Айко неслышно заворчала. Демонстрация. Как она не любит скакать, подобно дрессированным мартышкам или медведям. Это же откровенный позор.
Защитница кивнула, выражая одобрение. Эмиссар метнул взгляд командиру Айко, Халленс.
— Расчистите круг в центре зала, если вам угодно, — велела капитан.
Собравшиеся нобили и чиновники выполнили требование, шаркая ногами и шепча в предвкушении. Отряд Танцовщиц-с-Мечами встал в круг. К радости Айко, Халленс не назвала ее имя первым. Нет, она выбрала двух "ударниц", самых высоких и внушительных. Юну и Торрал. Они шагнули, поклонившись одна другой, и вытащили хлыст-мечи, пробуждая высокий, усиленный эхом стон вибрирующих клинков в человеческий рост длиной.
И начался танец. Каждая кружилась, словно веретено, набирая скорость. Клинки начали сгибаться, дугами следуя за хозяйками, как настоящие бичи. Кружась, танцовщицы вглядывались друг в дружку, ища слабые места. То и дело, без намека и предупреждения, клинки взметались, щелкая и посвистывая, но не касаясь противницы — она успевала отскакивать и пригибаться. Точно размеренный набор хореографических атак и контратак, обманных выпадов и ремизов. Единственными звуками, кроме шелеста подошв по гладким камням пола, было нарастающее звенящее шипение острых лезвий, рубящих пустой воздух.
Конечно, Айко уже это видела и давно разучила особый набор движений, поэтому смотрела на лица зрителей. Восхищение и напряженное внимание ублажали ее, ведь подобные зрелища редки: чтобы их видеть, нужно попасть в число гостей дворца Кана.
Представление окончилось весьма резко: в совершенном единстве женщины упали на колени, прижимая ладонь к полу и склоняя головы. Зрители замерли, потом начались аплодисменты. Халленс обошла круг, раздавая длинные шелковые ленты. Кивнула Юне, та встала и начала поворачиваться — медленно, длинный хлыст вытянут в руке на уровне плеча.
Халленс сделала жест, приглашая всех. — Прошу, не стесняйтесь, бросайте.
Хихикнув, какой-то аристократ бросил свою ленту в сторону Юны; хлыст-меч вылетел, свистя, и разрубил ее надвое. Все захлопали, удивляясь демонстрации. Новые ленты летели, клинок Юны метался во все стороны, каждый раз безошибочно находя цель. Обрывки падали разноцветным дождем.
— Все разом! — крикнула Халленс.
Оставшиеся ленты летели, извиваясь. Юна словно размылась в воздухе, клинок шипел, строя арки и рассекая самые тонкие куски ткани. Айко знала: можно полдня разбирать этот мусор и не найти целой ленты.
Шипение оборвалось так же резко, как и в первом представлении. Юна согнулась в глубоком поклоне перед Защитницей и опустила голову, касаясь пола пальцами левой руки. В наступившем молчании Защитница подняла руки и вежливо похлопала. Собрание нобилей вторило ей, расцветая дипломатичными улыбками. Юна выпрямилась, кивком благодаря за аплодисменты, и отошла в круг. Халленс подала Танцовщицам знак перестроиться.
Защитница хлопает, заметила Айко, но не городские маги. Ни один не свел ладоней, даже лица не изменились. Айко казалось, на лице Шелка можно прочесть унылое терпение, такого рода, что бывает у взрослых, вынужденных выслушивать неуклюжие детские стишки. Высокомерный вид мага оскорбил ее. Неужели их ничем не проймешь?
Слишком уж почтительные поклоны посла подсказали, что аудиенция окончена. Айко и другие девятнадцать Танцовщиц вытянулись, коротко поклонились и начали отходить назад. Так они пятились, пока не оказались на должной дистанции, где встали и развернулись.
В самый последний миг Айко бросила взгляд на Шелка в его очаровательно небрежном наряде, взлохмаченного как мальчишка — и увидела, что тот не сводит взора с Защитницы. Уловила выражение томного желания, недавно коснувшегося ее самой, и подумала, что начинает лучше понимать мужчин.
