый свет" — хорошее название, верно?.. По-настоящему безопасный реактор, не взрывающийся от случайного пинка.
Гедимин задумчиво кивнул.
— Без ирренция говорить не о чем. Я вступаю в "Заражение", — решительно сказал он. — Ты видел мой чертёж канского реактора?
Кенен мигнул.
— Тихо-тихо, Джед, не так быстро, — он выставил вперёд пустые ладони. — Итак, ты входишь в проект и начинаешь... с синтеза плутония? А это неплохая идея, между прочим. У меня есть мысли, как это легализовать с пользой для нас всех. Только, главное, не спеши и не шуми. Федералы шутить не будут...
Гедимин молча смотрел на Кенена, в задумчивости шевелящего пальцами и изредка хмыкающего в респиратор.
— Даже если и не выгорит, — сказал тот наконец, — будет польза для репутации. Что тебе будет нужно, Джед?
— Графит, — отозвался сармат. — Много хорошего графита. Несколько тонн листового рилкара... и пневмомолот.
09 июня 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Сварные швы остывали медленно; Айзек прокачивал мощный воздушный поток между гладкими стенами округлого котлована и "крышей" из непрозрачного пласта защитного поля, но газ рассеивался по дороге, почти не забирая тепло. Гедимин следил за температурой; рилкар, как стеклоподобный материал, от резкого охлаждения мог треснуть, но и долгое пребывание в аморфном состоянии могло привести к деформации по шву. Внутри скафандра тоже работало охлаждение, и его, как и газового потока в котловане, было недостаточно. Гедимин включил жидкостное распыление, и ему за шиворот посыпались мелкие холодные брызги. "Удобно," — подумал он. "А то пришлось бы вылезать."
Капли воды стекали с макушки, по дороге смешиваясь с испариной и нагреваясь. Сармат собирал двойной корпус уже пять часов, с тех пор, как вернулся с космодрома, и работа была почти закончена. Он посмотрел наверх, на защитное поле, под которым ему предстояло проползти, выбираясь из ямы. Оно сплошь было покрыто чёрными точками — с той стороны в него бил поток нейтронов. "Хорошая плотность," — одобрительно подумал Гедимин. "Этого должно хватить."
Плотный газовый поток, дующий в левую ладонь, на долю секунды прервался, — кто-то пересёк его, спускаясь в раскалённую яму. Гедимин обернулся и увидел Айзека. Тот покосился на тёмно-красные швы, сверился с приборами на запястьях и поцокал языком.
— Гедимин, иди наружу. Скоро полночь. Ты сегодня отдыхал?
— Полночь? — Гедимин посмотрел на остывающий корпус. — Надо следить за температурой. Если в ближайший час не затвердеет...
— Он уже твёрдый, — Айзек щёлкнул пальцем по стыку. Сейчас швы отличались от сплошных частей корпуса только цветом и температурой; сигма-сканер мог найти микроскопические щели, но на глаз и на ощупь Гедимин не находил ничего.
В наушниках задребезжало.
— Эй, атомщики! — услышал Гедимин голос Кенена. — Вылезайте оттуда, парни. Джед, тебе завтра ещё работать, помнишь? А тебе — следить за реактором.
— Вот и я говорю, — Айзек подтолкнул Гедимина в плечо. — Иди первым. А то ещё останешься...
Кенен терпеливо ждал, пока сарматы отмоются, — оба попали под плотный нейтронный поток и на выходе "светились", а значит, следовало облиться меей и ждать, пока она выцепит всё, что стало радиоактивным. Нейтронностойкий фрил после этого приобрёл багряный оттенок, но не смылся и не растрескался, — новый слой пока можно было не напылять, и Гедимин был доволен. Фрил на базе был, и сармат даже помнил состав, но сомневался, что без Хольгера и Кумалы повторит процесс синтеза правильно. В сети этого рецепта не было — то ли засекретили, то ли он умер вместе с Кумалой.
— Первый вопрос к тебе, Айзек, — заговорил Кенен, когда сарматы выбрались из санпропускника. — Ты имеешь представление о том, что вы там строите?
Айзек мигнул.
— Я показывал чертёж, — сказал Гедимин, с беспокойством глядя на него. Он вроде должен был привыкнуть, что его слушают вполуха и тут же всё забывают, но от Айзека он ждал большего.
— Кому ты его только ни показывал... — вздохнул Кенен. — В чём вопрос? В том, что Джеду пока нельзя светиться. Если макаки будут спрашивать тебя, Айзек, как эта штука работает, и где в неё что засунуто, — ты сможешь внятно ответить?
— Ничего сложного, — отозвался Айзек. — Я им и чертёж нарисую.
— Хорошо, — облегчённо вздохнул Кенен. — Но лучше нарисуй заранее. Завтра я кое-куда схожу, а через день-два они могут захотеть видеть конструктора и ответственного.
Гедимин мигнул.
— Нам разрешат синтез плутония? — недоверчиво спросил он.
— Не торопись, — поднял руку Кенен. — Мне ещё долго бегать. Но... скажу так — нам повезло попасть в поток. Теперь вопрос к тебе. Сколько плутония делает твой реактор?
