3. Фрилансер от ксенологии

Прибор издал мелодичный свист, по светящейся панели быстро пробежала какая-то надпись и сидящий за столиком драхх, неопределённого пола, преувеличенно вежливым жестом предложил мне проходить дальше. Я отступила на пару шагов и уставилась на всё ещё хмурого Мика, тот повторил мои действия. Документы, поданные им, были благосклонно приняты, а вот перед сканером возникла заминка: возникшая надпись тревожно замигала и руководящий процессом нашей идентификации драхх вежливо, но непреклонно попросил пройти процедуру ещё раз. А потом ещё раз, правда, предварительно подкрутив какие-то настройки.

— Вы могли бы предупредить нас, что ожидаете потомство, — в голосе механического переводчика, аналога нашего линкводекодера, слышалась укоризна. Мы переглянулись, дивясь такой нечеловеческой проницательности и недоумевая какое это вообще имеет отношение к процессу опознания.

— Не понял, — Мика вопросительно склонил на бок ушастую голову.

— Вы не один, — один из трёх пальцев драхха вытянулся в сторону Мика и почти уткнулся ему в грудь. — Вас двое.

Муж одарил меня беспомощным и вопросительным взглядом одновременно, мол, что это странное создание может иметь ввиду? Я ответила ему таким же. Потом, понимая, что надо же как-то разруливать ситуацию, отступила на пару шагов и придирчивым взглядом окинула дорогого. Стройная, крепко сбитая фигура, длинные заячьи уши (плод работы мастеров-генетиков), объёмистая сумка на плече и тряпкой обвисшая на сгибе локтя кошка, которая видимо решила от греха, чтобы кому под ноги не попасться, некоторое время обретаться поближе к хозяйским телесам. Мои губы неудержимо расползлись в улыбку.

— Кошку. Мне. Отдай, — сквозь смех выдавила я.

Из космопорта мы вывалились хихикая, как два счастливых идиота.

Встречавшую нас женщину мы заметили сразу. Да и мудрено было бы не опознать единственную в обозримом пространстве человеческую фигуру, хоть и закутанную по местной моде в какие-то лёгкие, струящиеся одежды. Шествующие в разных направлениях толпы драххов обтекали её, неподвижную, словно камень на стремнине.

— Добро пожаловать на Даут! — просияла она совершенно счастливой улыбкой, однако большая часть её света почему-то досталась Мику. — Как добрались?

— Отлично! — Мика деликатно убрал подальше сумку, к которой Мара уже протянула руку и тогда она подхватила нас обоих под руки и повлекла в сторону припаркованного тут же, недалеко, автомобиля. — До Ренаута по сети пересадочных станций, к вашей системе знакомые виллы подкинули, а там уже катер удалось арендовать.

— Далеко же вы забрались! — я покачала головой и забралась на переднее сиденье машины. В наше время близость и дальность измеряется не линейным расстоянием между объектами, а расположением солеранских пересадочных станций.

— Да, знаете, попала сюда с одной из первых дипломатических миссий, потом осталась "на подольше", а потом и вовсе прижилась, дело своё открыла, — Мара уселась на место водителя и ещё раз обласкала нас радостным взглядом. Таким, словно увидела что-то для себя приятное и удивительное. — "Дом Мечты". Может, слышали?

Мы синхронно помотали головами. Отправляя сюда, два старых интригана не снабдили нас почти никакой информацией, сказав, что на месте узнавать будет намного любопытнее, а до Земли и окрестностей новости из таких отдалённых регионов доходят со скрипом.

— Ну, неважно, я держу здесь что-то вроде агентства по организации праздников. Сами всё увидите, у меня каждый день запланировано по два-три Дня Перерождения.

Смешная, почти квадратная, с заглаженными углами машинка очень медленно и плавно оторвалась от дороги и поплыла в сторону сиреневеющих вдалеке гор.

— Один день придётся освободить почти полностью, по крайней мере, обойтись без масштабных мероприятий, — осторожно заметил Мика. — Полное медицинское обследование не терпит суеты.