Шелк вновь поглядел вслед мерцающему строю Танцовщиц-с-Мечами и вздохнул, почти охваченный желанием. Такие чистые. Такие свежие.
Такие... рьяные.
Он покачал головой. Слишком мелкие пруды, чтобы породить что-то интереснее краткой интрижки. Хотя в некоторых глазах горел настоящий огонь, показывая удивительные глубины...
А предложение Чулалорна? Ничего нового для Ли Хенга.
Шелменат чуть склонила голову пред зрителями, ей отвечали глубокими поклонами. Все давно изучили ее привычки и знали, когда аудиенция подходит к концу. Придворные полились через двери, громко обсуждая знаменитых девиц с мечами; иные грубовато намекали на тяжкий труд, требующийся для удовлетворения разросшегося канезского гарема. Шелк глянул на Шелменат, но лицо Защитницы оставалось, как и всегда, закрытым. Да, она выше подобных пошлостей. Потусторонняя, звали ее многие. Королева. Богиня.
Но Шелк не желал богини.
Едва двор опустел и стража закрыла внешние двери, четверо магов поклонились Шелменат и ушли каждый своим путем. Шелк остался один перед блистающим мрамором трона.
Шелменат сошла по ступеням возвышения. Он заметил, что ее ноги босы и, как всегда, она не украсила каменьями простую длинную рубаху. И снова удивился ее росту: на добрый локоть выше него, а он считается высоким.
Шелк почтительно поклонился, с умыслом скрывая глаза.
Она помедлила, разворачиваясь на пятках. Шелк чуть не улыбнулся, вспомнив, что она опытна в боевых искусствах. — Да, Шелк?
— Новости, миледи.
— Да?
Он выпрямил спину, не отводя взора от ее ног. Большие пальцы показывались под краями брюк. Явилась непрошенная мысль: если один пальчик оказывает такой эффект, не упадет ли он в обморок при виде лодыжек? Шелк глотнул, кашлянул в кулак. — Мы встречались с жрецом Худа и его служкой.
— И?
— Королл, Дымокур и я согласились, что он легитимен. — Шелк осмелился поднять взгляд к выпуклости рубашки над скромной грудью. — Культ Худа, похоже, истинно вернулся в Ли Хенг.
И тут случилось невероятное: Защитница пошатнулась. Склонилась на сторону, ноги спутались — она упала бы, не успей он метнуться вперед и подхватить ее на руки - на руки! — чтобы бережно опустить на ступени. Удивление перед такой реакцией не помешало ему торопливо отвести руки, ведь тело Защитницы излучало яростный жар. Кожу над бицепсами и предплечьями словно окунули в кузнечный горн. Он задыхался от удивления и боли.
— Моя госпожа!
Очнувшись, Защитница легкомысленно махнула рукой. — Чепуха. Благодарю. Я просто... оказалась не готова.
Он счел неуважительным стоять над ней и решил сесть на полированные плиты пола. — К чему, если мне позволено спросить?
Женщина отвела глаза, моргнула. Длинные белоснежные волосы потекли по плечам, словно снежная лавина. — Я надеялась, что этот человек окажется очередным мошенником и самозванцем, играющим на естественных страхах черни. — Она послала ему краткий взгляд и ему почудилось, что даже в женских зрачках мерцает золото. — Но вы сказали, это не так.
Он постарался глубоко вздохнуть, хотя грудь сжимал обруч. — Да. Королл решил, что Худ с ним — и я согласился.
Она вздохнула. — Королл не ошибся бы в таком вопросе.
— Так вы боитесь его? Вот почему...
Она подняла руку, останавливая Шелка. — Не Худа... как такового. Нет. — Она тихо вздохнула. — Давным-давно я была молода и глупа, как все девушки. Отчаянно желала узнать будущее, искала лучшего чтеца грядущих времен. И узнала о силе, которую многие считают создательницей самого способа чтения. Тисте Анди дали ей имя. Они звали ее Т'рисс. Вы теперь знаете ее под иным именем. Чаровница или Королева Снов.
