Ради тебя

Списавшись через неделю со Скаем, они договорились встретиться в Стальгоне через месяц и вместе отправиться в Тернистую Долину.

Глава 7

Ночь

Месяц пролетел, как один день. Ферма отца находилась недалеко от крепости и Ле не отказывала себе в удовольствии частенько навещать графиню, заодно привозя малышей — детей сестры Никаны, ведь в замок захаживали по дороге в Стальгорн клоуны, сказочники и менестрели, и дети с широко открытыми, сияющими от восторга глазами смотрели маленькие представления или слушали в кругу такой же ребятни сказки и песни о далеких странах, эльфах, страшных драконах, огненных гончих. Да и взрослые, особенно те, кто дальше границ Болотины никогда не выезжал, не отставали по блеску в глазах от детей.

И вот до отлета оставалось совсем немного, приближался тот самый прием, на который так рассчитывала графиня. И хоть жрица хотела провести оставшееся время с семьей, Сима, встав в позу обиженной хозяйки, все-таки уговорила Ле посетить громкое по меркам Болотины мероприятие. Уж очень графине хотелось не только найти невесту сыну, но и похвастаться рангом своей жрицы.

Бал был назначен на последний день праздника Летнего Солнцеворота, на утро же Ле предстояло отбыть в Стальгорн, посему девушка согласилась присутствовать на официальной части, чтобы потом успеть отоспаться перед суточным перелетом. Заодно попросив графиню никому о планах жрицы не говорить. Те, кто знали Ле не по слухам, будут переживать, а тем, кто не был с ней знаком — не поймут ее мотивов. Она сама— то с трудом их находила. Ведь дело было не только в магии, но и Короле.

Прием получился роскошным, что было удивительно для Симанеллы, графиня не особо любила сорить деньгами на подобные вещи. Но приглашенные ею аристократы с семьями, чьи фамильные древа пестрели знаменитыми предками, требовали от хозяйки замка соответствующего отношения.

Ле привычно стояла по левую руку от графини, принимая поклоны и кланяясь в ответ — получала поздравления по поводу ранга жрицы от прибывших в основном Сима, это было в порядке вещей. И все же пара приятных моментов присутствовала. Во-первых, молодой Варрик, слава богам, был вовлечен в танцы стайкой молоденьких аристократок, а во-вторых, с графом из Сумеречного Леса прибыл Аллоир.

Они были знакомы еще со времен первого посещения Ле Ордена Света, и были дружны, ведь судьба часто сводила их и в битвах с Ордой и в приключениях.

Полукровка по происхождению, Аллоир обладал внешностью ночнорожденного, и многих этим ставил в тупик: прекрасный и спокойный он вдруг расплывался в широкой улыбке, шутил и подкалывал, а это было не свойственно величественным эльфам. Собеседники его долго еще не могли прийти в себя, находясь под впечатлением от его обманчивой внешности. Аллоир, как и Ле, много путешествовал, но сейчас, благодаря протекции тестя и своим заслугам, осел в Даркшире на должности представителя Ордена, несущего Свет в это мрачноватое место.

— Мышка! Давно же мы с тобой не виделись! — он улыбнулся и обнял девушку.

— И не говори, Алл! — Ле прижалась к жилистому, высокому мужчине с голубым каскадом волос за спиной. — Как Мауша, как Ителик?

Супруга и сын были гордостью жреца и причиной постоянных опасений, уж очень красива была Мауша, по прозвищу Летняя Стужа. Эльфийка была великолепна, "знойная красотка" кидали ей вслед поклонники и завистники, она же всем отвечала холодным отказом, оттого и получила свое прозвище. И лишь Аллоиру открыла она свое сердце, лишь ему даровала сына, в котором крепли день ото дня зачатки сильного друида.

— Хорошо все! — мужчина улыбнулся. — Ждем дочку.

— Поздравляю! Поздравляю! — Ле опять обняла эльфа.

-Двадцать третий! Наслышан! И не скажу, что удивлен, — кивнул Алл на птичку на поясе Ле. — Сама-то как? Я-то надеялся поздравить тебя и с чем-то не менее важным! Неужто, никто сердца твоего не затронул? — жрец присел на парапет на огромном балконе, опоясывающем одну из крепостных башен.

