Средневековая история - 3. Интриги королевского двора

Ричард защитил ее, но сам был ранен.

Раны уже заживают.

Гардвейг высоко оценил благородство его высочества и предоставил все возможное.

Принцесса также днюет и ночует у постели раненного героя...

Джес обмакнул перо в чернильницу, стряхнул каплю — и решительно вывел дальше.

Ваше величество, это во многом моя вина.

Я не должен был оставлять Рика одного. Не должен был гоняться за оленями.

Я приму любое наказание, которое вы мне назначите.

Не оправдываю себя и не прошу снисхождения. Если бы Рик умер, мне осталось бы только броситься на свой меч.

Остаюсь искренне преданный вам, Джерисон, граф Иртон.

А теперь посыпать песком, дождаться, пока высохнет, запечатать и отправить.

Глава посольства, герцог Фалион, наверняка напишет что-то свое. Уже написал. И Джес не собирался с ним ругаться. Что-что, а трепку он заслужил. Дома ему не хватает... оленей! Сам себя повел, как последняя свинья, нет бы подумать и ни на шаг от друга не отходить...

Вообще, он терпеть не мог Фалиона.

Старый заносчивый мерзавец, иначе и не скажешь. И почему Эдоард назначил его формальным главой посольства?

Хотя... тут был вопрос политики. Земли Фалиона находились как раз на границе с Уэльстером, так что герцог осознавал — по нему первому ударит любая ссора. И надо быть вдвойне, втройне осторожным.

Ну и... старинная семья, почтенный возраст... да и не дурак.

Мерзавец, но не дурак.

Джес невольно поморщился.

М-да, если бы все дело было за Фалионом, он бы Адель в посольство не пристроил. А так...

Попросил Рика, тот поговорил с дядей — и Эдоард махнул рукой. Мол, ладно.

Гуляй, пока молодой...

Что Рик, что Джес Фалион терпеть не могли. Старикан обожал длиннющие нотации о поведении молодежи, из-за него уже несколько раз срывались попойки... ну да ладно. Кто-то должен выслушивать кучу протокольной нудятины. Почему бы и не старик?

Его не жалко...

* * *

Фалион полностью оправдал свое прозвище 'Вяленая Щука'.

Когда Джес принес ему запечатанное письмо, мужчина посмотрел с издевкой.

— Что, каетесь?

И попал не в бровь, а в глаз.

— Ваше дело отправить, а не мораль мне читать, — огрызнулся Джес. Но куда там.

— а вот мы в вашем возрасте были ответственные, да-с...

— мне к Рику надо, — взвыл Джес, но Фалион вцепился не хуже своей водоплавающей тезки.

— Сидите и слушайте, любезнейший. Ваш отец в вашем возрасте был намного умнее и воспитаннее...

Спустя два часа Джес-таки вырвался красный и мокрый, как мышь.

Фалион просто всю душу вынимал своими нотациями. Даже странно, как у старика могли вырасти нормальные сыновья?

С младшим-то Фалионом Джес иногда встречался. То есть старшим. Наследником.

Нормальный парень, и выпить не дурак, и по бабам... ну и в голове кое-чего есть....

Даже странно.

* * *

Джес не знал, что герцог проводил его насмешливой улыбкой.

Разумеется, Фалиону не доставляло никакого удовольствия читать нотации недорослям. Пусть сами нарываются. Но...

Джерисона старый герцог отлично знал. И сам наблюдал, и сын отчитывался...

Не дурак, нет.

Но импульсивный, горячий, в чем-то еще балбес... Джайс от многого оберегал сына, вот и выросло, что выросло.

Нет, со своими детьми он такой ошибки не совершит.

А Джеса надо приструнить.

Чай, в Уэльстере, не дома. Нечего страну позорить...

Фалион вздохнул — и принялся писать письмо Его Величеству.

Ему, конечно, достанется, но не сильно. Все-таки ему уже не шестнадцать, поди, угонись за этими балбесами на охоте. Эдоард человек справедливый, все поймет.