Дрожь восторга пробежала по спине Шелка. Эта женщина беседовала с богиней! Госпожой — можно сказать, правительницей — Садка. Другие назвали бы ее богиней самого волшебства. Он заставил себя спросить: — И... что она сказала?
Кривая улыбка исказила лицо Защитницы, она отвернулась. — Вначале она отказалась. Сказала, что это станет слишком большим бременем. Но я была настойчива. — Она кивнула своим грустным воспоминаниям. — И тогда я узнала, что когда смерть придет ко мне... ее лицо будет истинным ликом смерти.
Шелк вскочил. — Мы нападем на храм сегодня ночью. Впятером. Утром он станет всего лишь дымящейся ямой.
Защитница резко взмахнула рукой. — Нет! Запрещаю. Ничего нельзя сделать. Нет стратегии, нет трюка, нельзя убежать. Никому не дано перегнать судьбу. Она неизбежна. Вы не станете вмешиваться. — Она обратила на него взор золотых глаз, и маг опустил голову. — Даете слово?
Он с трудом разжал челюсти. — Даю.
— Отлично. — Бледная рука сделала тихий жест. — Мы закончили.
Он поклонился и отступил, понурив голову. У дверей осмелился бросить назад быстрый взгляд. Она осталась на ступенях трона, обхватив грудь руками, снег волос закрыл лицо. Шелк отвернулся и широко открыл дверь. Отлично. Ему запретили действовать... но в городе есть и другие. Те, кого можно убедить кошелем монет или умело припугнуть.
Хотя бы тот ассасин, о котором ему удалось узнать...
* * *
Дорин зашел в северо-западную часть Внешнего Круга. Здесь господствовала биржа торговли скотом, скучились разнообразные рынки, загоны, корали, склады, бойни и лавки. Он брел не спеша, походя на очередного трудягу в поисках найма, но на деле изучал крыши и окна верхних этажей, разведывая пути ночных охот или отступлений.
Улица была забита народом, группы прохожих и стада коз весьма мешали продвижению. Щурясь от пыли, он углядел впереди многочисленное сборище на парапете стены, еще больше людей забили ведущие вверх лестницы. Стоявшие наверху указывали куда-то за стену. Дорин подумал, что началась стычка между запоздавшей партией хенганских фуражиров и осадившими город канезцами. Но тут все стоящие на крепостной стене вскинули руки и разразились такими воплями восторга, каких можно было ожидать от зрителей игрищ и скачек. Это не походило на битву, особенно того сорта, когда хенганская пехота истребляется блистающими рядами кавалерии Кана.
Рядом с ним пробежал паренек, раскрасневшийся, глаза блестят — Дорин схватил того за рубаху и заставил остановиться. — Что такое? Что творится?
— Драчка! — радостно заорал парень. — Конная дуэль!
— Что? Кто дерется?
Парень старался вырваться. — Не знаю. Красные с зелеными!
Дорин отпустил парня. Красные и зеленые? Зеленые — вероятно, канезцы. Но красные? Из какой земли Квона они могли явиться? Он поспешил к лестнице.
Да, стены Хенга были очевидным синонимом силы. Парапет внешней стены мог вместить толпу в двадцать рядов. Мужчины и женщины забили телами бойницы, самые отважные влезли на высокие зубцы выступающих машикулей. Дорин достаточно легко добрался до переднего ряда и влез на зубец, разделив его с двумя парнями и девушкой. Все они дерзко манкировали опасностью высоты и выражали презрение сильному ветру.
На полях две линии кавалерии стояли, заняв два смежных невысоких холма. Один строй сверкал и блестел в косых лучах янтарного заходящего солнца, свет отражался от полированных канезских шлемов и кольчуг. Флаги и флажки цвета лесной зелени плясали над шатрами, в которых явно собрались командиры и офицеры целого конного полка.
Второй холм далеко уступал им в красоте и блеске. Доспехи отряда были красными, но столь темного оттенка, что казались почти черными. На вершине стояли два больших брезентовых шатра. На столбе развевался необычный флаг — вертикально висящий и с узким хвостом. Столь же темный, он нес змеевидную серебристо-белую эмблему. Над вторым шатром развевался более привычный флаг, золотистый на синем. Этот знак Дорин узнал: золотое пламя Гриза.
