Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Другой путь


Опубликован:
31.07.2012 — 20.09.2013
Читателей:
1
Аннотация:
О необычном попаданце, который никуда не попадал, но все знал. Пора изменять недавнее прошлое. По настоянию издателя полный текст удален.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

— Машенька, сделайте три кофе покрепче. — Донеслось из приемной. — Только не из цикория, а того, что Ираклий Шалвович присылал, хорошо?

— Хорошо, Сергей Михайлович. Пять минут подождете?

— Конечно, Машенька. И вот еще что: на пару часов меня ни для кого нет. Я на обходе, на субботнике, в облисполкоме или даже уехал на поимку сбежавшего пациента. Придумывайте, проявите фантазию. Но — в рамках. На Луну меня посылать не нужно. Хорошо, Мария Семеновна?

— Я поняла, Сергей Михайлович.

— Ну вот и славно, Машенька, я на вас надеюсь. А кофе я жду. Мы ждем.

Майцев-старший прикрыл дверь, сел за стол и пока Мария Семеновна не принесла запрошенное, стучал шариковой ручкой по столу с периодичностью метронома. При этом он смотрел то на меня, то на своего сына и изредка — на часы над шкафом.

В свой кофе он добавил коньяк. Потом подумал немного и плеснул и нам с Захаром — "в терапевтических целях и в гомеопатических дозах".

— Допустим на миг, что все, что вы мне тут сейчас рассказали — сущая правда. Вот что, ребятки, мне по этому поводу мнится, — начал серьезный разговор доктор Майцев. — Наша страна больна. Любому мало-мальски соображающему человеку это понятно. Это я вам говорю как врач, как кандидат наук, как патриот. И для ее выздоровления требуется лечение. Будет ли это какая-то умная терапия или кровопускание — мы не в силах ни повлиять, ни изменить. Слишком мало времени. Насколько я понял, у нас осталось спокойной жизни год-два? Просто не успеть. И стране, по моему глубокому убеждению, нужно пройти через очистительный огонь, чтобы не повторять раз за разом те ошибки, что кандалами висят на ногах. Чтобы избавиться от иллюзий, чтобы обойтись в будущем без надоевших нам всем экспериментов. Но если вы полезете на баррикады сейчас, вы быстро свернете себе свои цыплячьи шеи и ничего не добьетесь. Вас просто объявят шизофрениками и ученики Снежневского из Института Сербского, а может статься и сам Андрей Владимирович, с радостью примутся за изучение ваших мозгов. Надеюсь, это понятно?

Мы опять кивнули, соглашаясь с ним — сами примерно о том самом и думали.

— С другой стороны, оставаться в стороне и наблюдать, как убивают твою страну, тоже не поступок гражданина, — хлебнув подостывший кофе, Сергей Михайлович закурил сигарету — болгарскую БТ. — И, стало быть, все равно придется лезть в самую гущу событий. Дилемма.

— Вот поэтому мы к тебе и пришли... — сообщил очевидное Захар.

— Это ясно, как божий день. Только застали вы меня немножко врасплох. Я не представляю что делать, но точно знаю, чего делать не нужно.

Мы с Захаром переглянулись.

— Да, молодежь, придумали вы мне геморрой под скорую пенсию. Итак, вот что. Знаете, что самое важное в работе хирурга? Не провести безумно-сложную операцию. Вовсе нет. Таких мастеров хватает, но больные у них мрут. Самое сложное — выходить больного после этой сложной операции. Потому что когда пациент слаб и каждую минуту норовит скользнуть... туда, — Майцев-старший поднял глаза к потолку, — требуется всё внимание, все знания, весь талант врача, чтобы удержать его здесь. И вот в этом месте я вижу достойное приложение ваших сил.

Захар посмотрел на меня, а я пожал плечами, потому что не понял ничего.

— Не понятно? — Глубоко затянулся дымом Сергей Михайлович. — Что по твоему мнению, тезка, мешало нашей стране развиваться после того, как ... как все случилось?

