Анютины глазки. Политех

— Первая песня не моя, дворовая, слышал когда-то, слова правда почти все забыл, так что слова мои, называется 'Сиреневый туман', вообще-то она мужская, но солистка у нас пока одна Анюта, так что...

Сунул текст Анюте, сказал 'давай, как в клубе', выдал незамысловатую мелодию... когда все закончилось, музыканты слегка подвисли, я попробовал их перезагрузить:

— Что приуныли, коллеги, я же еще толком не начал, следующим номером у нас идет опять народное, слегка обработанное только, называется 'За окошком месяц май'... а баяна у вас случайно в шкафу никакого не спряталось, ее бы хорошо под баянный аккомпанемент.

Как ни смешно, но баян нашелся, древний и полурассохшийся, но и на таком можно ведь. Попросил Аркашу встать за Фаэми (ты ж ведь умеешь, не отпирайся), сунул ему ноты и кивнул Анюте — стартуем мол. Получилось очень и очень даже ничего себе.

— Едем дальше, народная же, но уже украинско-молдаванская песня 'Все будет хорошо', здесь тоже баян участвует.

Эту песню Анюта тоже хорошо знала, я ее на прошлой неделе презентовал нашей бывшей мушкетерской компании (вспомнил и загрустил, где сейчас эта компания...). Аркаша с Севой были в полной прострации — какой-то хер с горы выдает один хит за другим, а это я еще далеко не закончил.

— А вот эту песню Аня еще не видела, переделка одной латиноамериканской мелодии, под названием 'Мальчик хочет в Тамбов'...

Прокатали и эту штуку, с третьего раза что-то вышло. У Аркаши только один вопрос возник:

— А почему он в Тамбов-то хочет?

— Видишь ли, Аркаша, — ответил я, — дело в том, что я долго там жил, ну и вставил в песню знакомое место. Ну и наконец самый-самый хит сезона, заводная молодежная песенка про печального домового, Аня, вот тебе слова, а я пока мелодию наиграю.

Зря я что ли вчера вечером грыз карандаш два часа, нагрыз перепев на российские реалии знаменитой 'Blue' группы Эйфель-65, ее год без перерыва где-то в 90-х гоняли по всем каналам, так что в памяти она засела намертво. Получилось у меня вот примерно что:

Послушайте, я вам спою про лес густой,

Где елки-палки и волков ужасный вой,

Там, где живет один печальный домовой,

Живет он в домике с большой кривой трубой.

А припев уже совсем простой-простой:

Он весь, дабуди-дабуда

Он здесь, дабуди-дабуда,

Он есть, дабуди-дабуда,

Он бес, дабуди-дабуда.

Проиграл, как смог, текст Аня попыталась озвучить — прострация музыкантов совсем уже дошла до точки. Вывел простым вопросом — 'ну чо скажете, коллеги?'. Коллеги только и смогли выдавить из себя, что все зашибись, но вот пропустят ли на концерт песню про домового, который бес, да еще дабуди-дабудатый, сомневаются. Да и во 'Все будет хорошо' пропаганда пьянства имеет место, как там наверху посмотрят, они не берутся предсказать. Взял утверждение программы концерта на себя, а ребятам оставил ноты с текстами, пусть поработают пока...

А время между тем уже к 6 вечера двинулось, откланялись мы короче с Анютой и отчалили к родным домам, я ее высадил на Лескова, поцеловав на дорожку, завтра, сказал, в 7 утра опять стартуем, она прикиньте, сказала, что гордится мной, а я ответил, что давно бы так, а то ты, киса, все кобенилась, за что получил сумочкой по уху, но несильно, чисто чтоб реноме соблюсти. И тут я вдруг вспомнил, что Инна тоже завтра в основной свой корпус едет, и загрустил... Анюте не стал про это объявлять, чтобы раньше времени разборки не устроились, но задумался конкретно, что ж делать-то? Думай, голова, думай...

Так ничего и не придумал, решил все же вечерком позвонить Инне, узнать, что там и как, и тут-то она меня и огорошила:

— Знаешь, Сережа, а меня замуж зовут, — сказала она сразу после привета.