— Пять с половиной процентов, — ответил Гедимин. — Пять процентов делал старый, я немного его доработал.
Теперь мигнул Кенен.
— Это от чего считается, и за сколько это времени? — уточнил он.
— От массы урана, — отозвался Гедимин, запоздало вспомнив, что в беготне вокруг подъёма выработки Кенен, тогда ещё учётчик, не участвовал. — Цикл — четыре месяца.
Кенен пошевелил пальцами.
— Значит, пять с половиной за четыре... За два наберётся хотя бы два процента?
Гедимин кивнул.
— Зачем прерывать цикл на середине?
— А зачем, по-твоему, макакам наш реактор? — ответил вопросом на вопрос Кенен. — Для красоты? Им тоже нужен генераторный плутоний. Значит, два процента... Это много или мало?
Гедимин пожал плечами.
— Базовая схема Канска даёт полтора процента. До войны это считалось неплохо.
Кенен улыбнулся.
— Теперь понял. Значит, будет чем похвастаться. Скажи ещё раз — с чем мне идти в комитет?
— Графитовая схема Канска, — Гедимин покосился на контейнер графитовых трубок из запасов Айзека. — Два процента выработки, цикл — четыре месяца. Ты думаешь, своего реактора у них нет?
Кенен громко фыркнул.
— Джед, ты до сих пор веришь, что среди людей полно физиков-ядерщиков? Тут глайдер починить некому! Ладно, идите спать, оба. Завтра продолжите, и будет неплохо, если эта штука запустится к середине июля.
Гедимин, попрощавшись с Айзеком, вышел на жилую палубу. Сарматы-ремонтники давно разошлись по отсекам, а Иджес даже успел задремать и не проснулся, когда Гедимин вошёл в помещение. Сармат думал, что отдавать плутоний "макакам" совсем не хочется. "Трудно, когда вокруг столько приматов," — вздохнул он, укладываясь на матрас. "В Ураниуме работать было проще."
15 июня 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
"Ага, понятно. Значит, "fyesi" без добавлений — это уран. У них урановые реакторы на кораблях... Так, не отвлекайся," — Гедимин, вынырнув из бесполезных мечтаний о рейде по мианийскому кораблю, занёс новое слово в память передатчика. "А "fyeskyayi" — это радиоактивные вещества, общий термин. "Yrryen fyesi" — ирренций... Что там дальше?"
Пока он соображал, каким алфавитом лучше передать мианийские термины, на экран терминала снова вылез баннер с лунным диском. Поверх диска была пририсована старинная ракета, а на её фоне — три человека: самец с детёнышем на руках и самка. "Новая жизнь на Луне!" — гласила крупная надпись над ними. Гедимин недовольно сощурился, снова стряхнул баннер с экрана и выделил следующий термин. "Омикрон-излучение — "eamya"... Надо было идти на северянский сайт! Как это читается? "Ээмья"? А сигма-излучение — "easty"... "ээсть"? Интересно, как им удаётся выговорить "э-э" вместо "йе"? Может, это не по-мианийски? Или вообще аббревиатура?"
Он вздохнул и снова включил передатчик. Обрывок информации, случайно найденный в сети, был крайне важен. "У них вот есть своя терминология," — с тоской подумал сармат. "А у нас так и не отросла. Не считая ипрона... Как на их языке "ипрон"?"
На экране снова висел баннер с лунным диском и тремя переселенцами. Ракеты в этот раз не было; на фоне диска огромный заяц, вставший на задние лапы, протягивал людям пакет, из которого торчал миниглайд и кусок каркасного дома. Гедимин вспомнил разнообразно раскрашенные ряды построек — кольцами на фундаментах полуразрушенных "автономок", ровными линиями — по пустырям, где каркасники стояли до войны... Такие же плакаты висели на стенах новостроек — Кларк пытался заманить переселенцев.
Найденной страницы уже не было, вместо неё поперёк экрана лежал красный прямоугольник предупреждения. Отделавшись от него, Гедимин вернулся в поисковик — в этот раз на страницу новостей. Досадливо щурясь, он поднял руку, чтобы закрыть её, но перед глазами мелькнуло знакомое слово, и он остановился.
"Обломки грузового барка, пропавшего две недели назад, найдены в поясе астероидов," — гласил заголовок небольшой заметки. "Корабль полностью разрушен и частично разобран. Повреждения соответствуют наносимым ирренциевыми ракетами класса "Гельт". Информационные системы корабля полностью уничтожены. Комиссия по расследованию заявляет, что новое нападение продолжает цепочку грабежей, начавшуюся в ноябре прошлого года, и видит в ней сарматский след. Слухи о сармате-террористе с позывным "Взрывник"..."
Гедимин мигнул. "Взрывник? "Гельты"? Взорванный барк?!" — он за секунду зажмурился. "Значит, Линкен жив..."
