Дикий дракон Сандеррина

— Тродда, угомонись, — попросил ее муж, но какое там...

— Пускай продолжает, — сказал я, пока Тродда фантазировала о том, что могла бы со мной сотворить. Кое-что я запомнил — вдруг пригодится? — Я люблю слушать гипотезы о моих увечьях.

И о происхождении тоже: признаюсь, в исполнении Тродды это было захватывающе. Сразу видно бывшего военного врача — в мирное время таким пассажам не научишься.

Однако чародейка начала иссякать, а мне вовсе не хотелось, чтобы она перешла от слов к делу и действительно что-нибудь мне сломала, отсекла или вырвала с мясом.

К сожалению, путей для отступления у меня не было. Прямо сейчас не было, я имею в виду: поблизости не оказалось ни единого поворота, а даже если бы они были, я не успел бы до них добраться — заклинание быстрее и моей Гуш, и тем более меня самого.

Значит, уходить придется во время перехода, бросив обоз. Я действительно никогда прежде так не поступал, но, как философски говорит Веговер, всегда бывает первый раз. Вот он и наступил...

— Вы закончили? — поинтересовался я, когда Тродда взяла очередную паузу, чтобы отдышаться. — Не поймите меня неправильно, но вы начали повторяться, да и утомились изрядно.

— Санди, — сказал Сарго, и мне почудилось, будто голос его сделался немного виноватым. — Прошу вас, не нужно доводить до... ну, до всего перечисленного. Вы не чародей, а Тродда, да и я умеем добиваться желаемого. Есть, конечно, несгибаемые люди, но, по-моему, вы не из таких. То есть, конечно, я не имел в виду, что вы способны предать или что-то в этом роде, репутация у вас безупречная, но... Ваше здоровье вам наверняка дороже, чем...

— Чем что? Жизнь?

— Я имел в виду нарушение контракта, — пояснил он. — Вы же сказали, что могли бы закрыть на это глаза за хорошее вознаграждение, верно? Ну вот... Как минимум двое суток у нас есть, а мы постараемся поить дракона как можно чаще, чтобы выиграть время. В ваших же интересах поскорее вывести нас на подходящую дорогу. Чем скорее мы доставим зверя хозяину, тем лучше для всех нас.

— А он сумеет с ним справиться?

— Это нас уже волновать не будет, — честно ответил Сарго. — Обещаю, Санди, я лично позабочусь о том, чтобы ваше кратковременное выпадение памяти не несло никаких последствий для здоровья. Не бойтесь, Тродде не доверю: вынуть мозги через нос она вполне способна, да и тонкое воздействие дается ей неплохо, но...

— Да уж, пожалуйста, займитесь этим сами, — вздохнул я и увидел победную улыбку на лице Тродды.

Должно быть, она думала, будто сумела меня запугать. Не скрою, я всерьез опасался за свое благополучие — не боятся только дураки. Что толку спорить с теми, кто заведомо сильнее тебя и не соблюдает правил? Заполучишь какое-нибудь увечье, а закончится всё тем же самым. Сарго прав: вряд ли я долго выдержу под пытками. Хотя бы потому, что после них они меня точно закопают где-нибудь в лесу: одно дело упившийся до потери памяти провожатый, бывало и не такое, и совсем другое — характерным образом искалеченный. Если уж он сам не заинтересуется, откуда у него взялись такие увечья (Сарго, думаю, может вовсе лишить человека памяти), окружающие могут полюбопытствовать. А там... Может, вспомнят подвиги Тродды и ее коллег во время войны, может, еще что-то всплывет. Сколько веревочке ни виться — кончику быть. И не таких ловили.

— То есть вы согласны? — с явным облегчением уточнил Сарго.

— Вы не оставляете мне выбора. Шкура мне дорога, это вы точно подметили. Только тогда уж давайте не мешкать, — добавил я, — чем скорее тронемся в путь, тем скорее доберемся до поворота. Если скорость вам важнее... хм... белого безмолвия, я поискал бы дорогу покороче. Или даже две. Вы же не даром выспрашивали, как это работает.

