Вселенка. Часть 1.

Глава 3

Я страшно волновалась. Как примет меня дед? Какой у него во всем этом интерес, помимо выполнения просьбы дочери? Поможет ли он мне, или не станет ввязываться в дела другого королевства? Ведь, хоть я и приходилась ему внучкой, но при этом являлась принцессой соседнего государства. Ну что ж, скоро я получу ответы. Понравятся ли они мне?

Торопливо шагая вслед за длинноногим Растихом, изредка переходя на трусцу, чтобы не слишком от него отставать, я не очень изящно ввалилась вслед за моим сопровождающим в небольшую боковую дверь, сливавшуюся со стеной здания. Совершенно очевидно, что она предназначалась для прислуги. Странно, что меня повели через черный ход. Хотя, они ведь не в курсе, что я — внучка их короля, а для простых посыльных служебный вход, видимо, — самое то. Растих недовольно оглядывался, периодически притормаживая и давая мне возможность его догнать. Интересно, как бы перенесла такое обращение настоящая принцесса?

Мы проскочили несколько постов с охранниками в великолепной насыщенно-зеленой форме с золотистыми перевитыми шнурами, свешивающимися из-под погона на левом плече, свернули в пару разных коридоров и, наконец, подошли к тяжелой двойной двери, украшенной вычурным резным орнаментом.

Вошли в комнату, вернее, в просторную залу с разбросанными по всему периметру диванами, креслами и, впритык к ним, невысокими столиками с темными шарами на подставках. У задней стены, прямо перед еще одной дверью, стоял широченный письменный стол, за которым чинно восседал охранник, а может — гвардеец или, скорее всего — адъютант. В общем, кто их тут разберет. Та же зеленая форма с одним погоном, только без шнуров, тот же оценивающий настороженный взгляд, и все та же готовность пустить в ход шпагу, лежащую на столе около руки хозяина, — все как и у ранее виденных мною вояк. Вот зачем им эти шпаги и мечи, если есть магия? Или это для тех, кто магией не владеет? Интересно, а много тут магов? Только сейчас, увидев несколько магических фокусов, я осознала, чего лишили настоящую принцессу. Я бы на ее месте возненавидела отца, одевшего на нее блокираторы. У Его Величества Ромира должна иметься очень серьезная причина для этой вопиющей несправедливости — или он просто тиран и козел.

Растих подошел к церберу у дверей, а я, предоставленная сама себе, с облегчением свалилась в ближайшее кресло. Сил у моего нового тщедушного тела было удручающе мало, и недавняя пробежка отняла почти их все. Хозяин стола положил руку на темный шар, такой же, как и на столике рядом со мной. Потом то же самое сделал Растих. Это что — проверка личности? Но тут адъютант опять положил руку на тот же шар. Нет, это явно не идентификаторы. Скорее — переговорники. Или 'перемысленники'? Вслух-то никто ничего не говорил!

— Курьеру леди Аминики дозволяется войти к Его Величеству, — торжественно провозгласил адъютант, оторвав ладонь от шара.

Я поднялась и неуверенно пошла к столу, но на полдороге меня перехватил Растих. Он открыл ту дверь, что располагалась за спиной адъютанта, и, выразительно мотнув мне головой, вошел в другое помещение. Я последовала за ним.

Следующая зала была не больше приемной, но обставлена куда как изысканнее. У широкого окна, доходившего почти до самого потолка, в пол-оборота к нам стоял молодой мужчина в светлой тунике, подпоясанной широким поясом с висящими на нем простыми ножнами, в которых было что-то типа кинжала. Я хорошо разбиралась только в кухонных ножах, поэтому опознание вида холодного вооружения господина у окна на этом завершилось. А тот смотрел на меня со смесью легкого интереса и ожидания:

— Ты курьер моей дочери, леди Аминики?

