Ей сильно помог тот факт, что родители в свое время упорно запихивали ее в городскую школу с углубленным изучением точных наук. Но оказаться в числе отстающих по этим предметам было очень обидно. Что уж говорить о предметах, которые в городе давались в рамках общеобразовательных дисциплин и в старших классах.

Из-за школы, дневное время оказалось занято полностью. И полетами теперь приходилось заниматься по вечерам. Не самое лучшее время надо сказать. Вместо скоростного пикирования пришлось заняться воздушной акробатикой. Так тут называлась игра в догонялки.

По представлениям городской девочки, это было точное название. Так как тут эта игра не ограничивалась ни границами стадиона, ни уличными правилами. А участвовали в игре все. Иногда даже взрослые из числа сезонных работников присоединялись.

Недостатком вечерних полётов в это время года были шквалы. Смена дня и ночи всегда сопровождалась нестабильностью воздушных потоков. Они начинались на заснеженной вершине огромной горы, служившей своеобразным центром латтории Дарующей. Затем разгонялись над её ледниками, срывались вниз по склонам. И с хорошо слышимым в долине грохотом, проносились по крутым склонам, едва задевая верхушки самых высоких деревьев.

В глубоких и хорошо защищённых хребтами долинах их только слышали. Но над зубцами пиков в вечернее время летать надо было осторожно. В полёте не всегда можно вовремя услышать приближающийся невидимый воздушный вал.

В справедливости последнего, Луанни убедилась, уходя восходящей спиралью с переворотом от очередного водящего в игре. И не слишком сильно вырвалась-то над линией зубцов хребта. Некоторые из пиков возносились даже выше, чем она взлетела. Но налетевший шквал сломал полёт, резко закрутил и потащил дальше и вверх, болезненно выворачивая в плечах крылья.

Перед глазами мелькнули стремительно уходящие вниз самые высокие пики хребта. Ослепило лучами закатное светило. Да так, что пришлось зажмуриться. Она боролась. Их учили как вести себя в таких ситуациях наверно с пеленок. Сколько помнила себя, так взрослые, от родителей, до наставников по физкультуре, всегда твердили, что в воздухе может случиться всякое. Что ни в коем случае нельзя терять сознания, если запаникуешь, будет совсем плохо. Но крылышко, едва она попыталась выставить его против вращения, тут же отозвалось резкой болью. Хорошо ещё, что удалось завернуть его на себя. Тогда удалось уже руками себе помочь и предотвратить разрыв. Вспомнив тренировки, она плотно свернула вокруг тела кокон из крыльев и резко развела руки.

Так делают люди, когда прыгают с большой высоты на своих тряпочных приспособлениях. Она пробовала. В парке аттракционов была специальная труба, где предлагали полетать как бескрылые разумные. Маленьких детей на неё не пускали. Они не контролировали рефлексы крылышек, и труба сразу выбрасывала их высоко в небо. А вот начальным классам даже советовали посетить этот аттракцион.

Помогло. Вращение резко замедлилось. Правда теперь она летела как-то боком. Но зато начала падать. И смогла сориентироваться.

Увидев, куда именно её несёт шквал, Луанни всего на мгновенье отвлеклась, потеряла контроль над крыльями и непроизвольно раскрылась. И застонала. Шквал снова подхватил ее, швырнул вверх, закрутил, злобно набросился на самую кромку беспомощно затрепетавших крыльев и начал их разрывать. Свернуться снова уже не удалось. Счастье, что шквал, наконец, выпустил свою жертву, и унесся прочь.

Её крылышки болели. Все сразу. Лететь на них в таком состоянии было невозможно. Все, что удалось сделать, это заставить себя планировать по нисходящей. Хотя это было громко сказано. Скорее уж это было плохо контролируемое падение. Она отчаянно пыталась разыскать площадку в сплошном ковре леса, на склонах давно заснувшего вулкана. А совсем немного выше, высился наливавшийся розовым светом заката ледник.

