Очараванная небом. Изгой

В воздухе все еще витал легкий аромат сырости, приправленный толикой гнили и разлагающейся плоти. Только ветер с Гнилого болота может так дурно пахнуть. Похоже, птица забрела и сдохла, хотя вход в пещеру давно забили досками, чтобы туда случайно не забрел скот, или еще хуже, не забежали дети. Гнилое болото на то и гнилое, что в нем пропадало все живое. А старики вообще говорили, что на болоте живут бесы, которые либо затащат тебя на дно, либо обрушат на голову камни.

Никто не знал, почему эта пещера появилась, как давно, и что там на самом деле творилось. Но лет десять назад там пропал мальчик, который на спор с друзьями обещал сорвать в пещере веточку болотного папоротника. Когда мальчик не вернулся ни через час, ни через два, его друзья позвали взрослых. Но все, что тогда смогли найти — это ботинки на трясине и клочок разорванной рубашки. После того случая вход в пещеру завалили всяким хламом и забили досками, а всем детям было строжайше запрещено даже думать о том, чтобы пролезть туда. Да и кому в трезвом уме придет такое в голову? Гнилостный трупный смрад отобьет желание еще на подходе. Хотя, признаюсь, пока я не вспомнила о том, что конюшня в это время года пустует, и лошади ночуют на полях, ловила себя на мысли спрятаться именно там. Ну, какие, в самом деле, бесы? Вейго туда лазил, и все обошлось.

— Сейлин! Ну как прошло сватовство?

— Да что б тебя!

Марси подкралась ко мне со спины и выпугала до полусмерти. Я шикнула на нее, она понимающе замолчала и присела рядом. Мы обе слушали.

— Меня это не волнует! — вдруг в ярости закричал изир.

— Я уверен, здесь какая-то ошибка! — возмущенный голос папы.

— Наша девочка здорова как лошадь! — вторила ему мама. — Знахарка Несма подтвердит. У нее только глаза такие и это... волосы. Но это ничего не значит! Совсем ничего!

— Ты чем-то больна? — удивленно прошептала Марси, буравя меня изумленным взглядом.

— Не знаю, — не менее удивленно ответила я. — До этой минуты была здорова.

Что же наплела им эта тетушка Ора?

— Кинь свои камни еще раз, старая ведьма! — снова закричал изир.

— Изир Текарай очень рассержен, — подметила Марси.

— Да неужели? — съязвила я. — Я его понимаю. Девка "с такой грудью" того и гляди уплывет из рук.

— Где он там грудь-то увидел? — подколола меня Марси и тут же получила локтем.

— Камни никогда не врут, — раздался спокойный уверенный голос тетушки Оры. — Девка не принесет тебе ни одного сына и даже дочери.

— А я говорю, что наша дочь здорова! — заверещала не своим голосом мама, скамейка со скрипом отъехала. — Она родит господину много здоровых детей!

— Да что за глупости? На кой я взял тебя с собой? В конце концов, я найму лекарей, и все решится! — выпалил изир.

Как я ему понравилась-то!

— Я не сказала, что она больна, — голос ведьмы единственный звучал спокойно. — Девчонка несет печать древнего проклятья. Она не станет ни твоей женой, изир Текарай, ни чьей-либо еще. Ей вообще не стоило рождаться! Одно ее существование противно богине. Разве не должна была она родиться мертвой?

Взгляд ее пугающих, блестящих глаз устремился на маму.

— Ох, Пречистая Хэо, Заступница! — с придыханием прошептала та.

— Не должна она жить. Во имя богини ее надо уничтожить, как уничтожают слизней да мокриц, пока урожай не сгубили. Не смотрите вы на ее мордашку да волосы белые. Душа у ней черная. Не Хэо она служить будет, а Вальзаару.

Кому?

Скамейка снова со скрипом отъехала по шершавому полу. Видимо, мама грузно села.

— Вот говорила мне старая Анда, не рожай...

— Заткнись! — кратко шикнул папа.

— Что? Какое еще проклятье? — испуганно прошептала Марси. — Что несет эта полоумная, Сейлин?

Теперь мне стало намного страшнее, чем тогда, когда она разожгла свой колдовской огонь, и из него явилась голова дракона.