Я не говорила? Нас же сюда не просто так заслали, а потому, что у этой дамы обнаружились какие-то проблемы со здоровьем. Точнее, с миссией заслали сюда Мика, а меня уже заодно, потому что без меня — никак.

— Да, знаю, меня предупредили, — она уверенно подняла машинку выше первого облачного слоя и только там задала ей приличную скорость. — Завтрашний день я почти весь освободила. Нужно будет только урегулировать кое-какие организационные вопросы, а так я буду в полном вашем распоряжении, — и она одарила моего мужа ещё одним нежным взглядом. Р-р-р. Она действительно на Мика глаз положила или это просто у дамочки манера вести беседу такая раздражающая?

— А медицинское оборудование? Мне сказали, у вас всё есть и я почти ничего с собой не брал, — этот вопрос тревожил Мика ещё до отбытия на Даут.

— О, да! — в голосе её прозвучала гордость за собственные достижения. — У меня дома имеются все виды диагностического оборудования, способного работать автоматически, без вмешательства специалистов. Жизнь во внеземелье диктует свои правила, знаете ли.

С таким утверждением невозможно было не согласиться. Однако следующую часть разговора я пропустила мимо ушей — любовалась в разрывах облаков проплывающим внизу пейзажем и одновременно пыталась приструнить Бандитку, которой тоже было любопытно, и которая для удовлетворения сей пагубной страсти всё время пыталась выбраться на приборную панель. Не знакома с конструкцией этого вида машин, но совершенно не уверена, что она оборудована системой защиты от кошковредительства. Между тем Мика с Марой успели обсудить и наполнение её домашней больнички и план предстоящих мероприятий, когда наш летучий транспорт вынырнул из облачного слоя и на некоторое время завис над чашеобразной долиной, со всех сторон окружённой скалистыми террасами. Облагороженными, это было видно даже издалека. Всё, чем могло похвастаться парковое искусство Земли и Даута присутствовало в этой причудливой экзотической смеси. И венчал всё это великолепие выступающий из горного массива огромный белокаменный дворец сверху до низу покрытый геометрической резьбой и орнаментами. Мара, заходя на посадку, сделала широкий виток над долиной, позволяя оглядеть со всех сторон место своего обитания, и опустила машину прямо у ступеней восхитившего меня величественного здания.

— М-м, — восхищённо протянула я, спуская ноги на чисто выметенную площадку. — И вы действительно здесь живёте?! Очешуеть!

— Не получится, — Мика приобнял меня одной рукой за плечи и тоже задрал голову, оглядывая инопланетные красоты, — у тебя геноформа не та.

— Не совсем. Нет, живу я, конечно же здесь, но это всё, — она широко раскинула руки, как бы заключая в объятия всю открывшуюся нам картину, — моё предприятие.

В чём мы немедленно и убедились. Не прошло и десятка минут, как Мару окружили драххи, требующие от неё разрешения каких-то жизненно важных вопросов и наша новая знакомая преобразилась, внезапно напомнив мне генерала, с какого-то исторического полотна, командующего войсками. И всё закрутилось-завертелось: служащие драххи (а людей тут кроме нас не было) куда-то потащили цветочные композиции, принялись расчищать площадку на одной из нижних, широких террас и загромождать чем-то сложносоставным другую, у входа во дворец взмыли вверх багрово-золотистые полотнища с какими-то не то надписями, не то орнаментами... Выцепить из этой круговерти Мару удалось лишь на пару минут, и только для того, чтобы узнать, где нам с Миком разместиться и чем можно себя занять, пока у хозяйки дома не появится для нас время.

Дворец как дворец, величественный и помпезный одновременно, и пока мы пересекали его парадные залы мня не оставляло ощущения, что я попала в какую-то сказку (ну, или в декорации к сказке, не суть важно), но что мы увидели, когда достигли его жилой части? Правильно. Стандартные жилые модули с несколько урезанной функциональностью из-за отсутствия инфраструктуры, которая должна была обеспечивать его работу. От такого родного вида даже чем-то тёплым повеяло.

