Продолжение 18

— Мало... Придаём их казачьей сотне, которая должна захватить Петропавловскую крепость и разоружить запасный пулемётный батальон.

— Виноват!.. Они пойдут первыми, так что им придаём казачью сотню. С неукоснительным выполнением всего, что скажут.

— Хорошо. Там же будут несколько человек от Потапова. Из знакомых Вам лично. Организуют охрану и оборону.

— Ясно. Что я должен делать лично?

— Организовать безопасность встречи с Хабаловым. Затем вместе с Валерием Антоновичем доставить в Таврический дворец и вручить Родзянко указ Регента о роспуске Думы. С последующим арестом указанных в известном Вам списке лиц. Осложняется всё тем, что туда хаотично будут стягиваться войска, желающие выразить преданность новой власти.

— И вывозить арестованных будет трудно... А в случае невозможности данного действа?..

— Денис Анатольевич!.. Опять Вы за своё?.. Только в самом крайнем и безвыходном случае!.. Надеюсь, он не наступит. — Келлер ловит мой удивлённый взгляд и поясняет. — Начальник автомобильных частей Русской армии генерал Секретёв приказал согнать все имеющиеся броневики в Михайловский манеж и снять с них всё важное... Сейчас все эти магнето и карбюраторы уже у нас, и небольшое количество водителей тоже имеется. Будем вывозить "пленных" на броневиках. Гранат и взрывчатки у них нет, останавливать машины будет нечем. А чтобы не успели навалить баррикады — действовать надо будет быстро.

— Из винтовки в упор тоже можно дел натворить. Кстати, есть данные о вооружении мятежников?

— Очень приблизительные. Точных цифр никто не знает. Могу сказать только одно — около половины стволов в цейхгаузах стрелять не будут. После внеплановых инспекционных проверок из ГАУ...

Ну да, там пружинки нет, там боёк сломан, там шептало отсутствует, а может быть и чопики в стволы забили, или хрени какой-нибудь типа столярного клея позаливали.

— ... то, что в казармах, или втихую привезено из Сестрорецка. Поэтому, повторюсь ещё раз — Кронверк, Арсеналы, Патронный завод ни в коем случае нельзя отдавать. Оборона там будет организована. Ну, а Ваша задача — в случае чего мчаться туда и исправлять ситуацию. И вот там уже — не считаясь ни с чем...

Постучав, дверь приоткрывает Прохор и ворчливо задаёт вопрос:

— Фёдор Артурыч, может — чаю? Почитай что сутки не спамши и не емши...

Ну да, ну да, старая солдатская заповедь. Война — войной, а обед по распорядку...

*

Пока мотался на "узел связи" и обратно, совещание у Келлера уже почти началось. Через пару минут после меня появился очень серьёзный и сосредоточенный подполковник Бойко с раздувшимся от бумаг портфелем и завертелось...

— Господа офицеры, времени в обрез, поэтому — к делу. — Федор Артурович обводит всех взглядом. — Валерий Антонович, прошу...

— Разработанный ранее план остаётся почти без изменений. Первоочередная задача — блокировать заговорщиков в пределах Выборгской стороны и так называемого "военного городка", одновременно установив контроль над складами оружия и продовольствия, вокзалами, телефонной станцией, телеграфными отделениями Почтеля и другими важными учреждениями. После чего назначенные подразделения ударами навстречу друг другу начинают вытеснять бунтовщиков с их позиций. В случае, если восставшие солдаты займут оборону в своих казармах, на штурм время не тратить, блокировать все подходы при помощи пулемётов и резервных групп, затем двигаться дальше. После занятия вышеупомянутых районов проводится зачистка и изъятие оружия, а в дальнейшем — патрулирование улиц с целью поддержания порядка.

