Дем Михайлов Низший 5

— Начали — вздохнул я, подтягивая к себе рваный жилет с выпадающими из гнезд пластинами.

Орк молча кивнул и с треском принялся разматывать комки из защитных пластин и клейкой ленты.

— Есть план как убраться с этой дыры, командир? — спросил он как бы между делом.

— Конечно — кивнул я, не отрывая взгляда от жилета — Торопишься убраться отсюда?

— Как и ты.

— Как и я.

— Как уходить будем?

— Есть два очевидных пути — дернул я плечом — Морем. И под морем.

— Опять в коридоры? К обиженным гномам? Лучше уж по воде.

— Так же думаю.

— А еще путь?

— По любой из этих гряд — указал я на две скалистые гряды, тянущиеся от стены к далекой земле — Но вряд ли система одобрит.

— Она и заплыв может не одобрить. Второй побег. Пора и расстрелять...

— Рискнем.

— Что с Хваном?

— А что с ним?

— Он теперь сыроед. Уродливый, но сыроед.

— Да ладно? — хмыкнул я — Не думал, что прокатит...

— Я тоже — признался Рэк — Но по документам он больше не призм. А вот внешне...

— Гнида.

— Ага. Треснутая гнида. И сегодня, похоже, вылупится. Весь кокон трещит, зеленая хрень уже не льется, а прямо брызжет. И Хван часто отключается.

— Когда поймем, что он вылупляется — оттащим к Смертному Лесу.

— Это та сраная рощица-кладбище с огромным волком?

— Она самая.

— На тот случай если вылупится не разумный Хван, а злобное и тупое насекомое?

— Схватываешь на лету. Пойдет все не так — убьем и отдадим волку.

— Понял. Насчет Йорки и Баска — тебе говорить, что я же говорил?

— Их решение — ровно ответил я — Их путь.

— Их путь кончился — скривился орк — Все. Вот он сладкий жизненный тупик. Яранга, общая меховая постель, мясо в море и тундре.

— Их решение — повторил я — Ломаные пластины сразу отбрасывай. И все рванье туда же.

— Тут можно найти немало выделанной кожи.

— Видел — кивнул я — А у нас как раз есть крепкие шила... попробуем сделать себе что-то более... средневековое...

— Нахрена?

— Скалу видишь?

— Ну.

— Как заберешься на вершину — увидишь там кучу.

— Кучу чего?

— Увидишь. Но не сейчас. Сперва чистка, орк. Сперва чистка...

* * *

— Все. Вот и оно... Кажется я сдохну ща... — просипел-пробулькал полупрозрачный бугор некогда бывший головой Хвана — Сука... растворяюсь... Если что — прощайте.

— Заткнись и растворяйся молча — буркнул я, прислонившись к боку гниды спиной и играя в гляделки с сидящим неподалеку седым волком.

Волк в гляделки играть не хотел. Отставив явно не слишком послушную левую переднюю лапу, он мягко опустился прямо на заросшую желтой травой кочку. А я машинально отметил — предпочитает ложиться на возвышения. Лучше обзор? Или с возвышения куда проще подняться с больными-то лапами?

— Командир, чем помочь? — голос подошедшего от поселения Баска был полон уныния.

— Хватит себя бичевать, зомби — поморщился я — Реально уже до хохота. Ты принял решения. Следуй ему, а не сожалей о нем.

— Ты много сделал для нас.

— Ну и вы что-то для меня. Давай так — мы в расчете, зомби. Вали и живи.

— Я так не считаю. Ты спас меня. Спас Йорку. Спас тупого Рэка.

— Эй — лениво буркнул обожравшийся рыбой орк, вытянувшийся на оленьей шкуре — Пасть прикрой, абориген.

— Ты и гниду спас.

— Нье отлицаю — едва слышно отозвался Хван.

— Ты че приперся? — вздохнул я — Дифирамбы петь?

— Помочь чем-нибудь. Хочу отплатить.

— Ладно — принял я решение — Раз уж тебя это так терзает, давай сойдемся на том, что ты мне чуток должен. Как отдашь долг — свободен от любых переживаний.

— Согласен! Что делать?

