Когда Валера и Надежда были приведены в порядок, и вышли на своих ногах из кабинетов, где проходило лечение, пришла очередь "легкораненых". Ко мне подошли сразу две девушки, и проводили в отдельную комнату, где я с интересом осмотрелся. Никаких ассоциаций со стерильной операционной или больничной палатой помещение не вызывало. Скорее игровая комната в детском саду, только без буйства вырвиглазных красок — много живой зелени, растительный орнамент на стенах, дерево в отделке, мягкое освещение.
Прежде чем лечь на кушетку, получил указание раздеться. Потом, скрывая смех, меня попросили не стесняться и снимать уже штаны быстрее. А потом началась работа целителей, с которой я сталкивался в этом мире в первый раз. Сталкивался вот так, в сознании и при памяти. Одна из гимназисток-целительниц концентрировала энергию — она держала руки так, словно напряженно сжимала невидимую полусферу, а вторая оперируя предоставляемой силой изменяла мои раны. Именно что изменяла — меняя мертвое на живое, как мне показалось.
Через несколько минут я был цел и здоров. Только вставать не хотелось — по всему тему разлилась истома тянущей усталости. Вот только едва я глубоко вздохнул, собираясь с силами, как совсем рядом вдруг оказались необычайно яркие зеленые глаза, и я почувствовал на своих губах едва ощутимые касания чужих. Против своей воли потянулся вперед, но и целительница подалась назад — я так и поднялся за ней, словно привязанный, едва-едва касаясь ее губ своими. Когда сел, полностью выпрямившись, девушка резко отпрянула.
— Поцелуй жизни, — подмигнув, улыбнулась мне она. И только сейчас я понял, что все то время пока поднимался, в меня вливалась теплая и ласкающая жизненная энергия. Приятно, однако — причем я заметил это только выпрямившись. Удивительное ощущение.
— Ну все, теперь жениться должен, — веселым голосом произнесла вторая юная целительница. Заметив мое смущение, они обе звонко рассмеялись и упорхнули, не прощаясь.
"Что за день то, а?" — в сердцах поинтересовался я про себя. Сначала навалилось разного семейного, потом Андре на дно показал, сейчас вот совсем молодые девчонки смутили и посмеялись. Хорошо хоть по-доброму, без издевки. "День как день" — философски отметил внутренний голос, а когда я хотел было возразить, добавил: "То ли еще будет..."
Сдержав накатившее раздражение, я не торопясь оделся. Штаны с прорехами на ноге, на рубашке подсыхающая кровь, пиджак драный. Красавчик. Остальные, впрочем, выглядели не лучше — когда я вышел в холл приемного покоя, четверо моих сокомандников лицами показывали насколько им хорошо и весело. Через несколько секунд появился Илья — его закончили латать последним. Эльвира с его приходом сразу поднялась, жестом показывая нам на выход.
— Может принтер найдем? — поинтересовался я в спину остальным, когда все по жесту девушки потянулись в выходу.
— Угу, еще один, — хмыкнул Валера, посмотрев на Надежду. Эльвира осталась бесстрастной, а Модест усмехнулся. Как и дежурная целительница за стойкой лечебницы, явно завершающая рабочий день.
— Господин Андре Смирнофф дал указание не разрешать вам пользоваться прет-а-порте принтером кафедры целительных искусств, — улыбнулась гимназистка, блеснув ярко-зелеными глазами.
— Спасибо господину Андре за очередной важный урок, — только и хмыкнул я.
Выйдя из здания, мы прошли немного и не сговариваясь, остановились в тени раскидистого платана. Постояли, помолчали немного.
— Давайте договоримся, — произнесла свои глубоким голосом Эльвира, — это была два раза. Первый и последний.
— Так точно, командир, — ответил после короткой паузы Валера. Несмотря на полушутливый тон, произнес он это с достаточно серьезными видом. И после этого все остальные — кроме Эльвиры, — посмотрели на меня. Ну да, на кого же еще смотреть. Я внимательно вгляделся в широкоскулую девушку с русой косой, потом посмотрел в серые глаза Валеры.
