Апокалипсис

Все уже были здесь.

Во главе стола по центру очищенной от поросли поляны сидел отец, окруженный умудренными жизнью стариками, что нашептывали ему в уши и мешали кушать. Что они там обсуждают, я даже не стал гадать. Нам с Лёхой отвели место рядом с женщинами и детьми. Не ценят они единственных здесь дееспособных парней, подумал я, чувствуя веселье в груди. Похоже, потихоньку прихожу в себя и привыкаю.

Эх, жизнь моя жестянка. На что только не пойдешь ради благополучия семьи.

Глава 4

— Итак, — как только все утолили голод, слово взял отец. — Ситуация у нас не ахти. Запас продуктов примерно на месяц, и бесплатно нас кормить никто не будет, как вы понимаете, — обвёл он нас всех взглядом. — Что будем делать? Идеи?

— Не вижу повода горевать. Ничего же не поменялось. В России тоже дармоедов за красивые глаза не кормили, — проворчал седой как лунь дедок. — Пенсии на все не хватало, приходилось жить как все, хозяйством. Хорошо дача была, земля кормила, — перекрестился старик. — И здесь прокормит. Чай мы без рук?

— Все верно, Спиридон Варфоломеевич, — кивнул отец на его замечание. — Так что наша первоочередная цель — обеспечить всех питанием. Ружья у нас есть. Из опытных охотников Алексей, друг моего сына, — показал отец на него пальцем. — Познакомьтесь, кто еще не знает.

— Всегда готов, — отсалютовал тот ложкой, полной каши. За плечом у него висело ружье. Не расстаётся теперь. Взял в оружейке и ходит с ним.

Может он и прав, а я зря ворчу? Стоит тоже вооружиться на всякий случай. Зверь из леса выйдет и что делать? Чем защищаться?

— Они с моим Ваней уже не раз приносили добычу, так что отправятся в лес. В нашей группе, боюсь мало тех, кто может помочь им в этом деле, — смущенно огладил бороду отец.

— Прямо говори, — проворчал дед Спиридон. — Старики, да бабки одни остались с детьми на руках. Не потянем. Но ничего! — Угрожающе помахал он сжатым кулаком небу. — Прошлые хозяева этих вагонов — леса заготовили впрок, но так и не успели воспользоваться. Лежит теперь, гниёт. А мы по большей части деревенские, знаем, как за топор держаться. Баньку поставим, беседку, огородик организуем. Пригодимся еще. Рано нас со счетов списывать.

Пожилые люди, что сидели за столом поддержали его добрыми словами.

— Сдюжим, — заверили они всех.

— Хорошо. Женщины же будут присматривать за детьми. Вести хозяйство. Организуют садик, школу. Будут учить тому, что сами знают. И не забываем про опасности. Вспомните вчерашнего червя.

Все повернули головы в мою сторону. Пластырь я уже снял, мазь помогла, но остался шрам во всю щеку, что придавал мне довольно брутальный вид и служил всем напоминанием, что мы здесь не на курорте.

— Это правильное дело, — вставила своё веское слово мама. Она у нас преподаватель математики. Как вдарит линейкой по башке — сразу мозгов прибавится. Я даже голову потер, вспоминая свою учёбу в школе. — У нас есть четыре мальчика, старше десяти и восемь девочек, от пяти до девяти лет. Им всем надо дать достойное образование! — Хлопнула она ладошкой по столешнице, аж посуда забренчала. Строгая она, хоть и добрая.

— Зачем? — Влезла в разговор одна из истеричек, и я поморщился. Женщина она красивая. Стройная словно та осина, огненно — рыжая, но дрянной характер все портит. Кто решится завести с ней семью?

— Что зачем? — Состроила непонимающую мину мама, недовольно на ту посмотрев.

— Зачем им учиться? — Спросила Ксюша. Так ее звали. — Это другая планета, здесь всё другое. Наши знания обесценились. Не вижу смысла тратить на это время, если у нас есть пакеты знаний, — надула она губы, доказывая свою точку зрения.

