Сноходец

— Мелкий, а почему это все кристаллы должны быть у тебя?! — бушевала и возмущалась Ринта, ни за что не желавшая отдавать мне мешочек с вчерашней выручкой.

— Потому, что торговец я, а не ты. А еще потому, что это — мое оружие, и в моих руках оно будет куда эффективнее, чем в твоих. Если тебя что-то не устраивает, тогда иди и покупай ткани сама, но будь готова отвечать перед главой рода и всеми родичами за свое самоуправство, — решив, что сказал все, я забрался в фургон и растянулся на его чистом деревянном полу.

— Ну я ему задам! Он у меня попляшет! — раздавались снаружи гневные вопли, где Рии и Дая удерживали вконец разозлившуюся старшую. — Отпустите меня!

Ринта бушевала минут двадцать, а то и более, но потом сдалась и, зайдя внутрь, с силой запустила в меня мешочком с кристаллами.

— На! Забирай! Но помни, что я буду следить за тобой!

— И не только следить, — поправил я ее, — чтобы получить хорошую цену, будешь делать то, что скажу, — договорив, я по выражению ее глаз догадался, что она как-то не так поняла мои слова.

— И что я должна буду делать? — соблазнительно пропела Ринта и приблизилась ко мне вплотную, коснувшись своими выдающимися буферами моей пока еще не поросшей жуткой костью груди. — Мм?

— Будешь изображать полную незаинтересованность в происходящем и брать за шкирку Рии, когда скажу.

— Зачем ее брать за шкирку? — после недолгого ступора ожила старшая.

— Потому что так в моем плане написано, — я подкинул увесистый мешочек в воздух, поймал его и, выбравшись их фургона, повернулся к оставшейся там девушке, которая все еще пыталась переварить мои слова. — Чего стоишь? Айда за мной.

— Нет, я его потом непременно прибью! — прошипела, словно змея, последовавшая за мной Ринта своей подруге, но я не обращал на это внимания.

Чтобы купить что-то дешевле, нужно было изобразить полную незаинтересованность в товаре. Но если я в нем не заинтересован, значит, нет смысла его покупать, потому мне и понадобилась Рии, как источник интереса.

— Братик! Только взгляни, какие здесь ткани, — щебетала сестра возле повозки с рулонами.

Скорчив гримасу отвращения, я помотал головой и пошел дальше, но через пару минут сестра, схватив за руку, притащила меня обратно.

— Братик, купи мне отрез этого материала, — ткнула она пальчиком в красный рулон.

— Сколько... за весь? — небрежно спросил я, демонстрируя мешочек с кристаллами, и, услышав ответ, немедленно развернулся, бросив за спину: — Не интересно.

Рии еще дважды притаскивала меня к лавке, щебеча про маму и подружек, которых такой подарок порадует. И в конце концов ее хозяин решил взять инициативу в свои руки:

— За сколько возьмете? — спросил он, косясь на желанный мешочек.

Поставив его на прилавок, так чтобы было видно его содержимое, я с ленцой окинул имеющийся ассортимент и, немного подумав, сказал:

— Если все это, то за... — я назвал сумму, на 40% уменьшив первоначальную цену.

Вокруг воцарилась тишина. Забыл, что надо дышать, не только хозяин товара, но и девчонки, стоявшие позади меня.

— Нет, слишком мало, — первым очнулся из них продавец, — могу только за...

Он дал мне скидку в 10%, и после этого начался торг, жестокий и беспощадный.

* * *

— До сих пор поверить не могу, — говорила идущая рядом сестра, — мы сэкономили целую кучу кристаллов!

20% сложно назвать кучей, но да, сэкономили. Если бы у этого продавца были конкуренты, можно было бы еще больше сбить его цену, но монополия создала для него прочный фундамент, который не просел даже под моим умелым давлением. Забавно было то, что в конце он называл меня молодым мастером, отчего у стоявшей позади Ринты чуть ли пар с ушей не шел.

