| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Аркадиец прочел два сонета. Первый назывался "Зеленые глаза" и оказался сопливым вздором, определенно посвященным Айрин. Скука смертная, еле дослушал. Эрике ожидаемо не понравилось. Зато принцесса, как и некоторые леди, пустила слезу. Второй сонет назывался "Весна", однако его содержание не касалось времени года. Нытьем про бедствующих крестьян аркадиец явно желал разжалобить публику. Упомянул не только нищету, но и смерти детей, напирая на горе матерей. К чему эти неуместные сопли? Не иначе, недоумок заделался в борцы за благо крестьян. Что любопытно, Тинатиэль никого не обвинял, просто поведал душещипательную историю. Даже не придерешься. Хоть и дурак, но все же аркадиец, не чужд хитрости...
Другое дело, все равно это смешно. Тинатиэль со свгей писениной на хрен никому не сдался. Он лично и то больше для крестьян делает. Без всякого милосердия, просто нет никакой выгоды, чтобы чернь голодала. Прочие господа, ежели у них есть хоть капля ума, тоже понимают это. К слову, окрестные крестьяне, в том числе из его графства, не голодают, а что у них нет золота на высшего целителя, такова жизнь. Целителей в Империи как и прочих магов намного меньше чем в Аркадии. Логично, что их услуги дороги. Если магов заставить лечить за медяки или вовсе бесплатно, их все равно на всех не хватит. Люди будут подыхать в очередях, недовольных станет ещё больше. Но сопляк все равно ни хрена не понимает...
— Нашел, что на пиру читать, — возмутилась Эрика, когда тот закончил.
— Следует велеть Феодору получше следить за поэтами. Совсем распоясались, — добавил Валенсий.
Граф обратил взор на соседний стол. Тильский тоже выглядел возмущенным. Вероятно, Тинатиэль не предупредил его...
— Чего еще можно ждать от полоумного дурака, жалеющего схвативших его разбойников, — с насмешкой заметил Фабиус.
— Ваше Превосходительство, я бы попросила не называть моего друга, полоумным, — учтиво, но холодно бросила принцесса и повернувшись к магу, уставилась ему в лицо, — За этим столом вы вкушаете яства, зерно и плоды для которых были взращены крестьянами. Я не вижу ничего предосудительного в сонете посвященном их бедам.
— Ваше Высочество, оттого, что этот полоумный ваш друг, мое мнение не изменится. Я в своем праве выказывать всё, что сочту нужным, — высокомерно ответил Фабиус.
— Не смею оспаривать ваше право, я же в свою очередь остаюсь в своем праве делать выводы, — принцесса демонстративно отвернулась.
Маг ничего не ответил. Айрин точно решила окончательно отбить у него желание добиваться её благосклонности. Вероятно, ей это удалось. Фабиус явно не привык иметь дело с леди, позволяющими себе такую дерзость.
— Айрин, я понимаю, он твой друг, но ты не можешь на этом основании требовать уважать его. Мы с Феодором и так пошли тебе на встречу, пристроив его придворным поэтом, — вмешалась Императрица.
— Простите, Ваше Величество, — кротко ответила принцесса.
— К демонам его, было бы из-за кого спорить, — бросил Валенсий.
— Грешно демонов поминать, спаси вас Мироздание, — подал голос Октавий, взявшись за медальон...
В дальнейшем всех отвлекли карлики шуты. Трое нарядились в "ирских", прицепили бороды и вооружились импровизированной кочергой, еще трое вырядились в "фанатиков", уже по традиции надев белые мантии и демонские рога. Карлики братались и несли абсурдный вздор. "Ирские" хвалились, как хорошо гнут кочергу, на что "фанатики" одобрительно уверяли, что это доказательство их ума. Затем "фанатики" хвастались, что запретили возлегать с женщинами, "ирские" одобрили, заявив, что лучше гнуть кочергу. "Фанатики" неправильно поняли и предложили возлегать с кочергой, потом карлики долго решали, как это делать. Когда "ирские" подставляли зады, а "фанатики" якобы тыкали туда кочергой, хохот был слышен, наверное за пределами дворца. Закончилось все в итоге тем что "ирские" и "фанатики" дружно решили, что жениться надо на кочерге...