— Марси, да я клянусь, что не знаю!

— Как докажешь все это? — вполголоса произнес изир.

— Да поймите вы! Пока она живет, миру грозит гибель! — ведьма уже перешла на крик. — Почему ты никогда прежде не сомневался в моих словах, изир? Разве обманула я тебя хоть раз?!

— Убить такую красивую девку из-за глупых бредней? — недоумевал изир. — Я человек, хоть и набожный, но верю доказательствам. А где они, тетя Ора? Одни слова. Завтра ты скажешь, что надо убить меня, и я, что, должен себе нож в сердце воткнуть? Я тащился сюда не для того, чтобы уехать с пустыми руками. Девка мне нравится. Я сегодня же увезу ее с собой.

— Мы согласны! — сию секунду поддержал его папа. — Генера, собирай ее вещи!

По удаляющимся семенящим шагам, я поняла, что мама побежала выполнять требование отца.

— Ты совершаешь ошибку, изир Текарай! Если девку не убить, нам всем грозит большая опасность! Не гневи Хэо!

— Да какая опасность? Что ты несешь?

— Пророчество о Проклятом всаднике! Я не знаю, как, но девка приведет его в наш мир.

— Оставь свои сказки!

— Говорю вам, девке суждено пробудить древнее зло!

— Что еще за Проклятый всадник? — спросила я сама себя.

— Да ладно? — Марси удивленно взглянула на меня. — Это же очень старая песня, которой еще наши прабабушки бабушек спать укладывали.

— Оо, не знала.

Мне не пели колыбельных песен.

— Я сама знаю только часть песни, — Марси сосредоточилась:

— Когда прольется кровь с небес —

То Всадник горестный воскрес,

То Хэо по несчастным плачет,

Ведь Всадник на проклятом скачет.

Когда придет голодный мор —

То Всадник вынес приговор.

Он принесет с собой войну,

Отправит армии ко дну,

И тьмой накроет целый свет.

Конец всему. Спасенья нет.

— Ничего себе. Впечатляет, — искренне призналась я.

А, может, оно и к лучшему, что мне пели колыбельных.

— Все равно причем тут я? Я должна разбудить этого всадника? Он спит где-то? Так я не буду вообще никогда и никого будить, всего и делов.

— Девка должна умереть, или умрем мы все! — голос ведьмы уже звучал как мольба. Похоже, она действительно верит в это пророчество.

— Я сказал, что женюсь на ней, и мне наплевать на твои фантазии! Я не за тем взял тебя с собой, ведьма, чтобы ты пугала меня! Все, что от тебя требовалось, узнать, сколько сыновей она мне родит и когда! Мы сейчас же уезжаем, — по комнате раздались быстрые тяжелые шаги.

Мы с Марси отбежали от окна и спрятались за стогом сена в углу двора. Очень вовремя, потому что изир Текарай выглянул из-за двери, окинул взглядом двор и крикнул кучеру:

— Масур! Просыпайся, остолоп! Отправляемся домой.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в кожу.

— Марси, я с ними не поеду, — сквозь зубы процедила я. — Ни за что я не стану женой этого мерзавца.

— Ну почему мерзавца, Сейлин? — Марси еще не теряла надежду образумить меня. — Изир Текарай — богатый, уважаемый человек. Ты ему нравишься. Если ты не уедешь с ним, тебя отдадут Риману.

— Не отдадут, — прошептала я.

Идея родилась внезапно. Я ехидно улыбнулась.

— Кому нужна девка без волос?

Марси в сомнении вытаращилась на меня.

— Ты чего задумала? Не смей даже!

— А что мне остается, скажи? У меня много вариантов, что ли? Богатый похотливый старик или пьяная образина Риман. Сама ты кого бы выбрала?

Марси промолчала. Если бы она почувствовала то, что чувствую сейчас я... Если бы ощутила мою боль, мои страх и отчаяние... Тогда вопросов бы не понадобилось. Безусловно, я рада, что у нее любящий и заботливый муж, которого любит она. Рада, что ей так повезло. Хотя неизвестно, как бы сложилась судьба Марси, если бы Хостен попросту не испортил ее в шестнадцать, когда Ингора и Нанар еще только выбирали ей мужа. Деваться было некуда, порченую девку никто в жены не возьмет, вот и сыграли свадьбу. Хитрая Марси. Хостен давно ей нравился, и сейчас она счастлива. Но выдай родители ее за другого, кто знает...

