Десант

Подначили меня. Бутылку выпил, чувствую, что не пьян. Приложился ко второй и больше ничего не помню. Очнулся, жутко холодно, темнота, тишина вокруг и вы в меня стреляете...

Над плачущим фельдшером кашляет и трясется от смеха ПУЛЕМЕТЧИК. ЖЕЛЕЗНЯКОВ хрюкает, готовый последовать его примеру. Фельдшер плачет у их ног:

ФЕЛЬДШЕР

Убейте меня, мне жить нельзя!

Плечи закрывшего лицо рукавицами фельдшера сотрясаются от рыданий. Над головой, освещая мертвые позиции роты и подступы к ним, медленно опускается еще одна осветительная ракета.

ЭПИЗОД XX. НАТ.

1154-й СП — БЛИЗ ОКРАИНЫ Д.ЛЮДКОВО — НОЧЬ.

Лунная ночь, снежное поле, горящая деревня впереди, рядом с уже догорающими на окраине домами стоит несколько мертвых корпусов Т-34, пламя на паре из них не погасло. Во всех направлениях летят трассеры пулеметных очередей, над головой взлетают и опускаются осветительные ракеты.

ПОПОВ и НЕСТЕРОВ с трудом пробираются по снежной траншее, то и дело встречая осыпанные снегом трупы. Обойдя очередное мертвое тело, НЕСТЕРОВ переводит взгляд в поле и видит как из снежной равнины на окраине деревни длинными очередями начинает бить не менее двух десятков пулеметов и под их прикрытием в снегу вырастает до сотни розоватых от отсветов пламени фигурок людей в маскировочных костюмах и шинелях.

Из-за холмика с развалинами хутора на нем недалеко от НЕСТЕРОВА появляются две туши уцелевших Т-34 начавших не торопясь постреливать в сторону деревни, пока атакующие с зонтиком трассирующих пуль поверх голов, довольно быстро сокращают дистанцию с ее окраиной.

Несмотря на усилившийся ответный огонь бойцы легко подходят к окраине деревни, остается не более 50-70 метров вверх по склону холма... когда откуда то с фланга, вдоль цепи атакующей роты хлещут снопы трассирующих пуль длинных пулеметных очередей нескольких немецких пулеметов, густо сверкают взрывы мин. В течении 20-30 секунд количество фигурок стремительно редеет, пока последняя из них не исчезает в снегу. Трассеры и взрывы продолжают кромсать снег в районе, где залегли атаковавшие. Нестеров отводит взгляд и сплевывает:

НЕСТЕРОВ

Все. Сорвалась атака...

И молча продолжает движение к холмику рядом с танками, ПОПОВ следует за ним.

На высотке находился немецкий опорный пункт, холмик опоясан траншеей, к разваленным домам ведут хода сообщения. Несмотря на темноту можно понять что ОП разгромили танкисты, кое где бруствера смяты гусеницами, в паре мест траншея наполовину завалена взрывами артиллерийских снарядов. Перебираясь через один из завалов, НЕСТЕРОВ спотыкается о немецкую каску. Кое-где в стену траншеи врезаны стрелковые ячейки, в них по одному два стоят бойцы, однако огонь по Людково никто не ведет. Все ограничиваются наблюдением. Убитых в траншее нет, трупы выброшены за бруствер, на фоне горящей деревни и в свете осветительных ракет немцев по характерным каскам вполне можно опознать.

Раненые выходят на площадку — бывшую огневую позицию немецкого батальонного миномета смятую танком. В ней стоят двое в грязных почерневших маскировочных костюмах, один из них наблюдает Людково в бинокль.

НЕСТЕРОВ с ПОПОВЫМ шатаясь и поддерживая друг друга подходят к ним и опознают капитана КУЗНЕЦОВА, который отрывается от бинокля и поворачивается к ним вместе с человеком стоящим рядом. Последний, ПОЛИТРУК НЕНАШКИН, узнает НЕСТЕРОВА:

ПОЛИТРУК НЕНАШКИН

Артиллерист? Живой? А где остальные?

НЕСТЕРОВ, видя что КУЗНЕЦОВА тоже интересует данный вопрос не обращает на политрука внимания и докладывает прямо капитану:

НЕСТЕРОВ

Раненые мы. Командир взвода за помощью прислал. Стрелковая рота у Адамовки перебита. Вместе с нашими пять человек осталось. Лейтенант приказал передать, что коли помощи не подбросят, вряд ли до утра доживут.