— Когда мы уберемся с острова — а мы это сделаем скоро — выжди два дня. На третий день — убей Гыргола. А как его тело отправится под ту лиственницу — зажги из сушняка и мокрых водорослей дымный костер на берегу. Подай нам сигнал.

— Да мы не увидим — зевнул орк.

— Понадобится — увидим — ответил я и, продолжая смотреть на дремлющего волка, спросил — Ну что, зомби. Ты сделаешь это ради любимого командира?

Тишина...

Долгое молчание тянулось около минуты, пока я сам его не нарушил:

— Вот и ответ. Вали отсюда, зомби. И запомни на будущее — когда приходишь с вопросом "как мне отдать долг?" будь готов к тому, что попросят сделать что-то опасное и не слишком приятное. Ты чего от меня ожидал? Что я попрошу мне спину помассировать? Пятки почесать? Метнуться за копченой оленьей ляжкой? Этим хотел долг отдать?

— Я не знаю — глухо произнес Баск — Но такой просьбы точно не ожидал. Командир... мы хотим жить спокойно. Здесь жить. Наслаждаться покоем и вкусной едой. Убийство Гыргола родит новые проблемы для меня и Йорки.

— То есть старого вождя тебе не жалко — рассмеялся я — Видишь как все просто в этой сраной жизни. Ты не хочешь убивать вождя не потому, что тебя жалко губить старого хренососа. Нет. Ты боишься рисковать вашей новой мирной жизнью. Не умеешь ты долги отдавать, Баск. Я ошибся в тебе.

— Командир...

— Я тебе не командир. Вали к подруге, абориген. И живите счастливо. Ко мне чтобы больше не подходили.

— И ко мне — добавил Рэк.

Через несколько секунд послышались тихие шаги. Зомби уходил. Я же, поняв, что в гляделки старый Иччи играть точно не будет, повернул голову и глянул на Хвана. И обнаружил вместо раздувшегося головного бурдюка сморщенный и поникший почти пустой мешок.

— Хван?

Ответа не последовало.

— Хван!

Реакции ноль. Гнида растворился.

— Вот дерьмо — пробухтел Рэк, садясь на корточки рядом с опустевшей двойной головой — Тут только слизь и осталась желто-зеленая. Гребаные сопли. Может проткнуть?

— Что в трещине? — спросил я, поднимаясь.

В трещащий раскол мы заглянули одновременно. И увидели верные признаки того, что Хван — или хотя бы его тело — еще жив. Внутри бронированного кокона плескалось и бурлило зеленое море, исходящее невероятной вонью. Когда вырывался очередной вонючий фонтан, на мгновение обнажалась буро-зеленая трясущаяся плоть скрытая жижей. Из кокона исходила не только вонь — оттуда летели липкие брызги, слышалось странное урчание и треск. Гнида походила на живую устрицу брошенную на раскаленную кухонную плиту. Она еще жива. Но содержимое уже закипает...

— Подождем — принял я самое очевидное решение — Топор прихватил?

— Ага. Пробьем все же броню?

— Говорю же — подождем. А топор вон для того бревна — я указал на короткую толстую лиственницу, чьи корни не удержались в земле.

Дерево рухнуло, но продолжало жить. Сам ствол меня мало интересовал — изогнутый дугой, болезненный, сырой и тяжелый. А вот длинные крепкие ветви... они-то мне и нужны.

Радующийся физическому занятию орк взялся за топор и неумело принялся кромсать дерево. Именно неумело. Я сам вроде как не профессиональный лесоруб и совсем не древесный вивисектор. Но глядя на движения Рэка мог с уверенностью сказать — у него нет практики по рубке деревьев. Но... у кого они вообще могли быть из добровольно низших?

Благодаря долбанному наркотику соблазнительной паучихи, я сумел вспомнить немало. Или придумать. Но склонялся все же к "вспомнил" пусть и вперемешку с болезненными галлюцинациями ошарашенного наркотой мозга. Даже так — меня устраивает.

