S-T-I-K-S Перекресток неудач

— А чего? Звучит. Да, конечно, с таким отдающим голубизной именем тебе в любом голубятнике будут рады, то есть в приличном стабе, — поправился он, только понятней от этого ничего не стало. — Но не самый же плохой вариант? Да?

Егор промолчал. Не знал что можно на такое ответить, мысли сейчас был немного в другом месте.

— Можно сказать, что имя само тебя нашло. Поздравляю! Теперь ты Ланселот, сокращенно Ланс, а я твой крестный.

Он перекрестил Егора двумя пальцами и с гордостью похлопал себя по груди.

— Неплохо так вышло. Кстати меня Конем кличут. Целовать и обнимать от радости, что встретил такого ровного мужика, не надо. Могут неправильно понять, с таким-то имечком.

Конь гнусаво заржал, вызвав у Егора ироничную улыбку.

— А чего не Ишак? — только хмыкнул Егор, примечая, что действительно было в лице его нового знакомого что-то лошадиное — слегка вытянутое лицо, огромный нос и большие глаза навыкате. Прямо вылитый конь, сам Егора не подметил на кого был похож его новый знакомый.

— Крестный добрый попался, вот и окрестил. Сказал, видит во мне силу лошадиную и стать, присущую только породистым скакунам, — Конь похлопал себя рукой ниже пояса, видимо, стараясь показать откуда возникло такое прозвище, и похабно заржал.

Егор криво улыбнулся, проверять он точно не станет, даже такой мысли не может появится, а вот привести в чувство ещё можно.

Сам же вынуждает. Таких надо осаживать, пока совсем не зарвались. Плюс ко всему никакого серьезного оружия у него он не заметил, поэтому Егор будет говорить с позиции силы. Конфликт маловероятен. Конь не выглядел человеком, который попрет с голыми руками против автомата. Егор бы не полез, а то, что у него закончились патроны этот чудила не знает.

— Можешь быть хоть Марьей Ивановной, хоть Сивкой, хоть Буркой, хоть Петухом, если тебе так хочется, а у меня уже имя есть. Также мне плевать, кому ты свое хозяйство показываешь и с кем под хвост долбишься. Это твое личное дело, а меня в свою гомосексуальную секту породистых скакунов не втягивай, а то могут неправильно понять.

— Ничего себе ты...

Но Егор перебил.

— Меня зовут Емельянов Егор Анатольевич и никак иначе.

Лицо собеседника ещё больше скривилось, он неодобрительно посмотрел на Егора.

— Что же ты не сказал, что совсем зеленый? Не понял ещё куда попал? Или на Ланселота обиделся? Нормальная погремуха. Хотя? Чего я тебе объяснять должен? Сам наслушаешься и вспомнишь добрым словом своего крестного, пожалеешь, что нос воротил и спасибо не сказал. Встретится тебе какие-нибудь опущенные Обрыга или Котях, так сразу совесть замучает и извиниться захочешь, а не будет уже рядом меня такого порядочного.

Егор практически убедил себя, что наткнулся на какого-то психа, на которого не слишком хорошо повлияли местные реалии. И его кукуха съехала на две темы — феню и голубизну. Прямо-таки адская смесь получается.

— Забудь ты про свое имя. Нет тут ни Игорьков, ни Андреев, ни Егорок. У нас с тобой честные погоняла. Это вон, — Конь махнул рукой вниз. — Бабы могут имена нормальные иметь, Стикс к этому нормально относится, да и то извращаются кто как может. Эмилии и Клеопатры!

Конь сплюнул, да и голос немного поменял тональность, видимо тема была для него очень болезненной.

— А сами выглядят, будто бы трудовик Петрович, только с сиськами. Ан нет, все равно, зовите меня Элеонорой. Принцессы навозные! И так баб нормальных нет, а когда на такую взглянешь сразу тошно становится.

— Ей врач нужен, — вставил Егор в надежде, что Конь подскажет где можно найти помощь. Выглядело так, что новый знакомый, наверняка, разбирался в местных реалиях. По крайней мере, на это было очень похоже.

Конь привстал со своего места и посмотрел на девушку, покачал головой и посчитал что-то на пальцах.

— Подождет. Пока когти не вытащим, проживет часов двенадцать. Не беспокойся, потом я ещё раз гляну.

— Ты врач?

— Похож что ли?

— Ни капли, — честно ответил Егор, глядя на криминальную рожу Коня.

— Дар у меня такой, — неопределенно пояснил Конь. — Но мы к этому ещё вернемся. Для начала нам следует разговор закончить. Ты хоть и говнистый крестник, неблагодарный, но моя обязанность тебя уму разуму научить, а там делай, что хочешь, Ланселот.

— Излагай, — сдался Егор, немного поморщившись от имечка давно почившего рыцаря.

— Про себя можешь называть себя хоть Егором, хоть Папой Римским, но при встречах с другими людьми лучше будь Ланселотом. Проблем будем меньше. Мне-то по большому счету все равно, но есть тут такие, которые за такое могут и пальнуть. Так, на всякий случай. От греха подальше, чтобы неудачу не накликать. Или же под хвост сунут, тоже для профилактики, чтобы старую жизнь побыстрее забыл. Есть здесь любители большой и светлой мужской любви.