Капитан КУЗНЕЦОВ задумывается.

КУЗНЕЦОВ

Значит теперь надо ожидать немцев и от Адамовки.

Недалеко бухает очередным выстрелом танк. Кузнецов бросает взгляд на Людково и переводит его на НЕНАШКИНА.

КУЗНЕЦОВ

Сначала с тобой... Бери свою роту политрук и зайди со стороны шоссе. Корсунский оттягивает людей за речной изгиб, пулеметами фрицы там его уже не достанут. Пока приведет своих в порядок, как раз подойдешь, отвлечешь их. Выполняй.

НЕНАШКИН кивает, берет прислоненную к скату окопа самозарядную винтовку, и не говоря ни слова выпрыгивает на бруствер, командуя уже оттуда:

ПОЛИТРУК НЕНАШКИН

Рота! За Родину! Поможем нашим братьям!

И молча, не оборачиваясь, грузно проваливаясь в снег, идет к дороге. Вслед за ним из окопов выскакивают человек двадцать в масккостюмах и шинелях и деловито-спокойно догоняют своего командира, на ходу растягиваясь в цепь.

КУЗНЕЦОВ, оценив выполнение своего приказа, переводит взгляд на НЕСТЕРОВА.

КУЗНЕЦОВ

Куда ранен?

НЕСТЕРОВ

(поняв суть вопроса)

Пулемет, в бок. У ПОПОВА два пулевых в руку. Ничего страшного товарищ капитан, мы отведем. Сил хватит. Мы обещали вернуться.

КУЗНЕЦОВ

(хмыкнув)

Мало ли что вы обещали. С вами подмога часа два до моста будет добираться. Нечего вам там делать. Ваш комбат говорите с позиции не отошел.

НЕСТЕРОВ

(качаясь от слабости, кивает головой)

Так точно!

КУЗНЕЦОВ

Вот и хорошо! Сейчас подойдет лейтенант Мухин, опросит и отведет вас в медпункт.

(громко, отвернув голову в сторону)

Лейтенанта Мухина к командиру полка, немедленно!

Все ждут, наблюдая за горящим Людково. Раздается шум движения в траншее и появляется ЛЕЙТЕНАНТ МУХИН с немецким автоматом в руках, высоченного роста молодой парень, худобу которого нисколько не скрывает маскировочный костюм.

КУЗНЕЦОВ

Что там у Корсунского? Связь наладили?

МУХИН

Так точно, товарищ капитан. Политрук обещает минут через пятнадцать поднять роту.

КУЗНЕЦОВ

Это хорошо. А тебе Мухин новая задача назрела. Видишь этих двоих бойцов?

(указывает рукавицей на артиллеристов)

Покажешь им, где медицинский пункт. Потом берешь у пулеметчиков семь человек и выдвигаешься к мосту у Адамовки, ты вечером там уже был, в курсе, что к чему. Тамошнему заслону хана, пять человек осталось. Передашь бойцов артиллеристу, оценишь обстановку и вернешься сюда. Передашь комбату мою просьбу.

(пауза)

Любой ценой продержаться до утра. Скажешь что больше людей у меня нет, отдал всех кого мог. Полк пытается захватить Людково, каждый человек на счету. Понятно?

МУХИН

Так точно!

КУЗНЕЦОВ

Выполняй!

МУХИН на секунду мнется, бросает вороватый взгляд на выходящих уже бойцов артиллеристов и уточняет:

МУХИН

Товарищ капитан, разрешите вопрос?

КУЗНЕЦОВ

Говори...

МУХИН

Товарищ капитан, а зачем нам Людково? Движение по шоссе мы ведь и без его взятия остановили?

Рассерженный КУЗНЕЦОВ тоже бросает взгляд на ПОПОВА С НЕСТЕРОВЫМ и обращает все внимание на лейтенанта:

КУЗНЕЦОВ

Тебе, лейтенант должно быть достаточно одного слова — приказ! Однако в качестве исключения поясню. Ты когда по этому полю бегал, в чем наши окопы выкопаны, обращал внимание?

МУХИН

Так точно!

КУЗНЕЦОВ

В снегу их нарыли, верно?

МУХИН

Так точно!

КУЗНЕЦОВ

Замечательно. Значит и я не ошибся. Поясняю. Винтовочная пуля пробивает до 80 сантиметров грунта. А снег — это тебе ни хера не грунт! Бойцы в снегу — что голые. Их там любая пуля и любой осколок бьет.