— Вы всё уже знаете и не раз отработали на штабной игре свои действия. Повторяться не вижу смысла, да и время дорого. — Слово опять берёт Келлер. — Прошу при отдании приказаний учитывать тот факт, что с того момента, как я сообщу генералу Хабалову о своих полномочиях, а это состоится ровно в девять часов утра, в Столице вводится осадное положение. Сие означает, что любой человек, задержанный с оружием в руках, подпадает под юрисдикцию военно-полевых судов. А оказывающий вооружённое сопротивление, либо уличённый в мародёрстве, убийствах, насилии, грабежах, или иных тяжких преступлениях, — расстрелу на месте без суда и следствия. В обязательном порядке доведите это до нижних чинов.

Судя по мимолётному оживлению некоторые сомнения в разрешении столь суровых мер у господ начальников и командиров были, но теперь рассеялись. Потому, что по знаку генерала Валерий Антонович открывает свой пухлый "ящик Пандоры" и оттуда появляются большие, запечатанные сургучными печатями конверты.

— Сейчас каждому из Вас будет вручены письменный приказ на разрешение всего вышеизложенного за моей подписью, а также карта с уточнённой диспозицией и порядком действий. — Фёдор Артурович берёт в руки первый бумажный пакет и почти торжественно объявляет. — Генерал-майору Акутину. Владимир Иванович, прошу...

Командир 1-й бригады Уральской казачьей дивизии делает шаг вперёд и протягивает руку за конвертом. Уже в годах дядечка, борода седая, как у святых старцев на иконах. Только старцам этим не по их ангельскому чину Георгиевское оружие и этого же ордена Святого Георгия крест носить, не говоря уже о других наградах. Видел как-то его в парадной форме — там ещё и Владимиры, Анны и Станиславы, причём все с мечами...

— Командиру 4-го Уральского полка полковнику Ерёмину... Командиру 6-го Уральского полка полковнику Мизинову... Командиру 19-го драгунского Архангелогородского полка полковнику Гончаренко...

О, а вот и наш служитель муз! Близко с ним не знаком, но, как говорили мои старшие коллеги-попаданцы, в прошлый раз взял себе псевдоним "Юрий Галич" и стал писать стихи и романы. Будем надеяться, что в этой жизни ему не придётся сочинять "Поручика Голицына". За неимением сюжета...

— ... Командиру 1-го Заамурского конного полка полковнику Моравицкому... Командиру 1-го Конно-горного артдивизиона полковнику Ширинкину...

Вроде — все, теперь моя очередь...

— Командиру 1-го отдельного Нарочанского батальона капитану Гурову...

Два шага вперёд, получаю свой "файл", разворот и — на место.

— Господа офицеры, есть ли у кого-нибудь вопросы? — Фёдор Артурович собирается закругляться.

— Разрешите?.. — Обращает на себя внимание один из командиров-уральцев. — Ваше превосходительство, мосты согласно диспозиции я перекрою, пулемёты на них поставлю, резервные взвода размещу, патрулирование по набережным налажу. Но, хоть разъезды и будут усиленные, с большими толпами им справиться будет трудно. Вы говорили о каких-то особенных гранатах и метателях оных. Когда их можно будет лицезреть?

— Разрешите? — Правильно понимаю вопросительный взгляд Келлера. — Ваше превосходительство, гренадёрская штурмовая рота прибудет в город в течение двух с половиной часов и сразу же гранатомётчики будут приданы в сотни...

Полковник согласно кивает головой, и вопрос исчерпывается. Зато появляется новый, более интересный.

— Господа, кто отвечает за оборону Арсенала и складов? — Подаёт голос генерал Потапов. Увидев искомого человека, передаёт ему бумажку. — Вот здесь адрес мастерских Петроградских артскладов. По неизвестной причине вместо отправки на фронт там хранятся трофейные пулемёты Шварцлозе, проходившие перестволивание под наш патрон. Всего — около полусотни. По моим данным растащить их ещё не успели. Информация получена только вчера вечером...

Нифигасе подарок!.. Лежат себе интересные такие машинки, а мы про них — ни слухом, ни духом. То-то у командира гусарского Иркутского полка глаза загорелись, прямо сейчас, наверное, и отправит своих за "игрушками"...