— Только не думайте, что можете нас обмануть, — сказала Тродда. Она успокоилась, гневный румянец почти пропал с ее щек, но глаза горели торжеством. — Кто вас разберет — заведете невесть куда, скажете, что никаких поворотов рядом нет, а там... Мы сами рады будем броситься врассыпную, лишь бы не сгореть!

— Тут уж вам остается только положиться на мое слово, равно как и мне на ваше, — ответил я. — Не думайте, будто мне хочется скитаться невесть где. Больше всего я мечтаю избавиться от этого задания... и от вас, господа чародеи, с вашим проклятым драконом вместе!

— Наконец-то я вижу живого человека, а не маску... — улыбнулась она и потянулась ко мне, будто хотела взять за подбородок, но я сделал шаг назад, и рука Тродды повисла в воздухе. — К тому же напуганного человека...

— Испугаешься тут, — буркнул я. Мой счет к Веговеру прирастал на глазах. — Но попрошу без фамильярностей, с мужем заигрывайте, со мной не нужно.

— Право, оставь свои штучки, — глянул на жену Сарго. — Сейчас и отправимся, Санди. И будем ехать до темноты, а может, и ночью, если волы выдержат. Можно внушить им, чтобы шли без устали, это просто, не драконы же. Но...

— Но лучше не надо. А то если они лягут от истощения где-нибудь на снежной пустоши, нехорошо выйдет. Лучше давать им отдохнуть ночью, а днем — дорогу гладко выстилать, как вы умеете. Теперь-то можно потратить на это немного сил, я надеюсь?

— Да, пожалуй, — согласился он, переглянувшись с Троддой. — Отправляемся.

"Что ж, — подумал я, — дело за малым: добраться до поворота. Главное, чтобы чародеи не взяли меня на короткую сворку, иначе я не сумею от них оторваться..."

Накаркал.

— Репутация у вас, конечно, безупречная, Санди, — ласково пропела Тродда, — но я все-таки предпочитаю обезопасить наше предприятие. Вам придется расстаться со всеми вашими амулетами, оберегами и прочим. У вас их при себе много, и я сходу не могу определить назначение каждого. Разбираться некогда, поэтому...

— Пожалуйста, — любезно согласился я и терпел, пока она выискивала у меня в карманах эти безделушки. — Может быть, мне раздеться, чтобы вам удобнее было проверять, не прячу ли я что-нибудь в заднице?

— Не стоит, право, оттуда никаким колдовством не тянет, — в тон ответила она. — А вот перчатки бы я с вас сняла...

— Перестань, Тродда! — вмешался Сарго, явно оценив мой взгляд. Подозреваю, им можно было плавить металл не хуже драконьего пламени. — Это уже слишком. Перчатки как перчатки, не зачарованы, внутри тоже ничего не спрятано. Оставь! И так времени сколько потеряли...

— Будь по-твоему, — поджала она губы и сняла с себя тонкую цепочку. — Но я еще не закончила с мерами предосторожности. Нашему провожатому придется потерпеть легкие неудобства.

С этими словами Тродда накинула цепочку мне на шею и легонько потянула. Мне показалось, будто на горле у меня затянулась удавка, правда, сразу же расслабилась.

— Вот так, — удовлетворенно сказала чародейка и концом той же цепочки, непостижимо удлинившейся, спутала мне щиколотки. — Теперь, Санди, вы не сможете далеко уйти и на лошадь тоже не вскарабкаетесь. Разве что она ляжет, а вы сядете боком, по-дамски.

— Благодарю за идею.

— Учтите, чем сильнее вы удалитесь от нас с Сарго, тем сильнее станет затягиваться цепочка, — предостерегла она. — Она не из простого металла, порвать или перепилить ее не выйдет, не пытайтесь. И, право, не стоит проверять, что случится с вашей шеей, если вы решите скрыться от нас... за поворотом.

— Санди, мы вынуждены пойти на это, — примирительно сказал Сарго. — Да, мы чародеи, но без вас дорогу не найти, а вы явно настроены решительно... Придется потерпеть.

— За доставленные мне неудобства с вас еще треть гонорара, — сообщил я и покосился на Тродду, откинувшую полог тента на драконьем возу. — Хм?