— Ох, ты дурья башка, — влез в беседу словно медведь в малинник дед Спиридон. — Знания математики универсальны! Физика, история. Они должны знать, с какой мы планеты. Забывший свои корни и не человек вовсе, а так, перекати поле. И учить мы будем не глупостям, каким, а делу важному: как дом поставить, как корову доить и как картошку сажать.

— Читать, писать, — поддакнули из-за стола.

Высказался и я.

— Стоит еще помнить, что детям до восемнадцати лет нельзя учить эти самые пакеты знаний. Мы и так с вами рискуем. Всем же объяснили про опасность гипносна? Вот. Да и не учат здесь так детей. Они, как и мы ходят в школы и университеты. А вместо гипносна используют современные медицинские капсулы, не травмируя мозг.

— Правильно сын говорит, — разгладил отец усы. — Школам быть. Стало быть, за дело. Нечего рассиживать. Позавтракали, пора и поработать. Совещание на сегодня закончено.

Мы стали расходиться, разбившись на группки по интересам и переговариваясь между собой.

Встав, я направился к себе. Голова всё ещё болела. Тошнило, но дело надо делать. Уже в своей комнате я одел на специальные крепление у пояса флягу с водой и нож. Вытряхнул из рюкзака всё лишнее. Оставил там только котелок, планшет и палатку. Вышел из комнаты, зашел за угол, пройдя до конца коридора, и снова вздрогнул. Идентификация личности в арсенале меня пугает.

Выбрав себе ружье, я пошёл искать Лёху. Пора бы уже отправляться на охоту. Все же одной каши нам мало. Нужно мясо. Да и деньги нужны, нитрино. Нам много что нужно купить.

И где же Леха? Уже два раза бараки обошел, а его все нет.

— Ты где бродишь? Я везде тебя ищу?!

Наткнулся на него в какой-то каморке нашего вагончика. В армии бы сказали — вид он имел лихой и придурковатый.

— Да, так, — отвёл он взгляд. Подозрительно, чёрт побери. Что он тут делал? — Ну что, пошли, Ванюх? — Подмигнул он мне. — Сам сказал, время не ждет.

— Идём, уже.

Потопали мы к краю леса. Наобнимались по пути со всеми желающими. Я встретил мать, и она пустила слезу. Все понимаю, но это уже раздражает. Сестра тоже показалась, помахала нам ручкой. Ее кот сидел рядом и высокомерно, как могут только коты лизал лапку и умывался.

Как только мы вошли под тень деревьев нависающих над головами, словно второе небо, стало сбоить ядро, а точнее карта, которую я вывел перед глазами. Местная навигационная система оказалась бесполезна. Пришлось отключать и вывести на сетчатку обычную фотографию местности вид сверху, с указанными границами наших охотничьих угодий.

— Ты изучил наставления, что нам прислали? Как бить зверя? Как разделывать? Как вести себя в этой чащобе? — Спросил у меня Лёха.

— Да, а что? — Не понял я его вопроса.

Он что думает, я только фильмы смотрю, а не учу пакеты?

— Там рекомендуется ходить поодиночке. Большие группы часто пропадают. И признаем — охотник из тебя, так себе... — Шаркнул он ногой, не в прямом смысле, но язык тела говорил однозначно, ему неприятно вести этот разговор.

— Твои предложения? — Разозлился я, хоть виду и не подал.

Посмотрим, что он скажет.

— Ориентируешься на местности ты фигово. Мы в прошлый раз с парнями тебя три часа искали, крича — ау, ау! Помнишь? Давай, ты здесь останешься, а я один пойду? — Глянул он вопросительно. — Походишь недалеко от лагеря, если не найдешь ничего, то и ладно. Скажем потом что добыча, которую я принесу, общая.

Знаю я, какая она общая, хмыкнул я про себя. Характер у Лехи такой, что это сейчас он так говорит, убеждает, а как вернется, тут же забудет об этом разговоре, выставив меня перед всеми неумехой. Просто не может иначе.

— А если тебя съедят там одного? — Предположил я худшее, указав рукой в глубину леса. — Это не наша тайга. Тут водятся не только медведи и волки.

— Ну, ты сказал! Я охотник от бога. Чтоб меня да задрал зверь? — Сплюнул он в траву, выражая этим все презрение к такому предположению.

Прозвучало это малость высокомерно.