— Это ты вчера танцевал в огне? — внезапно наш разговор прервал мужской голос.

Обернувшись, я увидел стоящего неподалеку практика, и на смену расслабленности от на совесть проделанной работы пришло чувство настороженности.

— Да, я.

— Мне понравилось то, что я увидел, поэтому хочу предложить тебе сделку. Ты еще раз исполнишь свой танец перед записывающим кристаллом, а я за это дам тебе хороший подарок.

— Знаете, — я решил кинуть пробный шар, — несмотря на мой внешний вид, не соответствующий статусу и положению, я ни в чем не нуждаюсь, и можно даже сказать, что у меня есть все, что душе угодно.

Удивленно вскинувший брови практик на мгновение задумался, а потом спросил:

— Даже многоствольный излучатель?

— Зачем он мне? Если только... это будет два многоствольных излучателя? Или даже... три?

— Три?! — вытаращил на меня глаза практик, — а не слишком ли это много за танец?!

— Танец — это вам не просто движения. Это искусство, можно сказать, часть души, вложенная в эти движения. Это и пульс, и биение сердца, и ритм. Это выплескивание чувств: счастья, надежды, грусти и сожалений. Танец — это самое возвышенное, самое трогательное и прекрасное из искусств, потому что это — сама жизнь! — ответил ему я, вложив в голос как можно больше эмоций и пафоса. — И теперь, когда вы это понимаете, ответьте мне, разве четыре многоствольных излучателя дорого за такое сокровище?

— Четыре? — "Ты же только что говорил про три?!"

Посмотрев по сторонам, я заметил множество заинтересованных взглядов, поэтому тут же расправил плечи и громко ответил:

— Я молодой мастер и никогда не отказываюсь от своих слов. Раз сказал три многоствольных излучателя, значит, так тому и быть! Мое слово тверже стали!

Практик открыл рот, желая что-то сказать, но тут же закрыл его. В тот же миг к нам подскочила высокая девушка и, захлопав в ладоши, воскликнула:

— Три. Три. Три! Я готова стать свидетелем этой сделки!

Я взглянул на непрошеную свидетельницу и про себя покачал головой. Все девушки как девушки. Заботятся о своей внешности, ухаживают, стараются выглядеть красивыми, а эта... Мало того, что ее волосы не мылись и не расчесывались с рождения, так еще и одета в такое рванье, что только диву даешься.

— Ладно, твоя взяла, — сквозь зубы процедил мой собеседник. — Три так три. Идем!

* * *

Сам процесс записи чего-либо на кристалл выглядел весьма интригующим. Я медленно танцевал между четырьмя белыми тканями, освещенный ярким светом. Каждое мое движение оставляло тени на них, а образы этих теней сохранялись в длинном бруске. После выполнения комплекса упражнений я попросил практика показать, что у нас получилось, и тот, поколебавшись мгновение, направил в кристалл свою энергию. Над бруском появилась прозрачная фигура, чем-то напоминающая голограмму, и начала двигаться. Сказать, что я был под впечатлением — не сказать ничего. Я был шокирован и потрясен. Даже забирая излучатели, я нет да и возвращался мыслями к записывающему кристаллу, хотя на оружие и стоило бы взглянуть повнимательнее.

Больше всего эти излучатели напоминали... положенные на бок шкафы. Примерно таких же размеров, прямоугольные, с тремя рядами круглых отверстий. Подсчитал их общее количество, получилось всего 33, выходит, по 11 в каждом ряду. Проследив глазами за тем, как девчонки грузят "шкафы" в фургон, я обратил внимание на насыщенный эмоциями взгляд свидетельницы соглашения с практиком.

— Нравятся? — спросил я, подойдя к ней поближе.

— Ага, — радостно закивала та. — Хочу себе один, нет два, нет все. Хочу их все!

— Если у тебя есть что-то равноценное... — я сделал красноречивую паузу, и моя собеседница подобралась, нависнув надо мной.

— Поменяешься? — закончила она за меня предложение.

