...Кенен слушал Гедимина молча, разглядывая ближайшую переборку. Тот уже думал встряхнуть командира и повторить рассказ, но Маккензи внезапно поднял на него взгляд и, вскинув руку, крепко вцепился в его плечо.

— Сиди тихо, понял? Никуда не бегай, ни о чём не болтай! Или Чарли в курсе, а пришелец под колпаком, — или чужак чист, как белый лист, а ты огребёшь на ровном месте!

Гедимин мигнул.

— Это существо убивает людей. Это здесь нормально?

— Когда начнёт убивать сарматов — можешь вмешаться, — буркнул Кенен, отпустив его плечо. — Занимайся ураном, понял? Не хватало ещё давать советы "копам"!

07 августа 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Активная зона синтезирующего реактора была обшита пластинами из рилкара с ипроновой фольгой внутри — именно они ограничивали её размеры, не рассчитанные на тонны сырья, и теперь Гедимину приходилось раздвигать их и добавлять новые, чтобы как-то пристроить внутри изготовленные стержни. Работа шла быстро, каждый день сармат добавлял в активную зону шестьдесят, а то и восемьдесят килограммов урана. Всю неделю никто его не дёргал, и он сидел на базе безвылазно, занимаясь только стержнями.

"Ещё одна такая неделя, и весь уран будет загружен," — думал сармат, выбираясь к мониторам и проверяя показания новых датчиков. Уран, заложенный в установку в июле, уже частично переродился и выдавал немного омикрон-квантов, ускоряя синтез. Но сейчас Гедимина беспокоило не излучение.

— Следи за давлением, — сказал он Амосу, устроившемуся в кресле у щита управления. — Газ должен стравливаться, иначе стержни порвёт.

— Гелий? — Амос посмотрел на показания встроенного анализатора. — Макак не удивляет, что из нашей базы столбом валит гелий? Или на Луне это нормально?

— Реактор Айзека тоже выделяет гелий, — отозвался Гедимин. — Кенен собирает его и кому-то сдаёт. Я сделал врезку в ту же трубу, и из базы ничего не валит. За трубой следить не надо, она выдержит. Смотри за датчиками!

В наушниках громко задребезжало.

— Джед, зайди в рубку, — сухо сказал Кенен. — Важный вызов.

Едва войдя в помещение, Гедимин покосился на запястье — к важным вызовам обычно прилагалось техзадание в электронном виде. Однако передатчик молчал.

— Без техзадания, — махнул рукой Кенен. — Сообразишь по ходу дела, ты опытный. Тебя ждут в "Понти", и Ренцо очень просил поторопиться.

— "Понти"? — Гедимин настороженно сощурился. — Чего ему надо?

Кенен пожал плечами.

— Не то монтаж, не то настройка, — он говорил несвязно. Иди, глайдер уже подъехал. Кстати, Ренцо его оплатил. Редкое явление. Да, ещё...

Он едва заметно поморщился.

— Увидишь там пришельца — не подходи к нему, понятно? С тебя станется вывалить всё про хлор и труп девчонки. В сыщиков не играешь, делаешь свою работу. Запомнил?

...Плакат с восемью фотографиями висел на входе в терминал, и Гедимин, проходя мимо, замедлил шаг. Чёрный крест по-прежнему закрывал только одно лицо, но в плакате сообщалось, что о пропавших людях ничего неизвестно, — их не нашли ни живыми, ни мёртвыми.

— Кенен, я у терминала, — сказал он, прижав палец к передатчику. — Иду наверх. Пусть мне откроют.

Не успел он подойти к лифту, как кабина распахнулась, и навстречу сармату вышел Ренцо. Он заметно волновался — тяжело дышал, лицо покраснело, а зрачки расширились до краёв радужки. Смотрел он из-за этого как-то странно — то ли на сармата, то ли на стену за его спиной.

— Слава богу! — выдохнул он. — Скорее, идёмте за мной. Господин Лиут так расстроен досадной поломкой...

Гедимин мигнул.

— Что сломалось? — спросил он, войдя в лифт. Кабина поднималась быстро, но человек всё равно волновался — вертел головой, нервно вздрагивал, поворачиваясь к сармату то боком, то спиной. Воротник его одежды сдвинулся на плечо, и Гедимин увидел у основания шеи вздувшийся багровый рубец.