Граф сам натолкнул Феодора на эту идею. Вот захотелось ему так поглумиться, тем более, нынче это уместно. Пока он сидел за их столом, Ирские достали с этой самой кочергой. Когда они устраивали на пиру цирк, Гортензий готов был провалиться от стыда, прочие придворные взирали на них, как на шутов. Мало того, позорили, так они ещё доставали насмешками, мол он это не может. Вообще-то мог, но это же не повод выставлять себя дикарем перед всем двором. Тем более, смысла никакого. Только чаще трусом стали бы называть. Раз не доходяга, чего на воинскую службу не пошел? Но теперь пришла его очередь смеяться...
После выступления карликов началось представление, которое по уверениям Феодора должно было восславить "божественную любовь". Название говорило само за себя: "Любовники". Главная роль досталась Эстель. Леди давно рвалась в лицедейки, однако доселе все представления предполагали пение, с чем у нее не ладилось. На этот раз обошлись без пения и даже стихов. Как утверждал Феодор это комедия по новой аркадийской традиции. Не суть, но Эстель повезло, ей даже играть не пришлось. Роль сластолюбивой графини Алании была ей к лицу.
Представление получилось забавным. Графиня Алания с супругом Романом дружат с живущими в соседнем особняке бароном Гавром и баронессой Виолеттой. Все четверо сластолюбцы и помимо прочего являются тайными любовниками. Алания возлегает с Гавром, Роман с Виолеттой, леди тоже не только дружат, разве только господа в зад не долбятся. При этом у всех есть еще любовник или любовница. Все скрывают друг от друга свои связи, лгут, выкручиваются и никак не могут нормально усладить похоть. Вечно мешают друг другу, вынуждая кого-то прятаться или убегать. Все это под дружный хохот публики. В конце концов, господа и леди получают приглашение на оргию и надев маски приходят. Оказалось, все это устроил любовник Алании, он первый срывает маску, вынуждает это сделать остальных и толкает речь о божественной любви. Все признаются друг другу в любви, обнимаются и занавес закрывается...
— Рановато занавес прикрыли, я бы дальше посмотрел, — прокомментировал Фабиус, когда лицедеи откланялись и под приветственные возгласы, ушли.
— Упаси Мироздание, это же и так грешное зрелище, — укоризненно прокомментировал Октавий.
— Действительно. Я не смею осуждать тех, кто выбирает этот путь, но зачем показывать такие представления? — изумилась Айрин.
— Как зачем? Чтобы все увидели, а потом задумались, как лучше жить, — со знанием дела пояснил Валенсий.
— Ну вы сказали, Ваша Светлость. Это же просто забавный балаган. В жизни все бы закончилось печально. Леди отправились бы в обитель, а дружба меж господами приказала долго жить. В лучшем случае. В худшем — без жертв не обошлось, — снисходительно заметил Фабиус.
— Какой вы мрачный. Я бы посмеялся. Квиты же, глупо драться и скандалить, — встрял Гортензий.
— Вот именно, что глупо. Но увы, в какой-то мере Фабиус прав, у большинства нет ума, — с прискорбием отметила Эрика.
— Что вы имеете ввиду? — уточнил маг.
— Скандалить в таком случае не логично. Ежели господин возлег с женой друга, зачем обижаться на такой же поступок друга? Если он сам сношает чужих жен, на каком основании ему требовать верности от своей? — Эрика небрежно ухмыльнулась.
— Он мужчина, этого основания достаточно для требования верности. Женщина не должна себе такое позволять, если только она не шлюха, но никакой уважающий себя мужчина не станет терпеть супругу шлюху, — высокомерно высказался Фабиус.
"Зря ты за языком не следил. Ох, зря", — подумалось графу.
Маг своим высказыванием умудрился бросить камень в огород как минимум Эрики и Валенсия. Айрин тоже едва ли это понравится...
— До чего же отвратительно. Я сразу поняла, не стоит даже брать во внимание ваши недвусмысленные намерения, — презрительным тоном заявила принцесса, даже не обернувшись.
