Тогда серый первоархипатрит просил Патриарха и Собор Святых передать комплекс его Братству за заслуги Братства в уничтожении «очагов ереси» (оружие, которым сожгли четыре мятежных города, было создано именно Серыми) и подавление восстания в самом комплексе. Прошение первосвященника удовлетворили, и Мёртвую гору передали Серому Братству. С тех пор Мёртвая гора стала цитаделью Серого Братства — его научным и производственным центром и вместе с тем неофициальной штаб-квартирой.
— Осталось полчаса, — сказал Шедареган, взглянув на часы, когда кабина остановилась.
Дверь старинного лифта сдвинулась в сторону, перед первосвященниками открылось залитое светом пространство обзорного купола.
— Замечательно! — Абримелех изящно всплеснул руками, обведя взглядом купол.
— Идёмте, брат Абримелех! — Шедареган сделал широкий жест рукой, предлагая гостю пройтись вдоль выпуклой прозрачной стены. — Посмотрим на наш мир...
Шедареган знаком отослал прочь стоявшего возле кабины лифта молодого прислужника — красивого белокурого юношу, на которого захваченный видом Абримелех не успел обратить внимания.
«Лучше тебе, парень, держаться подальше от его высокопреосвященства...» — сказал про себя Шедареган.
«Мы, конечно, своих не бросаем, но мало ли...»
Прислужник, молча, поклонился и исчез за дверью для прислуги.
Освещённый двумя солнцами, перед взорами первосвященников простирался бескрайний воздушный океан белого, голубого и тёмно-тёмно-синего цветов, лежавший, как казалось на первый взгляд, где-то далеко внизу. Определить на глаз точно, где начинался этот океан, было невозможно. Если присмотреться внимательнее, оказывалось, что океан этот не только внизу, но и рядом — прямо за прозрачным стеклом — и над тобой, и везде. Вверху океан постепенно растворялся в объявшем его чёрном усыпанном звёздами космосе. Но и сам величественный космос, словно снисходя к хрупкой красоте океана, понемногу растворялся в нём, позволяя океану и укрываемой им, океаном, планете быть.
— Какой прекрасный вид! — объявил Абримелех, когда они неспешно прошли половину круга. — Ради такого стоило зевать целый час в этом вашем вертикальном поезде, брат Шедареган!
— Что ж, я рад, что вам нравится, брат Абримелех. — Шедареган вежливо обнажил клыки и учтиво поинтересовался: — Вы, кажется, впервые здесь?
— Вы, конечно же, знаете, что впервые, — ответил елейным голосом красный первосвященник. — Это ведь ваша вотчина...
— Смотрите! — Шедареган указал гостю направление. — Над Шагаргобором, кажется, снова снегопад...
Проследив за рукой Шедарегана, Абримелех всмотрелся в толстое идеально прозрачное стекло: далеко внизу сквозь слои перистых облаков проступали укрытые густыми белыми тучами горные хребты.
Зрелище было действительно захватывающим и увлекло Абримелеха. Медленно переставляя ноги, словно загипнотизированный он брёл рядом с Шедареганом вдоль прозрачной стены, всматриваясь в раскинувшуюся под ним панораму.
Внизу могучий Шагаргоборский хребет разделялся надвое, устремляясь на восток и на юг рогатиной, как бы желая захватить в свои владения кусочек океана. Но океан не давался, и рога Шагаргобора растворялись и тонули в неподвластной ему синеве. Немного в стороне распластался Волчий хребет, напоминая своими очертаниями не то крысу, не то ящерку, окунувшую в океан свой тощий хвост. Ничего общего с волками Абримелех в нём так и не заметил. Хвост «крысы-ящерки» указывает на северо-запад, а острая мордочка что-то высматривает в южном направлении. Дальше, за Волчьим хребтом и узкой, как серп равниной, сквозь облака проглядывалось Аркадабское море, сливавшееся вдали в одной точке с двумя другими — Имбизским и Средиземным. Лежавшую на юго-западе провинцию Архафор скрывала сплошная облачность, а на юго-востоке виднелась плоская как стол, покрытая тонкими синими венами рек, равнина Арзебар, омываемая вдали океаном, воды которого узкой, еле заметной ниточкой затекают вглубь материка и, расширяясь, образуют Шагар-Мабугский залив — маленькое море ультрамаринового цвета. А восточнее Шагар-Мабуга вглубь океана тянется Мабугский полуостров, выползающий из-под южного рога Шагаргобора...