— Да ты чо, — только и смог выговорить я, — что-то очень быстро. И кто зовет, если не секрет?

— Не секрет, хоккеист один зовет.

— Ковин?? — промелькнула у меня ослепительная мысль.

— Да щас, дождешься от него, у него жена и двое детей.

— Неужели Скворцов???

— Ну так низко я еще не упала. Варнаков меня сватает, Мишаня Варнаков.

— Вот это да, он уже у тебя Мишаня... — я некоторое время приходил в себя, — и как же произошло ваше знакомство?

— А я разве не говорила? У меня же отец администратор клуба Торпедо, а вчера у них на базе было какое-то мероприятие, вот отец меня с собой с взял, а там Мишаня значит, как только меня увидел, так и пропал — весь вечер хвостом за мной ходил и под конец предложение сделал. В Америку, сказал, с собой возьмет, когда они там на турнир поедут.

— Стой, а как же я?

— Ты хороший, Сергуня, спору нет, но и меня пойми — Варнаков, это... Варнаков. Второго такого шанса у меня может не быть.

— Ну дела... — протянул я, — вы и о свадьбе уже что ли договорились?

— А то как же, через две недели в гостинице Волна, приходи кстати.

— Спасибо, я подумаю... завтра на учебу-то едешь?

— Ага, еду.

— Тогда у меня для тебя тоже есть новость, я с Анютой помирился, так что завтра все вместе едем.

Думаете, Инна расстроилась? Щас.

— Отлично, вместе веселее будет, — бодро ответила она.

Ну может оно все и к лучшему, думал я перед тем, как заснуть, попробовал сочинить завершающий день стих и плюнул — ничего не придумалось. Завтра у нас значит пятница, практика по программированию, лекция по начерталке и опять физкультура на Воднике. И еще репетиция ансамбля, и еще первое занятие по ритмике, и еще не будем забывать про книжный рынок и гниду Евтушенку, закончилась пора разбрасывать камни и пришла пора бить морды...

Ничего личного, Боря

Копейка завелась с пол-оборота, что это с ней такое? На Лескова забрал сначала Анюту, в двух словах объяснил ситуацию с Инночкой, она сначала посмурнела, а потом развеселилась, упрекнула даже меня, чего это я и хоккеем заодно не занялся, а я ей ответил, что дай срок, может и займусь. Потом на заднее сиденье забралась Инна, всю дорогу они болтали без умолку, в основном Инна рассказывала про своего будущего супруга, а Аня слушала, открыв рот.

Высадил их на Минина, а сам опять в общагу на Лядова, нет, не забыл на этот раз, а специально все спланировал, успел даже с запасом. Занятия прошли скучно и буднично, вспомнить даже нечего, Светочке сказал, чтоб готовилась ко второму тренингу, скорее всего завтра будет, она согласно кивнула. А я посмотрел на часы (уже в принципе и пора) и пешочком прогулялся до книжного рынка, там всего-то метров 300 от Лядова.

Народ уже начал собираться и раскладываться, поглядел по сторонам — нет Евтушенки, ну ничего, мы люди терпеливые, подождем. Пока прошелся по рядам, поприценивался, 'Парень из преисподней' с 'Зарубежным детективом', кои у меня умыкнул этот гад, шли соответственно по пятнарику и по двадцатке. Скидывать никто не хотел. Надо будет содрать с Евтушенки побольше, чем мы там предварительно договорились, нет, навар ему конечно надо оставить, но неустойку пусть сполна заплатит, сука...

В самом конце поляны пристроилась пара товарищей с дисками, БониМ и АББА у них в наличии конечно были, по 15 и то, и это. Тоже поторговался и тоже безуспешно, да и хрен с ними в конце-то концов. Когда я третий раз обошел поляну по часовой стрелке, из-за кустов сирени наконец показался искомый кидала. Но не один, с ним вместе шагал высокий такой и кудрявый парнишка, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Запустил ускоренный поиск по разделам памяти своего мозга, через несколько секунд щелкнуло — ба, да это ж будущий губернатор Немцов Борис Ефимыч собственной персоной, он же сейчас студент, только учится в универе, на радиофаке же кстати. Очень хорошо, щас придумаем, как его в схему включить, подумал я, потихоньку двигаясь в их сторону...