Но что тут делают члены королевской семьи Гриза?
Пока Дорин наблюдал — как и тысячи горожан Ли Хенга — одинокий канезец проскакал по пустому, вытоптанному полю, привстал в седле и начал дразнить противостоящую силу. Дорин не слышал далеких слов, но и нужды не было. Он отлично умел узнавать вызовы.
Очевидно, как и красные. Куда меньшая числом кавалерия заволновалась, всадник вылетел навстречу дерзкому врагу.
Дорин вырос в землях Тали, и красные мундиры дарили памяти лишь одну возможность. Но он не мог поверить... — Неужели это Багряная Гвардия? — спросил он.
Девушка ответила, не отрывая глаз от поля: — Кто еще это может быть, ради Спящей Бёрн? Боги! И откуда вылезают такие пентюхи?
— Из-под камней, — предположил мальчишка.
— Из-под мамкиной юбки, — возразил второй.
Дорин ощутил, что терпение его на пределе. Но отправить сразу троих в смертельный полет под взорами сотен зрителей... это не было удачным выбором.
Багряная Гвардия — легендарная компания наемников, противоставшая Талианской гегемонии на всех фронтах. Как их проклинали его сородичи, граждане Тали и Квона! Даже спустя годы. А у них не было своего государства. Семья Д'Аворе владела несколькими изолированными крепостями на северном Феннском хребте — где, как передавали, гвардейцы оттачивали свои непревзойденные умения в битвах с монстрами, великанами и даже драконами диких гор.
Он был так удивлен, видя их компанию, что громко спросил: — Что они тут забыли?
Девушка сверкнула глазами. Она была бледна, голову украшала грива огненно-рыжих волос. — Боги, ну ты тупой! Откуда мне знать?
Младший мальчишка крикнул: — Пришли сражаться за нас и против канезцев!
Девушка обрушила свое презрение на мальчишку. — Осел! Тогда они не стали бы устраивать поединок!
— Их слишком мало, — добавил Дорин.
Взгляд девушки пробежался по нему. Презрение сменилось надменным негодованием. — Точно. — Она задрала подбородок, показывая на далекий холм. — Наверно, они сопровождали того смешного нобиля.
— Разумно, — буркнул Дорин. — Это член правящей семьи Гриза. — Он вгляделся в сине-золотое знамя пристальнее и различил нечто вроде темного кольца над пламенем. Вспомнил обрывки знаний геральдики. — Если это корона над огнем, то там признанный наследник.
Троица уставилась на него озадаченно. Дорин мысленно проклял себя. "Никогда не выказывай больше знаний, чем положено по одежке, дурак!"
На поле шел разговор двух всадников. Обмениваются родословными, предположил Дорин, или еще какой напыщенной дрянью. Достигнув соглашения, они развернули скакунов и приготовили оружие. Канезский кавалерист выхватил тонкую кривую саблю, поднял щит. Гвардеец — палицу. Шум предвкушения пронесся по толпе.
— Это Оберл? — услышал Дорин вопрос. Оберл из Пурджа был одним из знаменитых поборников Гвардии.
— Нет, — сказал кто-то другой. — У Оберла два меча.
— Тогда Петра! На осаде Атранса она поклялась никогда не убивать!
Дорин подавился смехом. Никогда не убивать? Нет, только переломать все кости в вашем теле. Вот так верх идиотизма! На его вкус, если идешь в бой, бей сильно и быстро. Реши всё сразу. Как хирург, отсекающий руку или ногу.
Дуэлянты подстегнули скакунов и ринулись в атаку. Встретились, обменявшись быстрыми выпадами. Палица крепко ударила по щиту, тонкая сабля мелькнула над спиной пригнувшегося соперника. Уронив поводья, всадники движениями коленей заставили коней развернуться.
Дорин слышал из толпы восхищенное бормотание, но сам лишь сердито хмурился. Привилегии и деньги — вот и вся начинка представления. Привилегии родиться в классе богачей, получить хорошую школу — и деньги на доброе оружие.