Лес встретил чужачку неласково. На изломанных крыльях маневрировать было невозможно. Поляны найти она так и не смогла. Уже переходя в беспорядочное падение, он в отчаянии свернула крыло, закрывая им бок. Удар толстую ветку, а потом ветви нещадно захлестали, куда только смогли дотянуться. Руки, тело, и все те же многострадальные крылья. Ей повезло только в том, что внизу вместо камней, жесткой травы и кустарника оказался толстый и мягкий слой мха. Он принял перепуганного мотылька, спружинил и мягко вытолкнул обратно.

Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя настолько, чтобы осторожно пошевелиться. Со всхлипами она осторожно перевернулась, потом села, осматривая себя.

Как ни странно, но падая с такой высоты, она отделалась только синяками, ссадинами и царапинами. Громадная гематома расплывалась на правом боку. Это от удара о самую верхнюю ветку. Было больно, но Луанни дышала свободно. Значит, ребра целы.

Вдоль левой ноги тянулась длинная глубокая царапина, из которой уже начала капельками сочиться кровь. Как её получила и не вспомнить. Как и синяк на плече, ссадины на лице и по всему телу.

Крылья болели. Их кромки были сильно потрепаны и кровоточили. Но что хуже, по правому крылу почти до середины шёл разрыв полотна. Она успела подвернуть крылышко, пытаясь, смягчая удар ветки, оставивший синяк на боку. Ребра были спасены, скорее всего, благодаря этому приему. Но расплатой за это стало крыло.

Луанни всхлипывая, осторожно расправила на мху свои крылышки. Кровь скоро остановится. Это она знала. Боль можно претерпеть. Но в таком состоянии, нечего было и думать о полёте. А это значило, что она влипла.

До деревни несколько часов ходу. При условии, что ей удастся не заблудиться. Сумерки уже накрыли ущелья внизу склона. Скоро ночь подступит и сюда. Проблема была в том, что она оказалась на склонах горы, очень далеко в глубине земель Дарующей. А шипящий помехами браслет связи однозначно показывал, насколько близко она к какому-то из местных Расколов.

Всхлипнув, она все же поднялась на ноги. Пока светло, надо двигаться вниз. Как можно быстрее и дальше. Рядом с ледником ночь будет холодной.

Когда она воткнулась в очередной бурелом, не разглядев его в сгущающихся сумерках, пришлось остановиться.

Мох кое-где уже сменился высокой травой. И Луанни торопливо принялась рвать жёсткие длинные стебли для постели. Средств, чтобы развести огонь у нее не было. Да и одета она была для полётов над гнездом. Никакой защиты от холода, ничего, чтобы переночевать в лесу.

Элфания тёплый мир, но, к сожалению Луанни не Дарующая миры, а всего лишь городская девочка без опыта подобных ночевок. Все что ей оставалось, это вспоминать, как в таких случаях поступали герои игровых фильмов и думать, позабыв о боли во всем теле.

Выбрать сухую площадку с толстым слоем мха, набросать поверх него травы. Подготовить побольше стеблей, чтобы сложить их сверху. А ещё нужны большие лопухи. Те, что росли совсем рядом, и на которые несколько раз она наткнулась, пока собирала траву. Кажется, именно их использовали разведчики в качестве укрытия от росы и дождя.

И все это надо делать, испуганно оглядываясь по сторонам.

Стремительно наступающая ночь разбудила совсем другие звуки леса. Те, что ей нравилось слушать сидя на балконе, гадая какое животное их издает. Но теперь они ее пугали.

Трава наполнилась шорохом, в кронах деревьев то и дело раздавались вскрики и писк. Кое-где даже чудилось рычание. Но она не могла никак рассмотреть их источники.

Уставшее тело болело все сильнее, из-за больного плеча правая рука слушалась все хуже. Но все-таки она отыскала, что искала. Смогла камнем перерубить сочный стебель и подтащить к своей постели.