Егор вопросительно поднял бровь, подозревая своего собеседника в этих самых чувствах.

— Не надо на меня так смотреть, я только по бабам, а ты свою жопу можешь кому хочешь подставлять. Повторю, имена здесь только у баб. Убери ты с лица эту мерзкую ухмылку, я тебе местные реалии рассказываю, поэтому лучше впитывай в свою пустую голову, а ещё лучше запиши.

— Порядки здесь какие-то тюремные...

— Здесь все же не зона, это, брат, Стикс. И жаргон здесь своеобразный, хоть и похож немного на тюремный, но отличия есть. Вскоре привыкнешь к этим странностям. Сам долго втягивался, но сейчас ничего, свыкся. Так что порядки здесь нормальные, народ простой, поэтому и слова не слишком заумные. Чужого не бери и своего не упускай — вот и все, что должен знать честный рейдер. Если будешь следовать этому, то и проблем у тебя не будет.

— Понял, понял. Другие твари на шум не набегут? — Егора беспокоило несколько вопросов, которые нужно было решить в первую очередь, а с Конем можно было пока и согласить. Вот доберется до нормальных людей, тогда и сможет узнать, что же происходит в его городе. Чем быстрее он управится, тем больше шансов спасти эту девушку.

Профессиональному мнению Коня он не слишком доверял. Если бы он сказал, какую следует брать бутылку водки, то возможно, Егор внял бы совету прожжённого алкаша, а в медицинских вопросах уж лучше поискать кого-нибудь с соответствующей квалификацией.

— Прр-рр! Сюда даже тупые пустыши не попрутся, запах у этого здоровяка особый. Элита, как никак! Правда, совсем ещё молодая, но все равно я бы лучше голову в пасть крокодила сунул, чем с такой встретился без танка и двух-трех пулеметов. Да и поздно ты спохватился. Мы уже с тобой минут восемь разговариваем, если бы кто-то хотел нас схарчить, то давно бы это сделал. Но раз этого ещё не произошло, то это значит, что в городе нет твари посильней, которая осмелится сюда сунуться. Единственного кого нам сейчас стоит бояться, так это людей. Решат проверить, кто здесь так шумел и завалят, когда увидят какого матерого зараженного мы грохнули.

— Застрелил его я, — решил напомнить Егор.

— Да-да, ты. И как же тебе повезло, — будто бы не услышал слов Егора, продолжил копаться в содержимом спорового мешка Конь. — Элитник потерял где-то кусок брони, прикрывающей споровой мешок. Если бы не это, то хрен бы ты эту дуру со своей пукалки пробил, скорее бы стал неплохим финальным закусоном после девки. Кстати, а что в сумке? Если скажешь, что цинк патронов, то я тебя, так и быть, даже обниму.

Хищного вида нож, указал на сумку.Егор пытался разобраться в хитросплетениях речи этого мужчины средних лет, которому можно было как все пятьдесят, так и не больше тридцати пяти.

Стикс? Пустыши? Элита? На счет последнего, Егор понял, что он имел ввиду тварь, на спине которой сейчас стоял, но на счет всего остального, ни малейшего преставления не имел.

— Кот.

— Вот это пруха! Теперь понятно, чего элита тебя не распотрошила, когда ты ей в глаз попал. Кот! Крышу им от этого дела срывает, только почувствуют кошака и больше ни о чем думать не могут. Можно сказать, что у них это деликатес, как у нас омары или лобстеры. Увидят, сразу рванут следом, на раздумывая. Почему? Не спрашивай, сам не знаю. Здесь нужно кого поумней расспрашивать на счет этого дела, но теорий уйма ходит. Что-что а поговорить и теории всякие строить у нас любят.

— Кто они? — Егор кивнул на тварь, от этого движения голова резко заболела.

Адреналин немного сошел, поэтому с болью вернулась и тошнота. Захотелось присесть на голый асфальт и закинуться несколькими таблетками обезболивающего. После него было хоть немного полегче. Правда эффекта хватало на полчаса, а потом все начиналось по новой.

— Небось башка раскалывается? — понимающая улыбка украсила лицо собеседника Егора. — И выворачивает, будто бы после литра паленой водки.

— И откуда ты все это знаешь?

— Все от этого страдали, как только провалились. Помню, три дня бродил по лесу прежде чем на крестного набрел. Думал, что уже все, сдохну скоро, но повезло. А хочешь хорошую новость?

Закончив фразу, этот мужик ловко спрыгнул с автобуса почти рядом с Егором, разложил на асфальте какую-то тряпку со знакомой янтарной паутиной и запустил в неё свои руки, сноровисто извлекая какие-то непонятны серые и зеленые шарики. Хотя сходство было отдаленное, но другого сравнения Егор не нашел.

— Какую?

— У меня и лекарство есть, — Конь с улыбкой кинул ему фляжку, которую снял со своего пояса.

С сомнением Егор ответил крышку и принюхался. Запах был такой, что на глазах выступили слезы. Алкоголь замешанный на чем-то таком омерзительном, что даже словно не удалось подобрать, чтобы выразит то, на что был похожа эта вонь.

