Наёмник

— Твою мать, гребанные дебилы! — выругался хозяин дома, он же по совместительству и глава Куравлевки. — В девяносто первом страну проебали и сейчас тоже самое.

Эта эмоциональная фраза сразу же вызвала бурю возмущений, замешанных на воспоминаниях присутствующих о их жизни в бурные девяностые. Потом спорщики сменили тему и плавно разделились на два лагеря — одни кричали, что надо завтра же утром идти в военкомат и записываться в ополчение, а другие утверждали, что не хрен, маяться всякой хренью и надо организовать отряд Куравлевской самообороны, поставить блокпост на единственной дороге, ведущей в село и никого сюда не пускать, а то сейчас начнется время грабежей и разбоев, из городов повалят голодные горожане, в поисках еды и свободных домов.

Единственное, в чем спорщики сошлись, это то, что деньги совсем скоро обесценятся, продукты исчезнут с полок магазинов или будут стоить космических денег. Тут же один из присутствующих — невзрачный худой мужичок, похожий на актера Сергея Филиппова, игравшего Кису Воробьянинова в фильме Гайдая '12 стульев'. Он был владельцем одного из трех Куравлевских магазинов, звали его — Антон Павлович Куцман. Такой же зачуханный интеллигент с очочках и дурацкой шляпе. Вот только местный Киса, оказался не пример зубастей и деловитей чем его киношный прототип. Куцман заявил, что его магазин распродает скоропортящийся товар и закрывается, и работать будет теперь только в режиме — 'для своих и из под полы', цены договорные и скорее всего, продукты и товары будут отпускаться на бартерной основе, потому что деньги совсем скоро настолько обесценятся, что ими можно будет только подтираться. Куцмана тут же объявили барыгой, спекулянтом, жидом и так далее, по списку, но он всех послал к чёрту, правда, потом немного подумав предложил всем присутствующим вскладчину заказать большую партию нужных в смутное время товаров, классические — сахар, соль, спички. Дескать, есть у него хороший поставщик, к которому можно завтра сгонять и хорошенько затариться. Мужики тут же бурно начали обсуждать эту тему, прикидывая чего и сколько надо купить. Я понял, что больше ничего конструктивно не услышу и подойдя к столу, выложил перед Куцманом пятьдесят тысяч рублей, сказав, что это моя доля складчины, а сверху положил еще червонец, объяснив, что это лично Куцмана бонус, за здравую мысль и беспокойство. Киса расцвел пышным цветом самодовольства, сграбастал деньги и заверил меня, что я могу завтра же отовариться в его магазине всем необходимым, что мне понравится из привезенного с оптовой базы.

Под насмешки и шутки про 'ненормальных городских', я покинул зал заседаний и пошел к себе домой. Торопился не зря, я только сообразил, что сейчас самое время для всякого рода лихого народа. Криминалитет и просто любители легкой наживы должны активизироваться, смутные времена самое то, для всяких мразей и бандитов. А вся деревня знает, что дома у дяди Толи есть чем поживится. Но, беспокоился я зря, оба дома были в целости и сохранности. На всякий случай, я вскрыл оружейный сейф и проверил его содержимое. Здесь ничего не поменялось — шесть 'стволов' и сотня пачек с патронами к ним. Дядя Толя был заядлым охотником, любил и ценил оружие. Ну, что ж, мне очень повезло, что я оказался в такое время именно в этом доме. У меня есть запас еды, воды, спиртного и приличный арсенал. Даже то, что дядя Толя забрал мой 'крузак', оставив свою модернизированную и приспособленную к бездорожью 'буханку', было очень как кстати.

Точно! Надо же еще запастись топливом, — сообразил я.

Собрал все свои банковские карты, их было около десятка и суммарно, на них лежало, около миллиона рублей, правда, не все карты были оформлены на мое имя, но это не важно, главное, что я знал пин-код и деньги на счетах принадлежали мне, пусть и заработаны они были не совсем честно.

Провел ревизию гаража, нашел там десяток всяких емкостей, которые можно было наполнить бензином, потом притащил из своего сарая пластиковый бак на двести литров, загрузил все это в 'УАЗик' и покатил в сторону трассы. То, что от меня прилично 'фонило', а любой алкотестер показал бы явный перебор — это было неважно, сомневаюсь, что сейчас на дорогах присутствуют гайцы.

АЗС напротив куравлевского поворота с трассы была закрыта, темные окна, отсутствие персонала и табличка — 'не работаем'. Покатил дальше по трассе в сторону городам, там была еще одна заправке. На дороге попадались лишь редкие встречные машины, едущие из города, в ту сторону никого. Вторая АЗС тоже была закрыта. Странно! Им бы сейчас цены поднять, да расторговаться 'в черную'.

В очередной раз проверил смартфон — значка работающего интернета и сети не было. Похоже связь накрылась медным тазом. Немного подумав, вспомнил еще об одной заправке, она располагалась в Кирчах, большом селе, километрах в десяти, там еще по соседству работал здоровенный агрокомплекс. Кстати, на промзоне этого агрокомплекса, мы с дядей Толей затаривались левым бензином в двухсотлитровых бочках, я тогда помогал ему их кантовать и закатывать в кузов 'буханки'. Может попробовать съездить туда? Нет, не вариант, я не вспомню дом, где жил старинный приятель дяди Толи, левачащий топливом. Вроде бы там перед домом стоял 'КамАЗ' без колес? Нет, не вспомню!

Покатил в Кирчи, в надежде, что их АЗС еще работает. Время приблизилось к полуночи и село встретило меня темными окнами домов и редким лаем собак. Повезло заправка работала, но всего ассортимента топлива там не было: дизель, 92ой и 95ый — закончились, в наличии был только 'сотый' по семьдесят пять рублей.

— Сколько?! — удивился я. — Это ж с чего такой ценник?

— Не хочешь, не бери, — отмахнулся оператор АЗС, молодой парень лет двадцати, жуликоватой наружности. — Там осталось всего полтонны, есть кому купить.

— Карты принимаете?

— Нет. 'Мастер' и 'Виза' не работают, 'мир' принимаем, но только в оплату за товар в магазине, — парень кивнул на полку с автохимией и различными расходниками. — Топливо только за наличку и без чека, лента закончилась, — криво усмехнулся продавец. — Ну, так, чё? Заправляем?

— Да.

— Деньги вперед!

— Держи, — я выложил на прилавок несколько пятитысячных купюр и показал содержимое кошелька, где лежали еще такие же банкноты. — Остальное после заправки. В салоне бак и канистры, заправляй до крышки. Там должно быть литров триста — триста двадцать. Ну, и бак до полного!

— Сам заправляй, мне не положено покидать пост, — отмахнулся паренек.

— Ну, как знаешь, я просто думал пока подобрать себе кое-чего из расходников. Тысяч на сто, думал закупиться. Оплата картой 'мир'!

— А мне то, что, — равнодушно пожал плечами хитрый продавец. — Деньги упадут на счет хозяина АЗС, мне то какой с этого прок?

— А ты пробей по кассе, какую-нибудь крупную покупку, к примеру, вот эти вот колеса, — я кивнул на стопку низкопрофильный шин, непонятно каким образом, оказавшимся в ассортименте сельской АЗС. — А, потом сделай возврат, как будто покупатель захотел вернуть колеса. Деньги из кассы заберешь себе, а я на эту сумму наберу всякой мелочи: масло, фильтры, свечи, аккумуляторы, ремни, провода, ну, и так далее. Идет?

— По правилам, мы не возвращаем сразу безнальные деньги, — нахмурился паренек, но при этом как-то уж больно хитро задумался. — Впрочем, почему бы и нет, только вы мне фингал поставьте под глаз.

— Это я легко, а камер не боишься? — спросил я, намекая на камеру наблюдения, висящую под потолком.

— Они не работают, — улыбнулся продавец.

За сорок минут, мы общими усилиями с хитрованом, заправили все емкости в салоне 'буханки', потом основательно проредили полки автомагазина, заполнив оставшееся в салоне 'УАЗика' место, всем, что мне приглянулось. На прощание двинул в морду продавцу, бил не сильно, но зато точно, под глазом тут же набух желвак и расплылся бардовым цветом.

Возвращаясь в Куравлевку, и проезжая мимо закрытой АЗС на трассе, заметил, что вокруг неё идет нездоровое движение: с десяток мужиков, на легковых машинах с прицепами, в которых установлены бочки, ведрами черпают топливо из заправочных емкостей.

Ну, вот о чём я и говорил — пошла потеха: грабежи и мародерство!

Ночевать я решил в доме дяди Толи, там было комфортней и безопасней. Лег прямо на полу, подстелив несколько одеял, возле себя положил заряженный СКС.

Мясо, закупленное для пикника, свалил в морозильную камеру, а все спиртное упрятал подальше от глаз — в подвал. Сейчас не самое лучшее время для синьки.

Засыпая, подумал, что надо дождаться дядю Толю, а потом срочно валить в город, чтобы понять, кто там остался в живых. Сколотить из них команду и хорошенько потрясти кое-кого. Хорошо бы еще найти детекторы радиации и металлоискатели. В некоторых домах, можно много найти чего полезного, в виде золотых слитков и пачек американских рублей.

Ночью мне снился кошмар, в котором какой-то мерзавец, дергал меня за руку и орал в самое ухо: Иваныч! Иваныч!

* * *

— Иваныч, Иваныч!!! — вырвал меня из теплых объятий сонной дремоты истошный вопль Ванька.

— Чего тебе? — отмахнулся я, и хотел было уже перевернутся на другой бок, но Ванька вцепился мне в плечо и принялся трясти. — Ты, прикинь, Гарик тоже с Аршика. Прикинь? Его бабка живет на Сквозняке, а я всю жизнь тоже прожил в Камыше! А?! Круто! Считай, не просто земеля, а почти...почти, — Болтун несколько секунд подбирал нужное слово, а потом выдал: — Родня!!!

— Охренеть ты информативный, — зевнул я. — Кто такие Гарик и Аршик? Армяне? Про Сквозняк и Камыш, я догадался, что это какие-то районы города, а вот кто такие Гарик и Аршик не понял.

— Иваныч, ну ты чего? Я ж тебе рассказывал: Аршик — это большой район Керчи, сокращенно от Аршинцево, назван в честь героя Советского Союза генерал-майора...

— Ваня, стоп! Хватит!!! Потом мне перескажешь историю твоего родного города. Чё ты меня разбудил?

— Ну, я ж тебе говорю, Гарик оказался, мне почти земелей! — радостно щерясь, обрадовал меня Ванек и тут же пояснил: — Гарик — это турчонок, он сказал, что его зовут — Исмаил, по-русски, это, типа, Игорь, ну, а Игорь — это, считай, Гарик. Так, что согласись, что проще его называть — Гарик! Да?

— Вань, ты меня поражаешь, почему для тебя Исмаил — это сложно, а Гарик — просто? И самое главное, на фига ты меня разбудил, а?

— Дык, там, этот бородатый приперся, ну, старший в нашем взводе, тебя приказал позвать, я ему сказал, что командир, ну, то есть ты, спишь, а он меня матом обложил.

— Ёпта! Ванек, с этого и надо было начинать. Где он?

— С Петровичем плов дожирают! — язвительно произнес Иван. — Что б они подавились!

Я смахнул остатки сна, растерев лицо руками, подхватил автомат и пошел следом за Ваньком. Петрович и наш взводный расположились в саду, где, стоя под деревом, трескали из казана остатки, приготовленного мной плова.

— Седов, где тебя черти носят? — окликнул меня взводный. — Ты какого хрена с парнями из третьего взвода конфликтуешь, турок защищаешь? Или тебе напомнить, как они в марте двадцать первого года в Крыму наших резали, и как мы их летом того же года оттуда выбивали?

— Не надо мне ничего напоминать, я сам могу много чего рассказать, — огрызнулся я. — Если бы они вальнули этого турка, я бы им и слова поперек не сказал, а драть в жопу мужика — это перебор, за такое, их самих к стенке надо ставить. Или ты не согласен? — прищурился я.

— Ты на что это намекаешь? — грозно пробасил великан. — В жопошники, что ли меня записал?

— Нет, — примирительно произнес я.

— Лучше завалить этого пацана от греха подальше, — предложил взводный. — Во-первых, с себя снимешь обвинения в помощи туркам, во-вторых, снимешь напряжения в нашем отряде. Не хватало, чтобы третий взвод с нами сцепился.

— Оно, конечно, может и к лучшему, но уже поздно, паренек то оказался из крымский, он в Ванькой из одного города. Тем более он местный и говорит по-русски, значит может быть переводчиком. Понял?

— Да, и по фиг, чего он там знает, нам с местными лясы некогда разводить, скоро разведка вернется, и мы пойдем к следующему объекту. На кой ляд нам переводчик? Если надо, я с помощью ножа любого турка заставлю вспомнить русский язык!

— Ладно, жди, сейчас я вернусь, — согласился с доводами взводного и пошел искать Исмаила.

Мне судьба турецкого паренька, пусть даже наполовину русского была безразлична, вернее, если его жизнь зависела только от моего решения, то я, конечно, не убивал бы его, но если вопрос ставить ребром: либо — мы, либо — Исмаил, то, тут без вариантов, конечно — мы!

Турчонка я нашел, там, где его и оставили — привязанного к столбу в небольшом сарае. Паренек сидел на земле и опасливо косясь по сторонам чего-то писал в небольшом блокноте.

— Ну, что Исмаил, ты придумал, чем ты можешь быть нам полезен? — обратился я к нему на английском языке. — Сейчас от твоего ответа, зависит твоя жизнь. Ну?

— Эфенди, я написал все, как вы и просили, все что знал, написал, — турчонок протянул мне блокнот, где несколько листиков были щедро исписаны, корявым подчерком нервничающего человек. — Поможет?

Я мельком проглядел написанное, потом прочитал более внимательно, задал пару уточняющих вопросов, и пошел обратно к взводному (блин, никак не могу вспомнить как его зовут). Если турчонок не сбрехал и все написанное окажется правдой, то выторговать его жизнь будет намного проще.

— Взводный, тут такое дело, получается, что пацана стрелять нельзя, у него есть ценная информация, — начал я, отведя здоровяка в сторону. — Он мне указал, где его родственник прячет оружие у себя в саду. Давай проверим, и если окажется правдой, то, почему бы ему не сохранить жизнь, а еще, его родня в Керчи, в мирное время была довольно состоятельной, почему бы не попросить за него выкуп, когда вернемся назад. Калым поделим пополам, идет? Половина — моя с парнями, половина — твоя! А чтобы развести нас с третьим взводом, отправь нас на все время пребывания в этом селе на верхний блок. Нормальный вариант?

— Что там за схрон? — заинтересовался бородач.

— В саду, какой-то погреб, в который, родственник турчонка, спрятал принадлежащие его отцу ружье. Погнали проверим?

— Ну, давай, — пожал плечами бородач. — Только вы уж сами, я в сторонке постаю, а то, вдруг там фугас стоит.

Кстати, а почему бы и нет? Может, Исмаил все это заранее придумал, чтобы от нас избавиться, а потом втихаря сбежать. Закладку пошли проверять всей бандой: я, Болтун, Серега — пулеметчик, Петрович, взводный и Исмаил, со связанными за спиной руками. Его родня жила по соседству и путь в нужный нам сад занял не более пяти минут, место для схрона было выбрано весьма живописное — подножие, большого, корявого и видимо очень старого грецкого ореха. Исмаил указал на неприметный бугорок среди корней, когда его расковыряли, там оказалось стальное кольцо на длинной цепочке. За цепочку тянули не просто так, а привязав к ней один конец веревки, перекинутой через нижнюю ветку ореха. Сами, спрятались за перевернутым на бок каменным столом. Фиг его знает, что там, на другом конце цепочки? Хорошо если крышка люка, ведущего в подземелье с сокровищами, а вдруг, пять килограмм тротила!