Я задумался, перебирая варианты ответа:

— Поголовное воровство, бесконтрольность трат, слабость власти, отсутствие вектора развития, затоваренность рынков, на которых не нужна продукция России, за исключением сырья. Неконкурентное, часто безнадежно устаревшее, производство, коррупция, терроризм, бюрократия, по сравнению с которой нынешняя — просто младенцы. Неправильная парадигма производства — массовость в ущерб качеству и ... удобству использования. Нет национальной идеи, нет объединяющего фактора, нет перспектив и уверенности, постоянный отток любого мало-мальски значимого капитала... Долги перед Западом и зависимость от цен на нефть и газ. Да много всего!

— Ну, я в этих вещах не особенно силен, — почесав пятерней подбородок, сказал Сергей Михайлович. — Скажу тебе как врач. Вот, казалось бы: у нас столько всяких чудесных пилюль, что любую болезнь можно просто завалить их количество? Но нет! Мы назначаем для лечения болезни, как правило, одно лекарство, а все остальное — поддерживающая терапия. Иногда купирующая побочное действие основного, чаще просто общеукрепляющая — витаминчики всякие, антигистаминные препараты. Вот что я тебе посоветую, Сережа: нужно вычленить главную причину болезни и лечить именно ее. А все остальное — по отклонениям. Потому что когда лекарств будет несколько — ты нипочем, Сережа, не сможешь контролировать их действие.

Захар вертел головой, порываясь что-то сказать, но почему-то после последних слов отца сник. А я спросил:

— А с армией как быть?

С армией все было хорошо — Майцев-старший сказал, что если так нужно, то он сделает как надо. Будут нам белые билеты по категории "Д". На вопрос — что за диагнозы он нам придумает? — Михалыч только загадочно улыбался и посоветовал не лезть в области, не предназначенные для столь незамутненных разумов как наши.

Потом он встал за своим столом и сказал:

— Приятно было поговорить с вами, молодые люди. Думайте, думайте и еще раз думайте. И только после того — делайте. Не раньше. А буде понадобится какая-либо помощь — обращайтесь, всегда рад. А сейчас извините, у меня задачи попроще, чем ваши, но пациенты тоже нуждаются в моем участии. Всего хорошего. Если чего надумаете, Захар, приводи Сережу к нам домой.

Нам тоже пришлось встать и попрощаться.

— И что будем делать? — спросил Захар, когда мы вышли за ворота и оказались на пыльной улице.

— Как говорит дядя Миша — "знал бы прикуп, жил бы в Сочах". — Я сплюнул в ворох собранной дворником листвы. — Понятно, что нужно выделить что-то главное, но что?

— Ты там десяток причин перечислил, неужели нет чего-то главного, чего-то, что связало бы все?

— Есть, конечно, — хмыкнул я. — О чем бы люди не говорили, в конечном итоге они все равно говорят о деньгах.

— Деньги — это бумага, — заявил Майцев. — Что толку в деньгах, если, как ты говоришь, всех одолеет тяга к воровству? Да и где их взять, чтобы на всех хватило? Не, Серый, деньги, это, конечно, неплохо, и лучше если они есть, чем когда их нет, но нам нужно что-то посильнее... Что-то посильнее просто денег.

Я не нашел, что возразить. И мы уже подошли к автобусной остановке, на которой оказалось несколько человек ожидающих "тройку".

Пока подъехал раздолбанный ЛиАЗ, мы успели обсудить "Новых амазонок" — польский фильм, только что появившийся в прокате. Мы смотрели его не вместе — Захар таскал в кино какую-то очередную подружку, а я составил компанию двум одногруппникам. Захар восторгался режиссерской выдумкой и смешными костюмами сумасшедших поляков, а я попенял на не очень понятный мне юмор. И оба мы посмеялись, что события, происходящие в фильме, режиссер отнес к 1991-му году: всего через семь лет. Что-то со временем у польских сценаристов было неладно. Потом Захар припомнил, как пару недель назад — как раз когда сбили "Боинг" над Камчаткой — ходил на день рождения к какому-то родственнику, умудрившемуся привезти из короткой заграничной командировки видеомагнитофон. И коротко, с непередаваемым восторгом поведал о мощном "чуваке", что размахивал мечом с экрана. Он так и не смог вспомнить труднопроизносимую фамилию.