Марси не может меня понять. У нее другие мечты, другие цели и приоритеты. Это нормально. Все мы разные. Кто-то должен доить коров, а кто-то, лежа на диване, указывать пальцем, какую доить первой. Мне не нужны коровы. Я хочу летать на драконе. Но до тех пор, пока меня можно продать, покоя мне не видать.

Для начала я на свой страх и риск через окно пробралась в комнату Вейго и, порывшись в его вещах, забрала прошлогодние брюки и рубаху. За последний год Вейго сильно вытянулся и окреп физически, так что старая одежда оказалась ему мала, но бережливая мама, конечно, ничего не выбрасывает. И сейчас эта ее черта сыграла мне на руку. Легкие песочного цвета брюки и рубаха с расшитой алыми нитками треугольной горловиной, хоть и совсем не новые, но в пути будут намного практичнее сарафана.

Я быстро переоделась. Непривычно, но удобно. Так же тихо через окно я вылезла во двор.

Прокравшись в хлев, я нащупала в темноте на подоконнике драконье крыло рукоятки ножа Вейго. Я спрятала его тут, и когда родителей не было дома, тренировалась метать в забор. Увидели бы меня за таким непристойным занятием, отобрали бы последнее, что связывает меня с братом.

Выйдя из хлева, я снова подбежала к прячущейся за стогом сена Марси и протянула ей нож.

— Режь, я сама не смогу, — мой голос дрогнул.

Я всегда любила свои длинные густые волосы.

— Ты с ума сошла?! Я не буду! И что вообще на тебе надето?

— Тише, не кричи! — осадила я ее. — Не можешь, и не надо. Сама как-нибудь обкорнаю.

С этими словами я схватилась за прядь волос и принялась отпиливать ее где-то на уровне плеч.

Марси скривилась, закрыла глаза рукой, и тут, ожидаемо, сердце ее не выдержало.

— Дай сюда! — она выхватила у меня нож, обошла со спины и начала быстро, но аккуратно отрезать прядь за прядью. — Раз уж ты решила сгубить свою красоту, то я хотя бы помогу тебе не остаться драной кошкой.

Я улыбнулась. Вот для чего нужны друзья. Даже могилу помогут вырыть, если понадобится.

Через пару минут Марси закончила, а я ощутила, насколько легче стала моя голова. В грязи под ногами валялись мои прекрасные отрезанные локоны. Я потрогала рукой оставшиеся волосы. Короткие. Такие непривычно короткие. Я никогда не стригла их. Женщины Линорры дорожат каждым волоском и считаются завидными невестами, ведь роскошная коса говорит о здоровье девушки, о том, что она сможет родить много детей и будет хорошей хозяйкой. Теперь же у иного парня волосы длиннее моих. Хотя, надо отметить, что без косы до пояса шее намного легче.

— Ну? Как? — боязливо поинтересовалась Марси.

Чего она ожидает? Что я расплачусь и начну жалеть о содеянном? Нет уж.

— Легко, — честно ответила я первое, что пришло в голову. — Мне очень легко.

Я резко покачала головой, и мои короткие пушистые волосы приятно разлетелись по лицу.

— Какой кошмар, — закрыв ладонью щеку, простонала Марси.

— Я хочу себя увидеть!

Не опасаясь ничего и никого, я подбежала к корыту с водой и, освещаемая огнем факела, с трепетом взглянула на свое отражение. Увиденное заставило меня широко улыбнуться. Легкими пушистыми волнами мои некогда длиннющие белые косы теперь заканчивались чуть выше плеч и смели зваться не иначе как волосенками.

— Марси! А мне нравится! Мне, правда, нравится!

— Она сошла с ума, — тяжело вздохнула Марси.

— Мне надо собрать в дорогу еды и воды. Ты поможешь?

— Ты уходишь?

— Наивная моя Марси, — я подошла к растерянной подруге и взяла в ладони ее ледяные руки. — Неужели ты думаешь, что после всего этого я смогу оставаться в Линорре?

— И куда ты пойдешь? — на глазах Марси выступили слезы.

