Электричка в Буслаевку (фэнтези с попаданцем)

Он неопределенно покрутил пальцем в воздухе, опять намекая на какие-то уже упомянутые "барьеры".

— Нет. Ничего.

— Забавно, — хмыкнул Сан Саныч. — Три года посвятил теории множественности миров, а вот поди ж ты. Как до дела дошло, так и не знаю, что думать.

— Примите на веру, — пожал я плечами.

То, что он перешёл на "ты", меня ничуть не смутило. Даже наоборот — почувствовал некоторое облегчение. Разговор может стать... более доверительным что ли.

— Поверить легче всего, — вздохнул "оппонент". — Давай-ка мы вот что сделаем, друг Василий. Давай мы сначала позавтракаем. Ты ведь ещё не завтракал, да?

В животе у меня заурчало.

— Только поужинал. Извините, но колбасу я всю съел, вместе с хлебом.

— Какую колбасу? — недоумённо приподнял бровь хозяин избы.

— На столе лежала в пакетике.

— Ах, эту! — рассмеялся Сан Саныч. — Эту я для собак приготовил. Думал Лейке снести. У неё Бутуз любит колбаску. И хлебом не брезгует.

— Лейке?

— Ну да. Лейка-ведьма. Подворье в пяти верстах, корова, куры, коза... ох, бодучая. Сколько ей говорил, продай ты эту скотину. Толку от неё, молока — кот наплакал, по огороду шляется, ест все подряд, не успеешь оглянуться, капусты уж нет как нет...

Не переставая бурчать, старик открыл дверцы буфета и начал выкладывать на обеденный стол разные "деликатесы". Тонко нарезанный сыр, буженину, сметану в горшочке, мочёные яблоки, пирожки... Странно, но факт: всё выглядело свежим и запах такой, что у меня просто слюнки текли. Видимо, это действительно магия. Бытовая. Положил что-нибудь в магический "холодильник", и оно хранится там в первозданном виде, пока не вытащишь...

— Сейчас и чайком побалуемся.

На столе появился пузатый чайник. Хоть и не самовар, но жаром дышал и пыхтел не хуже.

"Ага. Выходит, буфет еще и микроволновка. Прикольно, однако..."

Чаевничали мы минут десять. Чай был хорош, закуска к нему ещё лучше. Выпил, наверное, литра два — едва кружка пустела, Сан Саныч тут же наполнял её вновь, не слушая возражений. О делах не говорили — все силы уходили на поглощение пищи и "дегустацию" ароматного напитка. Голод, как известно, беседе не друг. В чём-чём, а в этом классики правы: на сытое брюхо общаться приятнее.

— Уф. Хорошо, — пробормотал я, с трудом отваливаясь от стола.

Пирожки закончились, вода в чайнике тоже. Пора начинать разговор.

— Наелся, напился? — на всякий случай уточнил бывший доцент.

— Ещё как, — я похлопал себя по раздувшемуся животу.

— Тогда рассказывай.

— Что именно?

— Да что хочешь. Но лучше по порядку. Что, кто, как, когда, почему... А вообще, сам думай, что говорить. Я тебя за язык не тяну...

Рассказ длился почти четверть часа. Спешить было некуда, поэтому я постарался передать не только факты и хронологию событий, но и собственные ощущения и оценки. Кстати, о своём мире сообщил не так много, как мог бы. Словно какой-то тумблер переключился в мозгу, и я вдруг почувствовал себя едва ли не суперагентом, пойманным и допрашиваемым противоборствующей стороной. Поэтому и решил лишнего не выбалтывать. Только общие сведения. Понятно, что к местному аналогу ФСБ хозяин избы отношения не имеет, но лучше все-таки перебдеть — мало ли что в жизни случается...

Обо всем остальном говорил достаточно откровенно. Просто не видел смысла скрывать. Поведал о том, как сел в электричку, и как билет проверяли, и как одни деньги превратились в другие. Что удивило меня в местном транспорте и какую вкуснятину продают на станции Тамара с Мариной. Почему на меня взъелись трое местных парней, как я от них удирал и чем завершилась погоня...

— Как звали того, кто Фильку убил? — переспросил Сан Саныч, когда рассказ дошел до этого места.

— Кажется, к нему обращались "господин Джавдет"... А ещё вроде бы сотником называли. Да. Точно. Сотником.

— Сволочь, — процедил сквозь зубы бывший преподаватель теоретической магии. — Дождался, гад, подходящего случая. То-то я думаю, чего он такой довольный...

— А вы что? Вчера его тоже видели?

— Видел. Ещё в Буслаевке, — кивнул собеседник. — Но об этом потом. Не отвлекайся давай, рассказывай дальше...

И я продолжил. Больше меня Сан Саныч не перебивал. Слушал внимательно. А когда рассказ завершился, указал глазами на прадедову "Победу":

— На часики можно взглянуть?

— Пожалуйста, — я снял часы и протянул их хозяину дома.

— Нет-нет, не в руки. На стол положи.

"На стол, так на стол. Какие проблемы?"

Бывший доцент буквально обнюхал со всех сторон механический раритет, но пальцами так ни разу и не коснулся.

"Боится он его что ли?"

— Осторожность — лучшая часть доблести, — Сан Саныч закончил осмотр и, хитро прищурившись, повернулся ко мне. — Значит, говоришь, в вашем мире магии нет?

— Нет.

— А что есть?

— Физика есть, химия, биология. Вы же сами сказали, настоящая магия — это наука. Вот мы это и доказываем.

Собеседник внезапно смутился.

— Ну-у, вообще, я имел в виду немного другое, но... короче, не суть важно, — махнул он рукой. — Тут дело такое. Что бы вы там у себя не думали, но этот предмет явно магический.

Сан Саныч опять указал на часы.

— Откуда вы знаете?

— Мой юный друг, — назидательно проговорил Сан Саныч. — Через мои руки прошли сотни, если не тысячи артефактов. Пусть я не волшебник и не умею чувствовать биение тонких структур, но определить скрытую в предмете магию всё же могу. Хотя бы по косвенным признакам.

— И какие признаки вы углядели в обычных часах?

— О! Эти часы не совсем обычные. Начать с того, что простым людям, не магам и не владетелям, иметь их запрещено.

— Запрещено носить наручные механические часы? — усомнился я. — Но я же сам видел, они были у продавщиц, а ещё у дежурного по станции и у...

— Точно такие же? Один в один? — перебил меня бывший преподаватель.

Я задумался.

Действительно, часы у местных имелись. Это факт. Но насколько они отличались от моих, хрен знает. Специально-то их не разглядывал, поэтому и сказать толком нечего. Может, у них циферблат другой? Или стрелки? Возможно, часовой круг разбит не на двенадать, а, например, на десять частей?..

— У тебя они круглые, — пояснил собеседник.

— И что? — я удивлённо посмотрел на Сан Саныча.

— А то, что наши часы имеют прямоугольный циферблат. Круглый считается аккумулятором магической энергии. Всякий, кто его носит, сильно рискует. Накопленная энергия требует выхода, и если её не направить в нужное русло, она может просто уничтожить владельца.

— Но я-то ведь невредим.

— Второй момент, — невозмутимо продолжил хозяин избы. — Ты говорил, что дважды чувствовал сильное жжение на запястье. И оба раза происходило нечто странное. Сначала тебя не заметили нукеры, потом ты прогнал зверя.

— Ну да. Вроде было такое.

— Отсюда вывод, — Сан Саныч довольно осклабился. — Если бОльшую часть времени ты их не ощущаешь, а чувствуешь только в минуту опасности, значит, они признали тебя своим хозяином. То есть, ты можешь управлять артефактом. Если, конечно, захочешь.

— То есть, вы хотите сказать, что...

— Ты маг, парень, — ухмыльнулся бывший доцент. — Причем спонтанный. Или интуитивный. Это довольно редкая разновидность. Я, например, никогда не встречался с такими. Собственно, поэтому на тебя и не подействовал генератор иллюзий. Ты просто не обратил внимания на выставленный перед домом охранный барьер, а он, видимо, посчитал тебя слишком опасным и решил не препятствовать.