Итак... Ваше всемилостивейшее величество...

— Шаг вперед, поворот, еще раз поворот...

Лонс проговаривал шаги, но понимал, что это ни к чему.

Лилиан Иртон и без того все запомнила. А дети с удовольствием повторяли за ней.

Казалось бы — зачем вирманским детям танцы? Лонс сначала думал, что это чушь и блажь.

Ан нет! Все занимались с искренним удовольствием. Все объяснила Ингрид, с началом дождей перебравшаяся в замок — и теперь с удовольствием составлявшая компанию графине за каждым ужином. А то и не за ужином.

Лейф пока еще был занят на заготовке рыбы, но и он обещал скоро вернуться.

— Нас часто воспринимают, как варваров. А ведь нанимают — и в лучшие дома. Телохранителями, наемниками... приятно чувствовать себя ниже других? Потому что не знаешь, как поклониться, как подойти, как говорить... этому ведь на Вирме не научат. Да все матери своим детям сейчас долбят, что... как говорит наша графиня, — лукавый взгляд в сторону Лилиан, которая что-то объясняла детям, — лишние знания лишними не бывают. Да, у нас бедный остров. Но это не значит что мы глупые или темные. Я бы и сама с удовольствием поучилась танцевать, языкам... вот Лейф вернется...

Лонс только головой покачал. А ведь действительно. Вирмане далеко не дураки. Просто у них отсутствуют учителя. Как класс. Мастера берут себе учеников, воины обучают детей матери — дочерей, а вот чтобы так, как здесь... этого нету.

— и зря — Ингрид качала головой. — Очень зря. Я бы хотела, чтобы было...

Лонс кивнул. И вдруг подумал, что если ему удастся вырвать Анель из рук отца и им некуда будет податься — надо будет бежать на Вирму. Не пропадут.

Вот уж действительно — лишних знаний не бывает.

— Ай!

Лиля отдернула ногу. — Шевалье Авельс, осторожнее....

Лонс рассыпался в извинениях. Графиня махнула рукой и танец продолжился.

А еще... хотя это пока и было в большом секрете — Лиля обучала танцам его.

Точнее — одному.

— Это — вальс. Когда появился этот танец, он считался неприличным. Но — его обожали все.

— Думаете, он будет иметь успех?

— Не знаю. Но если подвернется случай — почему бы нет. А на такой случай мне нужен партнер. Шевалье Авельс, вы ведь поедете со мной в столицу?

— Разумеется. Хотя и не знаю, где пригодится этот вальс...

Но внутренне Лонс соглашался.

Никогда не знаешь, какие карты сдаст судьба. Лучше уж быть готовым.

Вальс?

Да будет вальс!

* * *

Заодно и похудеем еще немножко.

* * *

Альтрес Лорт сидел над письмом.

М-да. Перестарался. Капитально.

Хотел легонько скомпрометировать принца, а вышло... а что вышло, то и вышло.

Теперь надо не оправдываться, а лечить.

И еще... написать письмо Эдоарду. Так чтобы и не солгать — и правды не сказать. Гардвейг и сам бы, но проклятая язва на ноге разболелась так, что мужчина, едва не воя от боли, сделал примочку, напился и кое-как забылся тяжелым сном.

Милия сидела рядом с мужем. А все государственные дела легли на Альтреса.

Так что...

Перо быстро забегало по пергаменту.

Мой венценосный брат.

Должен сообщить, что на королевской охоте Ваш сын и моя дочь слегка оторвались от остальных охотников. И тут же поплатились за свою неосторожность. На них напала вспугнутая рысь.

Благодаря храбрости Вашего сына, моя дочь осталась жива и невредима.

К сожалению, Ричард также слегка пострадал. И сейчас докторусы прописывают ему постельный режим с тем, чтобы он восстановил свои силы.

Спешу сообщить, что прогнозы исключительно благоприятные. И Его высочество должен вскорости поправиться.

Анелия не отходит от него ни на шаг. В ее глазах он настоящий герой.

Я искренне надеюсь, что вы мне поверите.

