Уроборос. Шанс для старого

— Кхм! — прокомментировала Система, до этого ни как себя не проявлявшая. Я если бы мог, то бы вздрогнул. Стало несколько неудобно, будто меня застукали за чем-то предосудительным.

— Э-э, мадам, надеюсь, такие тонкости создания персонажа не сильно вас задевают.

— Нисколько! Скажу больше, я сама себе загадала, станете вы совершать, так сказать, абгрейд этой детали или нет. Добавлю, все мужчины уделяют внимание этому аспекту. И ваши улучшения весьма скромны по сравнению со многими. — В голосе Системы сквозила масса иронии.

— Увы, мадам. Мы всё, мужчины, слегка переживаем по поводу "своего друга". Многие вообще комплексуют.

— Судя по некоторым "образцам", комплексуют сильно! — голос почти смеялся.

— Увы!

Я ещё некоторое время разглядывал получившийся в результате персонаж, и остался доволен. Ну, что ж.

— Я закончил!

— В таком случаи подберём неуничтожимое нижние бельё. Есть предпочтения?

— Если можно, труселя, тип — Бермуды. Знакомы с такой моделью?

— С чем я только не знакома. Цвет?

— Тёмно-синий.

— Всё? Вот так лаконично?

— А зачем мне, извините за анатомизм, на жопе ромашки? Я в конкурсах нижнего белья участвовать не планирую.

— Да? Какая досада! — с притворным сожалением ответила Система, но "Бермуды", тем не менее, на мне материализовались.

— Э-э, — я даже не нашелся что сказать.

— Итак, это окончательный ваш выбор? Да/Нет?

— Да!

— Зафиксировано!

И в тоже мгновение я уже воспринимал окружающее из моего нового тела. А ничего так, удобненько. Я поднёс руки к глазам, сжал и разжал пальцы, подёргал себя за ухо, присел пару раз, сделал несколько энергичных апперкотов. Отлично, просто отлично. Тело слушалось прекрасно, а главное, нигде и ничего не болит. Давно я уже не испытывал подобного состояния! Что ж, жизнь-то налаживается! Что там у нас по программе, обретение имени?

Но опять всё пошло не по сценарию, подробно растолкованным мне Янкой. Под ногами вдруг образовался круг из полированного мрамора бело-розоватого оттенка, метров пяти. Посредине вырос изящный столик с двумя ажурными и, даже на глаз, удобными стульями. На столике появились два бокала тонкого стекла, хрустальный графин с рубиновой жидкость внутри, и хрустальная же ваза, наполненная различными фруктами и виноградом. От это сервис! С мелодичным звоном, откуда-то из глубины света, сверху, выросли хрустальные порожки, и по ним, постепенно материализуясь стала спускаться некая фигура. С каждым шагом силуэт становился всё чётче и подробней, пока не стало предельно ясно, кто, спускается ко мне.... Богиня!!! О, да! Именно так! К ней можно было применить только банальные эпитеты но, что поделать, если это так!

Божественно сложена, божественно красива, божественно надменна, божественно мила! Божественно, божественно, божественно.... Лёгкие полупрозрачные одежды мало что скрывали — божественно! Так, что-то меня слегка приклинило!

Ещё только её изящная ножка, что характерно, босая коснулась мраморного круга, а я уже мушкой мотнулся, и с поклоном отодвинул стул. Вот они инстинкты старого мастера по женской части, пока мозг прибывал в ступоре, тело всё сделало как надо.

Одарив меня лёгкой улыбкой, богиня опустилась на стул. Я быстро наполнил бокалы, по чуть-чуть, рубиновой жидкостью из графина.

— Мадам! Прошу меня извинить — я присел на стул — но я никоим образом не чаял встретиться с Вами. Именно поэтому, увы, я не захватил с собой галстук и шляпу. Поэтому прошу снисхождения за мой неподобающий вид.

— Вы считаете, что только галстука и шляпы не хватает в вашем гардеробе? — на губах гостьи играла лёгкая улыбка.

— Мадам, как говорил один достойный джентльмен, — "Если у вас на шее галстук, и есть шляпа, которую вы можете почтительно снять перед дамой, вы уже одеты. Остальное формальности".