Дочери?! Это — король? Да ему и тридцатника на вид не дашь! Стою в полном ступоре и таращусь на Гремиона Третьего. Но тут мне прилетела помощь в виде крепкого тычка от мерзкого Растиха. Я не удержалась на ногах и упала вперед, больно ударившись коленями об пол.

— С королем говоришь, дура безмозглая, кланяйся, — свирепо прошипел мой сопровождающий.

С трудом поднялась, зло зыркнула на охранника и, закусив губу, изобразила куртуазный, в моем понимании, поклон: витиевато махнула правой рукой и наклонила голову.

Его Величество Гремион Третий с нескрываемой насмешкой дождался завершения моего приветствия:

— Что-то курьеры совсем учтивость и хорошие манеры позабыли. Это уже граничит с профессиональной непригодностью, — саркастически посетовал он. Потом холодно добавил:

— И долго мне еще ждать?

Я слегка зависла, потом сообразила — письмо! Достала его из-за ворота рубашки и пошла было к деду, но не успела и шага сделать, как грубая рука Растиха вернула меня на место, а затем бесцеремонно выхватила письмо прямо из моих ушибленных пальцев. Я только возмущенно пискнуть успела, а он уже сосредоточенно водил над матушкиным посланием рукой, затем расслабился и понес его королю.

На меня перестали обращать внимание. Король углубился в чтение письма. Я вздохнула и потерла ушибленное колено, поморщилась от того, что ладони тоже саднили и тут услышала приглушенное восклицание короля. Подняла голову, и наши глаза встретилась. Гремион Третий разглядывал меня с таким жадным любопытством, с таким восторгом, и сожалением, что я даже затрепетала от напора его эмоций. Но наш обмен взглядами длился не более пары секунд. Миг — и эмоции короля исчезли, как будто над ними занавес опустили.

Король задумчиво покрутил письмо, перевел взгляд на Растиха, приказал:

— Оставь нас.

И, не дожидаясь, пока тот выйдет, обратился ко мне спокойным голосом:

— Подойди ко мне... курьер, расскажи о моей дочери, о леди Аминике.

Но едва за Растихом закрылась дверь, как я оказалась крепко прижата к монаршей груди:

— Ники, как же ты выросла! — дышал мне в макушку мужчина, обнимая меня так, что даже ребрам больно было.

— Я тебя видел только два раза, оба — до того, как тебе исполнилось семь лет. Ты меня помнишь? — король отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, вопросительно заглядывая в глаза. Я отрицательно покачала головой.

— А я ведь тебя совсем не узнал, — опять прижал меня к себе Гремион Третий. — У тебя аура сильно изменилась. Твоя мать все мне объяснила в письме. Но Ники, потерять память из-за обрыва связи тела с душой... Я не уверен, что смогу тут помочь. Это, скорее, надо к жрецам и жрицам Светлейшей обращаться. Но мы что-нибудь все равно придумаем! — утешающе погладил он меня по голове, а я чуть не запрыгала от радости: у меня появилась легальная отмазка, почему не восстанавливается память принцессы. Слава Богу! Слава Светлейшей! Слава... Больше никто на ум не приходил, поэтому я, все еще витая в эмпиреях от облегчения, радостно заполнила паузу:

— Я тоже очень рада тебя видеть!