Я взял в руки "Победу", повертел в пальцах. Часы как часы. Ничего необычного.

— И последний эксперимент. Чтобы, так сказать, окончательно расставить всё по местам. Попробуй сейчас перевести стрелки, — предложил "оппонент".

Попробовал. Часы тикали, секундная стрелка отсчитывала мгновения, но на мои потуги механика не отзывалась.

— Что и требовалось доказать, — победно закончил Сан Саныч. — Синхронизация двух потоков. Один — артефакта, второй — твой. Теперь вы связаны намертво. Поздравляю.

Я почесал за ухом.

По идее, мне следовало сейчас удивиться или даже обрадоваться, однако нет. Особых волнений по поводу сказанного я не испытывал. Мысль, что меня принимают за мага, казалась бредовой. Пусть это многое объясняет: например, случай с медведем или то, какие эмоции вызвали мои часы у Тамары с Мариной, но, по большому счету, всё это только предположения. Реальных доказательств моей "исключительности" пока нет. Хотя... кое в чём собеседник прав. Часики нифига не простые. Скорее всего, именно прадедово "наследство" стало причиной моего невольного "попаданства". Значит, чтобы вернуться домой, надо просто...

Что "просто"? Сесть в "нужную" электричку? Об этом я уже думал.

Или, как в мультике, попросить часы: "Верните меня обратно. Я волшебное слово знаю. Пожалуйста..."

Нет, не выходит. Проси, не проси, эффект нулевой. Не слушается меня артефакт... Боюсь, что и с поездом ни черта не получится. Видимо, всё гораздо сложнее. Что-то меня здесь удерживает. Что-то достаточно важное. Я это чувствую. Не знаю как, но... чувствую...

— Хочешь, расскажу тебе про наш мир?

Я отвлекся от дум и поднял глаза на Сан Саныча.

— Хочу.

— Тогда слушай...

Название мира, в котором я очутился, переводилось на русский как "колесо". Или "обруч". Оба "перевода" мне почему-то не нравились. Это примерно так же, как если именовать нашу Землю "почвой" или вообще — "грязью". Вроде и правильно, но смысл дурацкий. Поэтому и решил для себя: пусть лучше остаётся как есть — Рингарол. Хотя, в целом, название "географии" соответствовало. Единственный материк и вправду имел форму кольца, "нанизанного" на "ось" — озеро-море с большим островом посередине. С основной сушей он соединялся двенадцатью "спицами"-перешейками, тут и там прерывающихся проливами. Через узкие перекидывались мосты, в широких курсировали паромы.

Местный континент размерами напоминал Антарктиду, в поперечнике около двух тысяч кэмэ. Меры длин и весов в Рингароле соотносились с "земными" примерно один к одному. Странно конечно, но, судя по имеющимся у Сан Саныча линейкам и гирькам, это было действительно так.

Внутреннее Море имело "диаметр" около пятисот километров, центральный остров — где-то под сотню.

Внешнюю часть "кольца" омывал Океан, однако по нему аборигены почти не плавали. Во-первых, потому что живность в нём не водилась и, значит, "кормить" прибрежную зону он просто не мог, а, во-вторых, даже в каботажном плавании местные не видели особого смысла. Перевозить грузы по суше было и проще, и безопаснее — скалистый берег, мизерное количество удобных бухт и частые штормы сводили на нет все выгоды океанского судоходства. Пересечь Океан и выяснить, что там, "за морем", тоже никто не пытался. По одной-единственной причине — уже через сутки, вне зависимости от типа и скорости корабля, моряки вдруг обнаруживали, что плывут в обратную сторону. Словно какая-то сила разворачивала их курсом на берег. За многие и многие годы никто так и не смог преодолеть незримый барьер, а иные и вовсе — сгинули безвозвратно.

На озёрах и реках всё складывалось по-другому. Суда, и большие, и малые, ходили по ним постоянно, составляя серьёзную конкуренцию сухопутному транспорту. Плюс рыбная ловля приносила прибрежным жителям приличный доход.