Да, Боливар двоих не выдержит — и наше начавшееся с ним, пусть и необъявленное соперничество не дало бы мне признать его главенствующую роль. Как предполагаю, и ему мою. Тем более он принц, самый настоящий, а я пока вообще черт знает кто. Хм, двусмысленно как-то получилось. Тогда уж "я пока вообще архидемон знает кто".
Подчиняться сопернику — унизительно. И в этом случае признанное лидерство и командная роль Эльвиры — компромиссный вариант, лучший для всех. Тем более девушка-валькирия вовсе не проста, по поведению видно. Взять хоть момент, как она проявила инициативу после уничтожения меха, а потом наверху в дыму.
Вслух я ничего не сказал, просто прикрыл глаза и кивнул в знак согласия.
На этом наш даже толком не начавшейся разговор закончился, и мы гурьбой двинулись дальше по аллее. Не прощаясь, вскоре разошлись — остальные пошагали в сторону выхода, я же направился к главному корпусу. Мне надо было найти фон Колера — потому что прошло уже достаточно много времени после разборок с "делом семейным". И если в стенах гимназии я огражден от лишнего внимания со стороны родственников вбитого в скамью гимназиста, то когда покину территорию альма-матер, могут начаться сюрпризы. Поэтому лучше подстраховаться — все же фон Колер мой опекун, пусть решает вопрос.
Сильно по этому поводу не переживал — потому что был уверен в тех эмоциях, что считал с гимназиста воздушника. Это был засланный казачок, выполнявший поручение — а с таким кланом, члены которого состоят у кого-то на побегушках, разобраться хватит авторитета барона. Даже наверняка без тяжелой артиллерии покровителей из тайной канцелярии.
В некоторых своих догадках я не ошибся. К фон Колеру действительно уже прибыли разбираться — у широкого крыльца главного здания гимназии стояла черная представительская машина, на капоте которой были закреплены флажки с гербами клана. Знакомая лазурь неба, белая крепостная стена с башнями, и рука с мечом из облака — знак, получается, Власовых. Если я правильно понял слова Андре о том, что я унизил одного из Власовых.
Когда подходил к широкому крыльцу, из высоких резных дверей появились двое. Фон Колер и высокий русоволосый господин нордического типа. Более старший и широкий в плечах чем та молодая копия, которую я совсем недавно оставил в полубеспамятстве в парке. Господин вперился в меня тяжелым взглядом, а я не нашел ничего лучше, чем состроить гримасу поджав губы и извиняющееся пожать плечами. Мол, оно сам так получилось.
Старший Власов едва сдержал приступ ярости — глаза его опасно взблеснули, а кулаки сжались. Фон Колер предупреждающе поднял руку и взглядом попросив беловолосого господина подождать, двинулся ко мне.
— Алексей Петрович, — негромко произнес барон, оказавшись рядом.
— Максимилиан Иванович, — в тон ему ответил я. И почти сразу почувствовал, как колышется воздух вокруг — барон повесил над нами защитный купол.
— У вас с собой кольцо Антона Аверьянова? — поинтересовался барон.
Так. На имени я мысленно споткнулся. Вот как бывает, когда сразу наваливается много всего. Клан, получается, Власовых, а фамилия пытавшегося оскорбить меня — Аверьянов, я ведь и забыл совсем об этом. Черт, но они же похожи как две капли воды! Или этот мужик на крыльце не представитель княжеского рода Власовых, а старший Аверьянов?
— Как зовут господина, что прибыл за перстнем? — поинтересовался я невпопад, заставив барона раздраженно сжать губы в тонкую нить.
— За перстнем гимназиста Аверьянова прибыл сам его сиятельство князь Михаил Сергеевич Власов.
"Почему тогда Антон Аверьянов? Тоже со стороны нагуленный, как и я?" — мысленно удивился я в очередной раз фамильном сходству.
