— Не должен? Даже так? Я считаю по-другому. Жизнь за жизнь, друид. И не только… — Ведьма смотрит на что-то за моей спиной, не обращая внимания на мои хрипы и стоны… — Посмотри ка, что у меня есть.

Мое тело поворачивается…

— Н-хххх. — Я пытаюсь крикнуть, пытаюсь биться в этих странных тисках заклинания. Марута! Что же с нею сделали? Вся окровавленная…, голая, распятая в воздухе…, боги...?! За что?

Смех Ведьмы не прекращался ни на минуту. Словно каждый мой рывок, каждый хрип разорванных связок, искренне веселили…

— Я приготовила тебе подарок, друид. И не один. — Ведьма снова стояла передо мною. Между мною и находящейся без памяти Марутой. — Ведь твоя суженая носит под сердцем дитя… — Ладонь Ведьмы накрыла покрытый свежей кровью явно выдающийся животик девушки.

— Не дергайся, Яглыч. Этот милый человек… — Верена кивнула на стоящего неподалеку и предельно довольного Трапа, — обратился ко мне за помощью. Оказывается, ты лишил его самого важного в жизни?! Ах, ты шалун. — Ведьма покачала красивым пальчиком. — Сегодня твоя женщина вернет ему то, что отнял ты. Наслаждайся зрелищем, милый. Трап?!

Тварь! Трап только и ждал команды, бегом устремившись к обнаженной Маруте…, снял штаны…

— Смотри, Яглыч! — Очередной укол боли и мою голову резко встряхивают. — И не вздумай закрывать глаза или пытаться уйти. Тебе ведь сама Жизнь это не позволит. — Ведьма шипит, своими ногтями раздирая мои веки. — Смотри и запомни, тварь!

Резкий удар по жезлу… Мне уже почти всё равно…

— Нет! Яглыч! — Марута приходит в сознание ровно тогда, когда начинает дергаться и хрипеть в конвульсиях удовольствия Трап. И снова раскаты сухого смеха Ведьмы.

— Ах, как хорошо! Ай, как здорово.

— Нет! Нет! Нет! — Марута бьется в тисках заклинания, пытаясь освободиться от наваливающегося на нее Трапа. — А тот, продолжает двигаться внутри нее, словно обезумевший. И нет возможности закрыть глаза или помочь…

— Да! — Трап кричит словно безумный, нанося сильный удар в челюсть Маруте. — Так и надо, шлюха! Так и должно быть! — Еще удар…

— Хватит! Кончил и пшел вон… — Команда Верены словно сдувает Трапа с девушки. — Тебе понравилось, Яглыч? — И снова смех… — Но это только начало. Помнишь, как ты развоплощал моих детей? Помнишь, светлый, как радовался тому, что справился с малышами? Помнишь, с какой гордостью рассказывал, что одолел их?!

Лицо Верены снова застывает маской Ведьмы. Ненависть настолько ощущаема, что холод пробирается в саму мою суть…, отгоняя отчаяние и все остальные эмоции. Я начинаю понимать, что именно она хочет сделать…, но как помешать?

Боль? Да, именно она. Она и…, мой взгляд упирается в полный Силы камень Радуги, что вставлен в жезл. Да будет так! Лишь бы получилось… Марутка! Очнись! Мне нужна твоя помощь… Марута!

Мой мысленный крик, кажется, находит спутанное сознание любимой…

— Смотри, друид. — Ведьма вцепляется в некогда роскошные волосы Маруты, заставляя её очнуться. Пригибает ее голову вниз. — И ты смотри, шлюха, заполненная грязью…

Текучий жест рукой, и ноготь Ведьмы рисует узор Обращения прямо по крови на животе Маруты… Сейчас! Марута!!!

Ааа!

Меня подбрасывает на кровати, выгибая дугой. Сон? Это всего лишь сон?! Где я? Блин!

— Карневир! Какого лешего? — Дверь в комнату распахивается. Вместе со светляком врывается староста в знакомых красных труселях.