Случившееся не было умыслом. Всего лишь печальная случайность.

Я пойму, если Вы отзовете посольство, но буду умолять вас не делать этого. Два соседа должны жить дружно. И со своей стороны я готов принять любые ваши действия по обеспечению безопасности Его высочества.

Надеюсь, у вас все благополучно.

Милостью Альдоная, король Уэльстера, Гардвейг.

Альтрес проглядел письмо.

Отлично.

Теперь дать прочитать Гарду — и отправлять.

Будем надеяться, случившееся не сильно повлияет на результат посольства... но если повлияет— Альтрес в жизни себе не простит.

Нет, это же надо так опростоволоситься?

Проклятые кошки!

* * *

Многое видел Альтвер. Но это зрелище было для него в новинку. Многое видел Альтвер.

Но это зрелище было для него в новинку.

Служба состоялась, как обычно, на рассвете. Вроде бы все, как и всегда. Патер Лейдер, храм, Торий Авермаль с женой...

Вот это и было необычным.

Баронесса Авермаль была... великолепна.

Она собрала волосы в высокую прическу на затылке. Воткнула в нее гребень, а на плечи ей спадало... это было нечто восхитительное.

Розовое облако... из кружев?

По храму полетел шепоток. И мужчины, и женщины — все смотрели на баронессу. А та, наслаждаясь произведенным эффектом, прошествовала под руку с мужем, поправила кружево, блеснула на плече брошь из алого... янтаря?!

Альдонай, сколько же это стоит?!

Откуда такая роскошь?!

Служба была... нет, не сорвана. Но сегодня Альдонай не получил и половины своего внимания. Оно доставалось баронессе. В том числе и со стороны патера Лейдера.

А по завершении службы началось самое главное. Расспросы.

Впрочем, барон молчал, как рыба.

Только сообщил, что это можно заказать через него. И назвал цену редкости. Баронесса же только улыбалась — и поправляла кружево. Потом достала маленькое зеркальце, посмотрелась в него... и барон оказался обеспечен заказами на год вперед.

Жена, дочь, любовница, мать... каждая из этих женщин способна устроить своему мужчине маленький ад на земле, не получив желаемого.

Так что...

Единственным исключением был патер Лейдер. Но его умаслил широкий кружевной воротник. И патер согласился, что скверны и происков Мальдонаи в этих предметах нет.

Зато есть выгода... и не будет ли достопочтенный Торий Авермаль так любезен...

Торий был.

Разумеется, храм нуждался в новой крыше. И роспись подновить не мешает.

Только торговать не мешай...

Патер сильно подозревал, что тут не обошлось без Иртона, но на нет — и доказательств нет.

Зато есть кружево. И на него такой спрос... попробуй, запрети женщинам.

Удушат.

Лучше уж смириться и получить свою выгоду.

* * *

* * *

Второй визит к ведьме дался Анелии чуть лучше, чем первый. Было страшно, да.

Но уже не настолько.

Бабка, мерзко ухмыляясь, выдала Анелии несколько флакончиков. И один из них — лично для девушки.

Приворотное зелье. Отворотное. Снотворное.

Может быть, подействует?

Девушка готова была хвататься за любую соломинку. Очень уж жить хотелось.

А еще...

Нет, Рику она не станет подсыпать ни первое, ни второе, ни третье.

В глубине души Анелии теплилось что-то смутное.

'Я тебя не обижу, девочка...'

Вот что было важно. Если Рик и догадался о ее роли... не должен был, но вдруг?

Он не злой. И обижать ее не будет. Ей не придется бояться мужа, если она не переступит определенных рамок.

Признательность?

Может быть.

Анелия и сама пока не знала. Но нечто теплое уже проросло в глубине ее души. Пока — погребенное под расчетом, страхом за свою жизнь, житейской суетой — оно уже было.

* * *

Прочитав письмо, Эдоард выругался.

Так и вообще без наследника остаться можно.

Еще как можно.

Но...

Так получилось, что Рик еще не был женат.