— Так у вас с собой снятое с Аверьянова кольцо? — продемонстрировав нетерпение, вновь поинтересовался барон.
— Да.
— Кольцо надо отдать его сиятельству прямо сейчас. Я обещал, что вы это сделаете, — заметив, что я было собрался что-то сказать, пресек мои возражения барон.
В ответ на это мне оставалось только разочарованно вздохнуть. Что-либо еще уже бесполезно говорить — если фон Колер действительно обещал. Да даже пусть не обещал, а соврал мне, он ведь не признается в этом. Барон мой опекун, и если я сейчас заартачусь, последствия будут неприятными для нас обоих.
— Хорошо, я отдам перстень, — скрипя сердце, согласился я.
— Благоразумное решение, — кивнул фон Колер, снимая купол завесы.
Быстрым шагом я направился к князю Михаилу, но остановился, не доходя метров трех. Он ждал на ступенях лестницы, я же встал снизу на брусчатке — так что он возвышался надо мной как гора Килиманджаро над саванной.
Достав из кармана пиджака трофей, вытянул руку с открытой ладонью, демонстрируя воспарившей в воздухе перстень князю. Власов смотрел на меня сверху вниз, и ждал пока я подойду. Я же делать этого не собирался.
— Антон Аверьянов сегодня хотел меня оскорбить. Пытался оскорбить грязно, исподтишка. Даже, наверное, оскорбить изощренно — так, чтобы я не смог равноценно ответить, а тем более вызвать его на дуэль. Именно поэтому в ответ он столкнулся с моей столь резкой реакцией.
Я выдержал короткую паузу. Власов был явно раздражен — не думаю, что целый князь только и думал последние дни о том, чтобы с началом учебного года кататься по гимназиям и решать проблемы юных членов клана. А когда тратишь время, которое для власть имущих это все — деньги, влияние... Когда тратишь время зря, радоваться этому сложно. Но несмотря на раздражение, к моим словам князь все же прислушался, и я продолжил.
— Когда я снял с пальца Антона Аверьянова перстень, я сказал ему, что за кольцом жду того, кто дал команду выставить меня на всеобщее посмешище. Надеюсь, он вам это передал?
— Нет, — коротко ответил Власов.
— Оскорбления, которые при всех пытался нанести мне Аверьянов, это удел не противников, а смертельных врагов. Или холуев, которые выпили зелье с критической дозой слабоумия и отваги. Вы можете сейчас забрать перстень, но тогда интересантом того, чтобы втоптать меня в грязь, я буду вынужден считать вас.
Власов думал достаточно долго. Секунд десять — после чего едва заметно дернул щекой и пошел прямо на меня. Приблизился почти вплотную, постоял несколько секунд, а после рывком запахнул плащ, и пройдя мимо — едва не коснувшись моего плеча, быстро оказался у машины. Глухо хлопнула дверь, и черная туша широкого автомобиля мягко тронулась, слегка накренившись в развороте.
— Машинам же нельзя заезжать не территорию гимназии? — задал я риторический вопрос подошедшему фон Колеру.
— Вы опасный человек, Алексей Петрович, — задумчиво протянул барон.
— Шутить изволите, Максимилиан Иванович, — невесело улыбнулся я, сжимая кулак и убирая перстень в карман.
Постояли, помолчали немного, глядя как удаляются по подъездной дорожке ярко-красные габаритные огни.
— Максимилиан Иванович?
— Слушаю, Алексей Петрович?
— После случившегося я могу безбоязненно ходить по улицам, или мне надо начинать опасаться за свое здоровье?
— Старайтесь лишний раз не появляться в одиночестве, тем более в темных переулках. Реакцию князя Михаила я не берусь предугадать, но вряд ли с его стороны можно ожидать агрессии в ближайшее время. Но у вас уже много других... друзей, и не все еще представились. У вас остались дела в гимназии?
— Нет.
— Тогда думаю нам будет лучше сейчас вместе отправиться в имение.