— Господа, прошу всех учесть следующее!.. — Привлекает к себе внимание исчезнувший, затем появившийся вновь ротмистр Бессонов. — Сегодня ночью восставшим удалось захватить Дом предварительного заключения. Пока одна группа нападавших отвлекала внимание охраны, вторая сумела прорваться... В общем, около трёхсот уголовников вырвались на свободу...

Твою ж дивизию!.. Как ни кощунственно звучит, но — слава Богу, что моих там в охране не было! А если бы были — хрен кто туда бы пролез!.. А вот у этих уродов, как минимум, три пулемёта уже имеется...

* * *

Город плавает в каком-то дурманном полусне. Кто-то только начинает просыпаться, кто-то наоборот — засыпать, когда мы выезжаем. Во всяком случае людей на улицах почти нет, и никому наша маленькая колонна неинтересна. Может быть, в нашем случае потому, что маленькая — ещё не значит беззащитная. Первыми едем мы с Буртасовым на бронереношке, которую испытывали в Ораниенбауме. Простреленное котельное железо заменено на хромо-никелевую броню, штатный щиток от максима уступил место наклонному, закрывающему обоих номеров расчёта. В качестве "пассажиров" — семь диверсов в десантном отсеке, двое из которых дежурят у пулемёта. За нами, отстав метров на десять, катит привезённый из Института любимый бенц Келлера. С шофёром, генералом, и тройкой моих бойцов в качестве бодигардов. И замыкает "караван" полувзвод конвойных казаков-уральцев.

Редкие прохожие на всякий случай стараются исчезнуть в подъездах и подворотнях, люди уже напуганы происходящим и прекрасно понимают, что с утра и баба с пустыми вёдрами, и броневик с солдатами — это к неприятностям. Хотя, есть вон и в приметы не верящие...

Заворачиваем за угол и практически лоб в лоб сталкиваемся с группой революционных студентов. Обосновались они здесь, видать, ещё с вечера, и довольно основательно. Метров за пятьдесят от перекрёстка половина дороги перегорожена телегой с какими-то брёвнами, рядом, препятствуя проезду, лежит одно из них. Илья начинает притормаживать, от кучки отделяется один из них и, привычным жестом поправив на плече винтовку, двигается нам навстречу... Привычным, блин, жестом!.. Студенты какие-то странные... У каждого винтарь, плюс револьвер в кобуре на поясе. Только что стояли кучкой, но быстро рассредоточились... Трое стволы наизготовку взяли, двое в подъезд ломанулись. То ли за подмогой, то ли сверху пострелять...

Буртасов крутит руль сначала влево, затем вправо, останавливаясь по диагонали проезжей части и закрывая корпусом машину с генералом. "Призраки", всё поняв без слов, замирают у амбразурок в бортах. Казаки, почуяв неладное, подтягиваются ближе и окружают бенц ощетинившимся стволами кольцом...

Всё! Узнал гадёныша! Один из тех, с кем "беседовал" тогда на демонстрации!.. Сзади слышно негромкое от кого-то из диверсов:

— Окна... Второй этаж справа... Держу...

"Студент" настороженно оглядывает тихонько урчащий движком броневик, казаков на заднем плане, затем быстрым движением скидывает и берёт наизготовку свою трёхлинейку. Грамотный, с...ка!.. Не бывает таких студентов! Крепких, подтянутых, опытных с оружием!..

— Кто такие?! Куда и по чьему приказанию следуете?! Откройте дверь и выйдите из авто!.. — Для большего эффекта "студент" стучит прикладом по броне... Звон стекла где-то справа сверху, короткая очередь "стеньки", изо всех сил пинаю дверь, которая отправляет на брусчатку не успевшего убраться с её траектории проверяльщика... Гулкие выстрелы винтовок перемешиваются с басовитой строчкой максима... Прыжок на мостовую, "бета" делает лишнюю дырку во лбу начинающего приходить в себя ряженого... Два шага в сторону, на колено, ствол следует за взглядом...