— Объясни лучше как ружьем пользоваться, и я один поковыляю. Не бойся, — отмахнулся я от его просьбы хорошенько подумать. — Не пропаду я без тебя. Ну, так как? Покажешь?

Он решился. Видать сильно не хотел идти вместе со мной.

— Смотри. Простая конструкция. На электричестве работает. Выпускается заводом 'Рогатка', здесь, на Гааг— 1. Пригодно только для охоты. Стреляет пучком плазмы. Перезарядка тридцать секунд. Батареи хватит на пятьдесят выстрелов. Туфта, а не ружье, — подвёл он итог, быстро собрав и разобрав ружьишко.

— И откуда ты всё это знаешь? — Покачал я головой в недоумении.

Связаться с оружием через ядро не получалось. Электроники внутри нет.

— Схему в галактической сети нашел. Нам, оказывается, оплатили только местную сеть, что идет от станции Гааг — 1. А общегалактическая сеть стоит других денег, да и нет ее здесь, дальней связи. Ретранслятор сломан. Когда починят и починят ли, никто не знает, — пожал он плечами.

Похоже, пока я учил пакет знаний, пуская из носа кровь, ночь напролет, он сидел в местном аналоге интернета.

Он начал хвастаться.

— На здешних форумах ещё успел посидеть. Поболтал с людьми. Завёл пару новых знакомых. Нормальные там парни. И кстати, наши тоже в сеть вышли. Русских и на станции и на планете много. Организовались уже и создали свою площадку для общения в сети. Делимся новостями, — хмыкнул он. — Жизнь налаживается, Иван. Хватит запираться в себе. Нужно налаживать связи.

Я поморщился.

— Ясно. В путь? — Протянул я руку для пожатия, но он уже развернулся и, не оглядываясь, пошел в другую от меня сторону.

Хромого только могила исправит, добавил я свой плевок, к его плевку, на что травка, имеющая синеватый оттенок обиделась и сменила свой цвет на красный. Агрессивный. Я поспешил отойти подальше. Покрутившись, выбрал направление и двинул.

Шёл ходко, если бы не делал привалы на каждом шагу, рассматривая интересности. Видимо ничему меня жизнь не учит. Да ещё эта голова болит. Приходилась идти, словно гвоздь проглотил. Любое резкое движение башкой — боль. Я уже ненавижу это обучение.

Перед глазами зарябило. Поначалу хотел отмахнуться от выскочившего сообщения, но в итоге передумал.

— Учебник: ориентирование на местности и топография. Без класса. Изучен на 100%.

Я проверил. Пакет знаний исчез. Был стерт, как и рассказывал мне Закери. После полного освоения пакеты исчезают из памяти ядра. Теперь все что содержалось в пакете храниться не на ядре, а в моей памяти.

Встал вопрос, что изучать дальше. Выбор большой, но нужно выбирать с умом. Что мне нужно не сейчас, а еще вчера? В итоге перебрав множество вариантов, я остановил свой выбор на учебнике: стрельба из ручных планетарных ружей, карабинов и пистолетов. Кинетическое оружие. 28 класс.

Ядро сообщило следующее.

— Основываясь на скорости освоения вами предыдущего пакета знаний, приблизительное время изучения нового пакета составляет 4 часа 25 минут.

Неудивительно. 28 класс. Знаний там самый минимум.

Прекратив стоять на месте, я двинулся дальше в лес. По пути встретил много удивительного. Кусты, деревья, все было незнакомым. Чуждые запахи просто забивали нос. Иногда даже дышать становилось сложно, такие яркие ароматы распространяли цветы и растения.

Остановившись, я приложил руки к заинтересовавшему меня, дрожащему словно на ветру дереву с зелёной корой, а оно дышит. Представляете? Дышит! Внутри словно сердце стучит.

Отскочив от него подальше, я стёр испарину со лба и тут же ненароком перекрыл тропу, по которой шла стайка мелких животных с локоть длиной, не годных на мясо из-за размеров и общему отталкивающему впечатлению. Три глаза, длинное, покрытое хитином тело, множество ножек и большие усищи. Будут зваться теперь усатыми сколопендрами. Сохранил их фото себе, благо ядро позволяет пользоваться глазами словно фотоаппаратом. Будем писать свою книгу — фауна Гааг — Ра. Надо же нам детей учить? Надо. Вот и будет им пособие. Так то. Всегда хотел стать писателем. Чем я хуже Жюля Верна?