— Поедете здесь, — пояснила она, улыбаясь. — Со всем возможным комфортом. Пол мы сейчас высушим, а вонять от этой скотины не воняет. Во всяком случае, запаха не больше, чем от лошадей с волами.

— Да, в фургоне сухо, тепло, — кивнул Сарго, — вдобавок никто вас не услышит, об этом мы позаботились.

— А как я предупрежу вас, когда замечу поворот?

— Не услышит никто, кроме нас, — поправила супруга Тродда.

— Возчики с охранниками могут заметить мое отсутствие.

— Не заметят.

— Они тоже... — я покрутил пальцами в воздухе, — слегка одурманены? Не опасаетесь, что в момент опасности не успеете привести их в чувство? Или приведете, но они так оторопеют, что ничего не успеют поделать?

— Они вовсе не одурманены, — пояснил Сарго. — Просто не видят и не слышат лишнего. Это легко устроить. С посторонними зеваками сложнее, а с теми, кто всегда под боком, — никаких проблем.

— Удобно, — согласился я. — А как я, по-вашему, должен карабкаться на воз со связанными ногами? Вы меня подсадите?

Вместо ответа неведомая сила перебросила меня через задний борт, так что я упал на локти, пребольно стукнувшись при этом. Хуже того — оказался нос к носу с драконом и поспешил отползти.

— Прекрасно, — констатировал я, усевшись поудобнее. — А не могли бы вы бросить мне мою флягу? Клянусь, в ней нет напильника! И зелья, способного унести меня в неведомые дали, тоже нет, хотите — попробуйте сами.

Кто-то из них — видимо, Тродда, — прицельно обдал меня струей ледяной воды.

— До вечера от жажды не сдохнешь, — любезно сказала она и завязала тент.

Делать нечего, я облизал руки и задумчиво обсосал насквозь промокшие рукава рубашки — в глотке-то пересохло. Потом перевел взгляд на дракона и сказал:

— Однако и влип же я...

Клянусь, дракон покосился на меня с сочувствием.

5.

Воз скрипнул и покатился вперед с нешуточной скоростью: видимо, чародеи действительно выгладили дорогу, а волов погоняли всерьез.

Внутри было жарковато, и я решил было, что выглянуло солнце, но нет, наоборот — по брезенту то и дело принимался барабанить дождь. Жар исходил от дракона, сообразил я. Похоже, дело и впрямь неладно: когда я видел эту тварь у Веговера, ничего подобного не наблюдалось, а теперь... Теперь так и мерещилось: под грязно-бурой чешуей разгорается пламя. Пока оно еще не слишком яркое, это всего лишь тлеют угли в горне, но их жара уже достаточно для того, чтобы разогреть драконье тело до такой степени, что притронуться к нему — все равно что к натопленной печи? Что же будет, когда горн раскалится докрасна, и огонь вырвется наружу?

"Если это случится рядом со мной, я даже понять ничего не успею", — успокоил я себя и занялся более насущными вещами.

Тродда не солгала — цепочка оказалась очень прочной. Порвать ее у меня не вышло, перетереть о звено драконьих оков за неимением чего-то еще — тоже. Несомненно, чародейка знала, как я развлекаюсь, и насмехалась над тщетностью моих попыток. Конечно, пока я этого не слышал, она могла хоть ухохотаться... Тем не менее, желание удавить ее этой самой цепочкой становилось всё сильнее и сильнее.

Пить хотелось все ощутимее, но она опять-таки была права: до вечера не умру. Хуже будет, если от жары и духоты у меня разболится голова — тогда я точно не смогу ничего придумать... Но пока обошлось: дурная тяжесть как пропала с ночи, так и не возвращалась. И хорошо, что я не попросил кроме фляги кисет. При чародеях я ни разу не курил, и это вызвало бы недоумение. Они не преминули бы проверить, обнаружили в кисете вовсе не накорри... Несомненно, Тродда легко догадалась бы, что это за снадобья, а я тем самым дал бы ей в руки отличный козырь. Легкую боль я стерпеть могу, но иногда... иногда случается такой приступ, что за пилюлю я на что угодно готов. Хоть на этом вот драконе жениться, хоть на Тродде — уже без разницы. Оставалось уповать на то, что в ближайшие сутки со мной ничего не случится...

