Фиритаэ и сопровождающая её Гервелиэ обнаружили двери малого зала открытыми. Ар Минэль почтительно держался сзади. В самом зале происходило совещание на нескольких уровнях сразу. Амалирос и Нарвис Аль Манриль пили за Прекрасную Элермэ и детей и придумывая имена наследникам одно страшнее другого. Сами имена, наверное, были неплохими, но оба обсуждающих уже были близки ко дну первого бочонка багрянки и произносили их невнятно.
Два задумчивых мастера резных чертогов тоже пили и делали вид, что думают. То один, то другой поднимались, прохаживались с умным видом вдоль стен и что-то прикидывали на пальцах. Потом вклинивались в беседу и предлагали будущие шедевры зодчества. Трехъярусная спальня для девочки с птичником была уже почти одобрена. Это Нарвис постарался: "Все маленькие девочки любят цыплят!"
В углу, зала сидели трое бывших Открывающих и тоже пили. Приходу Матери и её подруги Амалирос непритворно обрадовался. Ар Минэлю еще больше.
— О! Как раз кстати. — Он учтиво встал и кивнул дамам. Пошатнулся и сел обратно. — Ар Минэль! Берите пергамент и идите к этим троим. Будете фиксировать эффект. Нарвис, сделай еще раз так руками! Ну! Тебе жалко, да?! Давай, напускай на них Светлые чары.
— Так это же сказки! — Аль Арвиль пытался доказать это в который раз.
— Сам знаю, что сказки! Но за все эти снадобья тарлами плачено! Ну, допустим — нет таких чар. Значит и настойки — тоже чепуха. Другими словами — им ничего не сделается. А вот если они сварили что-нибудь не то, значит, отравятся по заслугам. Давай, у тебя здорово получаются круговые движения. И глаза сделай ссстрашные! Приворожи их!
— Ох, Правящий собрат моего Владыки, к кому их привораживать? А?
— А-а! Это, действительно — непременное условие. Забыл. Да. Так, Гервелиэ замужем. О! Моя Благородная Мать — даже и не подумаю. Ну, давай ко мне. Они обязаны обожать своего Повелителя, а не заговоры строить и поить меня неизвестно чем. Давай! — Амалирос приготовил три склянки.
Фиритаэ решила вмешаться. Её дело было куда важнее.
— Сын! Надеюсь, что ты как обычно прикидываешься слишком веселым.
— Ну, никакого развлечения! — Амалирос прекратил изображать сцену "Повелитель во хмелю". — Что у вас? Что-то случилось? Важное? А то не хотелось бы прерываться надолго.
— Да. Просто подтверди свое обещание: как только одна интересующая тебя Светлая появится здесь, твой брат Аэрлис будет поднят с нижних уровней!
— Вы сомневаетесь в моем слове? — Повелитель почувствовал, что где-то есть подвох и не ответил прямо. Вот только где — в слове "поднят", или как-то еще можно трактовать "появится". — Да, появится. В смысле будет здесь — вполне живая. Портреты, мороки и прочую ерунду не предлагать!
— Значит, да?
— Я бы, конечно, просто сказал бы "да". Но тот факт, что Вы, Благороднейшая, — моя Мать, подсказывает мне, что это будет не совсем верный ответ. То есть, определенную часть своих ценных качеств я унаследовал от Вас. И мне кажется... Ну, ладно. Так уж и быть. Да. Поднят. Этого достаточно?
— И не отправлен обратно? — Мать тоже не собиралась обходиться без подстраховки.
— Да! А теперь уж расскажите, почему Вы об этом спрашиваете?
— Поздравляю тебя, мой дорогой сын! Даэрос написал на стене в Зале: он отправился в Запретный Лес. Скоро все они будут за Пределом. А некая Элермэ Аль Арвиль в сопровождении младшего разведчика Ар Нитэля направляется от Дрешта в сторону Торма к новому подгорному коридору. Так что можешь готовить распоряжение относительно брата. Вот и Ар Минэль уже готов записывать. — Фиритаэ была счастлива.
Амалирос "переварил" известие.
— Ар Минэль, почему не доложили лично?! — Повелитель был зол. К злобе примешивалась искренняя радость и досада. То есть Амалирос впал в состояние, при осознании которого каждый подданный должен был сначала умереть, а потом ответить на вопрос. Обратный порядок мог стать оскорбительным.