* * *

Общение с дедом оказалось совершенно необременительным. Из письма королевы и моих объяснений четко вытекало, что мой визит должен сохраниться в секрете. Никакого представления двору, никаких балов на шестнадцатилетние — ничего этого для меня устраивать было нельзя. Дед — я никак не могла приучить себя к мысли, что этот молодой мужчина на самом деле уже разменял восьмой десяток, — решил, что до поступления в Академию мне необходимо пройти ускоренный начальный курс введения в магию. Потом подумал и добавил историю и политическое устройство государств, и обзор рас. Представляли меня всем как сироту, которая якобы была двоюродной племянницей начальника охраны короля — того самого сурового вояки, поручившего Растиху отвести меня к Его Величеству. Позаботиться обо мне он решил во имя светлой памяти кузины и в соответствии с ее предсмертной просьбой, изложенной в письме, с которым я якобы приехала. Девушка — курьер, доставившая письмо от леди Аминики, демонстративно покинула резиденцию короля, а племянница бравого капитана гвардии тем же вечером прибыла во дворец в наемной разваливающейся карете. Кстати, начальника охраны звали очень поэтично, почти как горный цветок, — Эдэль Вейс, а сокращённо — Дэл, но вот в характере у него поэзии не было ни грамма. Суровый неулыбчивый тип приземленный до невозможности. Он стал единственным, кому король раскрыл мое инкогнито, и именно Дэл продумал весь план моего превращения в Веринику Вейс. Он обеспечил меня бумагами, подтверждающими происхождение Риники Вейс из безтитульного и безземельного дворянства. Рики была из низов, но все-таки дворянкой, а не простолюдинкой.

В Лихтенвейский королевский университет Прикладной и Теоретической Магии принимали всех. Но иерархия в университете была очень жесткой, несмотря на декларируемое равенство всех студентов. Мне предстояло испытать это на собственной шкурке, играя роль неприметной Верики Вейс, без денег, титула и без связей. Моя легенда не должна была вызывать ни грамма любопытства, ни проблеска интереса. Рика Вейс станет тихо и спокойно учиться и проживет на территории университетского комплекса до двадцати одного года — совершеннолетия, как раз приходившегося на последний, пятый год обучения.

Я узнала, что в двадцать один год все маги проходят испытание Силы, а мне предстояло не просто испытание: если мой дар окажется сильнее, чем у моего старшего брата, то между нами должен состояться магический поединок для определения наследника.

— Поединок силы? — заинтересовалась я.

— На одной чистой силе некуда не выедешь, — ответил дед. — Нужны знания, умения, опыт.

— Значит то, что меня не учили пользоваться магией...

— Да, тебя готовили к заведомому проигрышу. Или же твоя сила, к которой ты не имела доступа из-за блокираторов, могла уменьшиться; может, даже вообще — атрофироваться. Это как мышцы тела — если магией не пользоваться, то она перестает работать.

— И в этом заключался план отца? — обескураженно спросила я. — Навсегда ослабить меня как мага?

— Ты смогла бы начать пользоваться силой после совершеннолетия. Что-то бы да удалось восстановить, может, не в полном объеме, но...

Вот интересно, а ведь дед отца не осуждает. Как король короля. Да уж, такая отцовская любовь только принцессам понятна. Хотя матушка принцессы ведь не смирилась...

— Но почему я обязательно должна вызвать наследника на поединок? Я ведь не обязана это делать?

Гремион усмехнулся:

— Ты — нет, но наследник — обязан. Иначе свет твоего кристалла затмит сияние его камня, и все всё равно будут знать, кто — истинный наследник. Победа по умолчанию.

— А, значит, — гражданские волнения, возможные заговоры...— задумалась я, размышляя, как поэтично дед называет силу моей магии — 'свет моего кристалла' ...

— Нет, еще хуже. Все магические артефакты рода и королевства, все магические накопители, принадлежащие государству, — всё настроено на короля. Если он — истинный король. Порталы, сторожевые камни границы, кристаллы публичного вещания — все начнет перенастраиваться на другого, более сильного члена семьи, и если это не король, то...

— Ни один король этого не потерпит, — закончила я.

Дед грустно кивнул:

— Выбор сложный. В королевских семьях первый ребенок всегда рождается самым магически сильным. Но ты — тоже первый ребенок, вот только от второго брака, и, потенциально, ты очень сильна.

Вот такая никому не нужная накладка. Как бы от этого избавиться?

— А если я сама не хочу править?

Гремион Третий невесело усмехнулся:

— В это никто не поверит. Выигравший маг должен официально отказаться от власти и покинуть королевство. Ни один победитель за всю историю так не поступил.