(пауза)

Поэтому либо мы возьмем Людково и засядем в немецких окопах, домах и погребах, либо немцы нас с рассветом в снегу с говном артиллерией перемешают. И ничего ты сделать с этим не сможешь.

МУХИН

Понятно, товарищ капитан...

КУЗНЕЦОВ

Не вижу я, что тебе понятно, товарищ лейтенант. То, что я тебе сейчас сказал, ты должен был увидеть самостоятельно. Этому тебя должны были еще в училище научить, молодой человек. Ну а теперь — Выполнять!

(переходит на крик)

ВПЕРЕД! БЕГОМ! МАРШ!

МУХИН вылетает в траншею пробкой. КУЗНЕЦОВ хмыкает и снова прикладывает к глазам бинокль. В бинокль видно как бойцы политрука Корсунского, скопившиеся у подножия деревни, снова поднимаются в атаку.

ЭПИЗОД XXI. НАТ.

АРЬЕРГАРД 1154-ГО СП — МОСТ У Д.АДАМОВКА — НОЧЬ.

Бешеная стрельба в ночи, свет осветительных ракет, летящие трассеры. С одной стороны шоссе ведет огонь противотанковое орудие, которое стреляет куда-то за мостик, туда, где вдоль дороги в кювете и подлеске обочин в коротких перебежках появляются и исчезают белые фигуры наступающих немцев сдерживаемых разрывами артиллерийских снарядов и трассами активно работающего пулемета.

С другой стороны дороги тоже густо сплетаются и расплетаются трассирующие пули. Над головой взлетают и опускаются осветительные ракеты.

Из траншеи появляется фигура ЕПИШИНА с немецким ручным пулеметом в руках, двумя барабанными коробами, висящими вместе с автоматными подсумками на поясе и самим автоматом на плече. Фигура не останавливаясь, одним броском перебегает шоссе.

Немцы обнаруживают сержанта слишком поздно, росчерки трассеров пулеметной очереди проходят над асфальтом за его спиной, он уже успел нырнуть в кювет. Вторая очередь поднимает брызги снега на внешней бровке кювета, однако боец обманывает ее, на несколько секунд рухнув на землю и задержавшись там, вскакивает и ныряет в траншею, когда немецкий пулемет замолкает. Как только он исчезает, снег за его спиной снова начинают рвать немецкие пули.

Бегущий по траншее ЕПИШИН выскакивает на выкопанную в снегу площадку стрелковой ячейки и ныряет вниз. Пули щелкают по чему-то твердому рядом с ним. ЕПИШИН поднимает голову и становится видно, что лежит он под прикрытием баррикады из уложенных друг на друга трупов.

Немецкий пулемет успокаивается, однако ЕПИШИН не привлекая к себе внимания перехватывает пулемет и согнувшись почти вдвое перебегает на орудийную огневую.

"Сорокопятка" также обложенная мертвецами продолжает вести огонь, несмотря на то, что у орудия суетится один только ЖЕЛЕЗНЯКОВ с немецким автоматом за спиной.

Метрах в тридцати за орудием в снегу бьется дульное пламя щедро поливающего трассерами немцев трофейного пулемета.

Увидев ЕПИШИНА, ЖЕЛЕЗНЯКОВ, захлопывает бронезаслонку в орудийном щите и обращает внимание на товарища.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Что там?

ЕПИШИН

Конец, комбат! Видимо-невидимо набежало! Рота давит, не меньше.

Словно услышав ЕПИШИНА, стрельба за шоссе на несколько секунд резко усиливается, раздается несколько глухих взрывов, пара автоматных очередей, десяток одиночных выстрелов и все стихает.

ЕПИШИН с ЖЕЛЕЗНЯКОВЫМ переглядываются друг с другом.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Помоги развернуть!

ЖЕЛЕЗНЯКОВ хватает пристегнутый к одной из станин лом, бросает два пустых ящика-лотка друг на друга, ставит лом и навалившись поднимает станину, потом повторяет со второй. Далее артиллеристы подхватывают станины руками и разворачивают орудие в сторону шоссе. Бросив станину, ЖЕЛЕЗНЯКОВ ныряет к дальнему краю дворика, откуда выныривает с двумя ящиками в руках, бросив их между станин.

