Темный странник (Dark walker)

Слезы, выступившие в уголках глаз, быстро покатились по лицу. Юуго оказался пленен красотой плачущего Томоки. Каждый взмах его длинных ресниц срывал падающую слезу, и это было прекрасно. Юуго первый раз в своей жизни видел одногодку, который плачет.

— Прости меня. Я не сделаю больше тебе больно, поэтому прекрати плакать. Это все только моя вина. Прости, — Юуго извинялся, не представляя, что дальше делать. — Я буду нежным с тобой. Я не буду больше жестоким.

— Ты сделаешь мне больно? — просипел Томоки, кончик его милого носика покраснел.

— Нет, не сделаю, — пообещал Юуго, поглаживая его волосы.

Томоки успокоился и прикрыл глаза. Когда Юуго нежно поцеловал его в губы, удерживая, веки Томоки затрепетали. После этого, он исчез из рук Юуго. А сам Юуго почувствовал, как проваливается в нормальный сон или, наоборот, просыпается. В следующий раз я спрошу его имя. Юуго улыбался. Он был удивлен, насколько естественной оказалась улыбка на его лице. Он был удовлетворен.

Впервые он прикасался к чьей-либо коже, и это новое ощущение что-то затронуло в его душе, тело все еще возбужденно трепетало. Он считал, что нормальные люди не поймут его, Темного странника, поэтому давно оставил идею жить с кем-то или любить кого-то.

После того, как его бабушка умерла, Юуго не возвращался в Реальность около года, и единственным, что связывало его с этими миром, был Томоки.

"Томоки", он называл имя паренька, который приходил повидаться с ним каждый день и глядел на Юуго все с той же искренностью в глазах. Когда он занимался с Томоки любовью, дикое удовольствие от сражения угасало. Иногда Томоки обнимал его так, как любовник, ищущий тепла другого тела. Юуго нравилось чувствовать задыхающееся тело Томоки рядом с собой. Он защищал его с того самого дня в течение целого года...

— Ты не хочешь? — Юуго вздохнул.

Томоки сидел на его коленях, все еще одетый в пижаму. Когда Юуго пытался поцеловать Томоки, он неосознанно его оттолкнул.

— Ты обещал...не заниматься со мной сексом, — сказал Томоки, повернув к Юуго свое красное лицо.

Он был полностью в сознании, и тело его было абсолютно реально — грудная клетка вздымалась с каждым вдохом, а кожа немного пахла потом.

— Прямо сейчас ты спишь.

— Я знаю, но... — тело покрылось гусиной кожей, отреагировав на шепот Юуго возле уха. Знакомый голос, отзывался в Томоки учащенным сердцебиением и дыханием. Глаза Томоки увлажнились, стоило только вспомнить "его" тело из снов.

— Если это сон, все хорошо, верно? — Юуго целовал его, и Томоки чувствовал, как огонек внутри его тела разгорается все ярче. Ему не хотелось соглашаться с правдой, но тело охотно отвечало Юуго.

Это...сон... шептал Томоки, извиняясь, пока растворялись последние оплоты здравого смысла.

— Ах...Юуго... — простонал Томоки, Юуго игриво покусывал мочку его уха.

В конце мая, Томоки уже часто заглядывал к Юуго домой. Сегодня уже пятница и впереди их ждет целых два выходных. Расставшись с Юуго в парке, Томоки поспешил домой. Быстро переодевшись, он схватил свою еженощную сумку, собираясь убегать. Мама порадовала Томоки, протянув ему несколько подготовленных бутербродов.

С тех пор, как Юуго поужинал с ними впервые, мама стала большой поклонницей его улыбки. А когда ей стало известно, что Юуго живет один, то стала передавать ему обеды в ланч-боксах (пластиковых контейнерах).

Томоки ввел код от входной двери, что Юуго ему дал и вошел внутрь. У него был дубликат ключа.

— Я пришел!