— А? Что? — остатки сна никак не хотят уходить из головы. Тревога расползается по моему сознанию.

— Ты чего орешь?

— Верена? Кто такая Верена?

— Что?! — Староста хватается за грудь в области сердца. К чему бы?

— Мне надо туда. Очень надо. — Я лихорадочно собираюсь. Благо тут собираться-то: штаны надел, веревку завязал и мешок с вещами на спину… И бегом на выход.

— А ну стой! — Староста бежит за мной прямо в трусах. Не останавливаясь, не спрашивая. Под звездами и луной. Пока единственной, что находится на небосклоне.

Вакулы тут уже нет. И это хорошо. Надеюсь, что он не утопился, а все же пошел домой к семье. Взбежать на остатки холма… Где? Где же?

Расслабиться…, лечь на уже холодную траву и вспоминать… погружаться в те ощущения, несмотря ни на что…

Звон колокольчика раздался где-то рядом…, где-то очень близко… звонит маленький хрустальный колокольчик… Вскочить и пойти на звук…, ближе к берегу, туда, где самое начало обрыва…

— Помоги. — Я начал с остервенением разгребать руками кучу рыхлой земли. Пытаясь добраться до песка…, и дальше. И, уж не знаю почему, но староста без слов стал делать то же самое…

Звон прекратился, едва я коснулся его поверхности… Аккуратно, с величайшей осторожностью я извлек его из песчаной колыбели, в которой он лежал последние двенадцать лет. И сейчас, держа его в руках и прижимая к груди, я чётко понимал, что именно держало Яглыча и Маруту именно тут, на самом берегу Курлыки. Ведь их души могли уйти, но… И почему они стали именно теми…, кем стали.

— Что это? — Голос Миколы Селяниновича был глух. Староста не понимал происходящего, сраженный моим вопросом про Верену. Настолько сраженный, что…

— Твой внук! Или внучка! Не знаю. — Я пошел в теплую воду Курлыки. — Надо показать ему его маму.

Что я говорю? Сам не понимаю. Но точно знаю, что надо это сделать. Иначе нельзя… На берегу остается застывший статуей староста… Вот и остатки некогда красивого, но смертельно извращенного цветка… Мое зрение работает даже в воде… Снова мигает интерфейс на задворках сознания, а мои руки — аккуратно возлагают на остатки цветка яйцо-кристалл… Набирает силу звон колокольчика…, в воде это весьма необычно звучит… Вот колокольчик спрашивает…, и просит… — Глас Природы позволяет понять почти всё…

Пора уходить! А значит, нужно взять в руки кристалл чудной формы и прочитать его имя…

— Кто там? — Голос кузнеца из-за двери глух и равнодушен.

— Микола. — Староста дрожит. И не от холода, на улице очень тепло, хоть и луны светят в полную силу. Обе руки закрывают то, что сейчас самое дорогое…

Распахивается дверь…

— Микола? Ты чего? — Вакула замечает, в каком виде пришел староста. — Заболел что-ли, в труселях ходить ночами?

— Почти. — Руки старосты медленно движутся вперед. — Вот!

Прямо перед носом Вакулы, на больших ладонях старосты лежит крупное, двадцатипяти сантиметровое кристаллическое яичко… Кузнец читает имя, и… протягивает свои…, не менее сильно дрожащие ладони…

— Марина! — Тихий шепот кузнеца звучит словно гром.

Не выспаться мне сегодня, это точно.

А красивое небо тут. Очень красивое. И очень примечательные луны — две небольшие, овальные, словно близняшки, тускло красного цвета. Похожи на две вишенки прямо. Большая, почти как земная Луна размером, и такая же серебристо-белая красавица. Словно принцесса в бальном платье — сияет на балу, затмевая всех остальных. Сине — голубая, чуть меньше своей "серебряной" сестры — у меня при взгляде на нее, почему то мысль про верного друга рождалась!

И вообще — стоял бы вот так спокойненько, на луны бы смотрел… Интересно, а как они называются? Надо бы спросить кого-нибудь знающего. А то как-то не солидно, всё луны, да луны…

— Любуешься?

