Жизнь Арланда тоже круто поменялась. Он теперь много работал. Гоняясь за одержимыми, он параллельно наставлял немногочисленных разбойников на путь истинный и благословлял людей на рождение детей, браки и так далее. Городской инквизитор — звание вроде городского супергероя, борца со злом. Что и говорить, я своим доморощенным ангелом справедливости безумно гордилась!
Хотя инквизитор и уставал, как собака, теперь, возвращаясь домой, он выглядел счастливым. Наконец-то он мог исполнять свой долг и никому при этом не вредить, не прятаться, идти по выбранному пути, не сворачивая из-за преград своего второго я. Жизнь в городе стала для него долгожданным этапом, когда он мог почувствовать себя нормальным человеком уважаемой профессии, а не опасным чудовищем, которому нужно скрываться от охотников.
Арланду нравилось возвращаться после тяжелого дня в свой дом, где его встречали мы с Лео и готовый ужин. Он растекался от удовольствия, усаживаясь в кресло напротив камина, мог часами смотреть на огонь и наслаждаться спокойной теплой атмосферой собственного дома. К тому же, что не мало важно, он все-таки перестал хвататься за бутылку, и редко пил что-то, кроме своей святой воды.
Но нормальная жизнь, в общем ее понимании, ограничилась для него только домом и профессией. Арланд не спешил заводить друзей, он вообще очень неохотно шел на контакт с чужими... даже странно было, что Лео в итоге оказался куда более общительным, чем его брат. Зато Арланд старался как можно больше времени проводить с нами. Несколько раз они с Лео ходили в местные пивные, разговаривали о чем-то своем и, в общем-то, стали близки, как должны быть близки братья.
Ко мне инквизитор стал относится иначе, поначалу меня даже напугали эти перемены. Причем больше меня пугала не настойчивость, с которой он стал стучаться ко мне в комнату по вечерам, а повальный интерес ко всему, что я делаю. Он стал интересоваться моей жизнью в академии, опытами, полученными знаниями... Когда он узнал, что в академии меня пытаются травить, чуть не пошел разбираться, благо я вовремя его остановила! Но в итоге все равно несколько самых задиристых магов внезапно успокоились и стали избегать даже на глаза мне попадаться.
Иногда мы с ним выбирались гулять в парк, когда было уже совсем поздно и мало кто мог увидеть нас вместе, но чаще всего нам приходилось довольствоваться обществом друг друга в гостиной. Мы разваливались на диване и читали, я учебники, а он что-то по работе. Было похоже на совместный просмотр фильмов в моем мире.
У нас, конечно, случалось немало поводов для ссор, мы часто ругались... возможно, даже чаще положенного. Но в то же время мы всегда могли прийти друг к другу с любой проблемой, выслушать и, главное, понять и поддержать. Все же у меня были вещи, которые не понял бы даже Лео, у Арланда было множество сомнений в своей работе, которыми он ни с кем не мог поделиться и которые доверял только мне.
Я чувствовала, что мы стали друг другу слишком близки, и это пугало меня. Во время одной из ссор мне снесло крышу, я говорила Арланду о том, что не заинтересована в нем и все дело тут в скуке и любопытстве, что я с ним просто пока не появится кто-нибудь стоящий, или даже что это все для того, чтобы помочь ему, скромному монаху, хоть немного раскрепоститься, чтобы он в свои двадцать шесть хотя бы знал, что такое женщина... При всех этих ужасных словах, которые я могла наговорить сгоряча, меня ужасно пугала мысль о том, что он и вправду может когда-нибудь уйти из моей жизни. Когда лежала с ним, уставшим и крепко спящим, в постели, я готова была до бесконечности вдыхать запах его волос, целовать его плечи, прижиматься к его груди, пытаясь почувствовать тепло кожи через одежду. Тогда я ощущала такое всеобъемлющее счастье, что меня начинало трясти от тревоги, что это может кончится, и слезы без причины выступали на глазах. Это было настоящее безумие, но я ничего не могла с собой поделать.