— Ваше Высочество, если бы я знал, каким дурным нравом вы обладаете, я бы не купился на вашу красоту. Мой вам совет, здесь не Аркадия, если дальше будете так себя вести, умрете вдовой, — нашелся с ответом Фабиус.
— Вы еще и хам, — бросила Айрин.
— Фабиус, что ты там говорил про основания? Знаешь, я тоже так себя веду. Мне нравятся оргии. Я по-твоему, шлюха? — с претензией спросила Императрица и расплылась в улыбке.
— Ваше Величество, вас разумеется, это не касается. Вы правитель. Вам можно всё, — отмахнулся маг.
— Даже вести себя как шлюха? — не унималась Эрика.
— Если вам так нравится выражаться, вы в своем праве, Ваше Величество.
— Ты знаешь, что морализаторство и тупость идут рука об руку? — резко спросила Императрица.
— Что вы имеете ввиду?
— Что и требовалось доказать. Значит так, вставай и немедленно отрекайся от должности Верховного Мага, — поставила перед фактом Императрица.
— Эрика, не горячись, — бросил Валенсий.
— Ваше Величество, меня выбрали на совете, а еще Игроку это крайне не понравится, — возразил тот,
— С Игроком я разберусь. Тебе повезло, что прочие не успели дать клятву. Тогда бы мне пришлось лишить тебя дара. Но если будешь упираться, мне не составит труда сделать это прямо сейчас, — Эрика в подтверждении своих слов достала кинжал.
— Что я такого сделал, чего не позволено другим? — теперь уже недоумевал тот.
— Ты отрекаешься или мне начинать ритуал? — с угрозой спросила Императрица.
— Я отрекусь, если на то будет воля тех, кто принял решение о моей должности.
— Ладно, — Эрика стянула перчатку и сделала небольшой разрез на пальце.
— Вы не посмеете! — выпалил Фабиус, встав из-за стола.
Едва Эрика начала произносить ритуальную фразу, как маг перебил её.
— Воля ваша! — нервно бросил он.
Императрица дала знак музыкантам протрубить, дабы привлечь внимание всех гостей. Фабиус в итоге заявил, что не готов к такой ответственности и отрекся от должности. Игрок смотрел на Эрику, не скрывая негодования. Граф и сам не понимал, какая муха ее укусила. Обычно Императрица не отличалась такой мелочностью, да и в целом была напрочь безразлична к оценкам ее поведения. Фабиус повел себя довольно нагло, однако его нетрудно было поставить на место. Эрика даже не попыталась. При том, что подобный жест может повлечь за собой лишние хлопоты. Он не лез в дела Гильдии, но был в курсе сложившихся обстоятельств...
Когда маг закончил, то собрался было уйти, но Императрица его одернула. Недовольный Фабиус присел. Было видно, его бы воля, удавил бы Эрику. Она, тем временем, встала и обратилась к публике, призвав всех продолжать веселиться. Следом взял слово Феодор, а Императрица присела и обратилась к Фабиусу.
— Знаешь, почему я это сделала? Только клятву принес, а уже выказываешь в моем присутствии оскорбительные намеки. Следовательно, или ты охреневший наглец, который ни во что не ставит правителя или болван, не понимающий, чего несет. Оба случая на такой должности могут доставить мне проблемы. Ты понимаешь, о чем я? — спросила Императрица.
— Да, понимаю. Прошу простить меня, Ваше Величество. Я был не сдержан в своих высказываниях. Я принес вам клятву, всё в вашей воле, — поникшим голосом заявил тот.
— Надеюсь, это станет тебе уроком. Раз уж принес клятву, будешь мне служить. Дальше всё зависит от тебя, — поставил перед фактом она.
Фабиус, разумеется, согласился. За столом повисло молчание. Все делали вид, что слушают речь Феодора. В итоге церемониймейстер объявил танцы. Когда зазвучала музыка, Валенсий ушел, вероятно, пригласить кого-то из леди. Октавий и Айрин тоже предпочли покинуть высочайший стол. Наверняка, поболтать с кем-то. Эрика, наконец, позволила Фабиусу покинуть пир. Сама она осталась за столом ибо танцы не жаловала. У Гортензия тоже с танцами не сложилось. Как ему рогопес уши оттоптал, он даже не пытался учиться. Тем более, сдались ему танцы, когда на пирах есть более интересные и полезные занятия. Например, выпить с нужными людьми, дела обсудить, понаблюдать, возле кого ходят соглядатаи...