Завершив круг, они остановились возле специально приготовленных двух лёгких кресел и стоявшего между креслами столика с напитками и фруктами.
— Прошу... — Шедареган указал рукой на одно из мест. — Лучше всего запуск наблюдать отсюда.
— Благодарю вас!.. — Абримелех подобрал своё платье из бархата и шёлка разных оттенков красного и уселся в предложенное кресло, поправляя на груди медальон Братства.
Усадив гостя, Шедареган тоже сел. Его ризы были схожи с ризами Абримелеха и отличались лишь цветом. Он тоже поправил свой медальон и, протянув руку к стоявшим рядом на столике графинам, вопросительно взглянул на генерал-архипатрита.
— О! Вы так любезны... — просиял тот. — Просто воды, пожалуйста.
Шедареган плеснул немного воды в два стакана и передал один гостю.
— И, всё же, как так вышло, что вы до сих пор так ни разу и не побывали здесь, брат Абримелех? Насколько мне известно, мой предшественник Варахун и вы были большими друзьями...
Упомянутый Шедареганом покойный первоархипатрит Варахун был типом крайне скользким и коварным, и имел схожие с Абримелеховскими постыдные половые наклонности. В отличие от Абримелеха, не склонного к свальному греху и издевательствам над любовниками, Варахун любил устраивать шумные оргии с вином и наркотиками в разных экзотических местах. Одним из таких мест был этот самый обзорный купол обсерватории, где теперь находились Шедареган с Абримелехом.
— Да. Варахун был замечательным, святым человеком, — Абримелех изобразил скорбную мину и совершил в память покойного один из высших священных жестов.
Варахун был жестоко убит его пятнадцатилетним любовником, над которым столетний первосвященник имел обыкновение всякий раз вначале издеваться (иначе у него никак не получалось возбудиться) и только после приступал к главному. Мальчишка расчленил старого извращенца на множество частей ножом, который ему дал Шедареган.
— Мне представляется странным, что Варахун... да благословит Всевышний Единый Господь его святую душу... — (Шедареган тоже совершил священный жест) — так и не пригласил вас сюда... Когда я не нашёл в списках посетителей вашего имени, то подумал: как сам Абримелех, знающий всё и обо всех, и бывающий везде, где пожелает, обошёл вниманием столь примечательное место?.. Впрочем, — после короткой паузы добавил Шедареган, — ваше посещение обсерватории в компании главы Братства вовсе необязательно должно было быть задокументировано...
— Полноте, брат Шедареган! — вздохнул Абримелех. — Здесь я действительно никогда не бывал и уже сожалею о том, что несколько раз отказывал Варахуну, когда тот меня приглашал... — Он сделал большой глоток из стакана и поставил его на столик. — Всё-таки, согласитесь, путь сюда неблизкий!
Путь, проделанный ими в тот день, был действительно неблизким. Они вылетели из Азргона с рассветом и летели четыре часа, потом ещё час на вертикальном поезде и четверть — на лифтах.
— Что же, — (Шедареган пожал плечами) — я рад, что оказался первым, кто приятно удивил вас, Абримелех. Надеюсь, вы теперь будете частым гостем этого места. Зимними ночами отсюда открывается прекрасный вид на Путь Праведников. Я иногда специально остаюсь в обсерватории, чтобы приходить сюда ночью... Кстати, здесь хорошая гостиница.
— Благодарю вас! Я обязательно последую вашему примеру, брат Шедареган.
Абримелех вежливо оскалился.
Помолчав какое-то время, глядя на плывущие внизу облака, он добавил:
— Мне кажется, мы могли бы с вами поладить и общаться более дружески, Шедареган... — Абримелех снова вежливо показал клыки. — Вот вы говорите, что я знаю всё и обо всех... Это, пожалуй, в большинстве случаев, действительно так... Таково моё служение Церкви — знать всё и обо всех. Но, уверяю вас, я знаю одного человека... очень интересного, симпатичного мне человека... постоянно напоминающего мне о том, что я не такой уж и всезнающий... — (Шедареган вопросительно посмотрел на собеседника) — Да-да, брат Шедареган! — настойчиво произнёс Абримелех. — Этот человек — вы! Зная вас, я, простите за игру слов, вас не знаю.
— А о чём вы хотели бы знать, Абримелех? — Шедареган тоже показал клыки. — О том, как я провожу время, с кем провожу, чем увлекаюсь? Но в этом нет никакой тайны...
