— Константин Юрьевич полюбуйся, какой фрукт я тебе доставила — прорычала толстуха.
Не меняя позы человек, который назывался Константином Юрьевичем, потянулся рукой за папиросами. Карину Карловну ударило током от подобной наглости, потому что на ее предприятии могли курить лишь работяги низшего пошиба, и то один раз в течение двенадцати часовой смены. Клубы ядовитого дыма поползли от лица Константина Юрьевича прямо на Карину Карловну. Она начала задыхаться, кашлять, но толстуха сильно вмазала ей по спине, от чего Карина Карловна поперхнулась, и начала наконец-то соображать, что все происходящее с ней ненормально.
Лицо Константина Юрьевича смутно кого-то напоминало. Кажется, это был противный разнорабочий, что все время по окончании рабочего дня напивался в соседнем магазинчике. Он не успевал трезвым даже покинуть пред заводскую территорию. Заметная бледность, все светлое; волосы, ресницы, брови. Что-то прибалтийское обозначалось в нем, или родное немецкое, кто его знает. Оттопыренное ухо, было слева от Карины Карловны. Он молчал, разглядывая ее, не спеша курил папиросу.
— Откуда ты ее взяла? — произнес Константин Юрьевич, докурив папиросу.
— Да прямо на лестнице в нашем комитете — ответила толстуха.
Константин Юрьевич поднялся. На нем был одет видавший виды серый костюм, который не сочетался с черными сапогами. Расстёгнутая рубаха на груди.
— Ну и кто ты? Как здесь оказалась в таком наряде?
Константин Юрьевич пальцами потянул за ткань ажурного лифчика. Карина Карловна инстинктивно вмазала ему хлесткую пощечину.
— Вот это мне нравится — улыбнувшись, сказал он.
— Можешь идти Агафья и смотри мне, чтобы на вечерней поверке все было в ажуре.
— Так с этой, то что? — не спешила покидать кабинет Агафья.
— Разберемся — ответил Константин Юрьевич, взяв Карину за подбородок.
— Я не понимаю ее вносить в список на трудотерапию или что? — Агафья, отошедшая к двери, никак не унималась.
— Ты что дура или как? Куда ты будешь ее вносить, не зная фамилию, имя — не сдерживаясь, зарычал Константин Юрьевич.
— Так номерок в ведомость поставить, то можно.
— Поставь номерок — произнес Константин Юрьевич.
Агафья, с трудом просунувшись в дверь удалилась.
— Начнем — сказал Константин Юрьевич.
Карина Карловна молчала, Константин Юрьевич прохаживался возле нее, не предлагая ей сесть. От него исходила странная энергетика, имеющая в себе что-то дикое. Смерть и страсть, власть и безумие. — ‘’Вот это мужик‘’ — проскочила в голове Карины Карловны мысль, несмотря на то, что она уже тряслась от страха, подобно чахлому кустарнику на холодном и сильном ветру.
— Фамилия, имя — я жду.
— Бурштейн Карина Карловна — прошептала Карина, не узнав своего голоса
— Зачем послана сюда, когда и кем?
Голос Константина Юрьевича наливался смертельным металлом, глаза блестели возбуждённым нездоровьем. Карина Карловна проглотила язык, впялила глаза в одну точку. Константин Юрьевич вытащил из полочки стола черный пистолет
— Ну! — резко наставил его на Карину Карловну.
Ей показалось, что уже раздался страшный звук и ответной реакцией, стала теплая моча, побежавшая по колготкам, после чего сделавшая небольшую лужицу на полу. Константин Юрьевич громко рассмеялся.
— Это хорошо. Прямо здорово, так быстро мы описались Бурштейн Карина Карловна.
После этого позора, в глазах Карины Карловны все поплыло, затуманилось…
… — Карина Карловна с вами все в порядке?
Она стояла, прижавшись к изящным евро-панелям в коридоре, возле нее суетились девочки из отдела труда и заработной платы, не понимая, что произошло с всемогущей директоршей.
— Нормально, уже нормально.
Прошептала Карина Карловна. Она хотела пойти, но ноги слушались плохо. Со страхом она посмотрела вниз, но, слава богу, лужицы с мочой не было. От этого Карине стало хоть малость легче.
Оказавшись в своем кабинете, Карина Карловна тут же нашла номер господина Смышляева. Ее голос, видимо, о многом поведал выдающемуся психологу, поэтому он велел ей приехать на прием в ближайшие часы. Сильно испугавшись, Карина Карловна не стала пренебрегать предложением и через полтора часа на такси приехала в клинику Смышляева.
Смышляев, заставил ее выпить какие-то таблетки сразу, даже еще не приступив к разговору.
— Вы слишком много работаете Карина Карловна. На благо своего предприятия, на благо нашей неувядающей родины. Извините, но у вас, по всей видимости, случился тяжелый нервный срыв. Он может вызвать такие сильные галлюцинации, такое бывает. Вам нужно отдохнуть, куда-нибудь съездить. Например на лазурный берег или что-то в этом роде.
— Но я не могу Иннокентий Иванович, ближайший месяц точно. Приезжает хозяин, сами понимаете.
Таблетки подействовали, Карина Карловна начала успокаиваться.
— Понимаю, понимаю — не меняя интонации, произнес профессор. Карина Карловна молча разглядывала обстановку кабинета, когда Смышляев продолжил.
— Все равно вам нужно отдохнуть и, как можно меньше напрягаться. Попьете таблетки, примите хорошую ванну, обязательно расслабляющий массаж. Отдохните от работы, хотя бы дня три, четыре. Все должно нормализоваться. Если что-то подобное повторится, то сразу ко мне. Будем принимать серьезные меры. Но я надеюсь, что до этого не дойдет.
Карина Карловна вышла от Смышляева уверенная в себе.
— Нервный срыв, страшно подумать, дожилась до нервного срыва — говорила она сама себе — Все к этому шло. Вкуса пищи не чувствовала, мужика в себе не чувствовала. Все от этой работы. Еще эти скоты постоянно ноют, чего-то хотят. Радоваться должны, что их паршивые дети с голоду не умирают. Ходят в разные детсады, которые строят им наши власти. Я бы им построила детсады и школы, в придачу с поликлиниками. На всю жизнь запомнили бы, как бы я им все это построила — Карина Карловна почувствовала наступающую нервозность, от этого испугавшись, попыталась успокоиться.
Она вытащила телефон и стала искать номер доктора Шабанеуса.
— ‘’Нужна хорошая разрядка, так это сюда‘’.
Самого доктора, Карина считала, кем-то вроде божества, и, когда говорила, уничижительным тоном, слово ‘’мужик’’, то это относилось ко всем остальным, кроме доктора Шабанеуса. Его она чувствовала в себе и еще, как чувствовала, минимум два-три оргазма были ей обеспеченны, если мэтр сможет уделить ей свое драгоценное время. Он мог и не встретится с ней, но по объективным причинам. Потому что время деньги, доктор дорожит своей клиентурой, и Карина у него далеко не одна. Но она не обижалась, приятное исключение, не мешало ей, а лишь подтверждало несносный характер.
Не успела Карина Карловна, что-то произнести, как последовал ответ.
— Карина слушаю тебя.
Она что-то мычала, жаловалась, как сильно изнемогла, перенервничала.
— Оставайся там, где находишься. Я сам приеду за тобой — с довольным смехом, сказал Шабанеус.
Карина Карловна посмотрела на свои часы отделанные бриллиантами. Время подсказывало, что у доктора, только, что закончился рабочий день. Значит, он приедет скоро. Внутри стало приятно от неподдельного внимания Шабанеуса к ней.
Он появился даже быстрее, чем она ожидала, сидя за столиком в какой-то небольшой кофейне. Шабанеус подошел неожиданно.
— Заждалась меня? — спросил он у Карины Карловны.
Не успела она ответить, как Шабанеус разродился очередной пошлой шуткой, на которые, он был большой мастер. Подойдя к сидящей Карине, почти вплотную, он засмеялся.
— Сяду на пенек, пососу свисток. В этот момент его свисток, находился действительно на уровне рта, сидевшей Карины. Она, смущенно улыбнувшись, потянулась длинными пальцами с красными ногтями расстегивать ширинку штанов Шабанеуса.
— Не здесь Карина, приедем тогда сразу. — сказал Шабанеус, галантно взяв ее за руку, чтобы вывести из кафе.
— Отпусти своего водителя. Поедем на моей машине, я сегодня сам за рулем.
— Я на такси — ответила Карина Карловна.
Им предстояло оказаться за городом в элитном поселке въезд, куда был возможен только по специальным пропускам. Там находился скромный домик Карины, одноэтажный величиной всего в десять комнат.
Приехав, Шабанеус сделал все, как и обещал. Не успели они оказаться в прихожей, как он усадил Карину на изящный стул ручной работы, чтобы она с наслаждением поработала сама. Служанка, прячась в подсобке, с огромной завистью в одном месте и с отвращением в непривычной к этому голове, наблюдала, как ее строгая хозяйка с аппетитом наслаждается явным непотребством, при этом издает неподдельные звуки от наслаждения и страстно шепчет почти мурлыкающе словосочетания.
Расслабуха пошла ей на пользу, отдохнув всего лишь один день, Карина Карловна появилась на работе. И все бы ничего, и даже очень хорошо, финансовый документ, что вызвал нервный стресс, был исправлен с понижением зарплаты еще на десять процентов, в конечном итоге составив требуемые двадцать и одну десятую процента. Карина Карловна удивилась сама себе, что не уволила незадачливого заместителя. Только после обеда снова случилось чп, хотя и куда меньшего масштаба.
Выйдя из собственного туалета (ее туалет находился вместе с кабинетом, чтобы она не посещала общий туалет в конторе), Карина Карловна увидела, что ее кабинет перекрасился в черно-белый цвет. Вместо изящной мебели, стояла страшная рухлядь, и что самое жуткое, воняло табаком, перемешанным с крепким перегаром. Как будто кто-то минуту или даже менее назад, покинул это помещение. Карина Карловна ступала осторожно, боясь выдать свое присутствие в черно-белом мире, который вновь вторгся в ее сознание. Никого не было, Карина Карловна хотела найти свою сумочку, чтобы достать оттуда необходимые пилюли, но сумочка пропала вместе со всем остальным. Сердце чуть не упало в трусики, от того, что начала открываться дверь в ее собственный кабинет. Карина Карловна спряталась в туалете, только теперь он перестал быть как таковым. Помещение было какой-то кладовкой, в которую была свалена различная дрянь. Тем не менее, Карина Карловна затаив дыхание стояла, не двигаясь, превратившись в подобие гипсовой статуи. Громкий смех и противный кашель, появились в ее кабинете.
— Кончайте свои шуточки товарищ Репейс, сейчас ни до них, собственно — появился знакомый Карине голос.
— Какие еще шутки, товарищ Ефимози, этим не шутят — глухой, низкий голос звучал еще громче.
— Ладно, давайте еще по полстакана винца и нужно проверить наши дела.
Карина Карловна почувствовала желание во второй раз оставить под собой лужу. Шаги звучали близко и в любой момент, кто-то из них мог открыть тонюсенькую деревяшку, обнаружив за ней грозную директоршу.
— ‘’Я с ума схожу, мамочка, я схожу с ума’’ — твердила сама себе Карина Карловна, беззвучно.
— Кстати, а где та баба, про которую Агафья рассказывала.
— Провалилась, исчезла, ей богу.
— Ну, конечно, растворилась. Ладно, понятно все с вами, мой дорогой товарищ Ефимози.
— ‘’Это он про меня‘’ — застряло в голове Карины Карловны.
Кровь на мгновение перестала двигаться и все же появилась теплая струйка, потекла по ногам, образуя чуть различимую в темноте лужицу. Дверь кабинета громко хлопнула, затем раздался звук закрываемого замка.
— ‘’Они меня закрыли’’ — подумала Карина Карловна.
Постояв еще несколько минут, она вылезла из своего убежища. Глаза обнаружили на своем месте ее прежний кабинет, сумочка с таблетками лежала, где и должна была быть. Огромный экран плазменного телевизора транслировал обращение президента к гражданам. Карина Карловна залпом заглотила двойную дозу таблеток, чуть дыша, подошла к двери, та оказалась открытой. Карина Карловна приоткрыла ее сильнее, секретарша находилась на месте с удивлением смотря на директоршу.
— Никого не было — спросила Карина Карловна, у нее.
— Нет никого — ответила Света.
Карина Карловна вернулась в кабинет, подошла к окну. Вид из него излучал привычную цветную урбанизацию за исключением левого кусочка, точнее краешка, но и тот начал на глазах Карины Карловны раскрашиваться цветными, блестящими красками. Тяжело вздохнув, Карина Карловна поняла страшное, ее колготки были абсолютно мокрыми, противная моча попала в левый туфель. Открыв дверь в туалет, Карина Карловна, смотрела на небольшую лужу желтого оттенка на сверкающем импортном кафеле.
…Проводив Карину Карловну, профессор Смышляев хотел немного отдохнуть для того, чтобы потом попытаться обдумать непонятную для него ситуацию с Кариной Карловной и ее бывшим мужем Эдуардом Арсеньевичом. Только он собрался прилечь на спец — диванчик, как в его кабинет ворвался неприятный мужчина с козлиной бородой рыжего цвета, в огромных ботах с массивными шнурками. Медсестра Шурочка оттягивала этого проходимца за рукав куртки, но тот не поддавался, и все усилия миниатюрной Шурочки были тщетны.
— Что вам нужно любезный — произнес Смышляев, поднимаясь с диванчика.
— Я сейчас вызову полицию — громко сказала Шурочка.
— Не надо, пока Шура, узнаем, что случилось у мужчины, отпусти его рукав.
— Профессор мне нужно от вас очень простое. Вы должны, мне поставить огромную печать с вашим именем светила психологии на вот эти справки.
Рыжая борода прокричал свои требования громко, при этом обрызгав профессора слюнями.
— Что еще за справки, которые требуют моей печати. Это мужчина, собственно, не по моей части.
— Справки обычные, что я Кусков Андрей Павлович психически здоров.
— Так это стандартная процедура, вам нужно поехать в психо-корпус и все. Хотя я сомневаюсь, как раз в том, что вы здоровы — Смышляев лукаво улыбнулся.
Шурочка стояла позади Кускова, боясь оставить профессора один на один с неприятным типом, от которого к тому же ужасно воняло едким потом.
— Я был там и на справках уже есть печати, но им видимо этого мало. Поэтому я и пришел к вам, чтобы исключить всякие сомнения.
Рыжая борода взвинчено дергался, вертел головой, пытался жестикулировать, при этом его козлиная борода, то поднималась вверх, то опускалась вниз.
— Скажите голубчик, а зачем справки и кто у вас их требует — назидательным тоном спросил Смышляев.
— Власти в департаменте имущественных сношений, требуют от меня справку. Они говорят, что я псих, но это не так. Мне по закону положено. Вот возьмите и выдайте. Им это несложно, только один из трети-статейников мне сказал: ‘’будет прецедент, а этого допустить нельзя’’.
