Глава 16

На совместном военном совете было решено оставить Анджу без боя, и занять позиции в 60-ти верстах на правом берегу устья реки Чхончхонган, там, где высоты были свыше ста метров,и они как бы зажимают единственную хорошую дорогу от Анджу на Ыйнджу, который стоит на реке Ялу. Фланги позиции прикрыты высотами и заливом.

Двумя ротами, четырьмя сотнями с четвёркой орудиями, японцев придержали, не давая им свободно возводить переправу через реку у Анджу. Мост взорвали, когда на него зашёл передовой отряд. Только сильный огонь подошедшей артиллерии противника вынудил силы Мищенко отойти с этих позиций.

Бой 24 марта 1904 года на вновь выбранных русскими позициях дался японцам тяжело,хотя они и атаковали сразу двумя полками, с поддержкой нескольких батарей. Русская артиллерия в этом бою, как и прежде не вступала в бой раньше времени и вела огонь с закрытых позиций. Эффективен был и огонь ракет по колонам и густым цепям японцев, но, лучше всех показали себя вновь пулемёты. На открытой местности, которая была перед русскими позициями на возвышенностях их огонь был убийственным. Армия Куроки опять получила тяжёлые потери, и отошла. И только сильный огонь японской артиллерии заставил русских покинуть позиции. В этом бою добровольцами были широко использованы минные поля.

После этого боя силы Мищенко разделились, русские пошли на Ялу к своим главным силам, часть корейцев на север к городу Кусонг, чтоб остаться для действий в тылу японских войск и на их путях снабжения. Японцы своей не лучшей кавалерией пытались преследовать Мищенко, но, это вышло, как говориться себе дороже. 'Тачанки', ракетные установки на повозках, ручные пулемёты, меткий винтовочный огонь, и нанесённые всем этим потери, очень скоро отбили охоту у японцев преследовать русских, и пытаться навязать им бой, используя своё численное превосходство.

30 марта отряд Мищенко, добровольцев с оставшимися корейцами, восторженно встречали на правом русском берегу Ялу. Такого начала войны на суше японцы точно от нас не ожидали. Впереди было сражение на Ялу'.

Чтоб британцам было чем заняться вместо помощи Японии и вставления палок в колеса России, их заняли делом. В момент, когда обострение отношений между Россией и Британией из-за крейсерской войны стремилась к апогею, и в газетах и даже парламенте звучали голоса, что пора русских поставить на место, загнать в берлогу, Сибирь. В Южном Йемене, землях Хадрамаута, в бывшем султанате Лахедж, султанате Куайти, созданный в 1902 году султаном Умаром Куайти, который стал частью протектората Аден Великобритании, началось масштабное вооружённое восстание против местной знати и британцев. Настолько сильное и организованное, что уже к августу 1904 года англичане удерживали за собой только город Аден, связь с малым Аденом поддерживали только по морю, через залив.

С 1899 года, я там работал. Наладили связи с местными влиятельными людьми, потенциальными лидерами восстания, провели отбор среди них и начали подкидывать им немного оружия, некоторых наиболее перспективных приглашали к себе, отправляли военспецов, создали военные лагеря.

Активно начали, прежде всего, в северном Йемене, врагами для главенствующих там зейдитов были турки, шафииты были суннитами и поэтому были к ним более лояльны, и жили они на юге по побережью страны, как раз во владениях англичан. Но, зато они были ближе к нам к суданскому теперь уже социально направленному суннизму. А найти общие моменты в постулатах и обрядовости,чтоб повысить уровень доверия это была невеликая проблема для моих муфассиров, то есть богословов. Зейдиты были шииты, но в вопросах поставок оружия это роли не играло. Они платили, мы продавали.

По всему Йемену распространяли слухи, что турки и англичане хотят поделить его между собой, это вызывало возмущение и у знати и у бедноты. Первые боялись ещё потерять и без того уже урезанное влияние и богатство, вторые понятно, от такого раздела не ждали для себя ничего хорошего. В Йемене всё громе звучали призывы начать вновь борьбу против турок и англичан. Для этого нашли даже нескольких участников похода 1858 года похода на Аден султана Лахеджа Али 1-го и сражения у Шейх-Усманом. А уж участников восстаний против османов в 1891 — 1892, 1894 — 1895 и 1898 — 1899 годах было полным полно, и многие из них были в расцвете сил, имели боевой опыт и умели обращаться с оружием. Хотя в Йемене все умели обращаться оружием, что сказать ... наши люди. Оставалось только их вооружить, но современным оружием.

После того как в марте 1903 года якобы турки совершили покушение на имама зейдитов Яхья бен Мухаммеда Хамид-ад-Дина, и других их нобилей, несколько из них были убиты, он поднял восстание против турок. Тем более ему было чем это делать. Судан ему активно продавал, трофейное английское и итальянское оружие, винтовки, пулемёты, картечницы Пальмкранца-Нордефельта, артиллерию, ракетные установки, ручные гранаты уже своего производства. Пулемёты, патроны, артиллерию, частично покупали у буров и Менелика у них этого добра было много. План действий в Йемене был прост, зейдиты начинают против турок, остальные по всему Йемену подхватывают знамя борьбы уже против британцев и всех кто с ними заодно.