— Эй, — откликнулся Юуго, как только Томоки вошел. Он был одет в джинсы и футболку и собирал мебель посредине комнаты. Он даже купил инструменты для сборки мебели. Томоки поставил контейнер с едой в холодильник и начал мыть рис. Они уже купили рисоварку и Томоки узнал у матери, как правильно подготовить рис, чтобы потом научить Юуго готовить. Складывалось впечатление, словно они в лагере. Было забавно заполнять пустующее пространство комнат новыми вещами.

— Юуго, приехал диван. Так что, давай-ка поставим его сюда.

Молодой парень, привезший диван, помог поставить его в комнате. Диван был обит мягкой серой фабричной тканью и был длинным настолько, чтобы лежать на нем. Пришли еще несколько доставок и ребята стали обсуждать, как лучше расставить новоявленную мебель. Тут был и ковер, и обеденный стол на двоих. Они решили, что телевизор и стерео система будут стоять в углу комнаты.

Они выбирали мебель вместе, но Юуго не имел особых пожеланий или предпочтений, поэтому все решения принимал Томоки. Самую большую комнату, рядом с коридором, они переделали в спальню и внесли кровать туда. А после этого, сосредоточили свое внимание на обеденной мебели и комнате, выполняющей функции столовой и зала. Они выбирали только качественную мебель, не рассматривая дешевые предложения и модели, но даже так, Томоки не потратил и половины бюджета Юуго, выделенного ему на обустройство пустой квартиры. Квартира преображалась на глазах. Горшок с цветком рядом с диваном завершил бы образ, но вместо этого, они использовали напольный торшер. Томоки сверился со своими записями и отметил, что доставка назначена на этот день.

Когда Юуго закончит собирать компьютерный стол, все будет готово.

— Хорошо получилось, правда?

— Тебе нравится?

— Да, — Юуго был впечатлен тем, как преобразилась комната. Даже притом, что в основном комната была оформлена в серых тонах, она "дышала" теплотой и уютом. В обеденной зоне был стол, также было отведено небольшое рабочее место под компьютер. Серый ковер протянулся широкой полосой от окна до двери. Телевизор стоял в углу.

— Давай обедать, — Томоки был счастлив видеть удовлетворение на лице Юуго.

"Приготовленный рис лучше покупной еды в магазине".

Томоки мысленно улыбнулся, его мать обычно сама вычищала кухню после приготовления еды, но сейчас он сам, с удовольствием, убирался на новой кухне.

После обеда, он заварил две кружки кофе и поставил их на столик, рядом с диваном. Они с удовольствием пили горячий кофе, смотря телевизор.

— Сидя на диване, ты можешь по-настоящему расслабиться, да? — спросил Томоки.

— Наверное. В нашей столовой всегда было только татами, поэтому мне трудно об этом судить.

— Каким был твой дом, Юуго? Вы ели исключительно японскую кухню?

— Да. Прислуга никогда не готовила западную кухню. На десерт всегда были фрукты или сладкие бобы в желе. Первый раз, покупая замороженную еду в магазине, я перепробовал все представленное на витрине.

Также во многом таким покупкам способствует реклама, призывно подмигивая яркими картинками и цепкими лозунгами с телеэкранов и плакатов — "Оох, этот вкус просто великолепен!"

— Эх, мне все нравится... Так и выглядит нормальная жизнь? — спросил Юуго, вытягиваясь на диване.

— Угу. Эй, а какой была твоя бабушка? Она знала о твоей силе или о Глубинных Снах? — спросил Томоки.

— Это не так уж интересно, — Юуго поправил свои волосы.

— Но, я хочу знать о тебе больше, — серьезным тоном добавил Томоки.

— Бабушка называла Чертоги Снов "Адом". Она всегда жалела тех, кто проваливался туда без своих тел. Мой отец был Темным странником.

— Твой отец тоже?

Голос Юуго звучал мягко, абсолютно не соприкасаясь с монотонным вещанием телевизора.

— Однажды, его тело просто исчезло. Растворилось в нашей реальности. Словно, его и не было. Знаешь, если ты ранен в Глубинных Снах, твое реальное тело также несет повреждения. Я слышал, что иногда он возвращался домой истекающим кровью. Он был вынужден обращаться к врачу, так как это были далеко не безвинные царапины. Если ты будешь съеден в Глубинных Снах, твое мертвое тело не вернется в реальность. Оно исчезнет. Как и случилось с моим отцом.