Эдмон в свое время сопротивлялся помолвкам и свадьбам, как кандидат в альдоны. То у него болезнь, то невеста ему не подходит, то...

Эдоард понимал, что потакает сыну. Но...

Он знал свою вину.

Он-то любил Джесси. А Имоджин... бедная женщина. Можно быть королевой. Но возможно ли быть счастливой королевой?

Имоджин не была счастлива. И Эдмон был отравлен ядом ее горя и ненависти.

Эдоард не давил на сына. Рик — тот был помолвлен в свое время. А Эдмон все тянул и тянул... пока не умер. И встал вопрос — женить Рика.

Сначала был объявлен королевский траур — три года. И заключать помолвки стало невозможно.

Потом же... пока наводили мосты, пока собирали информацию... время иногда летит очень незаметно. Да и Рик желания жениться не проявлял.

Он и сейчас не проявляет. Но тогда его хоть рысь не драла.

Эдоард посидел несколько минут молча, собираясь с мыслями. Придвинул к себе лист пергамента. И перо полетело по бумаге.

Надо соблюсти баланс между гневом — и добрососедскими отношениями. Гардвейг должен понять, что Эдоард весьма недоволен. Не до разрыва отношений, пока нет. Но еще один такой случай...

... мой венценосный брат...

* * *

Альтрес Лорт читал донесения от своих агентов из Ативерны.

Все как обычно.

Эдоард правит, принцессы растут, скоро надо будет им приглядывать кого-то для заключения династического брака — как вариант, можно поговорить с Гардвейгом. Церковь хоть и не одобряет, когда невеста старше жениха, но спорить не станут. Жизнь им еще дорога.

Торговля исправно развивается, флот укрепляется, есть небольшие стычки с вирманами...хммм?

Король, не пойми с чего, заинтересовался графиней Иртон. Это уже полезнее. Джерисон Иртон выходит из фавора? Или что?

Надо бы узнать об этом подробнее... а что мы знаем о жене графа Иртон?

Да только то, что он — женат. В остальном... при дворе вроде как не появляется, живет уединенно, является дочерью Августа Брокленда, любимого корабела Его величества... так навскидку Альтрес не смог ничего припомнить. Но никаким материалом на Джерисона Иртона пренебрегать не следовало.

Королевский шут быстро черканул на письме 'подробнее' и отложил его в сторону. Его ждала куча непросмотренной корреспонденции.

* * *

А время шло.

Лиля четко поделила свой день и жестко следовала графику. Ничего страшного она в этом не видела — еще в родном мире приходилось пахать не за страх, а за совесть. И уборщицей подрабатывать и учиться, и спать по три часа в сутки... тут хоть выспаться иногда можно! А это уже плюс. И со шваброй по коридорам гонять не надо.

А что надо?

Лиля только посмеивалась.

Один день из жизни ее сиятельства выглядел так.

Пять утра.

Подъем.

Служба в замковой часовне.

Кстати, храм тоже достроили, как и пастерский дом, но перебираться туда пастер не торопился, а Лиля не настаивала, решив что всей ее компании лучше при священнике. Инквизицию она помнила. И кто сказал, что здесь не найдется своего Торквемады?

Запросто!

Поэтому пастер Воплер жил в замке. Пытался заводить богословские беседы с вирманами, те его мягко посылали, но мужчина не обижался, а продолжал свое черное (простите, светлое) дело. Лиля только головой качала, оценивая его упертость. Перевоспитать вирман надежды не было. Но кто сказал что пастер не старался?

Лиля время от времени жаловала ему то что-то из одежки, то еще какие-нибудь приятные мелочи — и все были довольны. Включая Марка, который крепко сдружился с Мири и детьми вирман, таскал всех на богослужения и с удовольствием учился хорошим манерам.

Богослужение заканчивается?

Отлично.

Есть время для себя. Можно пару часов посидеть в лаборатории. До завтрака. А там — на выбор. Или попробовать что-то получить, или что-то записать... обычно время делится пятьдесят на пятьдесят.