— Ты забавный!

— Вы сказали — ты?! — очень интересно!

— В нашей традиции — богиня показала глазами куда-то вверх — обращение на Вы, имеет совсем не такое же значение как в вашей культуре. Вы — это скорее негативное обращение к кому либо, означающее отстранённость от личности, с которой общаешься. Некое неприятие поведения, слов, поступков этой личности. Поэтому Вы — это уже в некотором роде оскорбление.

— Вот как, не знал. Извините! Но знаете, и у нас, при некоторых обстоятельствах — вы, тоже не есть уважительное обращение.

— Я знаю.

Ах, какая у неё улыбка! И глаза, постоянно меняющие оттенок и цвет. Очень необычно и завораживающе.

— Скажи, это твой настоящий облик? — а что, раз на ты, значит на ты!

— Я, Система! У меня нет облика, или... любой! Но... этот я создала для тебя!

— Это честь для меня! — Я встал и коротко поклонился. А что, и правда — честь! И ещё какая. Не знаю, было ли подобное с кем-либо, но раз пошла такая пьянка то, наглость второе счастье, особенно если я действительно чем-то интересен Системе.

— Система — это имя, не для тебя! Это оскорбление для слуха и языка. Называть тебя мадам, после того как я тебя увидел, кощунство! Система, скажи — как тебя зовут!

Богиня с прищуром поглядела на меня, а потом, вдруг, разом подалась на меня, навалившись на столик так, что её груди почти на него упали. Да-а! Хорош приёмчик! Кому помладше, и голову бы снесло. Вон, даже у меня, гм... да.

— Скажи, как ты меня воспринимаешь? Неужели как человека?! — глядя, своими удивительными глазами, мне в глаза спросила Система.

— Знаешь, некоторое время назад, я был сто, с лишним, летней развалиной. Я могу смело сказать, я — человек, много повидавший за эти годы. Всё — горе, радость, зло, добро, ярость, умиротворённость, счастье, печаль — всё это я хлебнул сполна. Я человек. И это точно.

Но вот я здесь, а мой прах, благодарные потомки, возможно, сейчас подсыпают в кофе моим недоброжелателям на моих поминках. Чтоб им икалось на здоровье!

Теперь я, наверное, набор пикселей, кучка битов информации, может быть, большая кучка информации, или облако отрицательно-положительно заряженной энергии, мне — без разницы! Я — это я! Каким я себя чувствовал всегда, таким и чувствую. С учётом нового тела, вообще прекрасно! Моё сердце — я постучал по груди — говорит мне тоже, что и всегда. Мой мозг говорит мне — Игорь, пошлое прошло, и потому его нет, будущее не настало, и его нет тоже, есть только настоящее. Живи им! Эту мудрость, озвученную древними китайцами, я и там, в реале, говорил и себе, и другим достаточно часто. Я — человек! В другой форме существования, но точно человек! Очень древний мудрец, почти такой же мудрый как я, однажды сказал — "Я мыслю, значит я существую!" Категорически поддерживаю это высказывание.

А теперь я задам себе интересный вопрос? — Я взял в руки ладошку Системы, она была тёплой, изящной, кожа её была бархатистой и пахла лавандой. — Чем ты отличаешься от меня?

Посмотрев пристально ей в глаза я, взял и, поцеловал нежные пальчики.

— Мой ответ — ничем!

Некоторое время, мы ещё глядели друг на друга, потом девушка мягко высвободила свою ладонь.

— А ты очень опасен для женщин! — с лёгкой улыбкой произнесла она.

— Я! Никогда! — Пришлось изобразить крайнее возмущение. — Клянусь отчизной! Зуб даю — я щёлкнул ногтем по зубу — век реала не видать!

И всё же я её рассмешил. Такой мягкий грудной смех — м-м-м, песня!

— Назови меня! — Вдруг потребовала она! — Дай мне имя!

Вот как, неожиданно! Всё что сейчас происходит, не только не по плану, вообще ни в какие ворота! Но, что мне до того!