Со стороны замка на Алла падал свет фонарей, а за спиной эльфа вставала над морем огромная луна, и звезды бежали от ее белого огня в разные стороны. Сама же круглолицая ткала по водной глади белый ковер, покачивающийся на волнах. Легкий теплый ветерок принес запах пионов, и Ле почувствовала, как сердце заходится — не умеет она врать. И есть тот, кто сердце ее затронул, тот, от кого она убегала во снах целый месяц. Тот, чье письмо хранилось в запертом сундучке. И девушка мысленно давала себе по рукам при желании его перечитать, хотя и так помнила каждую строчку и завиток. Грустная улыбка скользнула по губам

— Ты знаешь, я — одиночка.

— Нет, я знаю, что ты сама выстроила вокруг себя стены похлеще Шторградских после гибели Ставроса, — друг вздохнул. — Не кори себя! В том, что случилось, нет твоей вины, Ле. Ты тогда сделала невозможное, — на мгновение лицо его стало суровым. — Ладно! Не будем о грустном! Кстати, не желает ли уважаемая жрица вина?

— Не отказалась бы, — Ле кивнула.

Алл коснулся губами ее лба, для него это было выражение тепла и дружеского участия, и, заявив, чтобы дама подождала его здесь, отправился за напитком.

— Если бы я не знал, что жрец Аллоир давно и благополучно женат и под каблуком у жены, я бы бросил ему вызов, — тихий голос за спиной заставил Ле задрожать так, что звезды посыпались с небес, а луна поспешно спряталась за тучку, так удачно проплывавшую мимо.

Большие горячие ладони легли на ее плечи и не дали развернуться к тому, чей образ преследовал девушку в сладчайших из снов.

— Ваше Величество, — она попыталась присесть в положенном реверансе, хоть и стоя спиной к важному собеседнику.

— Вариан... — мягко сказали ей на ухо, и горячие губы короля чуть прихватили белую раковинку, оказавшуюся вдруг жутко чувствительной, от прикосновения к ней по всему телу побежал огонь.

— Вариан, — выдохнула завороженная его нежностью Ле. Мир перед глазами подрагивал, и лишь мысль о скором возвращении друга вернула ее к реальности.

— Аллоир сейчас вернется... — едва смогла выговорить жрица.

Сильные руки мягко развернули жрицу к королю.

Он был одет в простую грубой ткани рубашку и штаны. Волосы собраны в косу. От него шел жар. Поднеси руки и можно греться, как о пламя костра. И Ле не удержалась и поднесла, положив ладони на могучую грудь. И там, под ладонью, сердце его забилось сильнее.

Вариан прижал к себе девушку и сделал шаг в тень от колонны, увлекая ее за собой.

— Я должна... — Ле попыталась скинуть наваждение, ей было неудобно перед Аллом, но губы короля были неумолимы, и противостоять его силе она не умела.

— Никто не должен знать, что я здесь, — прошептал мужчина.

— Да, мой король.

— Буду ждать тебя у кузни, — его дыхание опалило ее лоб, выжигая воспоминания о мимолетном касании губ Алла.

Король ведь не ревнует?! Это же невозможно?

Объятия разжались, и Вариан чуть подтолкнул жрицу к парапету, откуда пару мгновений назад забрал.

В этот момент на балкон шагнул Алл с двумя бокалами полными ароматного гномьего вина. Ле не успела еще стереть с лица блаженство и радость, посему жрец удивленно застыл.

— Все хорошо?

— Д-да! — Ле почувствовала, что заливается краской смущения. Бросив быстрый взгляд назад, девушка с удивлением обнаружила, что за колонной пусто, король исчез. — Друг мой, прости мою бестактность, я напишу тебе в ближайшее время, — быстро заговорила Ле, приняв один из бокалов, протянутый ей и моментально осушив. — Я ... планирую наведаться в Тернистую Долину в следующем месяце, мне предложили поучаствовать в боях на арене, и я решила не отказываться.