— Твоя мама знала об этом?

— Мама считала этот случай обычным заурядным исчезновением. Таких, в нашей реальности, тысячи. Она была невероятно практичной и трезвомыслящей женщиной. Ее мозг отвергал все, что не вписывалось в ее рамки "нормального", — Юуго вздохнул. Его голова опять опустилась на подлокотник дивана. В памяти всплывали неприятные воспоминания. Когда он провалился в Глубинные Сны впервые, то очень испугался. Испугался, что его реальное тело растает так же, как и отца. Он отчаянно вцепился в мать "Мама! Спаси меня!" Но мать с ужасом смотрела на него и кричала. Она отрывала от себя его руки так, словно пыталась избавиться от чего-то омерзительного. Юуго никогда не забудет искаженное страхом лицо матери.

Ее ребенок провалился в другой мир и при этом, все еще пытался цепляться за нее. Ему хотелось бы верить в то, что страх на ее лице был просто инстинктивным проявлением испуга упасть вслед за ним. "Мама! Мне страшно! Маааамаааааа!" продолжал он звать сквозь слезы. Но мать, вжавшись спиной в стену, закрывала ладонями уши. Она крутила головой, словно сумасшедшая. С тех пор, она смотрела на Юуго глазами напуганного кролика. Даже когда он возвращался с глубокими кровоточащими ранами, она делала вид, что не замечала этого. А когда он протягивал к ней свои руки, она визжала и отталкивала их. В ее глазах он навсегда остался монстром.

Поэтому, Юуго ничего не говорил своей матери об этом. Он боялся оказываться в Чертогах Снов и стал презирать свою мать, которая даже изредка не могла останавливать на нем свой взгляд. — Так что, вскоре после этого, мать повторно выскочила замуж и отправила меня к папиной маме, моей бабушке. Уверен, она не горела желанием жить с ребенком, который, то исчезает, то появляется из пустоты. Но моя бабушка меня приняла. Она знала правду. Ее собственный сын, мой отец, также "проваливался" ранее.

Так вот почему его бабушка была добра к нему.

Прежде чем умереть, его бабушка извинилась перед ним за то, что не отправляла его в школу и ограничивала его контакты с внешним миром. Она объясняла это тем, что таким образом другие люди не узнают о его особых возможностях. Она говорила ему, со слезами на глазах: "С сегодняшнего дня, ты повстречаешь толпы людей. Всегда улыбайся. Люди не смогут ненавидеть или сомневаться в тех, кто улыбается".

После ее смерти Юуго провалился туда, где все уже не казалось таким жутким по сравнению с Реальностью. Ему больше некого было любить. Даже притом, что он унаследовал собственность, являлся молодым господином, он ничегошеньки не знал о реальном мире. Реальность его не интересовала, пока он не повстречал Томоки. Юуго был готов сдаться, забыть о реальности, в которой не видел ничего хорошего. Он никогда бы не подумал, что будет счастлив, как сейчас.

— Итак, полагаю, это была моя порция невезения.

— Ничего себе "порция"! — печально сказал Томоки, обнимая свои колени. — Не могу поверить, что твоя мать была так жестока! Это была не твоя вина! Ты не виноват в том, что провалился в Чертоги Снов! — он вытер слезы.

— Моя мать для меня сейчас не более чем посторонний. Поэтому, не огорчайся так. Это всего лишь пустяк.

Томоки прижал к своей груди сильное тело Юуго.

— Твоя мать должна была обнимать тебя так же, когда ты был маленьким. И не отпускать...

Юуго не был бы так напуган, если бы родители смогли понять его. Сейчас Томоки желал оказаться там, в его прошлом, с ним.

— Томоки, — добрая улыбка озарила лицо Юуго, он поглаживал волосы Томоки. Юуго потерся своей теплой щекой о влажную щеку Томоки и почувствовал, как игла болезненных воспоминаний сильнее впилась в сердце.