— Существует множество прекрасных женских имён, и выбрать из них достойное труд не малый. — Я задумчиво потёр подбородок. — Я знаю, что в других играх божественные сущности носят имена только из трёх букв. Ты — Богиня этого мира. Негоже тебе носить имя длиннее, чем у них. И в тоже время имя должно отражать суть существа, его назначение. Если использовать сухой математический язык то, его вектор, его функцию. И в этом случаи выбор не велик! Поэтому, пользуясь данным мне правом, я нарекаю тебя — Ева!

— Ева. — Задумчиво повторила Система. — Весьма распространённое имя. Я бы даже сказала — затрёпанное? — Её бровь слегка вздёрнулась.

— Ева, как бы часто не произносилось это имя всуе — сбить меня с понталыку, не так просто — тем не менее, является женщиной, праматерью всего человечества. Его основа и исток! Так есть, по крайней мере, для существенного количества землян.

— Но, насколько я знаю, Ева только вторая. Первая была Лилит, именно её первой создал Бог! А Ева была создана из ребра Адама!

И кто после этого Система, как не женщина, а? Вторая — видите ли!

— Да! Но Лилит, хоть её и создал Бог, так ни чего и не поняла в своём предназначении. Она так и не стала праматерью человечества!

— Да, но Ева создана из ребра Адама — Система слегка пощёлкала пальцами. — Мне кажется это несколько вторично. — Она вопросительно подняла брови. Нас обоих забавлял этот спор.

— Вовсе нет! Наоборот, являясь частью мужчины, женщины знают, чувствуют, чего мужчины хотят. И чего они хотят от мужчины! И как этого достичь.

— Но тогда должно быть логично и справедливо и обратное!

— Должно! Но, где это, и кто видел, логику и справедливость в женской сущности! Глупые мужчины уверенны, они всё знают про женщин, и поэтому не знают ничего. Умные, стараются разгадать женщину, и поэтому кое-что, о них знают... как им кажется! Мудрые, знают — женщины, есть суть непознаваемая, и, наверное, они кое-что в женщинах действительно понимают. Но мудрых мало!

— А ты мудрый — в её глазах плясали чёртики.

— Я мудр на столько, что вполне осознаю, что до мудрости мне далеко!

— Вывернулся! — Система снова рассмеялась — Но, всё-таки, Ева нарушила запрет Бога и отведала яблоко с древа Познания. Да ещё и Адама на это подбила!

— Что лишний раз говорит, какие мужики аладухи, поманила дева пальчиком, он и рад стараться.

— Но в результате они вылетели из рая!

— В результате, Ева осуществила, возможно, самую главную задумку Бога, свободу воли и выбора человека. Спроси у любого церковника, именно свободой выбора человек отличается от любой твари божей, и именно свободой воли человек богоподобен, Не могуществом, не образом и подобием, а свободой воли. Ангелы, серафимы, демиурги, все они были неизмеримо могущественней человека, а свободы воли у них небыло. Что, кстати, многих из них сильно возмущало.

— Ева! — Система прикрыла глаза, на её губах блуждала полу улыбка, один в один как у Джоконды. — Ева! Да, мне нравиться. Теперь я, для тебя — Ева!

— А для других. — Спросил я осторожно.

— А другие, как только проживут 109 лет, так и посмотрим. — Ева лукаво глянула на меня. — Давай выпьем за твою новую жизнь и за моё новое имя!

Мы молча чокнулись, и я отпил глоток рубиновой жидкости. Покатав во рту необычный на вкус напиток, давненько я не позволял себе такой вольности как спиртное, наконец, проглотил его. И тут же, где-то перед глазами выскочили буквы, контрастного приятно зелёного цвета, так вот ты какой игровой интерфейс.

"Вы выпили Божественный напиток "Амброзия", Аналогов в мире "Бесконечной Вселенной" — нет! Все ваши параметры восстанавливаются на 100%. Ваш наносимый урон — 100%, любой урон, наносимый по вам, не действует! Все ваши характеристики, умения и способности возрастают в 100 раз. Всё что вы приобретёте в период действия этого напитка, увеличит свои свойства в десять раз — навсегда. Время действия равно пяти минутам!" Та-дам! Я только глазами хлопал.

— Ну, как?! — с улыбкой спросила Ева.