Хорошо вооружённые отряды имама Яхья бен Мухаммеда Хамид-ад-Дина, весьма быстро разогнали турок, и в декабре 1903 года заняли Сану и другие города. В том, числе и несколько точек на побережье Красного моря. И из северного Йемена в земли Хадрамаута, то есть южный Йемен, пошёл поток оружия и людей. С началом восстания в северном Йемене на юге резко усилилась агитация против местных султанов и знати, которые за деньги признали власть неверных и предали веру. Собранные коллаборантами отряды, повстанцы махом разогнали и уменьшили количественно с помощью пулемётов и артиллерии, некоторая часть знати была казнена за предательство.

К лету 1904 года южный Йемен охватило пламя восстания, как против местных богачей и знати, так и англичан. В Восточном протекторате Аден они потеряли его центр Эль-Мукаллу, в Западном протекторате сидели только в самом Адене и малом Адене. Это меня вполне устраивало. Пусть лучше этим занимаются, чем лезут в русско-японскую войну. Собирают войска и пробуют одолеть повстанцев, которые вооружены теперь далеко не карамультуками и заряженные идеей построения своего государства. Британские газеты обвиняли в этом то Россию, то Судан или обеих сразу. Они то думали, что только они умеют или только им позволительно использовать повстанцев в свою пользу. Бумеранг однако. Он конечно и обратно может прилететь, но, пока идёт война России и Японии бриты будут заняты ей. Если Россия её выиграет или не проиграет, то бритам придётся очень серьёзно заняться Большой Игрой, ведь положение дел в мире будет уже совсем не в их пользу. И чтоб жЕнтельмены вели себя адекватно, в Лондоний был послан ещё один явный сигнал.

В разгар истерии по поводу русско-суданских пиратов, в Россию убыл с длительным визитом мой сын, наследник — Осман Шейх-эд-Дин сотоварищами. Сын радовал меня, свою роль наследника он понимал правильно, великосветской муйнёй не занимался. Как впрочем, и остальная молодая поросль племенной знати Судана. Они учились, служили в армии, на госслужбе.

Его принял сам император Михаил 2-й, ряд топовых министров, о совершил несколько поездок по стране. Был заключен договор о дружбе и сотрудничестве, соглашения и договора по экономике, военному сотрудничеству. К тем кто уже учился в России добавились ещё три сотни молодых суданцев. Они стали курсантами профильных военных училищ в России, студентами университетов. Вот и пусть на Даунинг-стрит ломают голову, заключили Россия и Судан союз против них или нет. Военный союз не был заключён, но, было принято решение в варианте, 'как только так сразу'. Хотя конечно в новую войну мне влазить не хотелось, и я был уверен, что благоразумие бритов и их умение играть в долгую будет тот путь, по которому они пойдут. И не будут влазить в войну на стороне Японии прямо.

Черногория в этой истории не подвела, и вновь объявила Японии войну, и не без влияния из России даже отправила на Дальний Восток, полк из своей армии, только его перевооружили и экипировали по образцу русской армии. Было ещё под две сотни добровольцев, кроме набранных ранее, с началом войны добровольцами по зову души откликнулись сербы, буры, греки, все они были включены в части добровольческой бригады "За други своя". Англы начали было раздувать тему участия Черногории в войне и посылки ей регулярных частей на войну, намекая на англо-японский союз, но Лондон в России и европейских столицах подняли на смех. Да и сами бриты поняв, что они смешны со своим казус белли, отыграли назад. Точнее не с поводом для вступления войну, а с самой войной. Мол, невместно им воевать с Россией, пусть азиаты это делают, а мы им помогать будет. Не справятся, сами виноваты, мы и из их поражения получим себе выгоды.

Ведь проложенная в этой истории железная дорога до Термеза, базы русского флота в Массауа, Бербере и Лангкави, десятки дружественных портов в мировом океане, фактор Судана, буров и может быть Эфиопии, русско-германское сближение заставляли деятелей в Лондоне быть более вдумчивыми в процессе выработки и принятия решений. Да, и проигранная бурам война шла на пользу в этом деле. Но, главная причина таких мыслей в Лондоне это были итоги сражения на реке Ялу, в далекой Корее.

Оно состоялось 31 мая 1904 года. То есть точно не как в той истории, а позже. Генерала Засулича, который проиграл первое по-настоящему крупное сражение русско-японской войны во главе всё равно Восточного отряда, а не армии, не было. На войну он даже не попал. Его загнобили в прессе, нашли все его грехи, и прежде выставили напоказ главный ... он был родным братом Веры Засулич, оправданной судом присяжных террористки, в этой реальности заплативший всё-таки по счетам. После убийства царя и великих князей, это означало только одно ... отставка, куда генерал Засулич и убыл сам, по собственному желанию, тем самым облегчив задачу Куропаткину в подборе кадров.