Я устроился на полу и отогнул край брезента, чтобы впустить свежий воздух. Моя Гуш шла привязанной к следующему возу, я мог видеть ее на поворотах. Я даже насвистел бравурный мотив — призыв скакать со всех ног. Гуш вполне могла оборвать привязь и скрыться... если бы услышала меня. Но зачаровано было на совесть: возчик позади в упор смотрел на мою высунувшуюся из-под брезента руку и не видел ее, до Гуш не долетали звуки, а ведь слух у нее не хуже моего.

Хорошо еще, я успел ее оседлать, а расседлывать никто стал. Все мои пожитки вроде бы на месте. С Тродды станется порыться в вещах, но вдруг обошлось? Или, по крайней мере, она ничего не выбросила в придорожную канаву и не присвоила. Деньги — пёс с ними, но имелось там кое-что поважнее денег...

"Чародеи-то меня слышат", — вспомнил я и принялся напевать. Негромко, чтобы окончательно не пересохло в глотке, но отчетливо. Сплошь непристойные песенки, каковых я знал превеликое множество. Слух у меня отличный, музыкальный в том числе — чужую фальшь я слышу преотменно. Но вот сам попасть в ноты, увы, не в состоянии, а потому меня обычно предпочитают угощать за счет заведения, лишь бы я не подпевал веселой компании: перекричать-то я многих могу, но... Лучше не нужно.

Вряд ли Тродда краснела от этих песенок (наверняка слышала их побольше моего), но, надеюсь, к вечеру начала закипать. Правда, никто не просил меня заткнуться, и я понадеялся: вдруг она приглушила звук?

Еще я уповал на то, что дракон от моих певческих упражнений не взбесится. Он, правда, как взглянул на меня один раз, так с тех пор и лежал, прижмурившись, и ни на что не реагировал. Иногда мне казалось, что из ноздрей у него вырываются струйки пара, будто где-то внутри докипали остатки залитой в него воды.

Наступил вечер, и возы замедлились, но не остановились совсем. К моему узилищу кто-то подошел — я узнал шаги Сорго — и брезент отодвинулся.

— Держите флягу, — сказал он. — И ради всего сущего, умолкните хотя бы на ночь!

— А вы что, собираетесь спать? — удивился я, принюхавшись к горлышку. Ничем посторонним не пахло, но пить я не торопился. — Почему тогда не остановились на привал?

— Решили, что лучше потихоньку поедем вперед, чтобы завтра пораньше добраться до поворота.

— Я предупреждал насчет волов, — сказал я.

— Мы немного поделимся с ними силами, — ответил Сарго, шагая вровень с возом и придерживаясь за борт. — Поэтому ночью будем дежурить по очереди. Тродда вела обоз весь день. Теперь моя очередь, а ей нужно выспаться. Поэтому еще раз заклинаю...

— Я тоже предпочту вздремнуть, — перебил я. — Да и не хотелось бы разбудить ее после тяжелого дня. Она и без того достаточно зла.

— Она не любит провожатых.

— Я заметил.

— Даже скажу, чтобы вы знали, почему, — добавил Сарго, хотя я не спрашивал. — Отряд ее первого мужа один ваш коллега завел... Одним словом, завел. С концами, никто их больше никогда не видел. Потом выяснилось, что он работал на противника.

— Муж?

— Провожатый!

— А, — сказал я. — Бывает. Надо думать, Тродда разыскала его и убила с особой жестокостью?

— Нет, он будто испарился. Может, убили, а может — решил отсидеться в какой-нибудь глуши, пока всё не забудется.

"Скорее всего, — подумал я. — Я ведь именно так и поступил".

Правда, то была не здешняя война, но принцип один: иногда лучше скрыться надолго, а иногда — исчезнуть, не оставив следов, и никогда не возвращаться назад. И как знать, вдруг этот безымянный провожатый сейчас живет там, откуда давным-давно ушел я?