У Томоки было счастливое детство, вот почему он был настолько добрым и любящим. Его улыбка была искренней, не то, что у Юуго. Прежде чем они осознали, что на город спустилась ночь, и телевизионное шоу сменилось титрами, комнату уже заполнил белый шум.

— Томоки, — тихо протянул Юуго. Он выключил телевизор и посмотрел на Томоки, который прятал свое лицо на его груди.

— Хмм? — лицо Томоки стало ярко красным.

Томоки был тем, кто первым обнял Юуго, но сейчас, уже Юуго крепко и нежно держал его в своих объятиях. Томоки было настолько уютно в руках Юуго, что он задремал.

— Оо... Извини меня... Я... — он взглянул на часы, стрелки показывали два часа ночи.

— Все хорошо. Ты очень милый, когда спишь, — Юуго улыбался. Червячок, точивший его изнутри и поднимающий неприятные воспоминания, уступил под натиском тепла и заботы. — Если ты хочешь спать, пойдем в кровать.

— Ладно, — ответил Томоки, а потом вспомнил, что в спальне была только одна кровать.

— Кровать двуспальная, так что все хорошо, да? — ответил Юуго, заметив мелькнувшее волнение на лице Томоки.

— Ты уверен, что это нормально?

— Кровать большая, не беспокойся. Места всем хватит, — подчеркнул Юуго.

"Это ты. О тебе я беспокоюсь, а не о кровати!" — прошептал Томоки.

Он принял душ и переоделся в свою пижаму. Юуго не сводил с него глаз, пока Томоки сушил волосы перед зеркалом в ванной.

— Юуго? — Томоки придвинулся ближе. — Ты знаешь, как использовать фен? — он провел рукой по влажным волосам Юуго, направляя горячий воздух на мокрые пряди.

— Я не настолько глуп! Кроме того, я наблюдал за тобой!

Мальчишки улыбались, этот момент показался им по-домашнему уютным.

— С этого момента все изменится, — сказал Юуго, когда они легли в постель. Комната тонула в приглушенном оранжевом свете лампы.

— Я знаю, — коротко ответил Томоки, устраиваясь на своей половине кровати. — Ты спас меня, когда я был в опасности, правильно?

— Да, — тихий голос Юуго эхом разнесся по комнате.

— Знаешь, — Томоки развернулся лицом к Юуго и застенчиво сказал. — Я не помню... Но, спасибо.

— А? — Юуго придвинул свое лицо ближе, словно не слышал того, что сказал ему Томоки.

— Вероятно, я все еще жив только благодаря тебе. Я только хотел поблагодарить тебя, — улыбаясь, пояснил Томоки. — Я не уверен на сто процентов, но мне кажется, я проваливался туда не зависимо от того, знал я об этом или нет.

— Да. Было намного лучше, если бы ты вскоре проснулся, — Юуго притянул Томоки ближе к себе, но Томоки пытался его оттолкнуть.

— Т-ты обещал. Ты обещал, что мы не будем заниматься сексом в реальном мире!

Юуго раздраженно вздохнул.

— Ты сводишь меня с ума...

Если он одобряет секс в целом, то какая разница они будут им заниматься в реальном мире или во сне? Юуго притянул к себе Томоки и насильно поцеловал его. Томоки опустил взгляд. Когда Юуго попытался приподнять лицо Томоки за подбородок, тот спрятал его в простыни.

— Я не помню о наших отношениях ничего. И это притом, что они длились целый год, — пробубнил он в простыни.

— Твое тело все помнит, — прошептал на ухо Томоки Юуго, очерчивая пальцами его тело. Томоки затрепетал. Тело стало горячим и потным.

— Я сказал нет! Если принудишь меня, я уйду домой! — закричал Томоки, как только руки Юуго коснулись пуговиц на его штанах.

— Позволь хотя бы поцеловать тебя.

— Нет! Сделаешь это, и я уйду! — Томоки отчаянно заворачивался в простыни, словно кот, пытающийся вскарабкаться по отвесной стене.