В.А.Апушкин 'ЗАРУБАЕВ. АРТАМОНОВ'. Из воспоминаний о русско-японской войне'. 'Командующий русской армией в Маньчжурии генерал-адъютант Никола́й Петро́вич Лине́вич назначил командующим Восточным отрядом, который должен был первым принять первый бой с главными силами японцев, генерал-лейтенанта Никола́я Плато́новича Заруба́ева. В его распоряжении был 3-й сибирский армейский корпус в составе 3-й и 6-й Восточно-Сибирской стрелковых дивизий, две пулемётные роты, 3-я и 6-я Восточно-Сибирская артиллерийская бригада плюс к ним 1-я Восточно-Сибирская горная батарея и 2-й Восточно-Сибирский саперный батальон. Кроме того под его командование перешла Забайкальская казачья бригада генерала Мищенко, батальон добровольцев, который успешно действовал в Корее и первый принёс победы в этой войне русскому оружию. С ним было две роты корейцев. Добровольцы добавили генералу Зарубаеву, четыре горных орудия Круппа, столько же ракетных установок и миномётов в 63 мм, восемь Максимов, двадцать четыре ручных Мадсена.

В начале мая на Ялу прибыл ещё один батальон добровольцев из бригады 'За други своя' со своими горными орудия Круппа, пулемётами, а так же двумя армейскими батареями горных пушек 1883 года по шесть орудий, с дюжиной картечниц Гатлинга-Барановского переделанных в станковые пулемёты, обозом боеприпасов, полевыми кухнями и шанцевым инструментом. Получалось пулемётов у Зарубаева было больше, наверное, чем у всей русской армии в Маньчжурии на тот момент. Но, главное, что с добровольцами, на Ялу появился генерал-майор Леонид Константинович Артамонов, главный русский 'африканец', новатор, герой Китайского похода, тот, кто на протяжении последних лет продвигал в русскую армию теорию и практику современной войны и будущих войн. Автор чрезвычайно важной для русского военной науки книги 'Война будущего' под псевдонимом Поль Бонапартов. Генерал Артамонов занял должность начальника штаба Восточного отряда, и начал действовать с первого же дня. Пехота, артиллерия начала усиленно закапываться в землю, в местах, где атака была наиболее вероятна, сооружались ДЗОТы, огневые точки для пулемётов, для стрелков делались блиндажи, окопы в полный профиль и по новому образцу, батареи ставили на закрытые и полузакрытые позиции, и артиллеристы были вынуждены очень быстро вспоминать правила стрельбы с них, и осваивать в полевых условиях ведение огня по квадратам. Между позициями улучшали или прокладывали вновь дороги, сделали даже указатели, где располагается та или иная часть, батарея.

Между командными пунктами полков, батарей и даже батальонов прокладывали линии полевых телефонов. Не пожалели сил и времени на создания ложных позиций пехоты и артиллерии, на это был категоричный приказ генерала Артамонова, и даже был своего рода поставлен спектакль для японских шпионов, где наши войска изображали уверенность и расхолаженность на своих открытых позициях как пехоты, так и артиллерии. На островах Ялу и Айхэ ближе к русским позициям саперы и добровольцы устанавливали мины и инженерные заграждения. Особое внимание уделили укреплению высоты Тигровый холм у селения Хусан, поскольку он закрывал собой путь на остров Айхэцзян и правый берег Айхэ, где уже были позиции русских войск. Правой рукой генерала Артамонова в делах по возведению укреплений был выпускник Николаевского инженерного училища, поручик Дмитрий Карбышев, который прибыл на Ялу вместе с Артамоновым.

Все работали не покладая рук до момента появления у Ыйджу главных сил японцев, после этого доделывали уже по ночам, чтоб не выдать подготовку позиций противнику, к работам широко привлекали местных корейцев, наиболее годными из них к военной службе усилили корейские роты, доведя их численность до батальона. Именно корейцы вместе с отрядами добровольцев и охотников не давали возможности японцам вести ближнюю разведку, вступая в перестрелки с их разъездами и разведчиками, на островах и левом берегу Ялу. Прибывшие с Артамоновым офицеры разведки и контрразведки, с помощью прибывших с ними и местных корейцев за две недели ослепили и оглушили японскую агентуру в районе расположения Восточного отряда, и от корейцев же получали сведения о продвижении и силах японцев.

Главные силы Зарубаев и Артамонов расположили на линии селений Тюренчэн — Потэнтынза напротив Ыйджу, там встала 3-я сибирская стрелковая дивизия и 21-й полк 6-й сибирской стрелковой дивизии тем самым перекрыв наиболее выгодные места для переправы через реки Ялу и Айхэ. 22-й, 23-й и 24-й полки 6-й дивизии под общим командованием полковника Н.Н. Юденича, командира 23-го полка, который был назначен в него перед самой отправкой дивизии на Ялу, заняли позиции у деревни Чингоу, закрывая тем самым ещё один путь для переправы через реку Айхэ, и возможность обхода главных сил Восточного отряда с севера. Их усиливал батальон добровольцев, другой их батальон был поставлен на главном направлении у Тюренчэна с 3-й дивизией,там были и корейцы. В резерве был оставлен саперный батальон и два сводных батальона состоящий из рот, 3-й и 6-й сибирских стрелковых дивизий, четыре сотни казаков, шесть орудий и обозники.