Она честно попыталась скрепить лопухи за черенки стеблями травы, как это делала героиня одного из сериалов про охотников на тварей. Но они все равно расползлись.

Шалаша не получилось. Поэтому она сложила кучу травы над будущим ночлегом и накинула два гигантских лопуха сверху. А потом придавила всю эту конструкцию найденными сухими ветками. Больше она в наступающей темноте все равно уже ничего не сделает.

Справа в ближайших кустах раздалось шебуршание. Луанни сначала увидела две светящиеся жёлтые точки. И только потом несколько искорок, ручейками стекшими вниз по белой даже в темноте шкурке.

Луанни так испугалась, что даже кричать не могла. Все что билось в её голове, это что бежать от ниахары бесполезно. Встать на крыло, ещё был шанс, только не с ее ранами.

Кошка видимо давно наблюдала за нею, и только сейчас решила показаться. Она неспешно вышла из чёрной массы кустов, по-хозяйски осмотрелась и даже обнюхала приготовленный незваной гостьей ночлег. Луанни даже дышать перестала, пока нос страшного существа с любопытством обследовал её. Кошка явно была в недоумении от такого странного нарушителя и пыталась понять, что тут происходит. Она даже несколько раз обнюхала ладошки. А затем села, глядя на нее и расположив свой хвост аккуратными кольцами вокруг себя.

— Нету у меня оружия, нету. — Почти прошептала маленькая элфиянка.— Я не хотела, случайно здесь оказалась. Меня ветром занесло. — Неуверенно заговорила Луанни, чувствуя себя полной весьма странно от разговора с кошкой. — И вот...

Она осторожно растянулась поврежденное крылышко, демонстрируя разрыв.

— Улететь обратно я не могу.

Ниахара без интереса осмотрела предъявленное доказательство невиновности и снова перевела взгляд на неё. Даже облизнулась.

Подумав, Луанни обречённо выдохнула. Видно после пережитого ужаса она устала бояться. Ей уже было все равно. Очень хотелось лечь, свернуться в клубок, укрыться израненными крыльями и закрыть глаза.

— Если собираешься меня есть, то ешь. А нет, мне очень плохо и я лягу.

Осторожно свернув крылья вокруг себя и, прикрыв, насколько это возможно разрыв ладошкой, она на четвереньках пролезла внутрь своей кучи, раздвигая наваленную траву и стараясь не потревожить всю шаткую конструкцию. Если развалится, обрать все заново она уже не сможет.

И будь что будет. Съест её ниахара или нет, но она так устала, что даже боль от синяков не помешала ей задремать, едва подтянув к груди ноги.

Сквозь сон ей еще почудилось, будто кто-то вошкается и недовольно фыркает, пристраиваясь со спины. Сквозь плотно прижатые крылья ощутимо потеплело. И она провалилась в сон.

Глаза открылись, когда утренние лучи основательно прогрели сверху лопухи. От росы они спасли. Но от ее дыхания трава над головой все равно покрылась мелкими капельками росы. И когда что-то потревожило ее, россыпь мелких холодных капель конденсата брызнула в лицо.

Снаружи она зябко поежилась, с трудом расправляя затекшие плечи. Все-таки накануне она недостаточно спустилась. Это было понятно, едва она бросила взгляд вокруг. Здесь все ещё сказывалось дыхание высокогорных ледников. На траве, там, куда ещё не дотянулись утренние лучи, можно было видеть белый налет искрящегося инея.

Все тело затекло и не желало распрямляться. Но в целом, наверно могло быть и хуже, ночуй она одна. Луанни осмотрелась.

Около края поляны сидела знакомая ниахара. Кошка не делала резких движений, и как бы что-то выжидала. При этом, всем своим видом демонстрировала крайнюю степень недовольства и нетерпение.

На её морде так и было написано: 'Навязалась на мою голову'.