— Но Вы велели мне, Повелитель, идти записывать! — Ар Минэль метнулся к двери. — Но это еще не все! Озерный Владыка Тиалас вернулся и скоро будет здесь. Он идет по нижним уровням. — Это секретарь кричал уже из коридора.
— Вернисссь! Что дословно было написано на стене!? — Амалирос шипел. Он не любил, когда кто-то самодовольно и радостно улыбается, поймав его на слове. Даже если этот кто-то — родная Мать.
Ар Минэль не мог ослушаться. Он, конечно же, вернулся и зачитал по памяти весь тот бред, что написал Открывающий. Он и не такое писал раньше.
"Амалирос! Повелитель! Наша милосерднейшая сестра Элермэ Аль Арвиль решила тебя простить. Как умнейшая, она понимает, что на такого как ты обижаться просто нельзя. Поэтому Ар Нитэлю приказано сопровождать её на нелегком пути до Торма и далее и хранить как ценный сосуд с бесценным содержимым. Будь любезен — учти состояние нашей сестры и подставь голову под пару не слишком тяжелых предметов. Тяжелые спрячь — ей нельзя поднимать большое и каменное. Надеюсь, ты расскажешь детям сказку про "дядю Даэроса". Надеюсь не страшную и не похабную. Дядю Нэрниса не забудь упомянуть. Даже не знаю, чем тебя огорчить. Ну, разве что вот: Светлой родни у тебя стало гораздо больше, чем Темной. Осознал, родственник? Завтра к вечеру попытаюсь открыть проход за Предел. Если не удастся, пройдем прежним путем. Сразу перед уходом — сообщу".
— И как это понимать? — Амалирос ощутил некоторую растерянность. Должны же поступки соответствовать логике. Его совсем недавно, обещали страшно наказать и оставить несчастным. — Это что, какая-то новая Светлая Месть?
— Нет, мой дорогой Сын. Это — вполне нормально. Я тоже, когда намеревалась произвести тебя на свет, то плакала, то хохотала, то ... Владыка Тиалас, как Вы вовремя подкрались! — Фиритаэ отступила в сторону, приглашая Светлого войти. — А мы как раз обсуждали освобождение моего младшего сына. На радостях, так сказать.
— Проходи, Тиалас, проходи! Аль Арвиль, не пытайтесь встать — упадёте. Моя дорогая Мать! Я терпеть не могу сказки про "свадьбу", на которой "на радостях" прощают всех, кого ни попадя. Это дурной вкус. Ар Минэль! Пишите! Аэрлиса, заговорщика, поднять наверх. С нижних уровней, на средние. В отдельное помещение. На цепь. Цепь удлинить вдвое. Кормить прилично. Через пару лун он должен уметь ходить, а не только ползать. Острых предметов не давать! Раз в десять дней разрешить свидания с Матерью. Можете не благодарить. Я и так не в меру щедр. Пояснения, Ар Минэль: уметь ходить, не значит суметь сбежать. Передайте это пояснение стражам.— Амалирос долил остатки из бочонка Тиаласу. — Вот, видишь, а мне пеняют на жестокость. Второй раз за день дверью хлопают. А у меня здесь ценная резьба на стенах! Кстати, а что это ты так срочно... обратно приплыл? Это с каким же ветром гнать надо было, а? У тебя тоже заговор? Я дожил до Светлого часа?
— Нет, в вашем государстве точно не заскучаешь. Ты же здесь вроде умирал от Светлых Чар? Яд пил!
— А-а! Вот это? Ар Минэль, не отвлекайтесь. Предали приказ и вернулись — быстро! Ваш "доклад" я Вам потом припомню. Рекомендую тебе, Тиалас — Нарвис Аль Арвиль — большой специалист по Светлым Чарам. Нарвис, ну давайте, нахмурьтесь, сделайте им страшшшно. О! Это он заговорщиков ко мне обратно привораживает. Пей, Тиалас! Под столом еще есть запас — три бочонка. На самом деле он — хитрейший твой Посол, поступил проще. Я бы сказал — лучше...
