Медик

И наконец, завершающим штрихом, аналогичным образом латаю обшивку, затратив на это ещё одну пластинку с репликаторами. И не беда, что в других местах обшивки корабля дырка на дырке, главное здесь прикрыть... Во избежание так сказать.

На три полноценных разрыва, два на основной магистрали и один на дублирующей, ушло полчаса и двенадцать пластинок. Оставшиеся три резервом упокоились в рюкзаке.

Конечно же, восстановлению подверглись не все повреждения. Просто, остальные не являлись настолько фатальными, как подвергшиеся ремонту. Неисправленные дефекты лишь на доли процента уменьшали работоспособность энергомагистрали. Что, учитывая общее падение мощности, никакой роли не играло. Главное не забывать, что коллектор имеет повреждения, а значит, его возможности и срок службы значительно сокращались.

На первый взгляд, мои 'коленочный' ремонт выглядел как форменное непотребство. Но это только на первый взгляд... Я бы ни за чтобы не решился заниматься подобной кустарщиной, если бы на одной из лекций в УКР, в качестве примера возможностей репликаторов, нам не озвучили подобный случай.

В идеале, такие операции проводятся исключительно дроидами в автономном режиме. Причём, ремонт проводиться настолько ювелирно, что невооруженным глазом и не отличишь где латка, а где первооснова. Именно под дроидов эта технология и создавалась. А так, даже учитывая, что все действия проводились исключительно с помощью манипуляторов, на микронном уровне точность синхронизации неизбежно страдала. Если удастся восстановить пропускную способность энергоканалов, хотя бы до тридцати процентов — это уже большая удача... Я, если честно, и десятке буду радоваться как ребёнок леденцу. В моем нынешнем положении, качество манёвра намного важнее скорости...

Вот, вроде, и всё — с ремонтом покончено. Всё что мог — я сделал. Теперь осталось придумать, чем бы занять себя в следующие три часа, пока не завершиться цикл работы репликаторов. Они ребята пендитные, и лишний раз тревожить их не нежелательно.

Мысленно пробежавшись по списку дел, я на секунду задумался и тут же себя одёрнул:

-Стоп, Овсянкин! Не думай и даже не пытайся... Забудь и не вспоминай... Нет... Нет... И нет...

-Так ведь халява! — проквакал внутренний голос.

-А я говорю — авантюра! — припечатала рациональная часть моего сознания. — Которая, кстати, может плохо закончиться. Лучше пересидеть в корабле и никуда не высовываться...

-Но ведь халява же?

-А я говорю авантюра!

Чёрт, да кого я обманываю? И зачем спорю с самим собой, если подсознание уже давным-давно обсосало эту идею и, признав годной, выкинуло на всеобщее обозрение?

-Брехло, расстояние по прямой до истребителя?

По косвенным данным системы дистанционного контроля — расстояние до КИП, помеченного маркером 'враждебный' — 0.01 мегаметра.

Гут... Лёту и, правда, всего ничего — можно по-быстрому смотаться туда и обратно. Даже при самых грубых прикидках — всё должно получиться. Так что, решено — однозначно иду на поводу у своей кошачьей натуры.

Оно-то конечно... учитывая ситуацию, заниматься мародёркой — значит совсем не дружить с головой. Но, что-то не давало мне покоя... Что-то постоянно зудело и дёргало, заставляя лететь к пиратскому пустотнику. А некоторые вещи, если их вовремя не сделать, потом достаточно долго царапают душу...

Глава 5. А вот нефиг...

Что такое десять километров? Для простого обывателя — два часа неспешной прогулки. Для тренированного человека — полчаса бега на разогрев. А для моего скафандра — пятнадцать минут лета по прямой. Я затратил двадцать пять — проложенный навигатором маршрут оказался достаточно извилист. И помимо всего, он предполагал установку двух маломощных навигационных маячков — младших братьев мобильных ПАМов. Поэтому, прежде чем лететь, пришлось потратить некоторое время на дополнительную подготовку.

Сначала всё уперлось в маячки — те самые, которыми комплектовалось любое спасательное судно. И которых, само собой, на месте не оказалось. Хорошо, что в моём случае, проблема решалась довольно просто — помог опыт, полученный ещё при работе на свалке.

Мне ведь что нужно? С одной стороны, устройство должно передавать устойчивый сигнал, по которому я смогу без проблем ориентироваться. А с другой, этот сигнал должен быть достаточно слабым, чтобы не привлекать постороннего внимания.

Под такие условия идеально подходили навигационные огни шатла. Каждый такой 'фонарь' имел свой персональный источник питания и предполагал настройку исходящего сигнала в довольно большом диапазоне. Но я решил воспользоваться не стандартными возможностями, а если можно так сказать — побочными. Я имею в виду действия фонаря при нарушении целостности корпуса или в результате, какой другой поломки. В этом случае он мог самостоятельно вызвать ремонтного дроида.

В итоге, ориентирование производилось следующим образом — я устанавливал в нужном месте фонарь, а затем повреждал его корпус. После чего фиксировал частоту, на которой он подзывал 'Доброго Фея' с мультитулом в клешнях.