— Бросьте, Шедареган! — махнул рукой Абримелех. — Мне известно о ваших нежных чувствах к той прелестной особе... дочери одного из ваших инженеров... Вы с ней любите путешествовать инкогнито... Вы изображаете при этом импозантного светского господина, — (первосвященник заговорщицки подмигнул ярко-жёлтым глазом) — и вокруг вас так и роятся агенты вашей СБ... У вас есть уютное гнёздышко на острове Фхар-Кудуг, где вы с ней периодически бываете...
— Вот! — воскликнул, оскалившись, Шедареган. — Вы даже знаете о моей Жадит! А говорите, что ничего обо мне не знаете...
— Ещё мне известно о недавнем несчастном случае с одним неосторожным священником в столице... — продолжал небрежным тоном Абримелех. — Святой отец избрал в качестве жертвы Очищения одну не почтившую его должным знаком молодую женщину... очень похожую внешне на вашу Жадит... Этот архидрак вскоре, совершенно случайно, выпал из окна... — Абримелех жеманно развёл руками. — Кстати, у производивших вскрытие тела врачей возникли некоторые сомнения насчёт сломанной шеи... Архидрак вроде бы сначала сломал себе шею, а уже после выпрыгнул в окно... видимо по неосторожности...
— Я, кажется, слышал про того священника, — участливо кивнул Шедареган. — Вот ведь не повезло бедняге! Кстати, — (он прищёлкнул вторым большим и третьим после указательного пальцами) — мне известна похожая история, приключившаяся с одним из ваших заклинателей...
— С каким именно? — поинтересовался Абримелех.
— С тем, что домогался одного из ваших фаворитов... Только заклинатель не стал ломать себе шею, а сразу... видимо, чтобы уже наверняка, выстрелил себе в голову из пистолета, после чего...
— ...Выпрыгнул из окна? — предположил генерал-архипатрит.
— Нет-нет. Не из окна. С балкона в пропасть.
— Ах, этот!..
— Да-да. Вы тоже помните тот несчастный случай?
— Ещё бы! Этот будущий самоубийца так напугал бедного мальчика... — Абримелех картинно покачал головой.
Собеседники некоторое время молча изучали друг друга, потом снова заговорил Абримелех:
— Говоря о том, что я вас не знаю, я имел в виду несколько другое...
— Уверяю вас, я хорошо понимаю — что вы имели в виду, брат Абримелех.
— Да, конечно... Понимаю... Мы знаем друг о друге кое-что... Вы знаете о моих маленьких слабостях. Я — о ваших... Кстати, раз уж вы знаете... хочу вас спросить: вы осуждаете моё пристрастие к юношам, Шедареган?
Немного помолчав, Шедареган ответил:
— Да. Конечно же я осуждаю вас, брат Абримелех. То, что вы делаете — грех и мерзость перед Всевышним. — Говоря это, Шедареган смотрел прямо в глаза Абримелеху, взгляд которого стал холодным и жестоким. — Единственное, что вас извиняет, — продолжал он, не обращая внимания на изменения на лице собеседника, — это то, что вы не насильник и не растлитель. Вы находите уже склонных к пороку юношей и играете с ними в свои нечестивые игры.
Абримелех с минуту сверлил Шедарегана взглядом, когда тот замолчал, потом снова переменился в лице и с прежним своим изящным жеманством произнёс:
— А знаете, что, Шедареган! Вы мне нравитесь!
— Да ну! — Шедареган нарочито недобро оскалился.
— Не в том смысле...
— В каком же?
— Мне импонирует ваша прямота и смелость. Это редкие среди первосвященников качества. Сомневаюсь, чтобы кто-то ещё из Собора осмелился высказать мне всё то, что высказали вы, и столь честно.
— Могу только согласиться с вами насчёт Собора, — усмехнулся Шедареган, откидываясь на спинку кресла.
Генерал-архипатрит примирительно улыбнулся и тоже принял расслабленную позу.
— Но позвольте вернуться к нашему разговору... — Абримелех потянулся к блюду на столике и, взяв из него округлый плод тёмно-зелёного цвета, принялся вертеть в пальцах. — Я сказал, что не знаю вас. Сказал потому, что, в отличие от других пяти Братств, для меня остаётся совершенной загадкой и тайной деятельность вашего, здесь, в Прóклятых землях... и деятельность ваша, как его главы.