— Бодрит! — Вот это жижка! — Ева, тут нигде, по близости, не бродит супер-пупер-мега босс? Я бы хлопнул его по быстренькому, и снова к тебе, за столик!

Всё-таки как она замечательно смеётся.

— Ах, какие же вы мужчины... хлебнул винца и сразу на подвиги потянуло.

— Ну, так, это... непроизвольно! Настоящий мужик если чудище не победил, вроде и день потерял. Если только с красивой женщиной, гм...!

Ева погрозила пальчиком.

— Будут тебе чудовища!

— Божественная, да я как-то про чудовищ, для красного словца. — Не то, что бы я испугался, но реально, мне эти геройствования даром не нужны. Я сюда жить пришел, а не за монстрами бегать. А тут как подтянет меня милашка Ева за язык, так и получится, что эти пресловутые монстры сами за мной гонятся начнут. Ведь Ева — это не только Система, но и очень даже себе женщина. Мало ли что в голову взбредёт.

— Пора определится с именем персонажа. Есть варианты, пожелания, просьбы? — Ева смотрит с улыбкой.

— Мне тут сказали, что чем меньше букв в имени, тем круче. Я, правда, не знаю с чем это связано, но так мне сказали.

— Есть такое.

— Не скажешь, отчего?

— Не скажу! — и взгляд такой озорной — Сам узнаешь!

— Ладно, не прокатило! А из скольких букв можно составить имя скажешь?

— Из двух!

— Оп-па! — Я слегка прибалдел. И ведь не шутит, хотя глаза смеются.

— Ева, даже боги имеют имя из трёх букв!

— Я, Система! Здесь только я — Богиня! Других тут нет! И только я — она изящным жестом приложила пальчик к ложбинке между идеальных грудей, куда я тут же, непроизвольно, нырнул взглядом — решаю, кто и какое имя будет носить! Тебе дозволяю из двух букв! А если — она прищурилась и нацелила пальчик на меня — кому-то, что-то не правиться, то может налететь и на однобуквенное имя... или сто буквенное!

Всегда знал, не стоит злить женщин, тем более могущественных.

— Благодарю, Несравненная — я скрестил руки на груди и стал кланяться — позволь я возьму себе имя — Мо.

— Мо?!

— Мо!

— Почему? — снова любопытство. Это лучше, чем недовольство.

— Представь! Тёмный переулок. Негодяи напали на прекрасную даму, а тут я! Весь в чёрном. Вжик-вжик-вжик, ать-ать, ата-та им по булкам. Они в бега. Или на тот свет, тут уж как карта ляжет. Мадам длинными ресницами хлоп-хлоп!

— Кто вы, благородный незнакомец?

На мне широкополая шляпа надвинута до самых бровей, нижняя часть лица прикрыта чёрным плащом, только пронзительные зелёные глаза посверкивают в темноте. Всё так таинственно, интригующе, возбуждающе!

— Моё имя, господин Мо, мадам — и я исчезаю в ночи! А?!! Как!?

Словно льдинки в бокале из хрусталя перекатываются. Оказывается, Ева может смеяться по-разному.

— Но, на самом деле — я становлюсь серьёзным — когда-то давно, ещё в прошлом веке, когда у меня была бурная и не совсем праведная молодость, был у меня друг с таким именем. Я тогда по заданию партии и правительства, защищал непонятно какие интересы, непонятно кого, в очень южно-азиатских странах. Вот там-то я и познакомился с маленьким человечком по имени Мо Бан Санг. Мы и были вместе-то всего два неполных года, а хлебнули такого.... Не многих я, за свою долгую жизнь, могу назвать своим другом, но Мо — это один из них. Да! Наши дороги разошлись навсегда. Но, тогда, при расставании, в тех самых, вечно сырых джунглях Мо сказал — Если у меня будет сын, я назову его твоим именем. И я тоже — ответил я. Честно говоря, дожить до сына я тогда не рассчитывал. Но дожил! Не знаю, назвал ли своего сына Мо — Игорем, а мне, назвать своего сына — Мо, кишка оказалась тонка. И внука не назвал, и ни одного из правнуков подавно. Так, что некий моральный долг на мне как бы висит. Вот так, как-то!