— Господин Лиут! — Ренцо, едва выйдя из лифта, схватился за передатчик. — Я прислал вам ремонтника. Мне тоже... Да, конечно. Конечно!.. Идите, мистер Джед. Номер будет открыт. Я подожду вас в кафе. Идите, идите!

Он юркнул в закрывающуюся кабину, не задев створок, хотя проём уже сузился до пары десятков сантиметров. Гедимин мигнул.

Над герметичной дверью единственного занятого номера горела круглая зелёная лампа. Сармат приостановился и аккуратно закрыл респиратор. "Хлор," — вспомнил он желтоватый туман, равномерно распределяемый от пола к потолку. "Тут надо быть осторожнее."

Он вышел из узкой шлюзовой камеры в первую комнату и увидел окна, забранные пластинами фэнрила с видом на Сатурн. Сармат удивлённо хмыкнул и тут же услышал, как из-за прикрытой двери донёсся переливчатый звон.

— Ремонтник? — прозвучавший следом голос был неприятно высоким, и между звуков членораздельной речи вклинивалось влажное хлюпанье. — Ты расторопный. Мне это нравится. Снимай шлем и входи. Поговорим перед работой.

Гедимин озадаченно мигнул.

— Не заставляй меня ждать, — хлюпанье сменилось частым чавканьем — существу явно непросто давалась человечья речь. Оно не успело договорить до середины, как его слова заглушил крик, а потом — сдавленное рычание и звук удара. Кто-то захрипел.

— Ты или она, но не обе сразу, — донёсся из-за двери чавкающий голос. — И никто из вас, пока обе живы. Лежать!

Гедимин шагнул вперёд. Створка двери от удара его локтя выгнулась внутрь, но те, кто был в комнате, не обратили внимания на грохот. Напротив выхода, у дальней стены, стояла трёхярусная скамья. Под ней, съёжившись ничком, лежали четверо, все — раздетые донага и обритые налысо, покрытые красными и чёрными пятнами свежих и давних травм. Ещё двое катались по полу, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Это были самки; одна впилась другой ногтями в лицо, другая пыталась сжать пальцы на горле, но рука соскальзывала. Прекратив свои попытки, она с неожиданной силой оттолкнула руку первой и вцепилась зубами ей в щёку.

Когда Гедимин, схватив её за плечи, дёрнул кверху, она не сразу отпустила жертву — несколько долей секунды они так и висели, сцепившись, пока очередной рывок не разделил их. Самка, отброшенная в сторону, покатилась по полу, оставшаяся на месте — вскинулась, открыла рот и закачалась на одном месте. Гедимин на мгновение встретился с ней взглядом — её глаза были иссиня-чёрными из-за огромных зрачков, поглотивших радужку.

Что-то быстро захлюпало над головой сармата, и он, резко выпрямившись, увидел на ступенчатой скамье странное существо. Из его трубкообразного туловища торчали шесть пар конечностей, и сейчас оно вскинуло все верхние и оплело их свисающими из трубки розовыми щупальцами.

— Что?! — от визга у Гедимина зазвенело в ушах. — Как ты посмел мешать?! На колени!

Что-то плеснуло сармату на грудь, и он, скосив глаз, увидел, как по его скафандру стекает желтоватая жижа. Люди вокруг замерли, уткнувшись в ковёр, их била крупная дрожь.

"Эта трубка с лапами. Где-то я такое видел," — быстро щёлкало в мозгу сармата. Раскопки в памяти заняли чуть меньше секунды.

— Ты илэн? — спросил он, глядя в раздутые полусферы под щупальцами. Там было что-то вроде зрачков неправильной формы, и они были сведены на сармате — и все они расширились, когда он заговорил.

Щупальца сжались в плотный клубок, из трубки донёсся клёкот, нижние конечности сложились по трём суставам — а в следующую долю секунды респиратор Гедимина облепили розовые щупальца. Сармат ударил наотмашь и услышал влажный хруст. Щупальца конвульсивно дёрнулись. Гедимин вцепился в подвернувшуюся конечность, перехватил трубку за одну из складок и, вздёрнув в воздух, резко опустил на подставленное колено. Щупальца обмякли.