Арланд тоже не был подарком и мог наговорить всякого, не знаю, как мы не разбежались по разным концам города, возможно, слишком хорошо понимали, что творится друг у друга в голове, и потому прощали так же легко, как срывались.
Так прошло четыре месяца, а потом я влипла в небольшую историю. В академии я случайно замечталась во время эксперимента и взорвала дорогой котел, влетев на десять золотых. Поскольку таких денег у меня не было, пришлось отрабатывать, подготавливая магические предметы для лабораторных работ младших курсов. После занятий, закончившихся в четыре часа дня, мне пришлось остаться в кабинете преподавателя зачаровывающих искусств, там я провела все время вечера, а потом мужчина вызвался проводить меня, ибо опасны темные улицы для такой юной леди. Мне было проще согласиться, чем объяснять, почему меня не надо провожать.
Преподаватель, вызвавшийся меня проводить, был настоящим тангейцем. Коренастый махровый мужик, смуглый и черноволосый. Его ресницы были настолько густыми, а веки темными, что казалось, будто глаза подведены тушью. Волосы он собирал на затылке в тугой пучок и зачем-то вставлял в этот пучок длинные палочку с выточенными узорами. Бородку он заплетал в косу и нанизывал на ее кончик цветные бусины. Об одежде и говорить было нечего — ткани он явно покупал у контрабандистов из Охмараги.
Странный имидж профессора привлекал внимание, многие студентки по нему откровенно сохли, остальные крутили у виска и называли его клоуном. Но, в общем-то, учитель он был неплохой, запросто общался со студентами, шутил, помогал по мере возможностей, но и слишком мягким не был.
У меня с этим экзотическим чудаком отношения сложились странные. Он часто подшучивал надо мной, но видно было, что он испытывал ко мне учительскую симпатию. Мне же было на него настолько все равно, что я даже имя его не запомнила и теперь шла, надеясь избежать разговора, в котором некстати могла раскрыться моя забывчивость...
— Бэйр, тебе не холодно? — заботливо спросил он по дороге.
— Нормально, на самом деле, — я пожала плечами. Уже выпал первый снег и погода была соответствующая. У меня руки никак не доходили купить себе что-нибудь теплое, поэтому я носила осенний плащ, в котором было не так уж и холодно с парой-тройкой обогревающих заклинаний.
— Я слышал, ты живешь с инквизитором? Он твой опекун?
Ну вот, он заводит разговор... и так странно. Зачем ему знать про Арланда?
— Да. А что? — я недоверчиво посмотрела на мужчину. И чего он от меня хочет? Проводить навязался, про Арланда спрашивает... уж не хочет ли он что-то вынюхать?
— Не легко тебе, наверное, — предположил он.
— С чего вы это взяли?
— Инквизиторы не слишком ласковы с ведьмами. Ты привыкла к свободе, это видно по тебе. Делаешь, что нравится, ни у кого не спрашивая, всю жизнь вольная птица, а теперь под надзором белых сов. Ни один маг не потерпит такого.
— Мне повезло с опекуном, мы отлично ладим, и он меня почти не ограничивает.
— Так тебя не тяготит это? — он как будто удивился, даже приостановился ненадолго. — Ты кажешься мне настоящей дикаркой... в хорошем смысле, конечно. Не думал, что ведьма с Равнин может потерпеть главенство инквизитора.
— К чему все это? — я повернулась к преподавателю и посмотрела на него в упор. Хотя он был выше меня на полторы головы и вряд ли я могла выглядеть для него грозной, но я постаралась. — Что вы хотите услышать от меня?
— Ладно... давай на чистоту, — миролюбиво улыбнулся он. — Ты талантливая ведьма и мы оба знаем это. Твои силы огромны, и ты быстро учишься управлять ими. Такой дар большая редкость... ты была бы настоящим сокровищем для академии. Почему бы тебе не поступить к нам на работу в следующем году? Ты смогла бы стать магистром и это избавило бы тебя от надзирательства, а покровительство академии дало бы тебе много возможностей.