ЕПИШИН, уже поднявший свой МГ и поставивший его сошками на оледеневший немецкий труп наблюдает за обстановкой. В заснеженных кустах за шоссе появляются две фигуры с винтовками и в характерных касках одна в маскировочном балахоне вторая в шинели, пулемет ЕПИШИНА дает длинную очередь, трассеры опутывают обоих и бросают их в снег.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ рядом открывает бронезаслонку в орудийном щите и наводит орудие:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

(кивнув ЕПИШИНУ на лотки)

Картечи всего два лотка и в тех четыре штуки пустые. Заглушки повываливались. И осколочных тоже два лотка осталось. Бронебойными палить приходится.

Лейтенант оценивает, куда смотрит орудийный ствол, увиденное удовлетворяет его и притащив еще два ящика, ЖЕЛЕЗНЯКОВ поднимает у всех крышки.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Пустая картечь в этом. Внимательнее потом.

Рядом с ним опять грохочет длинной очередью пулемет ЕПИШИНА, по заледеневшим трупам баррикады вокруг орудия и его щиту начинают щелкать ответные немецкие пули. ЕПИШИН ныряет вниз.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Дельно ты придумал.

ЕПИШИН

Думаю, наши только рады были бы последнюю службу товарищам сослужить. А вот немчиков умаялся таскать. Тяжелые, собаки, отъелись на наших хлебах, пудов пять каждый, не меньше.

ЖЕЛЕЗНЯКОВ бросает взгляд в сторону шоссе забрасывает осколочный выстрел в казенник и уточняет наводку. К шевелению за дорогой опять несутся трассирующие пули пулемета ЕПИШИНА. Орудийный выстрел! Разрыв гасит дульное пламя ответного огня немецкого пулемета.

Суету меняющего магазин под лязг орудийного затвора ЕПИШИНА прекращает команда ЖЕЛЕЗНЯКОВА:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Епишин! К орудию!

Пушка стреляет снова, ЕПИШИН встает к ней заряжающим.

Артиллеристы с максимальной скорострельностью делают несколько выстрелов, выбив несколько человек из скапливающихся за шоссе немцев, однако врага это не останавливает. Видя это и понимая, что враг сейчас бросится вперед, ЖЕЛЕЗНЯКОВ поворачивает голову к ЕПИШИНУ и командует:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Пустой картечью, заряжай!

ЕПИШИН ныряет к картечным лоткам и сует первый патрон в казенник.

Выстрел! Картечный стакан с страшным визгом летит за дорогу, закончив свой путь резкими глухими ударами о деревья в березняке. Выстрел! Все повторяется. Выстрел!

В лунном свете видно, как скопившиеся там немцы кто присев, кто упав в снег крутят головами, не понимая чем стреляет враг. Никто из них огня не ведет.

Выстрел! Визг стакана на головами заставляет группу лежащих и сидящих в разных позах немцев вжаться в снег, однако один из них — в маскировочном балахоне, с автоматом и в каске с белым чехлом практически сразу же привстав, командует:

НЕМЕЦКИЙ ОФИЦЕР

VorwДrts! (Вперед!)

И не дожидаясь реакции на команду, первым бросается вперед, к шоссе. Немцы вскакивают и в рост устремляются за ним, оставшиеся на месте пулеметчики длинными очередями поддерживают атаку. Снег у шоссе покрывается парой десятков тяжело бегущих к асфальту белых и черных фигур.

Фигуры добегают до бровки кювета, ЖЕЛЕЗНЯКОВ медленно поворачивает голову к стоящему рядом с орудием ЕПИШИНУ и кричит:

ЖЕЛЕЗНЯКОВ

Картечь!

ЕПИШИН сует выстрел в пасть казенника, затвор лязгает, первые из атакующих немцев уже бегут по асфальту.

Выстрел! Визжащая картечь пробивает пулями тела, буквально сбивая людей с ног и выбрасывая из мертвецов видные в свете луны и висящей над головой осветительной ракеты черные капли крови. Вал атакующих укорачивается.

Выстрел! Немецкая цепь становится еще короче.

Выстрел! Картечь сметает посреди шоссе еще несколько человек. В облаке черных брызг от головы немецкого офицера в белом балахоне, отброшенного пулями назад, над дорогой летит сорванная каска, падает на асфальт и звеня откатывается на обочину.

Выжившие германцы рушатся на асфальт и снег обочины и морально сломавшись практически синхронно разворачиваются и бросаются назад.

Выстрел! Тела сраженных картечью в спины немцев рушатся на асфальт и снег кювета.