Мощность такого сигнала не превышала нескольких километров, что меня полностью устраивало — для целей локальной навигации, этого более чем достаточно. В свою очередь, направление сигнала регулировалось установкой фонаря на твердой поверхности, где тело астероида выступало в качестве естественного экрана. Ну и наконец, информационная составляющая этого сигнала, которую никаким боком ко мне не прицепишь. Таких, просящих помощи механизмов в каждой системе несчётное количество.

Короче, самое то, чтобы не потеряться в каменном лабиринте. Аналогичный способ навигации я использовал, если приходилось работать на незнакомом судне, схемы которого отсутствовали в обширной базе данных Михалыча. Так что некоторая практика и наработки уже имелись.

Единственным минусом оставался тот факт, что вместе с просьбой о помощи, фонари передавали свои паспортные данные и приписку к шатлу. Но и в этом я не видел криминала. Те приборы, которые я позаимствовал (снял с обшивки с помощью 'Октопуса'), являлись не родными для челнока, а перепрошить их никто так и не удосужился. Что говорило о том, что шатл уже не раз подвергался эпизодическому ремонту...

Но и на этом моя подготовка не закончилась. Кроме безопасного маршрута, требовалось обезопасить себя самого. Персональное оружие медику не полагалось, а вот добавление маскировочных свойств скафандру — проблем не представляло. И в этом мне помог армейский стелс-картридж для скафандров. Давным-давно заныканный, и наконец, пригодившийся. Содержащаяся в нём краска-хамелеон стёрла яркую расцветку скафа и заменила её чёрным колером. В вакууме такая плёнка продержится не очень долго, но на пару часов её точно хватит. Учитывая, что помимо визуальных свойств, её дополняли некоторые экранирующие характеристики — мне оставалось только позавидовать...

Сам перелёт ничем таким не запомнился. И я бы даже назвал его скучным, если бы не обилие камней, заставляющее быть в постоянном напряжении.

Так и летел — от метки к метке — офигевая от абсурдности ситуации и периодически сдерживая идиотский смех. Стоило мне успокоиться и перевести дыхание, как взглянув на свой, играющий всеми оттенками черного цвета скафандр, всё начиналось сначала.

Нет, я не сошёл с ума. Просто, всё то время, что я крался от камня к камню, меня не покидало чувство, что я герой третьесортного боевика. Понятное дело, что это нервное — дают о себе знать перенасыщенные событиями предыдущие часы. И именно поэтому, я не мешал организму сбрасывать, таким образом, напряжение — запретив аптечке вмешиваться. Лучше уж так, чем постоянные впрыски химии в кровь, которые, впоследствии, аукнуться для моей печени реальными проблемами.

Последний отрезок пути, я проделал под прикрытием двух слипшихся в пароксизме любви каменюк. Учитывая, что они до конца не остыли, можно понять, кто именно выступил в роли скульптора.

Короткий импульс, и вот я уже на месте, с удивлением разглядываю место сражения человека с каменными великанами... Что можно сказать? Впечатляет... Даже сейчас, когда последствия от выстрелов практически сошли на нет, чувствуется, что ещё совсем недавно здесь кипели нешуточные страсти. Некоторые камни, носящие следы плазменных попаданий, до сих пор не пришли в равновесие, беспокоя столкновениями соседей. Количество крупных астероидов заметно уменьшилось, зато мелкого мусора значительно прибавилось. И он до сих пор так и не успокоился.

Всё-таки прав пират, что ушёл в глухую защиту. Продраться на пустотнике сквозь такое месиво — это гиблая задача. По крайней мере, с моим пилотажным опытом, я бы не рискнул. А вот проскользнуть на маневренном скафе — вполне возможно...

Так, а где сам 'узник'? Поигравшись с настройками интегрированных в шлем цифровых камер, я без труда нашел пиратский КИП. Пузатая, слегка закопченная, тушка тяжёлого истребителя, дрейфовала точно по центру устроенного бедлама. Красивая и смертельно опасная машина с несуразно длинной плазменной пушкой. Закрепленное снизу орудие походило на прижатое к брюху жало пчелы.

Прежде чем решиться на очередной рывок, я минут пять насиловал процессор скафандра, анализируя и пытаясь создать хотя бы простенькую модель полета осколков. А затем плюнул и решил положиться на интуицию. Траектории движения обломков носили чересчур хаотичный характер и прогнозу не поддавались. Да и вообще их активность падала прямо на глазах. Есть смысл рискнуть.

Ранцевый двигатель мягко толкнул в спину, а в следующую секунду радарная сетка, проекцией, лежащая на стекле шлема, окрасилась россыпью красных точек. Вполне толсто намекающих на опасность столкновения... Пофиг, я уже на коне. Мимо меня величественно проплывает увесистый обломок, и я, словно клещ, вцепляюсь в него манипуляторами. Вот он — мой счастливый билет. За последнюю пару минут этот осколок ни разу ни с кем не столкнулся, и что самое важное, он двигался как раз туда — куда надо.