— Прямо начинаю чувствовать себя как дома, — ухмыльнулся Мика, небрежно плюхая на выдвинувшийся из стены лежак сумку и кошку.

— Почти да не совсем, — сунулась я в окно доставки и обнаружила его намертво заблокированным. — Пищевой терминал не работает.

— Зато есть выход в сеть, в местную и, ого, "тонкая тропка" в общегалактическую имеется. Можем кому-нибудь послание отправить.

— Твоим родителям, — ухмыльнулась я провокационно. Мика досадливо сморщился и отключился от сети. Сложные взаимоотношения с обоими его отцами даже на расстоянии портили ему жизнь. Что уж говорить, даже сюда нас отправили не в гости и на отдых, а во что-то типа командировки, потому как у Мары, которая всем почему-то очень важна, обнаружились неясные проблемы со здоровьем.

Спустя пару часиков, которые мы, по легенде, потратили на обустройство, а на самом деле не решались выйти, потому как в парадных залах дворца шло какое-то действо неясного назначения, мы решились покинуть своё временное жилище. Мика, повинуясь долгу, отправился осматривать находящийся теперь в его полном распоряжении медицинский модуль, а я выползла на террасы, понаблюдать за праздничной суетой. Куда делась Бандитка — не знаю, смылась куда-то, стоило только на минуту выпустить её из вида. Оставалось попеременно утешать себя тем, что это зараза нигде не пропадёт (до сих по же не пропала!) и что я сама буду только рада, если она куда-нибудь нечаянно денется (враньё, конечно, но в качестве самоуспокоения сгодится).

Было ещё достаточно светло, хотя солнце уже куда-то спряталось. Я зябко передёрнула плечами и "поиграла" с настройками куртки — днём, из-за светившего с немилосердной яркостью солнца, здесь было почти жарко, а к вечеру заметно похолодало. Давненько я в горы не забиралась. Последний раз это было, дай бог памяти, года три назад, когда мы всей семьёй, вместе с мамой и папой, выбрались покататься на лыжах в Швейцарские Альпы. Год тогда в этих местах был уж больно снежный, грех было не воспользоваться, а то в последние пару сотен лет снег в Европе — это роскошь и редкость. Если вы конечно не готовы удовлетвориться искусственным, но на мой взгляд, это всё же немного не то.

Снега здесь не было, да и горами это место можно было назвать только условно, по факту высокого нахождения над уровнем моря. Больше всего оно напоминало частично заросшие зеленью высокие скалистые холмы, с "окультуренной" стороны сплошь изрезанные разноуровневыми террасами. И на одной из нижних, или даже на нескольких, из-за обилия гостей и всеобщей суеты это точно было не рассмотреть, шёл какой-то праздник. Наблюдать за ним мне не запрещали, Мара вообще не упоминала, есть ли здесь места, где нежелательно появляться и я немного пройдясь, уселась у дерева, вросшего в землю на самом краю высокой террасы. Я идентифицировала это как "дерево", потому что из всего мне встретившегося именно на него оно больше всего походило, хотя на самом деле, эта неровная, бугристая колонна с пучком развевающегося пуха на верхушке могла быть чем угодно. Да хоть бы даже и животным, вон какая у него кора: гладкая, кожистая. К ней так приятно привалиться, прижаться щекой и с высоты не то восьмой, не то девятой террасы наблюдать за разворачивающимся внизу действом. В смысл его я не вникала: просто наблюдала, за сменяющимися, как в калейдоскопе, красками, формами и фигурами. Сверху оно именно так и выглядело, как хорошо отрепетированный не то танец, не то сложный церемониал со сменой позиций и множеством участников. Даже запись с напульсника включила, для истории. А то в земном ксенологическом архиве оказалось на диво мало сведений о Дауте, мне даже мельком оброненная Марой загадочная фраза о "Дне Перерождения" ничего не сказала. Перекликается с Днём Рождения, хотя по смыслу больше подходит День изменения. Может у них тут принято совершеннолетие широко праздновать? Нет, не буду строить гипотезы, потому как аналогии врут. "Врут аналогии" — это нас ещё на первых занятиях по ксенокультурологии заставили затвердить до уровня рефлекса. Чтобы даже не пробовали переносить суждения с известного на неизвестное, руководствуясь какой-то там "похожестью".