Сармат затряс головой, отшвырнул дёргающееся тело и шагнул в сторону, ожидая новой атаки, но её не последовало. Илэн лежал на нижнем ярусе скамьи, суставчатые конечности судорожно подёргивались, из разбитой в двух местах трубки сочилось что-то маслянистое. "Фиолетовая кровь," — машинально отметил Гедимин. "Интересный метаболизм."

В ту же секунду что-то ударилось о его броню с четырёх сторон одновременно. Удары были слабыми, но настойчивыми. Скосив глаз, сармат увидел, что люди поднялись с ковра и обступили его — и сейчас пытаются пробить его скафандр. Один из них ударил его кулаком в грудь; услышав хруст костяшек, Гедимин оттолкнул человека, но тот, не заметив боли, вскочил и снова кинулся на сармата.

— Сли-изь! — заорала одна из самок. Её чёрные глаза вылезали из орбит, лицо исказилось от ярости.

— Убийца! — раздалось с другой стороны, и Гедимин едва успел оттолкнуть человека, прежде чем тот сломал себе руку о скафандр.

— Вы чего?! — только и смог выговорить он. Впору было остолбенеть от изумления, но времени на это не было. "Комната. Закрыть," — щёлкнуло в мозгу. "Убьются же, дебилы!"

Хватать голые, скользкие от пота тела было неудобно, и сармат не был уверен, что никому ничего не сломал и не вывихнул, — но всё же все шестеро пленников за минуту вылетели в соседнюю комнату. Гедимин бросал их так, чтобы выскочить они не успели, — а они пытались, все шестеро, даже тот, кто раздробил себе пальцы о нагрудную пластину. Когда сармат рывком задвинул дверную створку и привёл в действие все засовы, с той стороны в дверь ударились три тела. Секунду спустя к ним присоединились ещё два. Несколько секунд сармат стоял у двери, глядя на мёртвого инопланетянина и слушая из запертой комнаты несвязные угрозы. Потом, сбросив недолгое оцепенение, шагнул к выходу.

В коридоре, на его счастье, никого не было. Вскрывая вентиляционный короб, Гедимин с досадой заметил, что его руки измазаны фиолетовой кровью. Он вытер её подвернувшимся клочком ветоши — сначала с себя, потом со стены. Переключение на атмосферный воздух заняло пару секунд. Гедимин повернул вентили до упора и вернулся в комнату.

Желтоватая дымка стремительно рассеивалась, уползая в вытяжку, от сильного ветра трепетали волокна на всех ворсистых поверхностях, и медленно поворачивалась ребром к потоку лёгкая мебельная конструкция. Гедимин смотрел на анализатор, напряжённо вслушиваясь в звуки за дверью. В запертой комнате стало подозрительно тихо.

"Достаточно," — решил он через три минуты. Хлор улетучился, и воздух в номере Лиута стал пригодным для дыхания. Гедимин хотел добавить полпроцента кислорода, но вспомнил разлившуюся фиолетовую жижу и передумал — ставить химические опыты в жилом здании он не хотел. Когда ветер ослаб до умеренного, сармат закрыл шлюз и осторожно подошёл к запертой комнате. Изнутри не доносилось ни звука.

"Мать моя пробирка..." — он медленно поднёс палец к открывающей кнопке. "Сожрали они там друг друга, что ли?!"

Он остановился в дверях, готовый поймать на лету и отправить в стену любого, кто дёрнется в его сторону. Все шестеро сидели на полу, глядя на сармата тёмными глазами и слегка покачиваясь. Тот, кто расшиб руку, держал её на колене; Гедимин увидел, как подвёрнуты повреждённые пальцы, и его передёрнуло — даже он с таким ранением не усидел бы спокойно. Самка с прокушенной щекой не прикасалась к ране и не пыталась вытереть кровь — просто сидела, глядя в одну точку.

"Зрачки," — сармат судорожно вспоминал основы медицины, но череп оставался пустым и гулким — вспоминать было нечего. "Это не от хлора. Их чем-то накачали..."

На другой стороне была ещё одна дверь, и она вела в ванную. "Воды принести," — поймал Гедимин одну из малополезных мыслей, мечущихся в голове. "Дать им воды..."

