| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Что случилось, шеф? — спрашивает Сергей.
— Брось свои шуточки. Я и так крупно влетел, — говорит Андрей и рассказывает о происшествии на дороге: -...оказались уголовники. В автомобиле ценности Госбанка были и ювелирка, похоже, награбленная... А самое главное, что диверсанты-то действительно были. Мы сюда радировали, охрану сориентировать. Ну, они бдительность и повысили. Два грузовика, один с диверсантами, другой со взрывчаткой, захватили, немцев пятнадцать человек уложили и двоих в плен взяли. Точно "Бранденбург", мне уже комендант станции по приезде доложил. Теперь вот и жду, когда Стонис спрашивать начнет.
— А он что? — другим, серьезным тоном спрашивает Сергей.
— Что-что? Молчит. — Андрей выглядит по-прежнему, и только проскользнувшая в речи злая интонация выдает его состояние. — Молчит и только изредка уважительно так поглядывает. Не нравится мне это, Сергей.
— Ну, Андрей, ты последнее время совсем расклеился. Стонис, мне думается, куратор нашей группы от НКВД. И он ничего не будет делать самостоятельно, без указания сверху. Это значит, что, по крайней мере, дня три-четыре у нас есть. А на войне и один день уже много. — Сергей спокойно осматривается и добавляет: — Интереснее другое, нас с тобой в партию приглашают. И один из озвученных поручителей — как раз Стонис.
— Та-ак. — Настроение Андрея резко меняется, теперь он собран, деловит и, кажется, даже весел: — А ведь это проверка, последняя проверка и заодно предложение влиться в команду. Похоже, мы измерены, взвешены и сочтены достойными. В таком разрезе мой прокол просто мелкий эпизод, который приберегут для удержания нас на поводке. Спорим, Стонис и спрашивать не будет?
— Не буду спорить, некогда. Думаю, ты прав. А сейчас давай к более насущному вернемся. Война ждать не будет, -ответил Сергей.
— Да, заболтались мы с тобой, а война идет. В общем, прорыв немцы учинили серьезный. Довожу только для тебя — в ударе, похоже, все три танковые группы участвуют, а судя по некоторым данным, и четвертая вчера начала наступление. Последний шанс, так сказать, "Тайфун". — Андрей уже совершенно спокоен и даже слегка весел. Он уже, кажется, забыл обо всем, упиваясь самим процессом принятия решения: — Северо-Западный фронт удара не выдержал, обнажил фланг Западного, который и так еле сдерживал удар немцев. Центральный фронт тоже прорван Гудерианом. Немцы полуокружили Смоленск, прорвали оборону расположенного в тылах Западного и Центрального фронтов Резервного фронта и сейчас движутся к Москве. Наша бригада выдвинута на правый фланг танковой группы Гудериана.
Планировалось, что мы будем перед его фронтом, но он оказался быстрее. Наша задача — задержать его наступление до подхода 1-го механизированного корпуса. Учти, перед Гудерианом наших частей практически нет. Поэтому думать будем...
Больше Андрей ничего не успевает сказать, появляется посыльный и докладывает, что штаб развернулся и начинает работу. Поднявшись, Мельниченко и Иванов идут вслед за посыльным к домику, в котором временно расположился штаб.Это деревянное длинное здание, судя по всему, школы, в открытые двери помещений видны парты, в помещении, где работает оперативный отдел, стоит большой глобус.
— О, молодец Калошин. И карты не надо, — шутит Сергей. Все присутствующие смеются.
Начинается нормальная штабная работа. Мельниченко доводит приказ командующего, оперативный отдел набрасывает полученные данные на карты. Готовится общий приказ, Калошин и Мельниченко работают, склонившись над картами голова к голове:
— Наносим удар здесь, по правому флангу, а стрелковый полк и первый батальон выходят им в тыл. — Это предлагает Калошин.
— А вы уверены в точности данных авиаразведки? Может, там не тыловые части, а основные силы? — спрашивает Мельниченко. И обсуждение продолжается. Время от времени Иванов дает какую-нибудь поправку, иногда что-то предлагают другие офицеры. Все эти мысли обкатываются со всех сторон, шлифуются, дополняются, и окончательно отработанное решение ложится в приказ очередным пунктом. Вот вызывается очередной посыльный, и следующее подразделение получает свою часть приказа. В наступающем летнем полумраке части готовят транспорт и танки, выстраивают колонны и, нетерпеливо дожидаясь назначенного часа, озабоченно поглядывают на небо, охраняемое всего лишь парой истребителей да тонкими дулами зенитных орудий, как своих, бригадных, так и охраняющих станцию местных батарей.
Тем временем разведывательные дозоры уже на полной скорости мчатся по дорогам в сторону фронта, распугивая мелкую живность гулом танковых и треском мотоциклетных моторов. Уже первый дозор сталкивается с немецким, и горит чей-то мотоцикл, и звонко грохочет сорокапятка разведывательного Т-50, снаряд которой пронзает бортнеудачно подставившегося броневика "Бюссинг". Шестиколесная неуклюжая машина резко останавливается, из нее рвутся вверх языки пламени и коптящий черный дым. После быстрого боестолкновения русские внезапно, в лучшем стиле английских "крыс пустыни", исчезают, оставив за собой догорающую технику противника и несколько немецкихи, увы, два ненайденных тела своих убитых. "А ля гер ком а ля гер" — на войне как на войне. Зато в коляске одного из мотоциклов неживой куклой болтается оглушенный и еще не пришедший в себя язык.
— Первое столкновение. Ну что же, господа немецкие фашисты... Вы хотели истребительной войны, вы ее получите, — комментирует пришедшие новости Сергей Иванов.
— Мы своих не бросаем! Пропавших без вести не должно быть, пошлите группу из того отделения, где они служили. Тела или раненых найти, в бои без необходимости не вступать, — приказывает Мельниченко командиру разведроты Сергееву Сергею Олеговичу...
* * *
Брод через реку прикрывала сводная рота. Выставляли неполный взвод, но за два дня тишины, людей набрали на роту, почти довоенного состава. С каждым днем бойцы прибывали. Подходили по одному, по два. Останавливались, смотрели на сидящих в окопах бойцов. Присаживались на край окопа. У кого было, закуривали, делились.... Многие были с оружием.
Приблудились артиллеристы с "сорокапяткой". Усталые бойцы, на руках катившие пушчонку, с последними снарядами. Перешли брод...
Сержант глянул по сторонам, махнул рукой.
— Рос-пря-Гай!
Пушку закатили в ямку возле дороги. Сержант поглядел из под руки, по сторонам, вздохнул, и распорядился прикрыть её от нескромных взглядов ветвями. Сил копать окоп уже не было.
На верхушке холма совещались. Командир роты, сидя на краю выкопанного укрытия, делал вид, что слушал старшину. Рядом дымили самокруткой, два сержанта. Последние оставшиеся в живых. От пушки подошел артиллерист.
Крупы осталось на одну закладку котла, последние две банки с тушенкой забросили в котел еще вчера. Патронов по пять на ствол, и неполный диск для единственного в роте "Дегтяря".
Старшина еле слышно шевелил губами. Голоса не было. Но командир все знал и без доклада. Связи не было. Кто справа, кто слева, неизвестно. Когда его выставляли к этому броду, приказ был держаться. Продержитесь два дня. Сколько сможете...
Еще день выдержать, а завтра...
Старший лейтенант прислушался, ...где-то сзади стреляли. Одиночные... потом, похоже, очередь...
— Петро! Возьми двоих, сбегай, глянь...
— Тарищ стар...лейтенант, я один...быстрее...
— Смотри, Петро...— сержант нравился капитану. Веселым характером, спокойной уверенностью много повидавшего человека. Не молодой, рискует, но обдуманно. В боях от границы, а выжил. И труса не празднует.
Вот так она и стреляет. Немного оглохший от выстрелов Талинар, вставил в магазин снайперки пятый патрон и взял в руки лук. Руки дернули тетиву, и стрела ушла вверх. На краю оврага поднялся боец, и, закинув за спину винтовку, стал спускаться вниз. В руках он держал стрелу.
— Представьтесь, товарищ боец!
...
— Крючков? Петр? А отца не Акимом звали?
— А вы? — парень ощутимо напрягся...
— Нет, я его почти не знаю...
— Хотя и видел. Еще до революции. Да и Вы похожи...на него...
— Да, я офицер, ... бывший.
— Командовал взводом...
— Воевал...По ранению списан...
— Давно уже...
— Потом бил басмачей...контужен...сейчас проживаю на Алтае, тракторист...вот поехал в отпуск... посмотреть на Родину... Около Полтавы попали... под бомбежку... вот и выхожу.
— Из всего эшелона, остались вот дети и я.
— Да! — рука Петра отодвинулась от винтовки — Досталось, я вижу. А как дети?
— А, из вагона в одном нижнем выскочили... все, ...там...осталось...документы, деньги, вещи. Шли пешком, нашли вот этот аппарат, да ЗИСок рядом дымился. Похоже что мессеры, неожиданно. Там тела и похоронил. В ЗИСе вот хоть формой разжились...да харчи...да винтовочка знатная...
— А тут шумели, зачем?
— Ты с незнакомым оружием в бой пойдешь? К винтовке привычка надобна...
...
Когда разгружали броник, старшина только кряхтел. Ящики с патронами, разбивали сразу, каждый патрончик, люди баюкали в руках, ... два ящика тушенки, ... ящик коньяка?
— Коньяк оставьте!!! Только раненым...
Кухня задымила, к Талине сразу выстроилась очередь на перевязку.
Пришел старший лейтенант посмотрел ... на меня, на Петра...
* * *
Бой длился меньше часа, а показалось...
Нет, старший лейтенант выслушал внимательно...и меня и, особенно Петра...наедине. Поморщился на поручика гусарского полка Ржевского... Наверное, ему тоже не нравился этот анекдот...
Посмотрел, как я рисую взводный и ротный опорный пункт... с приданными силами.
Нет, детей, японскими шпионами никто не называл...
Не тогда, когда "пролечив" второй десяток раненных, Талине рухнула без сил, и ее отнесли к березкам поправлять здоровье... Нет, немецкий прицел прикрепленный к мосинской винтовке, длиной выше Талинара, тоже не стал поводом зачислить нас в шпионы немецкие, но...
Только старшина уважительно кивнул на девочку:
-Ведьма?
— Нет, шаманка, ... из предгорий...молодая... не ученая...
А старший лейтенант?!
Нет, то, что он отказался сменить позиции, на разгром не повлияло, ... просто роту застали, почти, со спущенными штанами — на построении...
Приказ держаться три дня, был выполнен буквально... к 9.00 рота...построилась к торжественному маршу!
— ...По взво-од-но-о! ...
— По маршевым колоннам...
"Сорокапяточку" уже привязали сзади, она предназначалась для конной тяги и поэтому к броневому листу кормы ее крепили веревочкой, все веревочкой...
Т-3 сжег и мой сарай, и последние снаряды к сорокапятке. Второй снаряд попал в моторное, первым, немец случайно сшиб пулеметную башенку...мы так и не попрогрессорствовали...Калашникову. Трюмо сгорело, ящик коньяка тоже...
Хорошо, что хоть мы с Талине и Талинаром, стояли в колонне, с противоположной стороны от этого тапка... Старлей, погиб сразу...Рота тараканами расползлась по ближайшим ямкам...
Нет, старшина пытался, ... а Петр даже обновил подаренный ему "Дегтярь"...Диск, ну полтора... может быть... Второму пулеметчику повезло больше... ну, вот на столечко... Разрыв снаряда засыпал ямку с "Дегтярем" Петра... Пулемет смолк... "Троечку", все же зажгли....У нас не было гранат в Змее Горыныче, но, наверное, у кого-то из бойцов...оставалась...заначка...Но...
Мы с Талинаром и Талине уходили тихо. Несколько немцев из снайперки?... Мне оружия не хватило... старший лейтенант...посчитал, что хватит брони и гусениц...Талине опять тащила лук Талинара и стрелы...Но,...против Маузеров, я запретил...
Стрельба шла еще около получаса..., а потом..., Талинар сказал, что видел, вроде... в толпе пленных...Петра — деда Петю... но...
Оставшихся пленных, стерегло около пяти солдат, но...с ними было, что-то еще..., с броней и маленькой пушечкой.
Когда в ответ на пулю Талинара, около наших кустов разорвалось несколько "малокалиберных"...
А, сзади — справа, перебежками стали окружать около двух десятков злых солдат в сером...
Мы ушли,...оторвались,...хотя я уже падал без сил, но, ни я, ни Талинар, ни Талине, не были даже ранены...
Рюкзак я спас,...а Талине спасла... бутылку коньяка.
Да-а, про пакость Беса я им не стал рассказывать, но коньяк, пробовать запретил, посоветовав, лучше использовать для обмена на продукты. Заодно и прибавление у кого-то в семье...будет...
Итак:
Талинар, "снайперка" и около пяти сотен патронов. Есть и бронебойные БЗ...в пачках.
Я, как всегда с лопаткой и рюкзаком...
И Талине ...с красным крестом и коньяком... и луком Талинара...
В реальной истории дедушка Петя выжил, вернувшись домой после Победы, из концлагеря и, старался никогда не вспоминать...
Даже мне запретили, а я уже был постарше восьми годков. И стал понимать слово: нельзя. Теперь, деда Петя навсегда остался веселым...лысым и седым... с венчиком седых волос, вокруг...круглого, морщинистого, гладко бритого лицо... ПАМЯТЬ!!!
А про концлагерь, расскажет мне потом, дедушка Гриша!
* * *
Так мы и шли!
Степи, овраги, леса, пыль на дорогах...солнце...Я хотел успеть в Полтаву до оккупации, чтобы вывести бабушку... и папу,... который еще не родился. Он родится в оккупации в мае 1943 года.
Оказалось, что это еще был не весь ужас.
К этой балке нас привел Талинар.... И показал, ... и, кажется, ...стал взрослее. ...
Зис-5 с поднятыми боковинами капота и труп водителя головой упершийся в мотор ...
Раненные в кузове... и молодая девочка...чуть постарше Талине... с сумкой через плечо. И только бантики, и кровь, и мухи, и запах...
* * *
А потом, — усмехнулся фельдфебель — Потом было все просто. Когда мы нашли раненых. Мы оказали им милосердие... Это заняло у нас около двух минут. Подошедшие позже их сотоварищи попытались нас уничтожить, наивные, они ведь не знали о наличии у нас, ...пулеметов и, сразу без разведки бросились в бой. Через полчаса мы уже пошли дальше...
А чтобы мои ребята не отвлекались на ... сестричку... Мне пришлось...
...
Фельдфебель дядюшка Петер. Теперь он не был таким привлекательным для детей!
...
Зато я нашел...винтовочку...и пару гранат...и... Немцы, когда уходили, нашли не все тела...и оружие.
...
После этого зрелища, мы с Талинаром стали развлекаться на дорогах. Талинар, высматривал, кто едет в колонне. Его мишенью были бензобаки,... или канистры на... Танки и бронетехника хорошо горят... Я, ... без прицела, с километрового расстояния..., предположительно,... попадал, туда, где у машин радиатор...Выстрелив обойму, уходили... Пару раз — убегали...
Пока мы развлекались, Талине шила "лохматки" из плащ — палаток и старых ... Немцы побрезговали в машине, а мы отмочили, отстирали кровь и... гимнастерки на ленты, ленты на одежду. Теперь увидеть нас троих было можно. Но сложнее...
Но перейти линию фронта было нелегко. Стреляли с обеих сторон. Пришлось обходить, ... искать...
Мы прошли, но на станцию Полтава, ... туда где бабушка была телеграфисткой... Мы вышли 18 сентября 1941 года...Немцы появились, почти одновременно с нами, но с другой стороны... Хлопнула снайперка, Талинар был начеку... Я постучал в окно... Наган, с другой стороны был выразительным... -Немцы!!!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