— Скучаете? — ко мне подошла странно умиротворённая Мара.

— Наслаждаюсь зрелищем, — я глянула на неё только мельком — жаль было отрываться от разворачивающегося внизу действа.

— Да, когда это видишь в первый раз, оно впечатляет, — она уселась рядом со мной, согнув одну ногу в колене и уложив на неё ладони и подбородок. — А после того как не только пронаблюдаешь, но и организуешь пару сотен раз — приедается.

— Зато, наверное, вы гордитесь своей работой, — попыталась я не только слегка подольститься, но и незаметно вытянуть из неё немного дополнительной информации. — Всё-таки создавать для людей Мечту...

— Нет, что вы! — она засмеялась тихим грудным смехом. — Дом Мечты — это потому, что меня Марой зовут, а это, в переводе с одного из древних земных языков как раз и есть "мечта", ну и раз я действительно здесь живу... Да я бы даже "праздником" это не назвала, хотя у местных, конечно, свои представления...

Да? Может быть. Но, не смотря на такое прозаическое объяснение названия фирмы, моё толкование мне казалось вернее. Да и сложно было представить что-то другое, глядя на толпы веселящихся драххов внизу.

— И что тогда такое этот День Перерождения?

— День прощания, день смерти, что-то вроде того. Да не смотрите на меня с таким ужасом! Не окончательной смерти, скорее перехода в иную форму существования. Из драххов в диххи. Сами местные верят в то, что это переход к новой, духовно наполненной жизни, хотя мне это их верование кажется каким-то сомнительным...

Я лихорадочно перерывала свою память, и биологическую и имплантную, в поисках научной версии того, о чём мне сейчас толковала Мара и не находила. Сведения о предпочитаемом климатическом режиме, питании, общеупотребительных вежливых фразах есть, а о религиозных верованиях и обрядах ничего нет. Редкий случай, когда человек-неспециалист, обладает гораздо более полной информацией об одной из рас инопланетников, чем я. Непривычное чувство. И неприятное.

— М-м, а можно как-нибудь увидеть этих диххов? — может, если с этой стороны подойти к проблеме, станет понятнее?

— Так ты же сидишь рядом с одним из них! — воскликнула она.

Я удивлённо возилась на нашу хозяйку — кроме нас с ней никого рядом не было. Не имеет же она ввиду..? Нет. Мара указующим жестом ткнула в то "дерево", которое служило мне опорой последние пару часов. Действительно, если присмотреться и включить воображение то можно в плавных изгибах и выступах ствола увидеть сильно смазанные очертания гуманоидной фигуры и даже в исчезающем вечернем свете видно, что пух на его макушке очень напоминает то, что драххам заменяет волосы.

— Один из первых Оставшихся. Те, что помоложе, гораздо больше напоминают себя при жизни.

— И что, все они так?.. — меня и ужаснул и восхитил такой способ ухода в мир иной.

— Не все, только те, которых общество сочтёт достойными, — менторским, заученным тоном начала произносить Маара. Видимо ей не в первый раз приходилось служить гидом по экзотическим обычаям аборигенов. — Лучшие из лучших, получают привилегию продолжить своё существование в форме диххов. Считается, что так они смогут заново переосмыслить собственный жизненный опыт и поделиться мудростью с потомками. Не знаю, не замечала. Хотя у меня здесь собралось уже довольно много тех, которые по какой-то причине в последний момент предпочли остаться здесь, а не врастать в специальный субстрат в кадке, которую потом можно будет переместить в фамильный сад.