— Никак опять у тебя заговор. Амалирос, я столько не выпью! — Тиалас обреченно вздохнул.
— Нет, у меня интереснее. У меня двойня будет!
— Двойня кого? Выползней!? Не темни, Темный.
— Полегче, Тиалас, а то я тебе по старой дружбе за такие слова о моих детях поправлю всю твою Светлую красссоту на свой вкус...
— Аль Арвиль! — Тиалас был не против просто выпить. А кто потом кому будет красоту портить, это еще посмотреть надо. Но если никто не думает травиться, то, что же он так спешил? — Доложите внятно, о чем мне пытается сообщить мой Правящий Собрат?
— О! Владыка! Это так невероятно! Амалирос — теперь мой родственник! Представляете? Я даже не совсем до конца могу это осознать и принять. Ничего страшнее... то есть, ну да — ничего страшнее я в жизни себе не представлял. Не обращайте внимания — ему нравится, когда его считают страшным. Даже не знаю, как Вам объяснить. Но Повелитель Амалирос и Элермэ...
— Это я уже знаю!
— Тогда что же докладывать?! Вот от того, что Вы знаете, у этого счастливейшего из Правителей, будет двойня. То есть, не от того, что Вы об этом знаете... а Вы знаете, как это бывает после того, о чем Вы уже знаете. Я понятно доложил?
— Амалирос, это, что — правда? — Тиалас даже привстал, чтобы попытаться заглянуть в довольно прищуренные глаза Темного. — То есть, вот так сразу и...
— Тиалассс! Ну, не все же, как ты: по одному, да по одному. Мы, Темные, в отличие от вас, Светлых, может и думаем слишком долго — о семье, о долге... Зато потом — сразу вот так! Согласись, тут я тебя обставил!
— Ну, ладно. Я даже спорить с тобой не буду, кто из вас двоих думал — Темный или Светлая. Это же... Амалирос, ты что, не понимаешь? Это же объединение народов на Высшем уровне! Это же политически верный ход. Кстати, это у тебя — политический ход или как? — Озерный Владыка не мог поверить, что Выползень наконец-то заведет семью просто так. Но от попадания кулака в челюсть увернулся. — Нет! Ну, кто бы руками махал! А!? Может тебе припомнить кое-что?
Присутствующие в зале затихли. Бывшие Открывающие вообще забились в угол. Это же... это же схватка Повелителей. Это война! Но, к сожалению трех бывших Открывающих, Амалирос и Тиалас призывали на помощь не мощь стихий, а мощь собственных глоток. Тиалас упирал на то, что Амалирос оскорбил Деву, а Повелитель Темных настаивал, что Светлый только что оскорбил Мать его детей. Причем двух сразу.
— Ладно, будем считать, что мы исчерпали этот... дипломатический конфликт. — Тиаласу надоело спорить. Темный все равно вывернется. — Ну, а подданным ты так и объявишь, о своих чувствах?
— Нет, конечно! Естественно, я заявлю о политических преимуществах. А их разве нет? Или их отменили? Не морочь мне голову, Светлый. Одно дело — что я скажу подданным, и другое — то, что ты обо мне подумал. А что я раньше думал — к делу не относится. Обстоятельства поменялисссь! Понял?
— Понял! Выползень ты изворотливый, Амалирос. А это что за чертеж?
— Детская. С курятником.
— С чем? И, ах, да! Поздравляю. За это надо выпить. Аль Арвиль, и Вас поздравляю. А это что за маленькие склянки? Добавки к багрянке?
— Нет, не трогай! Это зелья. Кстати, Ар Минэль, — Амалирос никогда ничего не бросал на полдороги и не забывал. — Дайте им эти три склянки — и пусть пьют залпом. Записывайте ощущения. Да не свои! Пусть они расскажут, что чувствуют. Нарвис, не забывайте махать руками. Смотрите, Тиалас, кажется, сработало! Видите, как крайний на меня смотрит — с обожанием. Так, это у нас... ах, это у нас та самая настойка с неожиданным эффектом обел... обалдения. О! Как его мотает, а? Что он там бормочет, Ар Минэль, повторите! Нет, Тиалас, там ничего смертельного — бетель, настойка полыни и маковый сок, ну и всякая чепуха по мелочи. Кто я? Птичка? Какая птичка? Клювастенькая? Дайте остальным того же самого, хочу убедиться, что эта штука на всех одинаково действует... Что он там воркует? Скажите ему, что он не мой птенчик! И ему больше не дадут поклевать из этой склянки. Что значит, он у Вас её отнял?! Свяжите его — он в буйство впадает! Ладно, остальное завтра вечером допьют. С Вами Ар Минэль любой научный эксперимент провалить можно. Всё. Уводите их отсюда! Мастера, жду вас завтра с утра. И приготовьте, что-нибудь такое, чтобы не только мне понравилось. У детей все-таки Мать есть. Нарвис... уснул. На радостях. Тиалас, скажи мне как друг, у меня что — нос великоват?