Пошел дальше.

Освоенные в гипносне знания и, правда, помогали. У меня словно свой компас в голове. Всегда могу указать, где север, юг, как не крутись или петляй. Хорошее подспорье. Нужное.

Лес тем временем жил своей жизнью. Подозрительные места я старался обходить, вот как сейчас.

Пятно пожухлой травы тридцати метров диаметром, что это? Думал уже развернуться, не рисковать, как привязавшаяся ко мне сколопендра прыгнула вперёд, приземлившись брюхом точно по центру поляны.

Все произошло очень быстро.

Из земли выскочили белесые корни, моментально спеленав запищавшего от страха зверька и стали затаскивать его под рыхлую почву, сжимая так, что из него пошла кровь. Чёрные глазки сколопендры смотрели на меня словно с мольбой, но чем я мог помочь? Не стрелять же в землю? Через минуту всё было кончено. В ушах до сих пор стоял жалобный писк глупого животного, что шло за мной, изучая непонятного двуногого.

Животные зачастую добрее, чем люди. Видеть боль в их наивных глазах, словно видеть боль в глазах друга.

Я повесил голову. Настроение упало ниже плинтуса, хотя куда там ещё дальше падать? Голова, не переставая, болит, вроде лес немного отвлек от тупого сверла ввинчивающегося мне в затылок, но сейчас снова накатило.

Буду теперь винить себя.

Не успел я погоревать о свое несчастливой судьбе, как окружающей лес показал, как опасно упускать из рук окружающую обстановку, витая в мыслях.

— Ш-ш-ш, — отчетливо прозвучало шипение в воздухе, стоило мне отойти от места происшествия со сколопендрой на двадцать метров.

Сверху, где то в ветвях хрустнула ветка и на меня спланировала змея с крыльями. Пасть открыта, зубы с палец, слюна стекает... Еле увернулся. В последний момент отмер, порядком струхнув, и отпрыгнул.

— Дерьмо мамонта! — Выругался я.

Снял ружье с плеча, навёл его на змею, что ползла ко мне, прицелился и нажал на спуск. Выстрел. Мягкая отдача в плечо и голова рептилии разлетается ошметками. Не иначе адреналин помог, заозирался я по сторонам, ища других рептилий поблизости. Кажись чисто.

Меня затрясло. Отходняк. Смерть была близко. Не успел бы я отпрыгнуть и все. Гадина вцепилась бы мне в горло, и я бы погиб. Пришлось присесть и отдохнуть, приходя в себя. Идти дальше с таким настроем нельзя.

Как только я пришел в себя, пошел к змее. Надо изучить, что мне попалось.

— И кто же ты?

Подошел ближе и стал рассматривать трехметровый шланг оранжевого цвета с ногу толщиной. Заглянул в высланную нам инструкцию по хранению и переработке биологических материалов. Эта змея называлась там особь номер двадцать семь. Съедобна. В кончике хвоста у неё имеется полость, в которой хранится яд, что скупает станция. Нужно отрезать и упаковать его в герметичный пакет. Стоимость семь тысяч нитрино. Месячная зарплата техника на той самой станции.

— Неплохо.

Я достал нож и стал резать этого бедолагу змея, что чуть меня не убил. Запаковал кончик хвоста в один пакет, а мясо в другой.

В целом змея это огромная палка колбасы, килограмм пятьдесят живого веса. Можно уже возвращаться. Все же удача сегодня со мной. Хандра прошла. Даже стал беззаботно насвистывать, словно не меня пытались только что сожрать.

Да, пора возвращаться, решил я и, сделав крюк вокруг неудобного, заболоченного участка леса, повернул назад.

Пройдя несколько километров без происшествий, прогибаясь под тяжестью змеиного мяса, меня насторожили звуки впереди. Гул словно от двигателя. Явно не животные звуки, а механические. Решившись, я стал осторожно красться вперед. Нужно глянуть, что там происходит.