— Ну здравствуй, дорогой, — сказал я, когда Евтушенко наконец меня увидел, — сколько лет, сколько зим. Как живется, не икается по ночам?

— Почему это мне должно икаться? — хмуро ответил он.

— А то ты не знаешь? Чужое присваивать нехорошо, об этом нам очень доходчиво говорит глава пятая УК РСФСР. Возвращать незаконно нажитое имущество когда собираешься?

— Ах ты... — у Евтушенко аж дух перехватило от возмущения, что какой-то мелкий пацан с далекой-далекой окраины так с ним разговаривает, — да я тебя!

И он сделал попытку схватить меня за грудки, но действовал при этом крайне медленно и неуклюже. Перехватил я короче его правую кисть и взял на излом мизинец, это очень нетрудно оказалось. А когда мизинец на излом берут, это очень больно, граждане, и освободиться от такого захвата очень нелегко, вот и он не сумел, присел на корточки и начал подвывать что-то вроде 'ааатпустиии-аааа!'.

— Книжки отдашь, тогда отпущу, — спокойно сказал я, — можно впрочем деньгами, но извини, с 10% пеней сверху, там ты мне 200 должен был? Значит 220 гони.

Тут вступил в разговор Боря, который Немцов:

— Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит?

— Легко, Боря, легко (— откуда ты знаешь, как меня зовут? — так он к тебе так обращался, пока вы сюда шли, вот я и услышал). Этот говнюк взял у меня на реализацию 20 книжек, а деньги зажал. Вот и все объяснение, я правильно говорю? — это я уже кидале адресовал.

— Ппыыравильноо, — промычал он.

— Вот и славно, как тебя зовут-то кстати?

— Ттыттоже Борисом.

Во как... два Бориса выпили по триста.

— Так что насчет денег-то надумал, говори уже, а то палец сломаю.

— Ввссеее отдаааам.

Ок, подумал я и отпустил палец. Второй Борис начал его сразу растирать, а я добавил:

— Деньги мне сегодня нужны. Не отдашь, тогда точно что-нибудь сломаю.

— Ладно, через час здесь же.

— И еще это..., — после некоторых раздумий добавил я, — если не передумал пластинки брать, то у меня осталось 10 Абб и 8 БониМ-ов, отдам по червонцу. Ничего личного, один голый бизнес, как говорят наши друзья-американцы, правильно?

— Хорошо, — хмуро согласился Боря.

— Итого значит 220 за книжки плюс 180 за диски выходит ровно 400. У меня машина тут недалеко, могу подбросить туда-сюда для ускорения.

Второй Борис смотрел на нашу беседу открыв рот, но вставить ничего так и не решился, тогда я помог ему:

— А тебе, Боря, я персонально предлагаю участие в разработке новейшей радиоэлектроники в политехе, только вчера запустили два проекта. Ты же ведь тоже по этой части учишься? Приходи на радиофак, это в пятом корпусе, комната 414, не пожалеешь.

Тут наконец Ефимыч разродился полной фразой:

— А я вспомнил, где тебя видел, по телевизору на днях показывали, как ты медаль за утопающих получил.

— Правильно, а еще за пожар должны скоро дать. Шутка.

И мы с первым Борисом уехали к нему домой. Возможной ответки я почему-то не опасался, уж очень хлипким и нестойким он себя показал. Так впрочем все и вышло, доехали мы до Бекетовки, там он скрылся за дверью панельной хрущевки и вскоре вынес сверток с деньгами. Я пересчитал, все верно, открыл багажник, вручил ему две коробки с дисками и немедленно рванул в политех, дел еще до вечера много надо было порешать.