Он успел сделать всего один шаг. Все шестеро пленников пришли в движение. Тот, кто был ближе всех, обхватил его лодыжку и прижался лицом к ступне. Сармат изумлённо мигнул.

— Хозяин, — восхищённо прошептала ближайшая самка, прикасаясь кончиками пальцев к его броне и облизывая их. — Прекрасный хозяин. Дай нам прикоснуться к тебе. Дай нам попробовать тебя.

— Встань! — рявкнул сармат. Очень давно ему не было так жутко. Он отшвырнул бы висящих на нём людей, но их лица были прижаты к его броне, — без сломанных носов и челюстей не обошлось бы.

Самка подпрыгнула на месте и в ту же секунду уже была на ногах. Остальные, выпустив Гедимина, встали рядом с ней, по-прежнему глядя на него с восторгом и обожанием.

— Хозяин, — прошептал один из самцов, худощавый юнец со смутно знакомым лицом. — Мы ждём приказов. Мы склоняемся, мы будем служить. Дай нам...

— Пусть все сядут, — сказал сармат, угрюмо щурясь. На приказ это мало походило, но люди подчинились мгновенно. Гедимин посмотрел в пустые чёрные зрачки и поёжился.

— Сидите здесь. Молча, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Я найду помощь.

Прислонившись спиной к задвинутой створке, он покосился на испачканную броню. Кровь он вытер, но жижа, которой его оплевал Лиут, присохла к нагрудным пластинам, — о ней сармат забыл. Он осторожно поднёс к ней щупы анализатора, и тот, секунду поразмыслив, вывел на экран очертания огромной сложной молекулы. Гедимин безнадёжно покачал головой. Всё, что он понял, — это органика, частично завязанная на хлоре... и, возможно, активируемая хлором. Такая же жидкость вытекла из верхнего конца лопнувшего туловища Лиута; её потёками была покрыта скамья и забрызган пол. Аккуратно, стараясь не наступать на маслянистые пятна, сармат подошёл к двери и нажал на клавишу передатчика.

— Кенен, приём, — тихо сказал Гедимин, надеясь, что на базе его услышат. — Тут очень нужен толковый медик. Массовое отравление.

В наушниках булькнуло.

— Ясно, — буркнул Кенен секунду спустя. — Ты всё-таки встрял. Сиди там, я позову Питера.

— Пусть наденет скафандр полной биозащиты, — прошептал Гедимин. — Спецфильтры в респиратор — хлор, хлорорганика.

— Запомнил, — отозвался Кенен. — Будь на связи.

Гедимин стоял неподвижно, прислушиваясь к посвистыванию и скрежету в наушниках и тревожащей тишине в соседней комнате, пока не услышал голос Кенена.

— Питер едет.

Доктор Фокс вышел из лифта ровно через пятнадцать минут. Увидев в коридоре фигуру в тяжёлом защитном костюме, сармат облегчённо вздохнул и открыл перед медиком дверь.

— Ничего страшного, мистер Фьори, — говорил на ходу Питер, поглядывая на мигающий передатчик. — Небольшой несчастный случай. А вот вам надо бы взять перерыв и поспать. Когда вы спали в последний раз? Не помните? Вот это-то и плохо. Ничего, я сам договорюсь с вашим постояльцем. Не привыкать, нами вообще редко довольны...

Он придавил пальцем мигающую кнопку, перевёл дух и поднял на Гедимина встревоженный взгляд.

— Что произошло? Кенен сказал мне, что вы вдохнули токсин...

— Не я, — буркнул Гедимин, плотно закрывая шлюз. — Их тут шестеро. Ты понимаешь в хлорорганике?

Он отступил в сторону, пропуская врача в комнату, забрызганную фиолетовой кровью. Теперь Гедимин заметил, что, кроме свежих лиловых пятен, на ковре и стенах виднеются подсохшие бурые. Он вспомнил порезы и следы укусов на телах пленников, и его передёрнуло.

— Бо-же мой, — тихо, не повышая голоса, выдохнул Питер, шагнув в комнату. — Это и есть ваша... хлорорганика?

— Лиут, — недобро сощурился Гедимин. — Илэн. Эта дрянь на его шкуре... жёлтая, не фиолетовая... она что-то делает с мозгами. У меня на скафандре тоже...