А в автобусе я плюхнулся на свободное сиденье и только потом разглядел, что оказался соседом очень симпатичной девицы. Она не была похожа на подружек Майцева. Хотя бы тем, что на коленях у нее лежал томик Стейнбека. Раскрытый как раз в том месте, где у Дэнни сгорел дом. Я сам прочитал его всего лишь год назад — "Квартал Тортилья-Флэт", "Гроздья гнева" и "О мышах и людях"...

— Добрый день, — сказал я, отмахнувшись от открывшего было рот Захара.

Девица стрельнула в моего друга глазами — они оказались зелеными — улыбнулась и произнесла:

— Здравствуйте.

Наверное, так влюбляются — быстро и бесповоротно?

— Я тоже читал Стейнбека, — сказал я. — Этот Дэнни странный парень.

— Да? По-моему, они там все странные, — ответила мне девушка.

— Вот совершенно точно замечено, — подтвердил Захар ее наблюдение, а я показал ему кулак.

— Будешь странным, — сказал я. — Если пить красное вино галлонами.

— Меня Юля зовут, — представилась попутчица и протянула мне тонкую ручку. — Сомова.

— А я Серый, то есть Сергей Фролов, — назвался и я, принимая ее ладошку, словно стеклянную: осторожно, боясь стиснуть сильнее, чем можно. — А это Захар, я его домой из психушки везу.

Захар скорчил олигофреническое лицо, достаточно близко к прототипам, на которые насмотрелся в отцовой клинике.

— Вы забавные, — Юля прыснула в кулачок.

— Это я забавный, — поправил я. — А Захарка — просто дурной.

-Ы-ы-ы, — подтвердил мои слова Майцев, изобразив чешущуюся макаку.

Юля опять засмеялась.

И я "вспомнил" этот смех.

Пройдет шесть лет. Она закончит свой лечебный факультет. После академического отпуска, в который уйдет по беременности. Потому что к тому времени будет носить фамилию Фролова и потом родит мне первого сына — Ваньку. Мы проживем еще три года — самые трудные, те годы, когда из еды будут лишь липкие макароны, а из одежды — только то, что осталось от прошлых лет. Все, что удастся заработать — будет уходить на пеленки-распашонки, примочки и припарки. Но мы будем счастливы. Все эти три года. Потом мне повезет, и я найду хорошую работу, позволившую мне за следующие четыре года стать главным инженером небольшого завода, принять участие в его акционировании и стать — впервые в жизни — совладельцем чего-то большого. Пытаясь обеспечить семью, гонясь за любой возможностью увеличить капитал, я буду работать по шестнадцать часов в сутки. Как окажется, только для того, чтобы однажды услышать: "Сергей, нам нужно расстаться. Я ухожу от тебя к маме. И Ваньку я заберу с собой. Ты совсем перестал быть похожим на человека. Тебе твои подъемные краны и бульдозеры дороже меня. Я устала, я так больше не могу. Ты не уделяешь мне внимания и думаешь только о себе". Это будет как гром среди ясного неба — мой мир рухнет. Какое-то время я буду пытаться ее вернуть, таскать цветы охапками, задаривать всякой ерундой, пытаясь пробудить ее ушедшую любовь. Все будет тщетно.

Она будет мне говорить: "Не заставляй меня принимать решения, о которых я потом пожалею, Мне нужно самой во всем разобраться". Я пойду у нее на поводу, и мы оформим развод и раздел имущества. Половина того, что я заработал, порой забывая поесть и поспать отойдет к ней. А она будет продолжать говорить, что ей нужно подумать.

В конце концов, я наору на нее и на ее мать, напьюсь и уеду в отпуск в Турцию, чтобы там отвлечься от этого кошмара. Две недели я буду пребывать в состоянии "нестояния". Я перепробую все алкогольные напитки во всех ближайших барах. Я придумаю тысячу речей, которые, как мне казалось, должны были вернуть мне любимую жену. Я вернусь, полный решимости бороться за свое семейное счастье. И в первый же день в опустевшей квартире я узнаю, что моя Юленька уже полгода спит с участковым врачом — своим бывшим одногруппником по медицинскому институту.