Озёрная навигация, как и полевая страда, длилась весь год. На погоду рингарольцы не жаловались. Минус, дай бог, неделю в году, а про ледостав на реках и снег на полях никто и ведать не ведал. Климат умеренный, лето нежаркое, зима тёплая — что еще нужно для счастья? Разве что звонких монет в кошельке, да побольше, чтобы хватало не только на хлеб насущный, но и на "развлечения" — какое кому по душе. Можно, к примеру, на ярмарку съездить в соседний город. А можно на танцы сходить. Ими, кстати, не только молодежь увлекается. Те, кто постарше, подобное дело тоже весьма "уважают". Себя показать многим хочется. Особенно, если "порох в пороховницах не отсырел".

При желании и наличии денег можно еще и на Море сгонять. По железке три-пять часов. А дальше на выбор — либо просто валяться на пляже, либо взять лодку и гонять водяных драконов. Занятие хоть и опасное, но увлекательное — адреналин прёт изо всех щелей, девки визжат, парни орут и веслами грозно размахивают: "Ща, мол, как дам по башке!"

У тех же, кто побогаче, досуг "утонченнее". Покупают билеты на поезд-экспресс и едут до Центрограда. Город расположен на главном острове, и нищебродов туда не пускают — столица, не абы что. Там и театры, и цирк, и арена ристалищ, парады гвардейцев, замковый парк, дворец наместника, штаб-квартира имперских железных дорог... Впечатлений хватит на целую жизнь...

— Так у вас тут, выходит, империя? — поинтересовался я у Сан Саныча, когда он решил перевести дух.

— Что-то вроде, — хмыкнул рассказчик.

— Как это вроде?

— А вот так. Формально — империя, а на деле... Императора нет, зато есть двенадцать провинций. Килик, Стамнос, Гедеон, Риул, Танка, Сатоку, Лиона, Митар, Марка, Круть, Стрелка, ну и наш Карухтан, — перечислил Сан Саныч. — В каждой провинции свой владетель. У нас хан, в Килике и Стамносе — архонты, в Сатоку — сёгун, в Лионе — герцог, в Стрелке — пахан, в Танке — маршал...

Я заржал. Представил себе сидящего в танке пузатого маршала в фуражке и при регалиях и не смог удержаться.

— Чего тут смешного? — обиделся бывший доцент.

— Нет-нет, ничего, — не переставая смеяться, успокоил я собеседника. — Просто вспомнилось кое-что. Не обращайте внимания.

— А, ну тогда ладно, — кивнул тот и продолжил. — Что там у нас осталось? Ага. Гедеон и Риул. Там короли. В Крути — князь, в Марке — конунг, в... эээ...

— В Митаре, — я, наконец, покончил с "весельем", вытер слезы и повторил название последней провинции.

— Точно. В Митаре сидит президент. Вроде никого не забыл.

— Никого. Получается ровно дюжина.

— Отлично, — потёр руки хозяин избы. — Итого: двенадцать провинций, двенадцать владетелей. Раз в пять лет они собираются на конклав в Центрограде и выбирают между собой местоблюстителя имперского трона.

— А почему сразу не императора?

— Потому что нельзя, — отрезал Сан Саныч.

"Потому что нельзя. Потому что нельзя..." — вспомнилась вдруг идиотская песенка, и я опять едва не расхохотался.

— Зря не веришь, — покачал головой "оппонент". — Это и вправду нельзя. Любой из владетелей душу бы продал, чтобы стать императором. Даже просто наместником быть выгодно — налоги собираешь не только со своей провинции, но и со всех остальных. Во время выборов владетели, бывает, по месяцу рвут бороды конкурентам, чтобы только пролезть в главные хотя бы на пять годков. А уж если пожизненно, да еще и с правом наследования, вообще бы поубивали друг дружку. Но, как бы им этого не хотелось, изменить существующий миропорядок они не могут.

Я почесал в затылке.

— Странно всё это. Желание есть, силы, наверное, тоже есть. Рано или поздно кто-то наверняка бы решился. Жажда власти — это такая штука, кому угодно крышу снесёт, лишь бы дорваться до трона.