17 июня 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Детали бесшовного трубопровода, отлитые из рилкара, остывали особенно медленно, — как только они затвердели, Гедимин приостановил подачу холодного воздуха. Пока трубы "дозревали", можно было заняться графитом. Сармат, вспомнив, как охотно это вещество пылит, обвешал рабочее пространство защитным полем и свернул его книзу в конус — к полю не прилипала никакая пыль, даже графитовая.
Айзек, оставленный с термодатчиками следить за остывающими трубами, через несколько минут возник за спиной Гедимина и принялся вздыхать.
— Пыль сдуешь, — буркнул сармат, не оборачиваясь. — Прикрой респиратор!
Айзек щёлкнул пластиной, но вздыхать не перестал.
— Гедимин, — заговорил он несколько минут спустя. — Если ты строишь реактор для макак, почему они не привезли тебе графит, и ты забрал мои запасы? А если мне понадобится замена?
— Вчера проверял — не понадобится, — отозвался Гедимин. — А с макаками... Ну, спроси у Кенена. Он ведёт переговоры. Урана у меня тоже нет.
— Уран не дам, — буркнул Айзек. — Хоть вы с Кененом убейтесь. И графит постарайся вернуть. Такой же, какой брал. Без лишнего плутония внутри.
29 июня 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Кенен и Айзек с утра уехали в город. Гедимину было приказано сидеть на корабле безвылазно, Иджесу — проследить, чтобы приказ выполнялся. Иджес дошёл с Гедимином до реакторного отсека, несколько секунд смотрел на камеру дезактивации и болезненно морщился, потом махнул рукой и отошёл к дальней переборке.
— Иди, если надо. Только мне ничего не приноси.
— Там ещё ничего нет, — напомнил Гедимин. — Пустые конструкции. А корабельный реактор я не трогаю.
Он слегка приврал. С тех пор, как у него была возможность влезть в работающий реактор и не обуглиться, он периодически ей пользовался, благо технологических отверстий и выемок там хватало. Главным в этом развлечении было не "засветиться" на мониторах как поглощающий объект — отчего-то операторов это сильно раздражало.
— Пустые, как же, — пробормотал Иджес, глядя, как заворожённый, на закрытую камеру дезактивации. — То-то ты выходишь и светишься...
— Иди на палубу, — сказал ему Гедимин. — Оттуда ничего не видно.
Объяснять Иджесу, что и отчего светится, было бессмысленно — оставалось отправить его подальше и надеяться, что он успокоится. "Повезло ему с этой радиофобией," — угрюмо думал Гедимин, спускаясь под реактор. "Не то попал бы в Сокорро вместе со мной. И живым бы не вышел."
Установка была практически достроена. Константин добавил бы стационарные разгрузочные механизмы, но ставить их было некуда — между двумя реакторами и так оставался просвет, куда Гедимин проползал на четвереньках. Все манипуляции с ураном предстояло делать совместно с Айзеком — пока он не поднимет верхний реактор, нижний лучше было не открывать. Гедимин на ходу проверил четыре генератора защитного поля и с тихим плеском сполз в яму. Всплеснула вода — добавочный контур охлаждения. Сармат проверял трубопроводы последние три дня; сегодня он остановил их, но осушать не стал. Вода рано или поздно должна была размыть швы корпуса; Гедимин ставил пластины внахлёст, по методу Кумалы, но, глядя на стыки, практически видел, как жидкость просачивается наружу. По расчётам Айзека совместно с Иджесом выходило, что первые протечки начнутся лет через триста, и, скорее всего, тогда Гедимину будет уже не нужен генераторный плутоний — или он давно построит новый, более надёжный реактор; и всё-таки сармату было неспокойно.
Пульт управления и контрольный монитор подземного реактора были выведены в сторону от основного реакторного отсека, в пустое помещение на нижней палубе, сбоку от главного канала. Кенен освободил для Гедимина пять жилых комнат по обе стороны коридора, и сармат снёс лишние переборки и обшил оставшиеся радиостойкой бронёй. В щите управления не было и быть не могло ничего радиоактивного, но Кенен на объяснения только отмахнулся — "Проще отселить, чем всех успокаивать!" Несколько раз Гедимин видел в дверях чьи-то тени, но внутрь никто не вошёл и даже записки не оставил; сначала сармат беспокоился, но потом решил, что будет отвечать только на заданные вопросы, — хватит уже с него лекций по ядерной физике!
"Пока всё нормально," — подвёл он итоги, проверив показания датчиков. "Посмотрим, как будет с ураном. Давно не строил таких установок..."
— Ну что? — спросил Иджес, тронув сармата за плечо. Гедимин изумлённо мигнул — механик впервые вошёл в отсек управления, обычно он останавливался ещё на подходе, и все объяснения были бессильны.
— Пока ничего, — отозвался Гедимин. — Я же говорил — там пусто. Вот Маккензи привезёт уран...
В наушниках задребезжало. Иджес, вздрогнув, схватился за шлем и шарахнулся от щита управления. Гедимин сердито сощурился.
— Ну чего звонишь?! А если у меня стержни в руках?
— Тогда бы ты мне не ответил, — хихикнул в наушниках довольный Кенен. — Поднимайся в капитанскую рубку, Джед. Хорошие новости!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