Одного я не учёл — вращение самого камня. И если бы навигатор скафа вовремя не пискнул, я бы полностью дезориентированный, так и пролетел мимо своей цели. А так, всё более-менее обошлось... Почти... Отлипнув от скалы, я получил на прощанье увесистый пинок под зад и беспомощно закрутился вокруг собственного центра масс.

И в очередной раз навигатор скафандра спас своего непутевого хозяина, включив систему автоматической стабилизации. Помянув 'добрым словом' удаляющийся осколок и успокоив разбушевавшееся сердце, я приготовился преодолеть последний отрезок пути. До пиратского КИП осталось всего ничего...

Полминуты спустя, я уже на месте. Внимательно разглядываю повреждения, стараясь, как можно дальше, держаться от двигателя — фонит зараза. Стоило на секунду приблизиться, как индикатор излучения убежал в красный сектор. Рывком ухожу в сторону носа истребителя и уже там совершаю традиционный облет вокруг оси корабля. Убедиться в отсутствии скрытых сюрпризов — никогда не помешает...

Ну вот, вроде всё тихо, а значит, можно приступать к тому, ради чего я сюда добирался — мародёрка!

Первым делом настраиваюсь на аварийную частоту и отправляю запрос на соединение. БэКа КИП 'Шмель-8м', отрабатывая соответствующий протокол, с радостью откликается и предлагает, в целях повышения эффективности, заняться ремонтом маневровых двигателей.

-Ага, счаз... Уже бегу...

Запрос на внутренний осмотр КИП техником-ремонтником, и в ответ предложение идентификации. Отправляю данные своей учётки и мысленно потираю руки.

Отказано... В качестве основания БэКа ссылается на отсутствие моих данных в списке лиц имеющих право допуска на обслуживание внутренних систем истребителя.

Чёрт! А пират, оказывается, ещё тот параноик. Обычно, в девяноста девяти случаях из ста, пилоты, учитывая постоянную ротацию обслуживающего персонала, не заморачиваются составлением поименных списков техников.

-Ну что, Овсянкин, облом?

Угу, получается, что я зря сюда летел. Если БэКа сейчас упрётся и пойдёт на принцип, то вскрыть КИП без специальных средств будет не возможно... Да и профессиональный инструмент не панацея — в этом случае поможет лишь полноценный диагностический стенд... Может быть...

-Да уж — задачка... А что, если?

Запрос на медицинское освидетельствование пилота. Причём, напираю на необходимость визуального осмотра. А вдогонку приложение с данными учётки, но уже по основной специальности.

По идеи, если пилот мертв, то требуется стороннее подтверждение. Которое, в том числе, может провести и гражданский специалист. Чистая формальность, конечно. Уж БэКа то, наверняка, виднее — жив пилот истребителя, или мёртв. Но, правила есть правила. Причём, они везде одинаковы: что у пиратов, что у военных, что у торговцев... Жить то всем хочется!

Так что, есть очень большой шанс, что допуск будет получен. В свою очередь, наличие официального подтверждения смерти пилота, даёт БэКа 'Шмеля' право аннулирует прежние настройки. В том числе будет очищен список лиц, допущенных к ремонту. Вот и выходит, что ещё не всё потеряно, и есть неплохая возможность взломать этот хитрый орешек...

Долгое ожидание и... Бинго! Разрешение получено.

Бронестворки на брюхе пустотника, прикрывающие шахту лифта, медленно разъехались в разные стороны. А из темноты плавно выдвинулась искрящаяся защитным полем и покрытая сегментной броней боевая капсула. Очередная волна всполохов, а уже в следующее мгновение энергонасыщенность защитной оболочки падает до нуля. Чешуйки на коконе начинают складываться одна в одну, открывая для обзора, оформленный в виде кресла, управляющий модуль и находящегося внутри него пилота. Вот и она, главная цель моего вояжа — скафандр!

Я включил максимальное увеличение картинки, собираясь сначала издалека, детально рассмотреть объект, и ... И вздрогнул от неожиданности — правая рука пирата вяло пошевелилась...

Ну не хренасе! Он что — живой? Потому как в космических зомби я, простите, не верю. Ни один из найденных мною на мусорке бедолаг так и 'не ожил'. А все рассказанные мне 'реальные' случаи проходят исключительно по категории местных легенд...

Как вариант — чудит БэКа скафандра. Но я скорее поверю в зомби, чем в это. Возможность управления скафандром у БэКа — минимальна. Его основная функция — статистика и диагностика состояния человека. Проследить за безаварийной работой систем и вовремя среагировать на кризисную ситуацию — это да. Что-то большее, обычно жёстко отсекается самими пользователями скафов. И понятно — почему... Кому, в своём уме, может понравиться, что жёсткая оболочка диктует свои условия и бродит там, где ей только вздумается? Особенно когда внутри находиться человек...

Но эта загадка разрешилась очень быстро — судя по начавшим поступать на комм-ридер данным, таки да — пилот скорее жив, чем мертв. Жизненно важные параметры застыли практически на самой границе красного сектора, но всё равно — я считал это невероятным, так как 'похоронил' парня ещё два часа назад. Даже эпитафию придумал! Почти... Дальше первой строки дело не пошло, но важен сам факт!