— Эрика, скажи честно, чем тебе маг не угодил? — все же рискнул спросить граф, когда они остались вдвоем.
— Не хрен читать морали в моем присутствии, — зло процедила она и отпила из кубка.
"Уже паранойя началась", — подумалось Гортензию.
Не зря Эрика рвется на передовую. Ей определенно нужно развеяться, если морализаторство везде мерещится. Так ведь и до самодурства недалеко. Да что там, уже...
— Надеюсь, ты не сочтешь это чтением моралей. Фабиус просто выказал свое мнение, которое доселе не таясь выказывали почти все придворные, в том числе твои же гвардейцы. Так рассуждают почти все господа, даже сластолюбцы. Даже те, кто не против посетить оргию. Сама ведь понимаешь, единицы искренне разделяют наши воззрения, — увещевал Гортензий.
— Я знаю, — она закурила и обратилась к лакею, — Налей мне санталы!
Лакей тут же кинулся к другому концу стола за бутылью, Императрица подмигнула ему.
— Так надо. Продолжай, — шикнула она.
"Так надо, значит... Хм..." — он понял, это представление для Игрока. Зачем, подумает потом, а лучше спросит, а пока продолжит. Спасибо, хоть предупредила....
— Ты что, желаешь возвести свои воззрения в ранг морали, которую нельзя оспаривать вслух? — подчеркнуто изумленно граф.
— Нет! Я не хочу больше слушать морализаторские аргументы! Надоело! — якобы случайно сломав самокрутку, она резко швырнула ее в вазу и достала другую, — Хватило с меня Ирских! Впредь я не стану терпеть, — поставила перед фактом она.
— Понимаю, но ведь...
— Какие могут быть, но? Эти мудаки стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Хоть ты мне морали не читай! — якобы вспылила Императрица,
Ответить граф не успел, с Эрикой ожидаемо пожелал побеседовать недовольный Аренский. Его роль в представлении подошла к концу. Императрица ушла с Игроком, у неё всё впереди. Мысленно пожелав ей удачи, Гортензий задумался над целью поступка. Дела Гильдии его не касались, он и не стремился лезть, дел и хлопот хватало. Теперь, когда ему поручили Перстов и аркадийцев, тем более. Не суть, но со стороны Эрики жест походил на своеобразный камень в сторону Игрока. Вероятно, Ее Величество решила показать, что её лучше не бесить, а заодно утвердить свое влияние на Гильдию, которую Аренский изначально видел своей марионеткой.
Игроку пришлось не один день стараться, чтобы не просто собрать то, что осталось от Гильдии, но и сделать так, чтобы выбор пал именно на Фабиуса. Маги это не стадо баранов, для большинства важна хотя бы иллюзия, что их мнение учли. Это важная традиция в Гильдии. Более того, в их рядах множество внутренних связей или конфликтов. Теперь Игрок не может просто взять и поставить нужного ему человека, более того, без участия правителя не разобраться. Особенно быстро, а тянуть нельзя. Зачем якобы истерика? Возможно, Эрика решила бить врага его же оружием. Как вариант, заодно хочет вынудить Аренского впредь быть осторожнее в своих играх и не бесить её. Мало ли, взбесит...
Танец подошел к концу, за стол вернулся Валенсий. Он обеспокоенно осведомился, какая муха укусила Эрику. Граф ничуть не солгал, уверив, что не знает, но предположив, что Ее Величество что-то не поделила с Игроком. Причастен ши к плану Валенсий, он понятия не имел. Все может быть. Валенсий принялся рассуждать, как это не ко времени, Гортензий вдруг заметил, что Айрин направилась с Тинатиэлем в сторону зимнего сада. Туда можно было выйти прямо из парадной трапезной. Причем, что удивило, принцесса взяла его под руку...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