Первым делом пошел в репетиционный зал, это сейчас главное — и почему я был не удивлен, найдя там Анюту с Инной? Стояли рядом возле гитариста Аркаши и на два голоса исполняли жалостливый 'Сиреневый туман'. Постоял, послушал, вроде неплохо... да чего неплохо, просто хорошо. Показал им большой палец.

Сказал, что все у вас, ребята и девчата, хорошо и без меня получается, а я вот притаранил вам еще одну песенку, отдаю так сказать на суд музыкальной общественности и выложил ноты и текст незабвенной хитяры 'Ты скажи, чо те надо' группы 'Балаган Лимитед'. Проиграли, девочки попытались напеть, с трудом сдерживая позывы заржать во весь голос...

— Ну не знаю, не знаю, — протянул Аркаша, — песня действительно забойная и народная к тому же, но очень уж провокационная...

— А вы что скажете? — спросил я у девочек.

Инна замешкалась, а Анюта сказала, как с плеча отрубила:

— Отличная штука, на следующий день после исполнения ее полстраны распевать будет!

Скрытно еще раз показал большой палец Анюте, а сказал следующее:

— Вопросы со включением или невключением в концерт беру на себя, а вы постарайтесь, чтоб гладко звучало, лады? И еще это... магнитофончик кассетный на время не одолжите?

Аркаша со вздохом вытащил из шкафа Романтик и протянул мне.

— И тогда уж заодно давайте на него пару наших песен запишем, очень надо.

Не отказались — про домового записали и Все будет хорошо.

А потом я забрал с собой девочек (они попозже вернутся, а пока сами порепетируйте) и двинул в физкульт-секцию, там вот-вот должно было начаться первое занятие по ритм-гимнастике. Те три записавшиеся подруги пришли в полном составе, посмотрел на них, остался удовлетворен увиденным и сказал переодеваться во что они там принесли. Вернулись, встали передо мной в рядок, я закатил программную речь:

— Итак, ритмическая гимнастика, она же иногда называется аэробикой, это система музыкально-ритмических движений, главная ее цель — достичь максимальной координации между нервной и мускульной системами человека. История ее уходит корнями в начало 20 века, один француз изобрел. Потом по время Первой мировой ее забросили, потом возродила танцовщица Айседора Дункан, более известная как жена Есенина, потом она опять ушла в небытие. Сейчас на Западе снова наблюдается всплеск интереса к ней. Если коротко, то это гимнастика под музыку, желательно веселую, бодрую и молодежную, вот примерно такую.

И я включил магнитофон. Девочки с интересом прослушали и спросили, чьи это песни, я ответил, что мои, они по-моему не поверили.

— Теперь дальше. Одежда для нашей гимнастики должна быть очень экономной — для девочек купальники (дада, купальники, но если кто стесняется, можно ограничиться спортивными трусами и майкой), на ноги желательно гетры до колен, на головы банданы (ну повязки такие, платочком вокруг головы можно заменить). И дальше ритмично двигаемся, разминая все части тела, начиная с периферии. Показываю.

И я включил домового и начал демонстрировать комплекс, с трудом вспоминая, как там это делала... точнее будет скоро делать Джейн Фонда. Девочки старательно повторяли за мной движения. Добавил пару штрихов:

— Тут очень важна синхронность, если кто в лес, кто по дрова будет двигаться, эффект воздействия на зрителя пропадает.

— А что, у нас и зрители будут? — сразу спросила одна из них.

— А то как же, первых обещаю послезавтра на концерте в честь Конституции — выйдете на подтанцовку во время нашего выступления.

Пришлось заодно объяснить и про ансамбль. С грехом пополам закончили тренировку, я сказал, что иду в лабораторию, надо же на рабочее место посмотреть и что там у них с элементной базой, а Аня с Инной отправились в столовку.

В лаборатории меня особенно никто не ждал, пара студентов возились над неким страшным агрегатом с дымящимися паяльниками в руках, да тот самый аспирант (звать его было Коля-Николай) сидел с журналом Радио в руках.

— О, привет, — сказал Коля, — с чем пожаловал?

— Да вот, пришел чисто осмотреться, что тут и где, — ответил я, озираясь по сторонам.