— Наверное, это прозвучит грубо... но ведь мы сейчас не в академии, вы не мой учитель, а я не ваша ученица, так? — я вопросительно взглянула на мужчину и продолжила, не дождавшись ответа. — С чего вы взяли, что академия даст мне больше, чем я смогу узнать сама? Пока мои методы работают эффективнее, чем ваши, я состязаюсь с выпускниками и побеждаю! Вы нагоняете на магический дар тучу формальностей, которые его только сковывают и ослабевают! Мне это не нужно. К тому же я не хочу оставлять своего опекуна. С чего вы взяли, что мне с ним плохо?
— Ты не права насчет академии, — спокойно ответил преподаватель. Наконец, я вспомнила его имя. Его звали Райнар. — Сама посуди, разве могут быть знания, накопленные одной ведьмой, больше знаний, собираемых годами архимагами?
— Мои учителя тоже были против академии, — я усмехнулась. Истэка любил академию, но учиться в ней не советовал, Кудеяр придерживался того же мнения, как говорил Рэмол, при одном только слове "академия" у него начинают выпадать перья.
— И кто же твои учителя? Старухи из племени?
— Ага, — я едва сдержала смешок. — И еще крестная фея.
— Какая еще фея? — удивился Райнар. — О чем ты?
— Я так шучу, — объяснила я, улыбаясь. — Я имела ввиду, что вы слишком предвзято относитесь к моей родине. Да, мы не носим украшенных мантий и не бросаемся умными словами, зато ни один ваш маг не устоит против равнинной колдуньи. Это даже вы отрицать не можете.
— Я и не буду отрицать. Может, академия не даст тебе могущества, но зато она покажет тебе твою силу с другой стороны. У тебя есть возможность выучиться всем приемам магии, так не ограничивай себя уже известными тебе дикими методами! Это неразумно.
— Посмотрим, — уклончиво ответила я, пока еще не понимая, к чему он ведет.
— Для мага нет ничего важнее, чем его дар, — продолжил Райнар. — Подумай на досуге о том, что я тебе сказал.
— Непременно, спасибо, — мы уже подходили к моему дому, и я ускорила шаг.
— До завтра, Бэйр, — Райнар остановился у калитки и вперил в меня внимательный взгляд своих черных глаз. То ли свет с фонарей как-то не так упал, то ли еще что, но почему-то я увидела в его лице до боли знакомые черты Дейка.
Задумавшись о рыцаре, я стояла и пялилась на преподавателя, пока не поняла, как это выглядит со стороны.
— Знаешь... — учитель заговорил вновь. — Я уверен, что ты сдашь экзамен и больше не вернешься в академию. Все же не твое это... Может, тогда ты согласишься позаниматься со мной? Я мог бы научить тебя работать с неодушевленными предметами, управлять ими. В академии такому не учат, но тебе это может быть интересно. Ты знаешь, что такое големы?
— Да, — я очнулась от воспоминаний о рыцаре. Слова о големах заинтересовали меня так, что я мгновенно забыла обо всем, о чем только могла забыть, и Райнар понял это.
— Мне кажется, тебе будет интересно это узнать. Я чувствую, что это мой долг, дать тебе как можно больше. Нельзя отпускать тебя с совсем пустой головой! — улыбнулся.
— Конечно, если вы сами предложили, я с радостью с вами позанимаюсь, — кивнула я. — Думаю, големы, это то, что мне нужно. Это ведь одна из ступеней метамагии, а это именно та сфера, в которой я хочу развиваться!
— Тогда обсудим это завтра, когда встретимся в академии. Насколько помню, тебе еще около месяца придется работать в моей аудитории на побегушках, так что до скорого!
Махнув мне рукой, Райнар отправился в дорогу к своему дому. Я же отперла калитку и стала пробираться по заснеженному саду к крыльцу теплого и уютного дома.