И в отрывочных восстановленных воспоминаниях я что-то не припомню шумящих лесов и зеленых долин. Не припомню цветущей тундры и чахлого лиственничного леса. Только стекло, бетон и сталь. И ослепительная роскошь внутри. Вот что в моих воспоминаниях.

А еще в них много крови и смерти. И ощущение привычности к такой жизни.

Ну... еще помню промороженный трескучий кедровый лес. Но по отношению к этому воспоминанию у меня нет внутреннего отношения как к чему-то природному, к чему-то естественному. К тому лесу у меня точно такое же отношение как сейчас к вот этому притертому к стальной стене островку с сыроедами. Вроде все мило. Живая природа и древние обычаи. А на самом деле музейная витрина с живыми экспонатами...

Закончив с одним деревом, орк перешел ко второму. А я, решив размяться, начал с переноски срубленных ветвей к берегу, двигаясь только бегом. Пара ходок — и разогретое движением тело благодарно задышало горячим воздухом. Отнеся еще пяток толстых ветвей, вернулся в лесок и принялся отжиматься. Минута предельно быстро — минута предельно медленно. Затем пара минут среднего темпа. И опять с начала. Меня хватило на три полных круга, после чего мышцы отказали, на минуту выйдя из подчинения. Неплохо. Поднявшись с мохового ковра, глянул на подрагивающую тушу гниды, принюхался. И хмыкнул — вроде все нормально. Увидев вопросительную харю Рэка пояснил:

— Пахнет травой. И чуток кровью. Хороший запах.

— Может и не сдох — подытожил Рэк и, коротко глянув на продолжающего наблюдать волка, опустил топор на следующую ветвь.

— Не вздумай тронуть нормальные деревья! — предупредил я орка, отправляясь в следующую ходку к берегу.

— Да тут нормальных нет! Все искореженные, ломаные и будто на весь сучий мир обиженные!

— Прямо как мы — хмыкнул я, взваливая на плечо толстую ветвь — Следи за мордой Иччи. Поднеси топор к ветке, глянь на волка — если он продолжает спокойно лежать, разок тихо рубани. Снова глянь.

— Понял — кивнул Рэк.

Вернувшись, увидел интересную картину — бродящий между деревьями орк со все возрастающим нетерпением, с рыком подносил топор то к одной подходящей ветке, то к другой, но волк каждый раз лениво встряхивал головой и, убрав инструмент, Рэк шагал дальше. С каждой секундой рычание несдержанного орка становилось все сильнее. Но вот, коснувшись лезвием топора очередной ветви, орк увидел, что волк остался равнодушен. И с радостным рыком рубанул, вложив в удар все эмоции. Ветвь упала на мягкий растительный ковер. Одновременно с этим внутри закостеневшей туши гниды раздался резкий треск. Поглядев на мертвую глыбу несколько секунд, убедились, что больше ничего не происходит и вернулись к работе.

Орка я остановил через полчаса — ветвей вполне хватало для моей задумки примитивного и считай, что одноразового плавсредства. Следующий этап — найти что-то получше держащееся на воде. Этим и занялся, велев бойцу наблюдать за треснутым пациентом, а сам пойдя по большому кругу.

Тут на острове надобности у невеликого населения своеобразные. Ничего лишнего у природы не берут. Олешки жрут мох, сыроеды жрут олешков и гарпунят рыбу. Инструментов для этого много не надо. У женщин — и то больше приспособлений, чем у охотников и рыболовов. Обогрев идет от поступающего из-под земли газа. И потому вся древесина попросту гниет. Стоило сделать вдоль берега несколько ходок, и я подтащил к куче нарубленных ветвей пяток тонких, но сухих сучковатых бревнышек. Пара бревен явно не от хвойных деревьев — что заставило меня снова задумчиво воззриться на далекую большую землю.

Немного постоял. И поймал себя на мысли сходить за чайком и вареной олениной, посидеть на шкуре, чуток отдохнуть. Вот она гребаная зараза подобных мирных мест. Ленивая атмосфера. Спокойствие. Безмятежность. Знание того, что будет завтра и послезавтра. Это незаметно расслабляет. И рождает складки в мозгу и на пузе. Встряхнув головой, я перешел на стремительный бег, решив пробежаться по островному периметру. Встряхнуться и заодно осмотреться.