— Не знаю. Наверно, в Оргун. Там живет моя тетя Раетта. Она всегда ко мне хорошо относилась и не считала бесовкой.

— Я тоже тебя ей никогда не считала, — укоризненно сказала Марси. — И как ты собираешься добираться туда? Оргун на другом конце долины. Туда больше пяти дней на лошади.

— Ничего, мне спешить некуда, — улыбнулась я. — Так ты поможешь мне с едой? Я не могу зайти в дом.

— Ты, что же, даже не попрощаешься с родителями?

На глазах выступили слезы, я задержала дыхание, чтобы вконец не расплакаться.

— Не думаю, что их обрадует то, что теперь меня не получится выгодно продать.

— Сейлин, ну что ты...

— А как еще это называется, Марси? Как?

— Так заключаются все браки.

— Значит, я останусь в девках.

Марси ничего не ответила, лишь грустно смотрела куда-то под ноги. Помнится, мы с ней мечтали совсем о другом. О том, что будем соседями, будем вместе растить детей, а наши мужья, достойные и уважаемые люди, будут друзьями, как и мы, и никогда не разлучат нас. Но то были детские мечты. А теперь я убегаю в ночи, будто совершила что-то преступное и заслуживающее кары.

— Я буду ждать тебя у пещеры через час. Хорошо?

— Почему у пещеры? — робко поинтересовалась Марси.

— Потому что сейчас меня начнут искать, а туда точно никто не пойдет.

— Давай на конюшне, там безопаснее.

Марси выглядела всерьез испуганной. Настолько, что мне стало забавно.

— Неужели ты — та, что вместе со мной по ночам кидала яйца в окна учителя Прауса, веришь в бесов?

— Сравнила, тоже мне, учителя Прауса и бесов! — нахмурила брови Марси.

— А что? — усмехнулась я. — Как по мне, так похож.

— Не до смеха сейчас, Сейлин, — нахмурилась она. — Пропавшего мальчика, Лиспена Грайна, так и не нашли.

— Мальчик упал в болото и утонул. Как его могли найти? И вообще, я не собираюсь лезть за завал. А даже если бы и полезла, Гнилое болото начинается где-то в глубине пещеры, а не с самого ее начала. Со мной ничего не случится. Ты же слышала старую ведьму? На мне проклятье, я обрушу гибель на весь людской род. А значит, точно не утону в болоте сегодня.

— Не шути такими вещами, глупая! — Марси боязливо огляделась, точно кто-то в темноте только и ждал момента, как бы наказать ее за непочтительное отношение к бесам и проклятьям.

— Ой, Марси, не маленькая уже, а все в сказки веришь.

Внезапно по меняющемуся лицу Марси я поняла, что за моей спиной кто-то есть. Я стояла спиной к дому, а Марси боком. Я никого не видела.

Ведьма появилась, словно из воздуха. Я слишком поздно увидела занесенную надо мной руку, и то, как блеснуло в свете факела лезвие ножа.

— Умри, проклятая!

Что?.. Я не успела испугаться, как Марси оттолкнула меня в сторону, а затем упала на колени, схватившись руками за шею с торчащим в ней ножом. Я заорала так, как не орала еще никогда. Марси повалилась на землю, загребая одной рукой грязь, другой сжимая рукоять ножа. Я упала рядом с ней.

— Марси... — дрожащими губами прошептала я.

Марси до боли впилась ногтями в мою руку. Ее глаза были выпучены, ресницы дергались, а губы напряженно хватали воздух. Как же ей было страшно!

К запаху тухлого болота примешался запах крови. Так много крови. Откуда столько крови?! Марси... Что же мне делать?! Марси трясло так, будто ее облили водой на морозе, и дрожь эта передавалась мне.

— Живи! Ты не смеешь умирать! Слышишь меня, овца?! Тебе нельзя умирать! Я умоляю тебя... Не надо...

Я прижала ее к себе. Марси умирает... Умирает, чтоб ее! А я ничего не могу сделать! Ничего, чтоб меня бесы разорвали! Хэо, помоги же! Я верю, что ты есть, что ты добрая. Что ты любишь, а не караешь. Ты нужна сейчас! Спаси ее. Пожалуйста...