Страшно хотелось есть. В сумерках не больно найдёшь, что то съестное. Да и не до того было. Зато сейчас привыкший к регулярному питанию живот требовал внимания.

Но едва она попыталась отойти в сторону, как со стороны кошки раздалось далеко не милое рычание.

— Что? Я кушать хочу. Я же никуда не уйду. Что я глупая что ли? Я знаю, что ты можешь вызвать лесничих. Они меня спасут. А я пока поищу что-нибудь поесть.

Кошка молчала, невозмутимо глядя на нее. Но следующая попытка отойти от ночлега окончилась с тем же результатом.

Зато путём проб выяснилось, что ей дозволяется двигаться в сторону навязчивого сторожа.

Хоть и со страхом, Луанни сделала в её направлении несколько шагов.

Кошка встала и, задрав над головой свой длиннющий хвост, направилась в лес. Через несколько шагов остановилась и повернула голову, явно дожидаясь её.

Вздохнув, девочка подчинилась. Быть может, кошка ведет ее к более подходящему месту для эвакуации. Она все же очень высоко оказалась. И тут по прежнему не было поляны. Над головой шумели кроны гигантских деревьев. И росли они настолько плотно, что не было видно неба.

Так они двинулись вниз по склону. Ниахара впереди, в нескольких метрах, она следом, стараясь двигаться как можно осторожнее, чтобы не потревожить снова разболевшиеся крылья и одновременно не потерять из виду необычного проводника. Куда её вела кошка, она не знала. Главное, что пока направление их движения, в общем, совпадало с тем, что было ею намечено вчера. Да и двигались они не по буреломам как она накануне, а как бы обходя густые кусты и чащобы.

Постепенно мох под ногами окончательно исчез. Трава стала ей по плечи, а кое-где и вовсе выше головы. Деревья начали вытягиваться еще. Упади она вчера здесь, и только синяками точно не отделалась бы. Сквозь такой частокол веток хорошо, если живой до земли долететь.

А кошка все шла, находя проходы между разросшихся сплошным подлеском кустов. В этом лабиринте Луанни окончательно потерялась. Теперь над головой был непроницаемый зелёный щит, сквозь который даже солнце не всегда пробивалось.

Девочка несколько раз пыталась поныть и позвать кошку. Даже как к разумному, вслух пожаловалась на голод, усталость и боль. Но ниахара полностью игнорировала её старания и рычала при каждой ее попытке изменить ритм движения и пойти своей дорогой.

В какой-то момент самка подпустила ее совсем близко к себе. Замерла на полушаге. Короткий шорох хвоста, из белого и пушистого вдруг превратившегося с нечто колючее. Взвизг и короткий хлопок удара, шорох падающего чего то полосатого. Луанни успела разглядеть в траве только короткие лапы с длинными когтями, длинную узкую морду и ряд желто-зеленых зубов. Самка громко захрустела косточками и отробно что-то проворчала.

Остановка была сделана, когда вокруг уже разлился полуденный зной. На берегу небольшого и страшно холодного ручья холод ледников уже не ощущался. Здесь оказалась небольшая полянка. А на ней....

Луанни даже замерла, с восхищением разглядывая знакомое каждому ребенку растение. Такие она видела только когда пролетала рядом с плантациями.

Стебель или ствол, в два обхвата её рук высоко возносился над деревьями. Она уже достаточно узнала из рассказов друзей об этих растениях. И даже ходила с Крианом по его тропе. Так что определить, что в кроне есть спелый плод могла даже с земли.

Но развернувшиеся было крылья, отозвались болью. А угрожающее рычание за спиной привело в чувство. Криан говорил, что ниахары не одобряют полёты над своей территорией.

— Но я кушать хочу. — Луанни даже непроизвольно всхлипнула, представив себя яркую картинку, как зубы впиваются в мякоть спелого плода. — Ну, хотя бы одну дольку. Жалко да? Я не буду летать, не смогу. Я по стволу за лезу.