Ой! Голос тихий и незнакомый. Обернуться…

— Э…, как бы да. Очень красивый вид. А вы не знаете, как их зовут?

— Их то? — Невысокого роста мужичок стоит. В простой одежде. Ничем вообще не примечательный. Даже имени не видно его…, хм. Тоже на небо смотрит. — Странницы их зовут. Иногда — Путницами. Вот эта, что сине-голубым светом отражает, старшая. Так и зовется Элара...

— Эль-Лаара? — Язык работает впереди сознания, помимо моей воли. Впрочем, мужичок не удивлен. Только лишь довольно головой кивает.

— Ага. Я и говорю — Старшая. Всегда надо помнить чей мир, в котором нам довелось жить. Вторая — серебряная. Зовется Алира…

— Ааль-Лиира. Серебряная Путница. — Я что, под гипнозом что-ли?

— Молодец! Улавливаешь сходу. — Мужик удовлетворенно хмыкает. — А про младших сестёр двойняшек, может, сам скажешь?

— Ти-ирто. Непоседы. Ты Игнатий? Волхв? — Я уставился на мужика.

— Ага. А ты почему не в доме?

— Я там не нужен. — Я отвернулся от волхва. Это ж надо, меня как телка сделал, обвел вокруг пальца, обмишулил, это ж…

— Ну, если бы ты не хотел, ничего бы не вышло.

— Ты и мысли мои читаешь?

— Не-а. — Мужик сладко зевнул, заразив этим и меня. — Зачем читать мысли, если твое лицо всё показывает?! К тому же, ты просто тянешься к знаниям, открываясь неосознанно. И…, у тебя сильнейший эмоциональный шок от всего пережитого в последние дни. Вот и…

— Староста просил передать тебе… — Я вспомнил про разговор за ужином и потянул мешок со спины.

— Не надо. Потом, когда купишь карту и обучишься ею владеть. Когда решишь все дела с Вакулой, Мариной и их сыновьями, когда… В общем — сам поймешь когда. О, звезда падает! — Волхв ткнул пальцем в небеса, заставив меня неосознанно проследить за его пальцем и отвернуться…

— Да нет там ни… — Я обернулся к волхву… Ага. Как и не было его рядом. Вот ведь гадство.

— Карневир! Ты где? — На крыльце появился взьерошенный староста. Во, штаны надел даже… — А ну в дом давай!

Опять рассказывать? Опять переживать??? Эх…

Из дома кузнеца меня утащил староста. Увидел, что я уже без остановки зеваю, и утащил. Едва передвигающего ногами. Всё равно там, после моего подробнейшего рассказа…, правда, когда назвал имя Ведьмы, жена кузнеца попыталась в обморок упасть, а сам Вакула стол сломал обеденный…, случайно, наверное, в общем…, после рассказа наступила тишина, да любование яичком волшебным было. А красиво кристаллическое яйцо смотрится — настоящий изумруд огромного размера. Только внутри огонек яркий бьется. И легкий — легкий звон хрустального колокольчика слышен.

Так что, затащил меня Микола Селянинович в дом, да положил на кровать своего сына… а дальше я вообще ничего не помню до самых петухов…

А ведь реально петух орет! Самый настоящий. Я аж подскочил от неожиданности. В окошко глянул — светло уже! Яго во всю развлекается…, местные делами занимаются… Пора и мне. Встать, умыться, оправиться… Сил вроде полно, так что…

— Карневир, вставай. Утро уже.

Блин! Он же говорил, что уйдет куда-то с утра пораньше?! Чтоб я всё сам и сам… Да когда же я посмотрю все записи свои дурацкие? Да пофиг — гляну характеристики — нужно же мне понять какого фига ко мне вдруг тут расположение проявляют?! А уж потом…

Карневир

Уровень:10

Человек

Изгой — Наблюдатель

Бомж

Воин

Опыт: 1616700/13000

Жизнь 500/500

Та-ак! А теперь еще раз… Появление еще полумиллиона в строчке опыта я еще как-то объяснить смогу. Как и небольшое увеличение запаса жизни. Но скажите мне кто-нибудь — откуда у меня ВТОРАЯ РОЛЬ? Такое вообще никаким игровым законом или гадкой механикой игры НЕ предусмотрено. Что за фигня творится?