— Нет! — решительно помотал головой я и, увидев целую гамму эмоций, отразившихся у нее на лице, добавил: — Могу поставить их на кон в игре.

— Какой игре?

— Игре в кости.

* * *

Почему мне в голову пришла такая идея? Все очень просто. Когда я ходил с девчонками покупать ткани, то заметил между рядами чашек и деревянными ложками наборы кубиков, сделанных из белой кости. Память услужливо напомнила про оставшегося в прошлом друга Болата Садыкова. Жили мы с ним в одном доме, только в разных подъездах. Он — казах, я — русский. Когда были мальчишками, постоянно дрались, доказывая свой авторитет на районе, а потом подружились и стали не разлей вода. Сколько раз я играл с ним и его земляками в кости, словами не передать. Именно тогда я и выучил технику контроля броска. Не Доминик Лориджио, гордо носивший титул доминатора кубиков, но где-то рядом. И хотя это тело было для меня еще в новинку и освоил я его пока не на 100%, но уделать эту девку смог бы даже в таком состоянии, а если взглянуть на зрелище еще люди подтянутся, то можно будет забить мой фургончик доверху, ведь азарт, он такой...

* * *

— У меня есть много отличный вещей! — оживилась моя собеседница. — Есть техники практиков, эликсиры, которые они принимают, чтобы улучшить свои тела, есть древняя карта сокровищ, в которой крестиком отмечено место, где спрятаны несметные богатства...

— Я говорю про равноценные вещи, а не про такой хлам. Если есть, неси — сыграем.

— Марк!!! — раздался за спиной вопль девчонок, услышавших наш разговор. — Ты не можешь этого сделать! Мы запрещаем!

Но общественное мнение, почуявшее запах развлечения, мгновенно заткнуло их звонкие голоса.

— Молодой мастер сказал — значит, быть посему! Все же слышали, что его слово тверже стали?! — раздался крик одного из зевак и громкий, дружный вопль в ответ:

— Да!!!

Девчонки скуксились и смотрели по сторонам растерянным, затравленным взглядом, а я, выменяв самый маленький кристалл на кости, взял кубики в руку. Покатал в ладони, почувствовал их вес и, улыбнувшись, посмотрел в сторону бегущей ко мне высокой девушки, тащившей на плече большой тюк.

— Значит, я ставлю платье, — вытащила она из тюка красную тряпку, — браслетики, — на свет появились широкие костяные браслеты в бурых пятнах, я предпочел считать, что это просто грязь, — ножики, — целая куча ножей с костяными лезвиями упала к моим ногам, — и это колечко.

Колечко было зачетное. Ярко-красный камень, вставленный в изящную оправу, притягивал глаз.

— Один метатель, — сделал я свою ставку.

— Почему? — встала та на дыбы.

— Потому что это последняя модель, а не старье какое-то. Принимаешь ставку?

— Да! — та недовольно скривилась и села на место. — Дай мне кости, я буду первой кидать!

Где-то 6 часов спустя.

Оглядевшись по сторонам, я понял, что сегодня играть со мной больше никто не будет, встал и с удовольствием потянул затекшие мышцы. Девчонки молча смотрели на меня, как на дьявола, разрушившего их маленький и уютный храм мировоззрения. Три фургона, включая мой, забитые, всем, чем только можно, стали итогом моей сегодняшней игры. Результат мог бы быть еще лучше, но один излучатель я все-таки проиграл. Да. Дернулась рука, когда так не вовремя запульсировала грудь, и счастливый торговец, схватив его, тут же убежал, не слушая, что я его зову обратно отыграться.

— Молодой мастер, — ко мне подошел старенький дедок в соломенной шляпе, — не хотите ли обменять излучатель на высокогорный мед?

При одной мысли о меде мое лицо на долю секунды показало желание отведать этой сладости, и ушлый торговец тут же расплылся в довольной улыбке.

— Нет! — в тот же миг решительно отрезал я, желая стереть с его лица этот оскал, но тот, хитро поблескивая глазами, не собирался так легко сдаваться, сразу же показав товар лицом.