Остановился дважды.

Первый раз в месте, где стальная стена вплотную примыкала к земной тверди. Там, в небольшом узком кармане, плескался "отстой". Сюда забивалась вся грязь приносимая морем. Мое внимание привлекла радужная пленка на водной поверхности. И серая загустелая пена приставшая к камням и покрашенному металлу. Зачерпнув воды, принюхался. Пахло водорослями, гнилью и отработанным машинным маслом. Вот он запах реальности — мы все внутри гребаной огромной машины. Кто-то на ролях трутней — вроде музейных сыроедов. Кто-то в роли бесправных муравьев-рабочих — добровольно низшие. А где-то должны быть и управляющие, верно?

Прижав ладони к стене, чуть постоял. Показалось или же ощущается легкая вибрация? Что за этой стеной? Пустота? Ничто? Или что-то? Я на самом деле стою на самом краю мира?

В следующий раз остановился в Смертном Лесу, где застал пыхтящего от усилий Рэка, боксирующего с лиственницей. Обмотанные уже окровавленными тряпками кулаки с силой били по дрожащему стволу. Постояв, побежал дальше, финишировав у крайней яранги, где у старого улыбчивого сыроеда, после первой же просьбы, получил несколько старых веревок. Еще в трех ярангах увеличил количество веревок и сбросил на гальку несколько солидных мотков. Не возникло проблем и с получением десятка старых оленьих шкур — еще прочных, но уже облезших. Так же мне достался кусок сшитых шкур некогда бывших частью яранги. Это было легко.

Получится ли так же легко с челнами?

Как оказалось — старый Гыргол был рад отдать мне два челна из трех. Более того — старый вождь настолько воодушевился моей просьбой, что самолично отправился на пляж и призвав туда несколько молодых мужчин, повелел им помочь мне во всем. А собравшимся поглазеть женщинам сказал обеспечить нам необходимым для поддержания сил. Я уж думал все, но вождь удивил, вернувшись и отдав мне третий челн, пояснив, что все равно пора менять это гнилье и будет чем племени заняться. Я не протестовал — голодная смерть островным обитателям не грозила.

Сыроеды взялись за дело с удовольствием. В результате уже через пару часов дело было сделано.

Метрах в пяти от берега стояла неказистая, но прочная конструкция.

Три стоящих бок о бока лодки закрыты шкурами, поверх уложены ветви и шкуры. В центре невысокая кривоватая мачта — на всякий случай. И вроде как есть у меня ощущение, что с небольшим парусом я управиться сумею. По бокам привязаны бревна — для дополнительной плавучести.

На этом все.

По сути плот. Небольшая плавучая платформа, что достаточно устойчива.

Оглядев конструкцию, удовлетворенно кивнул, перекинулся парой слов с женщинами и пошел к Смертному Лесу. Что там с процессом рождения?

— Вот дерьмо...

— Дерьмо — жизнерадостно осклабившись, поддержал меня сидящий на бревне усталый потный Рэк — Причем живое.

— Дерьмо — прострекотал жвалами стоящий на четвереньках Хван, легко вывернувший голов на сто восемьдесят градусов назад и взглянувший на нас огромными изумрудными глазищами — Дерьмо-о-о-о-о...

— Жрать хочешь?

— Да... подайте мне сучьего ублюдка что сделал это со мной! Сука! Сука! Сука!

— Вот и мотив двигаться дальше — усмехнулся я, внимательно изучая поразительную фигуру скорчившуюся среди обломков кокона и комков пенной слизи — Ты с нами, сыроед? Или здесь жить будешь?

— С вами! Оди... пообещай мне — мы найдем того ублюдка! И ты дашь мне порвать его на лоскутки!

— Да мы много кого порвем на лоскутки — ответил я — Собирайся.

— Да норм все — прогромыхал орк — Чем паришься, зеленый? Член же остался! Хотя чем ты его держать будешь когда поссать решишь...

— Заткнись!

Рэк заржал. А Хван, которому наконец-то надоело стоять раком, принялся медленно выпрямляться, с хрустом расправляя конечности.