— Серьезно? — шепнул Олег Мустафе.
— Про обезьян что-то лопотал, было дело, — ответил тот, с явным презрением во взгляде на чернокожего. В уничтожении Нарбоннского Халифата активно участвовали британские колониальные части, набранные в большинстве из африканских провинций, так что отношения черных и арабов — выходцев из Магриба, были далеко не дружественными.
— Закон для них, и для тебя. Отвечай за их слова, Степан. Вон там, — показал Джон на Арену.
Окончание его фразы тут же были подхвачено гомоном толпы зевак, почувствовавших предвкушение развлечения. Олег пробежался глазами по окружающим — мелькнула мысль, что как-то уж слаженно раздались крики.
Степа задумался — румянец на его щеках налился сильнее, заиграли желваки. Олег знал, что Степан уже два раза выходил на арену, одержав две победы. Вот только в его статистике это не отображалось — лишняя информация, как считал сам Степан.
Олег легким движением руки развернул перед глазами информационное окно. Он уже отправил запрос по скану лица чернокожего громилы, и на периферии зрения давно мелькало оповещение о завершении поиска по учетным записям соцсетей. Профиль Джона был не только в "Бойцовском Клубе" и "Арене", но и в глобальном рейтинге. Олег лишь охнул мысленно, увидев количество и винрейт реальных поединков.
Лучше уж Степе сейчас дать себе показательно большие пальцы отрубить — их хоть пришить, хоть регенерировать. Правда после такого позора не регенерируешь авторитет. Дорога Степе в Южные будет закрыта, но зато живым останется. И судя по его виду, он также чекнул профиль собеседника и внутренне согласился пожертвовать авторитетом ради жизни.
— Понимая наш разный уровень, я готов выставить вместо себя замену, — произнес вдруг Джон.
Окружающие его спутники расступились, и вперед вышел смуглый парень. Кандидат, предложенный Джоном, был совсем молод — даже не старше Олега. Практически идеальные черты лица — как у дженериков, которых изредка можно было встретить на Территории. Вот только для этого молодого парня кроме генетиков явно поработали поколения предков, находившихся на иерархической вершине и выбиравших себе в жены самых красивых наложниц.
Данные в соцсетях на юного воителя под ником "Амин" отсутствовали. А вот профиль на арене был создан, причем пока с нулевой статистикой. Все моментально встало по своим местам — и отказ Джона от денег, вкупе с навязчивой идеей смыть оскорбления кровью; и согласованность действий в толпе — сгрудившиеся вокруг зеваки, подзуживаемыми заводилами, уже в голос требовали кровавого решения, хотя в Яме такое практиковалось нечасто. И даже присутствие Халида среди чернокожих становилось понятно.
Юный аравийский аристократ вышел на охоту за первой кровью. Родственники его наверняка о похождениях не в курсе — модная забава золотой молодежи по всему миру совершенно не пользовалась популярностью у их родителей. Столь разношерстная группа поддержки, которая использовалась для того, чтобы обеспечить ему достойного кандидата, лишь подтверждала самодеятельность юного аравийца. Француз кстати тоже мог не просто так среагировать — может и этот инфантил в деле? Олег перевел взгляд на испуганного кучерявого туриста, и все-таки решил, что тот в процессе вряд ли участвовал.
— Откажешься, мы все равно возьмем свое, — прозрачно намекнул Степану Джон.
Степа явно нервничал. Соглашаться на поединок с молодым аравийцем — а это наверняка был представитель если не саудовской, то катарской аристократии, означало смертельный риск. Но не столь гарантированный, как в случае с Джоном.
Аравиец не одаренный — владеющие магией одаренные были только в аристократии Большой Четверки. Но остальным, кто обладал влиянием и силой, оставалась генетика и импланты. Наверняка у юнца был полный набор, усиленный тренировками. Вкупе, конечно же, с желанием начать список побед с русского: несмотря на то, что армия Конфедерации покинула полуостров, в заочном споре уступив британцам, это можно было считать пирровой победой — Колониальная администрация боролась до последнего аравийца. Умывшись кровью — и своей и противника, русские ушли с полуострова, но смогли сохранить за собой морскую базу на Сокотре, так что болезненное поражение не превратилось в жесткую оплеуху и полную потерю влияния в регионе.
— Уважаемый, — вдруг выступил вперед Мустафа, пристально глянув в глаза аравийцу. — Отец знает, что ты, юный амир, собрался стать муджахидом? Но если что-то пойдет не так, и вместо муджахида ты станешь шахидом, нам ведь придется перед ним за это отвечать. Или ты за это ответишь? — перевел взгляд Мустафа на Джона. — Или все будем перед его отцом отвечать?! И ты, и ты, и ты, — начал Мустафа, тыкая пальцем в зевак. Что характерно те, на кого он показывал, сразу пытались исчезнуть из первых рядов. Но те, кто стоял позади, продолжали требовать схватки.
— Мой отец знает, что я здесь. И никому за мое решение отвечать перед ним не придется, — выступил вперед юный аравиец. Весь его вид выдавал сдерживаемый гнев — глаза сощурены, губы поджаты. — Так ты выйдешь на арену, или готов поджать хвост как собака и умереть на коленях?
Степа тяжело сглотнул — Олег явно видел, как заходил у него кадык на шее. То, что ситуацию мирно решить теперь не удастся, становилось ясно. Но и умирать Степану тоже совершенно не хотелось.
— Я готов, — негромко произнес Степа.
Пусть юный амир и дженерик, шансы против него есть — в отличие от поединка с Джоном. Степан добавил что-то еще, но Олег не расслышал — все перекрыли крики собравшейся толпы. Спонтанные бои случались на Арене, но довольно редко, и наблюдать за ними было едва ли не интереснее чем за контрактными бойцами — ведь буквально только что вон тот самый парень или девушка стояли рядом с тобой, а сейчас бегают от смерти за стеклом.
Олег вдруг столкнулся глазами со Степой.
Широкое лицо друга и напарника перекосила напряженной гримасой, в глазах стоял самый настоящий страх.
— Заменишь? — прочитал по губам Олег.
"Нет"
"Нет!"
"Нет-нет-нет! Не делай этого!" — попытался достучаться я до разума парнишки. Потому вспомнил, что для того чтобы я появился в его теле, он должен умереть. А если сейчас он меня услышит, откажется и не умрет? Я так и проведу всю сознательную жизнь сторонним наблюдателем? От этих мыслей мне стало по-настоящему страшно.
Несколько долгих мгновений Олег и Степа смотрели друг на друга.
Я видел, что Степа боится. Олег же напряженно размышлял. На удивление, он принимал решение рационально. Ход его мыслей был таков — утром к нему приходят адаптанты и практически гарантированно выписывают билет на социальное дно — пособие и вирт. Да, можно будет попробовать с ними договорится, но сейчас — отойдя от первого шока потери, парень понимал — это будет сложно. Покушение на жизнь князя Юсупова — это черная метка для отца и для самого Олега.
Сейчас же появлялся удивительный шанс выкупить себе билет в нормальное будущее — пусть и со смертельным риском.
Олег поднял руку, жестом попросив у Джона минутную паузу и шагнул вплотную к Степе.
— У тебя сколько на кармане, максимум?
— Да черт его...
— Степа!
— Куска три может наскребу.
— Поставишь все на меня? Тебе десять процентов с выигрыша.
— Братиш, я себе только ставку заберу обратно, — даже задрожала нижняя губа Степы.
Три тысячи. Даже если рассчитывать на самый низкий кэф, прибыль будет больше десятки — а это хорошие деньги. Новый АйДи — с рейтингом выше нуля, и возможность начать жизнь с чистого листа в другом протекторате.
— Ставь на меня.
— Сейчас сделаю. Спасибо, братишка, — с жаром прошептал Степан.
Олег кивнул и отошел, оборачиваясь к Джону.
— Ты выставил вместо себя бойца, — заговорил между тем Степан. — Вместо меня также выйдет другой. Вот он, — показал Степан на Олега.
— Что, в натуре что ли? — удивился вполголоса Мустафа. — Ну Олега, ну ты дебил...
Глава 5
— Ты в натуре такой дурной? Или ты герой? Не, ну какой дебил, вот где таких берут, а? — не унимался Мустафа, расхаживая по комнате, где они вместе с Олегом ожидали выхода на арену.
— Я лучше него на арене.
— Это головняк Степы. Он прикрыл тобой свою жопу, ты понимаешь?
— Да.
— Он накидывает нам по триста кредитов, а сам забирает в три раза больше. Он использует нас, как гандоны, Олег!
С Мустафой, кстати, лично я был полностью согласен.
— Мне нужны деньги, — спокойно ответил паренек.
— Всем нужны. Но только дебилы впрягаются за чужие жопы! Олега, еще можно отыграть назад, они не в своем праве.
— Я лучше Степы, и я не проиграю.
— Да у вас со Степой винрейт одинаковый!
— Ну конечно, мы же в одной пати бегаем. А так я намного лучше, и шансов у меня больше.
— Дерьма у тебя в башке больше! Послушай притчу: падает дирижабль. На борту из пассажиров Иванов, Грицко и Рабинович. Из кабины пилот: Надо срочно уменьшить вес, или разобьемся! Выкинули все что можно. Из кабины снова: спасайте корабль, надо еще совсем немного веса сбросить. Иванов орет: "За Расcею матушку!", и кидается за борт. Пилот снова, мол давайте, совсем еще чуть-чуть облегчить надо. Грицко орет: "За Расcею матушку!", и выкидывает за борт Рабиновича!
Олег, откинувшись в кресле, посмотрел на Мустафу полуприкрытыми глазами.
— Это ты к чему рассказал?
— К тому, что ты дебил! Откажись, я все решу сейчас, не будет поединка!
— Слушай, Мустафа, ты секундантом пошел со мной, чтобы мозг выедать?
— Я пошел, я! Где Степа?
Паренек только кивнул, не отвечая. Очуметь выдержка у парня — когда он горевал об отце, этого не было заметно, а сейчас, перед лицом смертельной опасности, абсолютно спокоен.
И вместо него мне надо прожить здесь жизнь?
— Ай, — лишь махнул рукой Мустафа, продолжая расхаживать по комнате. — Олега, ты...
Открылась дверь, и в комнату зашел распорядитель арены. Перед собой он держал простой пластиковый поднос, как из фастфуда. Впрочем, вероятно оттуда поднос и был. На нем лежал видавший виды пистолет Макарова и два магазина с патронами.
— Заказывали. Принимайте.
Большинство выступавщих на арене приходили со своим, но у тех, кто не мог, было право на бесплатное оружие. Олег поднялся, забирая пистолет. Оттянув затвор, он критически присмотрелся, хмыкнув — похоже, ПМ не чистили со времен корейской войны семьдесят девятого. Вставив магазин и дослав патрон, Олег поставил оружие на предохранитель.
— Он хоть стреляет?
— Ни разу не жаловались.
— Было бы кому жаловаться.
— Свое оружие имеется? — пропустил мимо ушей шпильку распорядитель.
— Да, сканируйте, — показал Олег распорядителю Глок, а чуть позже нож.
Правила допускали использование двух пистолетов, как и холодного оружия. Тем более холодного оружия.
— Что там у... как его кстати? — задал не менее важный вопрос Мустафа.
Распорядитель ответил не сразу — сначала сбросил информацию о вооружении Олега в сеть.
— Назвался Амином, — пожал он плечами чуть погодя, легким жестом правой ладони проведя по левому запястью, и продемонстрировал участникам экран, с которого смотрел поясной портрет молодого аравийца в белых одеждах.
— Олега, да это блудняк реальный! Я тебе говорю...
— По оружию у него что? — раздраженно поморщился Олег.
Распорядитель движением пальцев увеличил экран, акцентируя внимание на оружии. Вооружен Амир был компактным бельгийским FN, с интегрированным блоком кинетического щита.
— Гранаты нельзя, да? — спросил Олег, зная, что получит отрицательный ответ.
— Правила поединков на нашей арене использование гранат не предусматривают. Напоминаю, что нарушение правил, которые вы подписали пятнадцать минут назад, ведут к применению мер наказания, в том числе ликвидации участника. Список мер вы можете найти в тексте правил. Желаете еще раз ознакомиться с документом?
— Да в курсе я, просто спросил.
— Моя помощь еще требуется?
— Когда выход?
— Начало поединка через семь минут, на арену можете выходить уже сейчас, не покидая пределы синего угла.
— Больше вопросов нет.
Распорядитель вышел, а Олег обернулся к Мустафе.
— Да подожди ты, — тут же пришлось ему поднять руку, прерывая словесный поток — Мустафа нервничал так, как будто это ему предстояло выходить на арену против упакованного по максимуму противника. А нервничать было отчего — кинетический щит был не просто дорогой, а очень дорогой игрушкой, защищая даже от калибра 7,62 в упор. Площадь его была чуть больше квадратного метра, напоминая по форме щит римских легионеров, так что при стойке на полусогнутых ногах он закрывал бойца полностью.
— Мустафа, будь другом. Сходи, поставь на меня триста кредитов из своих. Если не сыграет, заберешь их у Степы — он мне как раз обещал триста за сегодняшний прогон. Сделаешь?
— Хорошо.
— Все, иди уже. Я не проиграю, верь мне.
— Удачи, Олега.
— Угу.
Мустафа вышел, Олег двинулся следом. Только Мустафа двинулся направо, к лестнице, а паренек налево, к находившемуся рядом выходу на арену. Подождав, пока охранник откроет массивную дверь, он вышел в чашу, стараясь не наступать на подсыхающий кровавый след, оставшийся от "костюма".
Глухо скрипнула за спиной дверь, отделяя его от остального мира.
Олег уже был здесь. Тысячи раз выходил сюда на одиночные дуэли. Вот только первый раз он попал сюда в реальности, а не в виртуальном пространстве; на "Арене", как и в "Городских боях", существовало ограниченное количество лицензированных карт, и все площадки реальности повторяли их. Не была исключением и эта, предназначенная максимум под формат поединков три на три.
Олег заметил, как после закрытия двери поменялось восприятие действительности — накрывший чашу плексигласовый колпак был звуконепроницаемым, полностью изолируя площадку. Бросив взгляд наверх, на мутную непрозрачную поверхность купола, парень на миг представил, как выглядит с той стороны, где бесновались многочисленные зрители.
Представил и постарался забыть, вернувшись взглядом к осмотру арены. То, что у аравийца нет импланта на усиление слуха с эхолокацией, он не надеялся. А усиленное имплантами восприятие, вкупе с технологиями дополненной реальности покажут аравийцу местонахождения противника, стоит тому произвести даже незначительный шорох.
Продолжая осматриваться, парень в очередной раз продумывал свои действия. Постепенно он подмечал, что реальная площадка чаши бывшего бассейна отличается от виртуальной. Здесь были более выщербленные стены со следами многочисленных заплат, хрустела под ногами бетонная крошка. Деревянные ящики и контейнер также неуловимо, но отличались от знакомых декораций.
По мере того как Олег подмечал эти мелкие детали, на него вместе с осознанием реальности происходящего накатывал липкий страх. Ведь в этот раз — если проигрыш, то все, конец. Несколько раз глубоко вздохнув, паренек попытался успокоиться. Не получилось — спина стала мокрой, руки ощутимо задрожали, а сердце уже стучало где-то в горле.
Да, вот тебе и спокойствие, и расчет — подумал я.