Глаза Алла округлились.

— Завтра мне вылетать, и я... мне надо собраться и выспаться. Ты простишь меня?

— Лейна, какая арена?! Разве можно рисковать своей жизнью ради праздного любопытства зевак, Тебе! С твоими талантом и умением!

Девушка вздохнула.

— Меня в команду предложил Скай. Он сказал, что возможно у нас появится шанс продолжить наши приключения.

— Так и знал, что без паладина не обошлось, только он умеет находить на свою за... простите меня все прародители, седалище неприятности. Но ты никогда не была склонна к подобному. Только не говори, что блондин сумел украсть твое сердечко?

— Аа, нет! — однако, Ле показалось, что жрец не поверил.

Алл, заручившись ее обещанием написать ему и попросив пересмотреть решение об участии в боях, с крайне недовольным видом отпустил девушку восвояси.

Попрощавшись с графиней, Ле вылетела во внутренний двор замка, освещенный фонарями, и быстром шагом направилась в сторону кузни.

Огонек в жаровне тлел, мастера следят, чтобы он никогда не угасал, а посему недалеко от наковален на коврике дремал мальчик, которому поручено следить за крохотным огоньком, что в умелых руках кузнеца превращался в страшного бога, способного творить оружие и для смерти и для жизни.

Вокруг кузни пространство было чистым, это было необходимо для защиты от пожара, и там никого не было.

Сердце девушки сжалось. Ей показалось вдруг, что король, там, на балконе, был видением, мороком. Она шагнула в густую тень и прижалась спиной к стене кузни, понимая, как нелепо все происходящее, как больно будет думать об этом позже, что надо будет заново переживать желание отринуть все свои принципы и оказаться в руках короля. Но тело звало, и душа стремилась к нему. И будто по взмаху руки волшебника, что вытаскивал из колпака кролика, ее мечта сбылась — Ле прижали к горячей груди. Все правильные мысли голову в тот момент покинули, оставив жрице лишь инстинкты, что даются каждой женщине при рождении.

Когда король оторвался от ее губ, она почти застонала от разочарования.

— Пойдем, — приказал ей шепот, и она последовала за ним, оказавшись через пару минут возле распахнутого настежь окна маленькой таверны, где имелись комнаты для постояльцев.

Вариан легко подсадил жрицу на подоконник и сам через мгновение оказался рядом, снова припав к губам девушки.

Ее руки, развязав тесемки ворота, стянули с короля рубашку, подарив ей радость от прикосновения, наслаждение рельефом мускулов и сеткой шрамов под пальцами. Его же руки были еще проворнее и вскоре уже ничего не мешало ему изучать ее тело и без того знакомое королю.

Вариан не стал ждать, а Ле не стала сопротивляться или жеманничать. Она хотела его не меньше, чем он ее. Оттого слияние их было сильным и страстным. Оттого и итог был закономерен — тяжело дыша, сжимая друг друга в объятиях, они замерли, переживая экстаз один на двоих.

— Через пять дней ты должна быть в столице! — его шепот разогнал хрупкую дымку счастья, окутавшую Ле. — Через пять дней ты должна быть в моей постели!

В темноте комнаты она с трудом различала очертания его лица, но знала, чувствовала, что сейчас ей отдали приказ. Приказ, который она не может исполнить.

Ле заскользила губами по его лицу, нежно и легко целуя. Пальцы спрятались в густой гриве, разметавшейся по плечам воина, когда она сорвала ремешок, удерживавший косу. Губы коснулись застарелых шрамов, пересекавших его лицо.

Она не будет любовницей короля! Это ее окончательное решение!

— Моя маленькая Ле, — Вариану и в голову не могло прийти, что ее поцелуи — прощание, и он, наверняка решив, что она не ослушается, припал к ней снова.

За окном луна, прогнав облачко, снова воцарилась королевою на темном небосводе. Из зала приемов еще доносилась музыка, журчала река, пахло влагой, стрекотали кузнечики. А Ле и Король были заняты: он хотел насытиться ею на пять дней, а она — на всю жизнь.