Мне расскажет об этом мой дядя Мишка, и будет уверять меня, что он думал, что я об этом знаю.

И тогда мой мир рухнет во второй раз.

Потому что я вспомню все взгляды, недомолвки, совпадения, которым не придавал значения, от которых отмахивался и думал, что мне все просто кажется. Пока я из шкуры вон лез, пытаясь вернуть, пока слушал бесконечные обещания "подумать", надо мной смеялись, об меня вытирали ноги. А потом и дядька Мишка посмеется — он скажет, что я настоящий лошара, если за столько лет жизни так и не понял бабской природы. Что баба — и больше меня не будет коробить, когда он станет называть этим словом мою бывшую жену — как обезьяна: не отпускает ветку, пока не схватится за другую. И еще, скажет он: если со своей бабой не спишь ты, с ней спит кто-то другой. И добавит что-то о том, что никогда бабы не уходят "в никуда", а если вдруг ушла — можешь даже не проверять, что у этого "Вникуда" есть руки и ноги и, конечно есть то, что должно быть между ними. Баба может бежать, уточнит ради справедливости дядя Миша, от алкоголика вроде меня — ткнет себя в грудь кулаком — или от лентяя. И заключит: но это не твой случай.

И я не стану ни пить, ни топиться от открывшейся мне правды. Я уволюсь с завода, продам свою долю акций и уеду — чтоб никогда не видеть этих гнусных рож. И не увижу своего Ваньку, без которого уже, как мне казалось, не мог жить, до самого декабря двенадцатого года.

Все это пронеслось в моей голове со скоростью литерного поезда.

— "Прощай, Ванька, малыш" — подумал я.

Я встал, взял Захара за рукав и официальным тоном сказал:

— Прощайте, Юля, мы уже приехали, нам пора выходить.

Сказать, что она удивилась — не сказать ничего. В ее взгляде было все: непонимание, удивление, обида. Но я не хотел даже примерного повторения возможного будущего.

— Прощайте, Сережа, — донеслось сзади, но я даже не стал оборачиваться.

А Захар извертелся, влекомый мною к двери.

— Что это было? — спросил Майцев, разгоняя рукой сизый дым из выхлопной трубы ушедшего автобуса. — У тебя глаза были, как будто ты на гадюку наступил! Мне показалось, ты ее сейчас стукнешь!

Мы с ним выгрузились посреди промзоны: заборы, проходные, металлические ворота, трубы теплоцентралей, всюду зелень и проволока — и никого, кроме нас и редких грузовых машин.

— Пообещай мне, Захар, — попросил я, — если я когда-нибудь до завершения нашего дела вдруг придумаю какую-нибудь женитьбу, да даже вообще какую-нибудь любовь-морковь, ты вспомнишь этот день и скажешь мне всего два слова: "Юля Сомова". Обещаешь?

— Да что с тобой такое?

— Обещаешь?

Он выдернул свой рукав из моей сжавшейся ладони.

— Ладно, Серый, я постараюсь. А в чем дело-то? Скажешь?

— Извини, Захар, это слишком личное.

— "Вспомнил" опять что-то?

— Вроде того, — сказал я.

А вечером состоялся тот самый разговор с мамой о несчастной (или наоборот счастливой?) судьбе комсомольского вожака Филиппова.

Она долго переживала по поводу развернутого мною перед ней грядущего краха коммунистической идеи. Как и Захар, порывалась сию минуту отправится в горком партии, написать в ЦК и только после моего окрика — а как еще воздействовать на женщину в истерике? — села на диван и зарыдала.

Я не стал ей мешать.

А когда она успокоилась (хорошо, что есть валерьянка) и пошла на кухню заваривать чай, я сообщил ей о своем решении уйти из института и о договоренности с Майцевым-старшим.

— Как же так, Сережа? Неужели ничего изменить нельзя? — Она держала чашку с краснодарским чаем — красным, терпким — двумя руками и говорила склонив над ней голову, почти в нее, не глядя на меня.

123 ... 5678910
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх