| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
"Будь почтительна, грязная старуха! Отвечай, когда тебя спрашивают, и помалкивай, когда говорит господин, — прошипел кто-то мне на ухо. — Иначе ты не выйдешь отсюда живой!". Повязка упала с моих глаз и я увидела того вельможу, который когда-то грозил мне мечом, еще не зная, что придет время, и он будет молить меня о снисхождении. На нем было темное простое одеяние, но любой бы догадался, что он привычен к роскоши. Комната, куда меня привели, тонула в полумраке, однако я сумела разглядеть богатое убранство: это была спальня, пропахшая благовониями, которые безуспешно пытались скрыть другие запахи — болезни и лекарств. Повинуясь коротким указаниям, я подошла к пологу кровати и увидела среди перин и подушек спящую девочку лет семи-восьми. Она была больна с рождения — я сразу угадала это по ее удивительно некрасивому лицу. Чудом она дожила до того дня, но такие чудеса недолговечны, и, прислушавшись к ее слабому дыханию, я быстро сосчитала в уме, что девочке не суждено пережить нынешнюю зиму. Знал об этом и ее отец, оттого искал помощи у ведьм.Что ж, его желание сбылось — он нашел меня, Рыжую Уну, некогда лучшую из чародеек, а ныне — злейшую из себе подобных. И мои желания осуществились — я обрела совершенное орудие мести.
"Я спасу вашу дочь, — сказала я, поразмыслив. — Мне известно одно средство, способное ее исцелить. Но плату за него я потребую высокую, Ваше величество". О да, я сразу поняла, с кем имею дело — иначе к чему столько таинственности? И разве могла магия отступиться от меня и подсунуть вместо золота медь? В тот миг я уже знала, как разыграть карты, доставшиеся мне в ту ночь.
"Лекарство мое обойдется дорого, — говорила я, протягивая к растерянному королю свои когтистые кривые пальцы. — Первая треть цены — столько золота, сколько я смогу унести. Вторая треть — три жизни, которые я отниму собственными руками и не понесу за то никакого наказания. И последняя треть..." — тут я схватила за руку спящую принцессу, хохоча над испугом короля, который приказал бы немедленно казнить меня за такую дерзость, если бы мог — но сейчас ему оставалось только слушать. "Последняя треть цены такова: принцесса выйдет замуж за того, на кого я укажу!". Слова мои разгневали Его величество — короли не привыкли выслушивать подобные требования от грязных нищенок. Но я продолжила: "Принцесса выздоровеет, никогда более не вспомнит о болезнях, и станет прекраснее любой другой девицы в этом королевстве, никто с ней не сравнится, клянусь! И жениха я ей найду под стать — красивого, смелого, благородной крови. Чего еще желать? Кто-то другой приплачивал бы мне за такого суженого, а твоей дочери он в свое время достанется даром!".
В былые времена короли частенько давали опрометчивые обещания чародеям, надеясь, что долги возвращать не придется. И сейчас правители ничуть не осмотрительнее своих предшественников — вечно им кажется, что уж их-то никто не сумеет призвать к ответу. Вот и король здешних мест, Горденс Лаэгрийский, посмотрел на меня, затем на свою дочь, и сказал, что согласен. Я знала, о чем он думал: "Старуха, должно быть, ума лишилась. Она ничего не сможет поделать с болезнью принцессы и я вздерну старую обманщицу на виселице, когда придет время ей вернуться ни с чем. Но если... если она говорит правду?.. Что ж, посмотрим, как далеко зайдет она в своей дерзости, а затем решим, как от нее отделаться. Я не упущу даже столь призрачный шанс, чтобы потом не корить себя до скончания века — а вдруг? А может быть?.. Нет, повесить сумасшедшую ведьму я всегда успею!"
И я ушла из того города, попросив у короля Горденса всего лишь старого осла, сахарную голову да самый острый нож из тех, что найдутся в его дворце. Мне предстоял далекий путь, но я знала, что именно ищу.
Ты и сам, покойник, можешь немало расссказать о том, где сохранились остатки прежней магии этого мира. О, нет, я не отправилась на север, где когда-то давным-давно бродила по заснеженному лесу. Мои родные края поглотила вечная зима, способная заморозить кровь даже в жилах Рыжей Уны, дочери снегов. Люди, которым удалось сбежать оттуда, верили, будто боги наказали их королевство за то, что там появилось на свет чудовище с красными волосами. До сих пор их потомки проклинают меня и верят, что когда я умру — весна возвратится в безымянную ледяную пустыню.
Но за горами, к северо-востоку еще не пришло время вечной вьюги — восточное темноводное море согревает прибрежную кромку. Впрочем, это не делает те земли сколько-нибудь пригоднее для жизни, даже люди, из числа тех, что живучее крыс — как твоя девчонка! — не решились обосноваться в тех скалах. Я знала, что наверняка отыщу там нужное мне средство — но, чтобы забрать его, потребуются все мои силы, вся моя хитрость!.. Ты уже догадался, не так ли? Ведь тебе самому нужно найти почти то же самое, чтобы вернуть прежнюю силу. Вот только ты вложил бы добычу в собственную грудь, а мне предстояло кое-что посложнее, ведь я всего лишь человек и торговаться с магией нам, людям, приходится по-другому.
Я хотела заполучить сердце русалки — именно так! Подошло бы и сердце эльфа, разумеется, да только повстречать веселый народец нынче сложно, а уж обмануть — и вовсе задача невыполнимая, ты должен знать, ведь, говорят, они вам дальняя родня... Однако, тебя я когда-то обманула! Это все человечья кровь — она ослабляет, смягчает, заставляет нас искать тепла и сочувствия. Хорошо, что я свою как следует остудила в северном лесу!..
День за днем я ковыляла по горным тропам, спускаясь к крохотным каменистым бухтам, и разыскивала магию, котрпую источают высшие существа. Другой человек давно бы умер с голоду среди просоленных камней, и мой осел отощал, едва переставляя ноги, но я довольствовалась малым, свыкнувшись со своим ничтожным существованием. Не обращая внимания на холод, я ловила у берега руками мелкую рыбу и жадно поедала ее сырой. Мне не было дела до того, как одна пора года сменяет другую, я знала, что маленькая принцесса дождется моего возвращения.
Много холодных ночей подряд я выманивала русалку, оставляя рядом с водой кусочки сахара, сбрызнутые кровью — водные девы падки на это лакомство, ведь в их соленом царстве отродясь ее бывало сладостей. Но сама я становилась все слабее, и не знала, достанет ли у меня сил совершить задуманное. Как-то я сказала себе: "Терять нечего! Еще немного — и я попросту не сумею занести руку для удара!". К тому времени русалка привыкла, что я прячусь между прибрежных камней, и безбоязненно нежилась в свете луны, облизывая свои сладко-соленые пальцы. Нечисть скалистого восточного побережья толком не знала людей, и забавлялась нами, как невиданными зверьками, не представляя того, как можем мы быть коварны и опасны, несмотря на слабость и смертность.
Я позволяла с собой играть и веселила русалку своими испуганными криками, когда она окатывала меня ледяной волной, а затем, сбив с ног, тащила в море, останавливаясь, когда я начинала захлебываться. Иногда она швыряла на берег рыбу, пойманную где-то в холодных глубинах моря, и громко смеялась, наблюдая за тем, как я неловко пытаюсь удержать скользкое морское создание.
Должно быть, она считала, что мы подружились, и очень удивилась, когда я ударила ее ножом. Ей не удалось вскрикнуть, но я торопливо тащила отяжелевшее тело на берег, чтобы ее сородичи не успели почуять в воде вкус русалочьей крови.
Ее сердце прибыло в столицу, погруженное в сосуд с морской водой. Я сказала королю, что оно принадлежало морскому чудовищу — и почти не солгала. Из того сердца сварили бульон, который исцелил принцессу, и король, наблюдая за тем, как она хорошеет с каждой минутой, был сам не свой от радости.
Ему не составило труда отсыпать мне полную меру золота. Чуть нахмурились его брови, когда он отдавал приказ привести ко мне троих узников из городской тюрьмы, и без того осужденных на смерть. Но стоило только мне напомнить о третьем его обещании, как Горденс разгневался и приказал мне убираться.
Что ж, и этому королю я пообещала, что вернусь — но поторопилась уйти с дарами. Искушать судьбу не следовало без великой на то нужды. Уже следующей ночью я пролила при луне жертвенную кровь, подарив три жизни магии, и она, смилостивишись, вернулась ко мне, признав, что я все это время хранила ей верность. Ко мне пришла не вся моя прежняя сила, а тело было, как и прежде, дряхлым и уродливым, но я уже могла сотворить кое-какие чары. И при мне оставался кусочек сердца русалки — я приберегла его для себя.
"Сделай меня той, кем станет принцесса через десять лет!" — сказала я, и проглотила его, ощутив на языке соль и кровь восточного моря.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