Глава 8

Проигрыш и победа

— Ну и жара! — Скай обмахивался широким и круглым, похожим на тарелку, листом какого-то местного растения, развалившись на стуле в небольшой таверне в ожидании заказанной еды. Высокий, симпатичный паладин был обнажен по пояс, и с собранными в хвост волосами на затылке, бисеринками пота, поблескивающими на бронзовой от загара коже, под которой бугрились мышцы, заставлял местных представительниц женского пола от людей до гоблинш постреливать глазками в его сторону и мечтательно вздыхать.

Ле поблагодарила официантку, споро расставившую перед ними снедь и напитки, и, конечно же, не удержавшуюся от озорного взгляда на Ская.

Перекинув косу через плечо, девушка с наслаждением приложилась к большой кружке, наполненной до краев прохладным и чуть кисловатым соком иводы — единственным спасением в такую жару.

Климат и погода здешних мест способствовали тому, что весь небольшой гардероб жрицы, состоявший из пары длинных туник и пары же тонких брюк, висел на Ле, как на вешалке у швеи, ибо сопутствующие сему пеклу отсутствие чувства голода и желание постоянно пить заставили пару лишних килограммов, с таким трудом "наращенных" маминой кухней, слететь в первую же неделю.

Пиратская Бухта оказалась именно такой, какой ее себе Ле и представляла по рассказам своего попутчика.

Рукотворная деревянная набережная в несколько этажей высотой с нагромождением домиков, магазинчиков, небольших складов, таверн, гостиниц, шум океана под самыми ногами, запах рыбы и водорослей. Ордынцы. Да, как и представителей Альянса, их тут было не мало. И все независимо от расы и фракции кормили здесь мошкару ради одного — надежды победить в схватке на огромной каменной Арене Гурубаши.

Гиганты — орки, таурены с украшенными символами и кольцами рогами, высокие тролли, маленькие и юркие, безумно опасные гоблины, надменные кровавые эльфы, мохнатые добродушные пандарены, изящные ночные эльфы, так похожие на людей, но так отличающиеся от них воргены, словоохотливые гномы, любящие выпить дворфы и, конечно же, люди.

Сильные и слабые, снаряженные в невиданные даже Ле доспехи и оружие, и пришедшие сюда с простым мечом деревенского кузнеца. Удивительно талантливые и крайне бестолковые. Только ищущие свой путь и уже обретшие себя.

Ле никогда до этого времени не сражалась на аренах, здесь ее роль была сложнее и проще одновременно. Ведь если на полях сражений план был один — выжить, добиться, добить, то здесь помимо необходимости остаться в живых важное значение имело и то, как победить: виртуозность и даже некая показушность были иногда подчас важнее скорости и точности. Ведь толпе надо угодить.

— Все надо делать красиво! — бубнил назидательно Скай.

Команда падалина состояла из пяти членов: Ле, отвечавшая за лечение, сам Скай, Роттар — маг льда, человек, молчаливый, замкнутый, серьезный (он был крайне неприятным соперником, и, похоже, многие тут его знали именно в таком качестве и сторонились), Давриш — ночной эльф — охотник с питомцем, огромным летающим змеем, который никого ближе пяти шагов к хозяину не подпускал, и Алликай — гном, разбойник.

Алик с Роттаром были два сапога пара, даже пили вместе, молча за одним столом, и мало кому хотелось потревожить эту парочку в момент, когда они методично осушали кружку за кружкой.

Увидев первый раз Ле, гном сплюнул и ушел, Роттар же подозрительно долго изучал девушку, улыбки и "приплясывания" Ская его не брали.

Первый пробный бой был не особо удачным. Никто не пострадал из ее команды, и противник был побежден, но жрица уходила с поля боя, тяжело опираясь на посох. Время, проведенное вне полей сражения, сгладило остроту восприятия. Она уходила из-под удара противника в последний момент, полагаясь лишь на интуицию, а когда потерявший компаньонов кровавый эльф решил по максимуму навредить жрице, и над ее головой засиял щит Ская, Ле ощутила себя пятилетней девочкой, маленькой, беззащитной. И никчемной!