Исправить всё

Каждая кассета размещена в отдельном технологическом канале, представляющем собой трубу диаметром 80 мм.

Активная зона реактора РБМК высотой 7 и диаметром 11,8 м набрана из 1888 графитовых колонн с центральными отверстиями каждая, куда установлены каналы. Из этого числа 1661 — технологические каналы с топливными кассетами, остальные каналы СУЗ (системы управления и защиты), где размещены 211 поглощающих нейтроны стержней и 16 датчиков контроля. Каналы СУЗ равномерно распределены по активной зоне. Снизу к технологическим каналам подводится теплоноситель — обыкновенная вода под высоким давлением, охлаждающая твэлы. Вода, частично, испаряется и в виде пароводяной смеси сверху отводится в барабан-сепараторы, где пар отделяется и поступает на турбины. Вода из барабан-сепаратора при помощи ГЦН (главного циркулярного насоса) вновь подается на вход в технологические каналы. Пар, после отработки в турбинах, конденсируется и возвращается в контур теплоносителя.

Для незатухающего процесса деления урана, топлива в реактор загружают с избытком. Чтобы не происходило постоянного наращивания мощности такого реактора, в активную зону вводят, так называемые, органы воздействия на реактивность, содержащие материалы, интенсивно поглощающие нейтроны. В каналах СУЗ размещаются стержни, содержащие сильный поглотитель нейтронов — бор, с помощью которого и поддерживается нужный баланс нейтронов и, следовательно, мощность реактора. При необходимости увеличения мощности, часть стержней выводится полностью или частично, из активной зоны. По достижении необходимой мощности, стержни вновь вводятся, при этом, положение их, как правило, не идентично, первоначальному.

То есть, теперь Кольцов, имел хотя бы смутное представление о том, что же это такое реактор и, благодаря Волкову, понял, что не все с этим реактором так просто и ясно. Сути замечаний Волкова он не понял, но в этом пусть разбираются специалисты, а вот то, что вероятность поломки реактора реально существует, для него было ясно. А значит, данные письма, были делом рук серьезного человека и, следовательно, требовали к себе серьезного отношения.

После обеда, Зиновьева вызвал к себе на доклад полковник Сидоркин. Он сидел за своим служебным столом и читал, или делал вид, что читает, какой то документ. Подняв глаза, на вошедшего Зиновьева, Сидоркин указал ему на стул, возле стола, примыкавшему к своему столу, в виде буквы "T" и попросил присаживаться. Дочитав до конца бумагу, он положил ее и обратился к подчиненному,

Итак, Виктор Николаевич, какие соображения у вас, по данному делу?

Виктор подробно изложил ему, весь план мероприятий, доложил, какие шаги, уже

предприняты и под конец сообщил, что в любом случае, считает необходимым, проведение профилактических мероприятий на самой АЭС.

Так, у Вас все? — Полковник смерил Зиновьева холодным взглядом.

Так точно, — не понимая этого тона и внутренне сжимаясь, ответил майор.

Тогда послушайте меня, — Сидоркин встал, прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Подошел к висевшей на стене карте Советского Союза, постоял, глядя на нее и обернувшись к Зиновьеву, продолжил, — Полагаю, Вам не нужно рассказывать о сложной международной обстановке в наши дни? — Произнес он, смерив подчиненного уничтожающим взглядом, и тут же стал об этой обстановке рассказывать.

Вы, не хуже меня, знаете о колоссальных средствах, затраченных Соединенными Штатами на военные нужды. Скажу прямо, Рейган, придя к власти, так и заявил, что его цель — развал экономики Советского Союза, и он все делает для достижения этой цели. Он называет нас Империей Зла. Именно с его помощью произошла вся эта смута в Польше. Именно Америка, поддерживает моджахедов в Афганистане. В последнее время вражеские силы буквально стягивают кольцо вокруг наших границ, поэтому, любая авария, или слух об аварии на таком объекте, как АЭС, будет использована, как мощнейшее идеологическое оружие против нашей страны. Кроме того, любой сбой в работе АЭС, ведет к колоссальным потерям, для нашего хозяйства. Знаете ли вы, сколько электроэнергии вырабатывает Чернобыльская АЭС? — тут он посмотрел на Зиновьева, и констатировал, — Не знаете. Так вот, довожу до вашего сведения — 28 миллиардов кВт часов в год. Если хотите, перемножьте это на 4 копейки, и узнайте, о каких деньгах идет речь. Грубо говоря, о миллиарде рублях. Такая цифра даже в голове не укладывается.

Тут полковник взял со стола бумагу и потряс ею перед лицом Зиновьева,

Пожалуйста, уже есть запрос из ЦК. К ним стали поступать

жалобы, на ваши действия. Никто на свете не может

сказать, что завтра, там то и там то, случится авария,

если..., — в этом месте полковник сделал,

многозначительную паузу, и продолжил, — Если только, не

он сам организует эту аварию. Поэтому, все, что вы

нагородили в своем докладе, это чушь собачья, за

исключением одного. Речь идет об обнаружении и

задержании автора письма, а вот, когда мы его задержим, —

Сидоркин заиграл желваками, — Вот тогда он нам, сам все и

расскажет. Теперь, слушайте мой приказ. 1-е, прекратить

вмешиваться в работу электростанции и научно—

исследовательских институтов. 2-е, все силы сосредоточить

на поимке автора письма. А теперь, можете идти, и, —

добавил он, напоследок, — Никакой самодеятельности.

Выйдя от начальника, майор Зиновьев спокойным шагом прошел к себе в кабинет, закрыл за собой дверь и сел за свой стол. Гнев клокотал в его груди. Он не мальчишка, чтобы выслушивать подобные наставления от Сидоркина, да и, если честно, не считает он Сидоркина способным руководить отделом. Ему бы врагов народа в тридцать седьмом году ловить, а, на большее, мозгами не вышел. В последнее время слишком много развелось тупоголовых карьеристов. Не даром, любую речь они начинают с политинформации, — "Идя на встречу двадцать пятому съезду КПСС".... Плевать хочется, — подумал Виктор, но не плюнул. Не такой он дурак, чтобы так себя вести в управлении, даже, будучи одному в своем кабинете, за закрытой дверью. На такой мякине его не проведешь. Пусть они видят, какой он дисциплинированный и лояльный, а там, глядишь, придет и его время.

Глава 9

Назвался груздем — полезай в кузов.

Народная поговорка.

Подходя к своему дому Сергей увидел молодого человека, сидевшего на скамейке возле входной двери. Он сидел, спокойно глядя куда-то вдаль и казалось совсем не обратил внимания на подходящего Кострова. Но обмануть Сергея в таких случаях было невозможно. Он всегда чувствовал, когда ему угрожала опасность. Это чувство не раз спасало ему, если не жизнь, то, во всяком случае, здоровье. Пусть вас не удивляет, что такое чувство может развиться в наши, казалось бы, такие спокойные дни. Но, видимо, не для всех наши дни являются такими уж спокойными, и потом, не совсем понятно, вырабатывается это чувство, или оно врожденное. Во всяком случае, ему было абсолютно ясно, что этот человек сидит тут не просто так и, что ждет он его. Удивило Сергея другое, ощущения прямой опасности не было. Здесь было что-то другое, в чем он до конца разобраться не смог. Подойдя к скамейке, Сергей сел рядом с парнем, откинулся на спинку и принялся изучать дом напротив.

Весна в этом году ранняя, — сказал он, не глядя на парня.

Да, ранняя, — согласился тот.

Говорят, лето будет дождливым, — продолжил Сергей.

Зато осень обещают сухой, — отозвался парень.

Что, в самом деле?

Обещают, но ведь вы знаете, как верить этим синоптикам?

Это, да, — согласился Сергей, — Ну, а как там вообще, в мире?

Спокойствия нет, — развел руками парень, — Террористы взорвали бомбу в Дели.

Безобразие, — Сергей огорченно покачал головой, — Выпить хочешь?

Да я бы и не против, только где?

Ну, пошли ко мне, — Сергей поднялся со скамейки, — Нам же, кажется, нужно о чем-то поговорить, а здесь, на скамейке, как-то неудобно.

Они поднялись на лифте на одиннадцатый этаж. Сергей открыл дверь квартиры и пропустил вперед незнакомца.

Раздевайся, да проходи на кухню, а я поищу, что бы нам такое открыть, — Костров открыл холодильник, — Водочка, коньячок, сухенькое или пиво?

Пожалуй, сухое, — молодой человек снял кожаную куртку, по тем временам, весьма дорогую вещь, и подсел к столу, — Я, знаешь, не люблю разговаривать под водочку.

Ну что ж, разумно, — Сергей, достал бутылочку Кинзмараули, штопор, соорудил небольшой натюрморт из яблок, принес два фужера и, открывая бутылку, продолжил треп, — Пробку нюхать не будем, заменить бутыль все равно нечем, но винцо, пусть и не совсем сухое, я думаю, тебе должно понравиться. Говорят, это любимое вино Сталина.

Да что ты говоришь? — Молодой человек посмотрел фужер с вином на свет, пригубил его и почмокал губами, — А вино и в самом деле хорошее. Приятно так посидеть, особенно во времена Указа. Если не секрет, где ты все это берешь?

Да какой там секрет, — Сергей небрежно махнул рукой, — К счастью, не все виноградники вырубили эти головотяпы, а то пришлось бы нам сейчас не вино пить, а самогон, что, кстати, многие и делают. Но вернемся к нашим баранам, — он выжидающе посмотрел на незнакомца, — Мне показалось, что ты хотел со мною о чем-то поговорить.

Незнакомец отпил еще немного вина, с интересом разглядывая Сергея, потом сказал,

Пожалуй, мне стоит представиться, а то, как-то некрасиво получается, пьем вместе и даже не знаем, как друг друга зовут. Я, — парень слегка наклонил голову, — Зиновьев, Виктор Иванович, майор КГБ.

Услышав это, Сергей вскочил и, расшаркиваясь, произнес,

Разрешите, также представиться, Костров Сергей Дмитриевич, сотрудник Ленгипротранса. — Он снова сел и продолжил теперь уже серьезно, — Разрешите поинтересоваться у вас Виктор Иванович, чем ваше, столь серьезное, заведение заинтересовала моя скромная персона, да, заодно, чтобы не портить атмосферы нашего застолья, выдвигаю предложение, опустить, к чертям собачьим, отчества.

Предложение единогласно принимается, — голосуя за него, Виктор поднял руку, — А, что касается интереса к твоей скромной персоне, так ведь ты сам нам прислал пригласительное письмо. Разве не так? — и, не давая ему ответить, продолжил,

Теперь скажи мне, что ты там за ерунду написал, и на кой черт это тебе было нужно? Я, вот, за тобой уже полчаса наблюдаю, на дурака ты не похож, на психа, — он усмехнулся, — Может быть, но не на такого, который пишет столь странные письма. Так, зачем же ты это сделал?

Так, вот ты с чем пожаловал? — Сергей немного помолчал, о чем-то думая, потом, видимо решившись на что-то, поднял голову, — Представь себе, ты знаешь, что там-то и тогда-то произойдет несчастный случай. Что ты станешь делать? Можно ничего не делать, это самое простое, но тогда пострадают люди, а можно попытаться им помочь, но тогда можешь пострадать ты. Так, что бы делал лично ты, Виктор?

И самое интересное, что Виктор понял, что он даже не примерял на себя эту ситуацию. А, в самом деле, что бы он сделал, в таком случае?

Хорошо, — сказал он, чтобы потянуть время, — Есть еще третий путь, посмотреть, а случится ли этот несчастный случай?

Нет, — Сергей отрицательно покачал головой, — Нет никакого третьего пути. Я не гадаю на кофейной гуще. Я не высчитываю варианты. Я знаю, что то, о чем я написал, произойдет; и третий путь, в таком случае, автоматически переходит в первый, а меня это не устраивает. Потому я и написал это письмо вам, что одному мне эту проблему не решить. Сможете ли вы решить? — не знаю. Если бы захотели, тогда решили бы легко, но слишком много у нас везде дураков. Ты уж не обижайся, Виктор, это я не про тебя, но убежден, даже если ты серьезно отнесешься к тому, что я тебе сказал, многие, в твоем ведомстве, постараются помешать тебе предотвратить катастрофу.

Почему ты так думаешь? — спросил Виктор и покраснел. Ему самому стало стыдно, что он это говорит, хотя сам думает так же.

А, черт его знает, почему? — пожал плечами Сергей, — Может потому, что не делать всегда легче, чем делать. Может, потому, что дурак всегда боится оказаться в дураках. Может, потому, что просто не умеют работать. Может, потому, что, сделав глупость, умрут, но не признают своих ошибок. Не могу, да и не хочу в этом разбираться. А, к тебе у меня просьба, если уж ты занимаешься этим делом, то сделай все, чтобы этого не произошло. Ведь, боюсь, ты не до конца понимаешь, что это будет? Но, если хочешь, я довольно просто тебе объясню. Представь себе Хиросиму. Не правда ли, страшно?

Да, — Виктор вспомнил кадры из хроники и поежился, — Правда.

Так вот, авария, которая произойдет в Чернобыле, это тысяча Хиросим.

Странно, ведь Виктор, уже много прочитал про АЭС, но все эти цифры, по настоящему, мало что ему говорили. Но от такого сравнения, у него просто мороз пошел по коже. Самое главное, он понял, что этот парень не шутит.

Вот видишь, Витя, вы мне можете не верить, вы можете меня считать сумасшедшим, но на одно, только, вы не имеете права — не предпринимать никаких мер, для того, чтобы предотвратить эту катастрофу. Вот, что я тебе скажу, Виктор, ты мне показался человеком порядочным. Обдумай мои слова. Если ты решишься, то мы вместе сделаем это. Если нет, ну что же, тогда ты можешь арестовать меня, хоть сейчас, а в конце апреля, я тебе задам пару неприятных вопросов, — и он посмотрел на Зиновьева, ожидая его решения.

Майор встал, посмотрел на часы,

Знаешь, пора и честь знать. А винцо и в самом деле, хорошее.

Он пошел к выходу и уже одевшись, протянул Сергею руку и сказал,

Завтра я тебе позвоню.

Глава 10

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку...

В. Высоцкийй.

Назавтра, с утра, еще до работы, раздался телефонный звонок. Звонил вчерашний знакомый.

Как насчет того, чтобы подъехать сейчас к нам? — Задал он риторический вопрос.

А, как насчет того, чтобы сделать мне какую-нибудь справку, для моей основной работы? — парировал Костров, — И желательно, не из вашей организации.

— Тяжело с тобой. Ну да, что-нибудь придумаем.

Ну и куда подъезжать? — спросил Сергей, — Хотя, дай-ка, отгадаю, Большой Дом?

Почти угадал, только ехать никуда не надо, мы внизу стоим.

Сергей оделся и спустился на улицу. У подъезда стояла черная "Волга". При его появлении, двери машины распахнулись, и из нее вылез Виктор.

Привет, — поздоровался он с Сергеем, потом предложил, — Давай пройдемся немного. Я тебя попробую ввести в курс дела.

Они, не спеша, пошли по песчаной дорожке, ведущей к детской поликлинике.

— Так вот, начал разговор Виктор. Твое дело поручено в главном

управлении непосредственно мне. Изучив его, мы с моим

сотрудником пришли к выводу, что независимо от того, верим

мы тебе или не верим, нам придется ехать на АЭС и

присутствовать при эксперименте, для того, чтобы

предупредить, как ты пишешь, нарушение ТБ. Но, поскольку,

как ты понимаешь, — тут Виктор виновато развел руки в

сторону, — Ни он, ни я, в этом деле, ничего не понимаем, то нам необходимо захватить с собой специалиста. Но, какого? — он