На пороге меня встретил Леопольд. Он приготовил что-то новенькое и, видимо, не мог дождаться моего прихода, чтобы накормить меня и узнать, насколько хорошо у него получилось в этот раз. Арланда дома не было: пару дней назад он уехал на задание с очередным одержимым.
— Как прошел день? — вертясь вокруг меня, Лео помогал мне снимать плащ. — Все было хорошо?
— Да, только оставили после занятий, заставили готовить целому курсу предметы для лабораторной работы. Работенка не сложная, но занудная до смерти, и мне предстоит заниматься этим еще месяц! — пожаловалась я, проходя через гостиную на кухню, откуда очень вкусно пахло чем-то мясным.
— Я приготовил утку в апельсинах с медом! — улыбнулся Лео.
Не прошло и минуты, как я уже сидела за столом на нашей уютной кухне и с жадностью вгрызалась в хрустящую ножку. Леопольд сел рядом и с интересом наблюдал за тем, как я ем.
— Ты бог, Лео! Просто бог!... — сказала я, как только смогла оторваться от вкуснейшего мяса. — Как твоя подготовка к спектаклю, кстати?
— Ой, не спрашивай, — простонал оборотень и закрыл лицо руками. — Эта дурацкая пьеса про морского рыбохвоста стала популярной, и мне снова придется играть этого надменного юношу... Я говорил Фиару, что это унизительно, но он настоял на своем! Зрителям нравится, а их слово — закон. К тому же еще его жена...
— Что с ней? — спросила я, приготовившись утешать друга. — Неужели эта чокнутая опять к тебе приставала?
— Она сказала, что хочет дать мне пару уроков актерского мастерства, якобы я что-то не так делаю и склад ума у меня особенный, мне надо все индивидуально объяснять, а не как всем остальным в труппе! В общем, она опять звала меня к себе в гримерную поздно вечером... я уже не знаю, как ей объяснить, что я ни о чем подобном даже не думаю! — в голосе оборотня звучало столько отчаяния, что над его проблемой даже посмеяться было нельзя. — Я уже думаю сказать Фиару, что она делает мне неприличные намеки! Еще немного и я не выдержу, точно расскажу! Даже если вылечу из театра...
— Ладно, не будем о грустном, — вздохнула я, сочувственно потрепав Лео по плечу.
Тут хлопнула дверь и прозвенел звонок. Кто-то пришел.
— Ну вот и ты! Я думала, ты приедешь раньше! — выбежав в прихожую, я кинулась Арланду на шею, чмокнула его в холодную шершавую щеку и быстро отпрянула, понимая, что бедолага после двух дней работы слишком устал.
Инквизитор поспешно скинул белую мантию, стянул с себя сапоги и поплелся на запах еды.
На кухне мы усадили его в кресло, дали тарелку с ужином и оставили на некоторое время в покое, чтобы он мог прийти в себя после долгой поездки.
— Как у вас с Шарлоттой все продвигается? Ты, кажется, собирался пригласить ее на свидание? — спросила я у Леопольда, улыбаясь. Эта музыкантша ему до смерти нравилась. До сих пор потребность в любви оборотень реализовывал в обличиях животных, Анук не в счет, и строить настоящие отношения по всем правилам ему было очень тяжело.
— Пока еще не пригласил, — признался оборотень и тоже заулыбался. Ему нравилось говорить об этой девушке, какой бы ни была тема разговора. — Я хочу сводить ее в какое-нибудь особенное место... чтобы все было как следует. Немного подзаработаю, найду подходящее место, и тогда приглашу ее.
— Долго не тяни, она не будет ждать вечность, — вдруг заметин инквизитор, оживший после первой утиной ножки. Он продолжил, запихав себе в рот картофелину: — Хак я пофняла, пефец и стфудент из фашей... компании тоже имеют на нее виды.
— Разве? — Лео нахмурился. — С чего ты взяла?
— Они к ней явно не как к подруге относятся, наверняка уже не первый раз предлагают ей встретиться наедине, — кивнул Арланд.