Бочонок, примерно на пятьдесят литров, был заполнен этим аппетитным лакомством, но я решительно помотал головой, хотя внутри себя и хотел крикнуть: "Да!" и заграбастать все это себе. От сущности сладкоежки некоторых даже переселение в другое тело не избавляет. Торговались мы долго и отчаянно, прекрасно понимая, чем это закончится. В конечном итоге, проводив тоскливым взглядом обмененный излучатель, я повернулся к ошеломленным девчонкам.

— Все торговцы такие? — спросила за всех Рии.

— Нет. Только твой брат, — без лишней скромности ответил ей я. — Разве не помнишь, что полубоги благословили меня на то, чтобы стать лучшим в этой профессии? Это всего-навсего первый шаг.

— После второго шага люди сами начнут приставлять к тебе охрану, чтобы она охраняла их от тебя, — съязвила Ринта и пошла к фургонам.

Да. Уезжали мы под пожелания больше никогда не встречаться. Не то что через три года, даже десяти лет будет не достаточно, так не хотели меня видеть проигравшие. А кто виноват, что в погоне за наживой они потеряли свое добро? Скромнее надо быть! Но не стал говорить это вслух. Правила — правилами, обычаи — обычаями, но за такие слова меня или побьют, или забросают камнями. Мысленно я уже видел, как уже у многих пальцы в кулаки сжимаются.

* * *

— Что делаем? — к лидеру бродяг подошел высокий, жилистый парень, от которого на версту несло опасностью.

— Сначала разберемся с этими двумя торговцами, — ответила девушка, не отводя холодного взгляда от уезжающих с торжища фургонов, — а потом разберемся с мальчишкой. За то, что он посмел меня так обыграть, я с него живьем шкуру сниму. Сейчас разделимся. Ты подготовишь ловушку первому, он поедет обратно старой дорогой и обязательно остановится на холме, а я поеду за вторым.

— Режем или в живых оставим? — с ленцой уточнил тот.

— Режем! Я не забыла, как эти твари смеялись надо мной.

* * *

— Хорошее у тебя чутье, брат! И рука твердая! — радостно говорил сидящий впереди торговец. — У меня тогда, внутри все замерло, а ты буравишь его своим взглядом, и малец дрогнул. Сам видел, как его рука дернулась! Силен ты, братец, точно силен!

— Да, — довольно ответил старший брат, с любовь поглаживая излучатель, — с ним мы можем и на воду пойти, и в воздух подняться. Отличная вещь.

— Единственное, что ты сделаешь, это уйдешь под землю, — раздался резкий женский голос, и с ветки дерева к ним спрыгнула чья-то фигура.

Младший брат, не успел ничего толком сделать, когда острое лезвие полоснуло его по горлу, но его старший брат, всю дорогу оставался настороже и успел схватиться за копье.

*Вжих!*

Змеей метнулось вперед древко с острым наконечником, но, оказавшаяся перед ним девушка, изогнулась так, словно у нее костей в теле не было, и метнула нож, который по самую рукоять вонзился в грудь торговца. Пнув оседающее вниз бездыханное тело, она метнулась к излучателю и с любовью погладила по нему рукой:

— Первый.

* * *

Опытные торговцы для ночёвки выбирали места, где можно было защититься от незваных гостей, которые время от времени пытались наложить руку на их товары. Поднявшись на холм, люди осмотрелись по сторонам и начали собирать ветки для костра, не зная, что под кругом из камней, в котором путники обычно разжигали костер, кто-то закопал сонную траву, и стоит только огню разгореться, как все это место покроется усыпляющим дымом. Спрятавшиеся бродяги видели, как на вершине холма загорелся огонек, а спустя час, замотав лица тряпками, пошли полюбоваться на результат.

Все торговцы лежали возле костра, пребывая в обморочном состоянии. Обнажив нож, высокий парень полоснул им по горлу одного из попавших в ловушку людей и, удовлетворенно кивнув, пошел к следующему.