Машина фон Колера, кстати, также находилась на территории гимназии. И глядя на мощный автомобиль, я бы никогда не подумал, что это машина профессора.
До имения Юсуповых-Штейнберг доехали в тишине. Почти в тишине — сопровождаемые женским голосом навигатора, предупреждающем о приближении к критично-опасному порогу скоростного режима. Барон вел машину резко и агрессивно, на грани нарушения правил. Доехали до имения мы быстро и здесь разошлись не прощаясь. Фон Колер поехал в гараж, а я выскочил почти на ходу и направился в главное здание. Путь мой лежал в рабочий кабинет Анны Николаевны.
Я не ошибся — Анастасия была здесь. Княжна сидела развалившись в кресле, повернувшись спиной к выходу. Прикрыв за собой дверь, я прошел через кабинет и устроился на гостевом кресле. И не скрываясь выругался, когда увидел уполовиненную бутылку виски на столе.
Кресло развернулось, и на меня посмотрела княжна. Опьянения внешне на первый взгляд у нее заметно не было — лишь потухшие глаза маслянисто поблескивали.
— Ты откуда такой красивый? — спросила Анастасия, оглядывая мой рваный и окровавленный костюм. Вот черт, а я совсем ведь забыл об этом — с Власовым, с этой поездкой в машине фон Колера. Даже не вспомнил о том, что переодеться надо.
— Стреляли, — пожал я плечами, опустив взгляд и посмотрев на прорехи в рубашке и на штанах. — Алкоголь глушит магию? — поинтересовался я, поднимая взгляд.
— Да, — только и ответила девушка, большим глотком допивая остаток виски на донышке. Для этого ей пришлось высоко запрокинуть стакан, так что несколько кубиков льда проехалось по стенке и встретилось с влажными губами.
— Что стало известно? И как это произошло?
Не отвечая, Анастасия медленно, выверенными движениями достала из ящика планшет и положила на стол. В последний момент тонкий прямоугольник сорвался с ее пальцев и звучно шлепнул всей поверхностью о стол. Резким жестом княжна отправила планшет по столешнице мне, после чего взяла бутылку и налила себе еще виски. Только сейчас я заметил, что она пьяна практически в дым — бутылку держала неуверенно, и пролила немного на лакированную поверхность стола. Просто концентрируется на простейших движениях и выглядит почти трезвой, оттого степень опьянения не сразу заметна.
Я молча взял планшет и всмотрелся в экран. Так, серая сеть, ясно все. Заметка, текст проглядел мельком — бла-бла-бла, Юсупов-Штейнберг, приблудный сын, вдруг откуда ни возьмись — даже вчитываться не хочется, все стандартно для желтых сайтов.
Внимание привлекала фотография. Довольно размытая, но мое лицо угадывается. На руках у меня голая девушка; как раз тот самый момент, когда я выносил княжну из ванной комнаты. Снимали с улицы, с дрона, который подлетел практически вплотную к стеклу, как понимаю. И еще понимаю, что вот это вот все серьезный просчет службы безопасности. Если она тут вообще есть, а не один неизвестный мне пока Роман Игоревич З. за безопасника выступает. Хотя не один наверняка — сам вчера вечером активы рода рассматривал. Не бывает, когда так много всего есть, а защищать это некому.
Юная княжна сидела нахохлившись, как ворона, мелкими глотками потягивая виски. Я мельком посмотрел на квадратную литровую бутылку. Сильна — больше половины уже нет. Интересно, давно закидывается?
— Вот это, — подцепил я двумя пальцами за горлышко бутылку, и поставил ее прямо на экран с фотографией, — привело к вот этому. Я сейчас пришел к тебе обсуждать проблемы и пути их решения, а увидел... слабого человека.
Анастасия сощурилась, но ничего не сказала.
— Ты наверняка ничего не подготовила из того, что...
— Подготовила, — резковато произнесла Анастасия, пытаясь подняться в кресле.