— Амалирос, — Озерный Владыка понял, что новая проблема обрисовалась четко и ясно. — У тебя вполне нормальный нос. Ну, хорошо — тонкий, изящный.
— То есть, как клюв?!
— Темный, если не прекратишь, я скажу Элермэ, что ты не только пил человеческие зелья, но и подцепил человеческие сомнения.
— Скажешь?
— Скажу!
— Вот так вот и скажешь, да? Что я тут чуть не умер от несчастной любви? Ты настоящий друг Тиалас! У меня у самого не получится. Я про себя такое сказать не смогу. Благодарю тебя!
— Постой, постой... Ты же ей, кажется, даже не признался... Ах ты, Выползень! И я за тебя буду про любовь рассказывать? Нет! Сам скажешь, а я про настойки только добавлю. Еще у меня есть письмо твоей Матери. Я в Озерный Край только копию отослал. А это хотел себе оставить. Очень приятно было перечитывать. Но для такого дела, ладно, я его Элермэ отдам. Тебе читать не дам, и не проси! Все-таки это письмо было адресовано мне. Твоей Матерью... Там так живописно рассказано, как ты упиваешшшься ядом, натираешься жуткими растениями, извиваешься от чесотки и орешь диким голосом! Ну, просто смерть героя в лучших светлых традициях — от любви и в муках. Тебе такое вредно читать — ты будущий отец. Поверь моему опыту — у меня пятеро детей, а у тебя впереди сложные роды... Ты что мне подлил, а Тёмный? Тём...
Амалирос не любил, когда ему не дают то, к чему он имеет непосредственное отношение. И с каких это пор Тиалас имеет право решать, что давать читать Элермэ, а что нет?
Полночная луна робко заглянула под своды арок. Черный камень стен искрился в её свете. На столе грела одинокая свеча. В кресле с блаженной улыбкой спал Светлый эльф. Второй был уложен на кресло побольше и укрыт плащом. И только беловолосый Темный, с хищным профилем, не спал. Он читал. И перечитывал снова:
"Тиалас — ты сам отец! Ты должен понять чувства матери, которая может потерять сына! Мой идиот — старший — совсем сошел с ума. Он решил, что влюбился. Но это пустяки — пройдет. Если он выживет. Вчера привезли последние составляющие для зелий. Не обижайся на него — он думает, что на него навели Светлые Чары. Сегодня он выпил то ли тридцать, то ли двадцать склянок сразу. Остальное закапал в нос, налил на постель и размазал по себе. Смрад стоит такой, что даже ветер не спасает. Потом извалялся в листьях сумаха и теперь лежит чешется. Если бы ты видел, как у него изо рта течет и пузырится синяя пена! Тиалас — это самое страшное, что я видела в жизни. Я думала, что это — уже конец. К счастью, это оказался всего лишь порошок индиго, который был в составе какого-то "зелья". Он намерен съесть пирог с дерезой, как только у него пениться перестанет! Я не могу на это смотреть. Приезжай как только позволят дела! Я не знаю, где эта Светлая змея, а то бы сама её приволокла, только бы он перестал есть и пить эту гадость. Разрешаю побить — пусть лучше лежит полумертвый, но не тянется к этой отраве, чем мертвый. С трудом подменила сок цикуты на гороховый отвар. Помогло не надолго. Выпил полчашки розового масла, заел капустой и теперь кричит от горя. Он и так-то розы не любил. Вспомни вашу детскую дружбу.
С надеждой на лучшее,
Фиритаэ
Несчастная Мать".