— Хорошо. Но какой еще есть выход?

— Замужество. Но тут замешано твое наследство — провинция Ирта, которая когда-нибудь перейдет к тебе, — король вздохнул. — За кого бы ты не вышла, земли уйдут из королевской семьи после смерти твоей матери в след за тобой. Распоряжаться ими Ромир не сможет, поскольку они — майорат.

Дед нежно погладил меня по руке:

— Ну да это еще нескоро произойдет. Одно хорошо — твой отец прилагает максимум усилий для обеспечения безопасности своей жены, — насмешку в голосе деда я уловила совершенно четко.

— Но как ты позволил матери выйти замуж за короля другой страны? Ведь Варийское королевство теряло эти земли?

— Аминика унаследовала провинцию от своей матери, моей второй супруги, погибшей во время родов, — ответил в задумчивости Гремион. — Для меня особой пользы от Ирта нет, вся его ценность только в расположении, а вот для Денгрии выход к морю меняет все. И твоему отцу эта провинция показалось лакомым куском, — тут дед хитро прищурился. — Взамен же он по брачному договору отдал мне горы Хардаша.

Он поднялся с дивана, на котором до этого сидел рядом со мной, и прошелся вдоль стеллажа с книгами и свитками. Достал тонкую брошюрку и бросил ее мне на колени:

— Вот, полистай. Тут карты наших королевств и княжества Ирта.

Дед опять сел в кресло, вытянул длинные стройные ноги, обтянутые лосинами — кажется, так они называются — и прикрыл глаза. Кстати, точно такие же, как у меня.

— А уж какие страсти тут кипели. Ами пылко влюбилась в твоего отца...

— А он? — полюбопытствовала я. Отец, на мой взгляд, особой влюбленности в супругу не демонстрировал.

— А он влюбился в провинцию Ирта, — отрезал дед. — Так что, сама понимаешь... Так просто тебя из семьи никто не отпустит.

— Если бы у мамы первым родился сын...

— Тогда земли бы остались в королевском роде. Но, ты — женщина, и когда выйдешь замуж, то поменяешь семью родителей на род мужа.

— Голова пухнет, — пожаловалась я. — Одно понятно — я должна научиться защищать свою жизнь. Теперь я понимаю, почему леди Ам... почему мама сказала, что я должна стать лучшей...Успеть бы...

— Ники, — дотронулся до моего плеча Его Величество, — очень важно, чтобы тебя с принцессой Денгрийской не связывало вообще ничего, за что мог бы зацепиться магический поиск. Поверь, если у Ветера что-то пойдет не так, маги и ищейки Ромира будут разыскивать тебя неустанно. Ты — наследница Ирта, и Ромир не успокоится, пока ты не окажешься под его полным контролем.

— А может, он просто объявит о моей безвременной кончине? Ведь его главная цель — Ирт. Не думаю, что он сильно опечалится, если земли станутся в семье. Разве он не за этим отослал меня в дальнюю усадьбу? И докторам не показал, — я никак не могла пережить, что отец принцессы не попытался помочь с восстановлением якобы утраченной мною магии. Или это тоже — всего лишь удачное для него стечение обстоятельств, выигрышный джокер, который он и не собирался ни на что менять?

Гремион с удивлением посмотрел на меня, потом вспомнил:

— Ах, да — твоя память тебя опять подводит. Никто и не подумает, что ты погибла. В родовой часовне на алтаре горят кристаллы, связанные с теми, в ком течет чистая кровь Денгрийскоих королей, — с твоим отцом, братьями и тобой. Пока горит твой кристалл, все будут знать, что ты жива.

'Ого, а поэзия тут и близко не стояла — дед-то в буквальном смысле говорил про свет кристаллов!' — ошеломленно осознала я.

А дед меж тем продолжал:

— И не думай, что Ромир тебя не любит. Но он — король, его главная забота — его государство. Да и если умрешь — у твоих родителей всегда есть вероятность рождения другого наследника.