Характеристики:

Сила 13

Ловкость 21

Выносливость 30

Интеллект 10

Мудрость 10

Удача 27

Вера 14

Воля 19

Дополнительные характеристики:

Привлекательность — 0

Хитрость +16

Персональное расположение:

Староста деревни Веснушки Микола Селянинович +20

Кузнец деревни Веснушки Вакула Молотобоец +21

Знахарка деревни Веснушки Марина Певунья +25

Волхв Игнатий Патрион +3

Стражник Славий +4

Стражник Власий +1

— Хр-рр… — Я от неожиданности даже слюной подавился, увидев про персональное расположение. Эвона как всё тут запутано?! А привлекательность-то??? Неужто избавлюсь от проклятья Ягойо и его влияния когда-нибудь?! — Иду! Встал уже…

Из туалета меня вынесло пулей…

— А…, Микула Селянинович, а там…

Староста понял сразу же.

— Вот темный ты, Карневир. И я не про расположенность к Силам говорю. Дурной ты пока. Про обычного флипа не слышал даже, да?

— Не-а. По вечеру как-то не обратил внимания, а сейчас…

— А ты привыкай. Заметил поди, что в деревне ни мусора, ни запахов нет. Вот и делай вывод — в каждом доме флипы есть. Хоть и монстры, но очень полезные. Поедают мусор, перерабатывают его. И воздух чище делают, кстати.

— А выглядят как? А то я только пасть и увидел…

— Да так и выглядят. — Староста пожал плечами и махнул рукой, приглашая присоединиться к завтраку. — Когда маленькие, так словно мячик небольшой со ртом и утробой ненасытной. Как вырастают — любой обьем заполнить могут. Живут долго — моему уже четыре года как… Кстати, ты другой одежкой не разжился поди?

— Нет пока. Можно было с одного дурака взять, что мне помешать пытался у реки. Да побрезговал — не люблю гнилых людей.

— Эка как тебя… Ладно, ешь давай сначала. А потом решим с одежкой. Штаны-то твои больно ветхие, только на корм флипу и пойдут.

— Так, что тут у нас… — Оказывается огромный ящик, что вертикально стоял около стены в комнате Яглыча, это платяной шкаф. Причем забитый одеждой. Не по-женски, но всё же несколько костюмов, рубашек и даже плащей в шкафу наблюдалось…

— Вот это… — в мою сторону летит темно-зеленая рубашка, — и это… — брюки летят следом, — и вот это, — легкая куртка…, — это и вот это, — трусы и что-то, очень напоминающее носки, — это…, — короткий плащ в кучу.

Староста отворачивается от шкафа и осматривает маленькую кучку одежды у моих ног. Открывает еще одно отделение…, блин, там зеркало большое…

— Вот это…, — в кучку добавляется ремень с очень красивой пряжкой, — и добавим это, — староста наклоняется вниз и достает небольшие аккуратные сапоги.

— В баню!

Мда. Я рассматривал свое изображение в большом, слегка мутном зеркале. И то, что я видел — мне нравилось. В зеркале отражался достаточно крепкий, чуть выше среднего роста, парень, одетый в темно зеленый комплект одежды. Короткие сапоги на ногах. Куртка, перетянутая ремнем с пряжкой в виде скрученной ивовой ветви. Плащ я одевать не стал, как и берет, который Микула Селянинович добавил к моей одежде, едва увидел меня одетым.

Мало того, вся одежда была зачарована на самовосполняющиеся бытовые чары — пусть и слабенькие, но очень толковые. Одежда не пачкалась, сапоги имели повышенную сопротивляемость износу. А учитывая, что мои ноги теперь не имеют свойства потеть и вонять — самое то!