Три трупа возле телеги, один повис на подоконнике раскрытого окна, трое казаков уже влетели в подъезд... Возвращаюсь к своему "студенту", выворачиваю карманы, расстёгиваю шинель... Не густо... Деревянный портсигар с пятью папиросами, коробок спичек, носовой платок, около рубля мелочью... Ни документов, ни записок, ни каких-нибудь мандатов... И откуда взялся этот, блин, ниндзя, то бишь, — "скрывающий личность"?..

Шум возле подъезда заставляет отвлечься. Двое уральцев, грамотно заломав, выводят на свет белый ещё одного, наверное, единственного оставшегося в живых детинушку в студенческой шинели. Третий идёт следом, неся в руках... Нет, ну это — форменный дурдом и разрыв шаблона! Все — люди, как люди, с винтовками, а этот — с ковбойским винчестером! Да ещё и под револьверный патрон! Буффало Билл, блин, с Натаниэлем Бампо в одном флаконе, в смысле — в одной шинели!.. Надо подойти познакомиться, а вдруг действительно Чингачгука знает?..

Пленному уже связали руки за спиной тонким сыромятным ремешком, видел я у уральцев запасы столь ценного предмета. Вот такие они, яицкие ковбои!..

— Кто таков? Что здесь делал? — Пытаюсь начать конструктивный диалог, но неудачно.

— Да пошёл ты!..

Ну, не хочешь по хорошему, будет — как всегда! "Лодочка" справа по скуле, прямой — в солнечное сплетение... Грубиян падает на колени, стараясь вдохнуть воздуха. С пятой, или шестой попытки ему это удаётся, а на выдохе!..

— Shit!.. (Дерьмо!)

Хоп! Стоп игра!.. Я только теперь понимаю, что где-то краем сознание царапнула то ли интонация, то ли произношение, когда он меня послал!..

— Fucking bastard! — По глазам вижу, понимает, сволочь. — See you later! (Ещё увидимся)

Казаки не пожалели ещё одного ремешка связать ноги, а мои орлы притянули трофейным брючным ремнём ручки к ножкам. Так что дальше у нас в кузове "человек-лягушка" поедет...

Оттащить бревно за специально привязанные к одному из концов веревки труда не составило, собрать трофеи — тоже, и через две минуты колонна продолжает движение...

Возле Адмиралтейства нас снова останавливают, но уже — "свои". Генерал Хабалов приказал собраться здесь оставшимся верными присяге частям. Которых на данный момент очень немного, если не сказать хужее и грубее. Ставим броневик возле входа, казаки располагаются рядышком, а Фёдор Артурович в сопровождении десятка "призраков" под моим чутким руководством следует на рандеву с теперь уже бывшим командующим Особым Петроградским военным округом...

*

Генерал-лейтенант Хабалов, сделав непроницаемое лицо, с неимоверной безысходностью в душе в очередной раз слушал пустопорожние бредни министра внутренних дел Протопопова, требовавшего от Петроградского градоначальника Балка и начальника Охранного отделения генерал-майора Глобачёва наконец-то обеспечить порядок в Столице. Первый в речи министра был упомянут скорее для проформы, все знали о дружбе бывших однокашников, поэтому большинство упрёков досталось начальнику Петроградской охранки. Военный министр Беляев в свою очередь предъявлял претензии генералу Чебыкину, в чьём ведении значились взбунтовавшиеся запасные гвардейские батальоны. Тот, вяло возмущаясь, в сотый, наверное, раз объяснял, что столичная жизнь развращает солдат, что он неоднократно обращался в Ставку с просьбой о ротации гвардейских частей в Петрограде, но всё спускалось на тормозах генералом Алексеевым.

"Господи Всевышний, они же только и думают о том, как самим выйти сухими из воды, переложив вину на другого! И абсолютно никто не думает о том, как прекратить безобразия в городе" — Тоскливо подумал генерал. — "До четырёх утра спорили, ни к каким выводам не пришли, и сейчас то же самое... Так хорошо всё складывалось, за деятельность в бытность губернатором Уральской области был зачислен в списки Лейб-гвардии уральской Его Величества сотни сводно-казачьего полка и даже орден Белого Орла получил, и вот сейчас — бунтующий Петроград и конец карьере..."