— И чего ты морщишься? Закрой глаза и глотай. Я своему крестнику плохого не посоветую, каким бы он не был засранцем.

Егор с сомнением посмотрел на фляжку и сделал маленький глоток, после которого он понял, что зря он поверил Коню. Пойло на вкус было хуже, чем на запах. Это мог пить только полный извращенец, который любит настаивать самогон на вонючих носках и наслаждаться запахом гниющего мяса. Но отвесить какой-то едкий комментарий на счет этого напитка, он не смог.

— И чего ты как девочка? — не успел Егор что-то понять как фляжка приподнялась и в глотку заскользила новая порция жидкости. Три больших глотка он сделал по наитию, а потом закашлялся, благо фляжка к этому моменту уже опустела и выпала из рук.

А не мог ли новый знакомый его отравить? Хотя он, вроде видел как этот недоделанный сомелье сам прикладывался к этой настойке.

Егор закашлялся и посмотрел на отскочившего Коня, который примирительно поднял руки и вернулся к перебиранию паутины, будто бы ничего не случилось. Первым делом Егор хотел дать несколько раз прикладом по наглой роже Коня, но резко передумал. Попросту прислушался к своему организму. Удивительно, но головная боль слегка приглушилась, только блевать тянуло с удвоенной силой.

— На чем это дерьмовая настойка? На твоих нестиранных носках?

— Обижаешь. Я туда свое хозяйство макаю, для пикантности и остроты вкуса. С носками не такой забористый вкус.

Конь заржал.

— Чего позеленел?

К горлу Егор подкатил вязкий ком, который настойчиво просился наружу. И так немного тянуло проблеваться, но после таких откровений это желание усилилось десятикратно. Ещё очень хотелось найти канистру с медицинским спиртом, чтобы прополоскать себя изнутри.

Так, на всякий случай. Кто этого психа знает? Может действительно занимается самогоноварением по нетрадиционным рецептам.

— Расслабься, шучу. Тут другой секретный ингредиент, да такой, что мои нестиранные носки покажутся тебе ещё не самым плохим ингредиентом.

— Что может быть ещё хуже?

— Скоро узнаешь.

— Вкус у этого пойла действительно дерьмовый, — скривился Егор и сплюнул желтой слюной на асфальт.

— Дерьмовый? Побойся Улья, такое говорить. Это нектар, живчик, живец, живун. Называй как больше нравится, но всегда с почтением и трепетом в голосе. Самое действенно лекарство для иммунных, получше чем любые таблетки и уколы.

Егор посмотрел на этого любителя дерьмового алкоголя с жалостью. Это как надо головой поехать, чтобы такое начало нравиться?

Егор хотел сказать какой-то едкий комментарий, но осёкся.

— Действительно стало легче, — признал Егор, вновь прислушавшись к своим чувствам и понял, что ему хочется ещё немного. — Ещё есть?

— Пробрало, да? Сгоняй в вон тот магазин, и притащи две бутылки водки и полторашку какой-нибудь воды, и я так и быть, открою тебе рецепт этого волшебного нектара. Рожу проще сделай, ничего с твоей принцессой за это время не случиться, а это знание тебе наверняка пригодиться. А я пока закончу разбираться с трофеями. Ведь без живца в Улье нельзя. Запомни. И чего ты такой не сговорчивый? Можешь ещё заскочить в аптеку, что к продуктовому примыкает, прихватишь бинты или ты её с раной в брюхи тащить собрался.

Последняя фраза и решила дело. Егор, осматривая местность, пошел к магазину. До него было не больше двадцати метров. Хоть он не видел никаких признаков зомби, но все равно сохранял бдительность. Если опасности не видно, то это не значит, что её нет совсем. Этому он хорошо научился за последние сутки.

Егор аккуратно вошел через разбитые двери, стараясь не слишком шуметь битым стеклом под ногами. Хотя магазин, также, как и аптека казались пустыми. Чтобы найти стеллаж с крепким алкоголем понадобилась ровно тридцать секунд. Он практически примыкал ко входу. С выбором Егор не заморачивался взял две самые дорогие бутылки и сунул в рюкзак, благо место там ещё было достаточно. Задумчиво покосившись на коньяк за двенадцать тысяч, сунул и его, присовокупив к этому десяток знаменитых шоколадок с орехом на кассе. Одну сразу же сунул в рот.

Неплохая вещь, если нужно быстро перекусить.

Там же, на кассе, прихватил бумажный пакет, куда он сунул полторашку воды. В продовольственном ему больше ничего было не надо, поэтому он зашел за прилавок аптеки и сгреб в охапку все пачки бинтов, которые нашел, также поискал какое-нибудь ему известное обезболивающие, поэтому в пакете оказалась упаковка анальгина и несколько одноразовых шприцов.

На всякий случай.

Егор управился минут за десять и вернулся к автобусу, где сидел задумчивый Конь и крутил в руках черный шарик, а перед ним на тряпочке были разложены три маленькие кучки. Самая большая состояло из темно-зеленые виноградина, та что была поменьше была похожа на спрессованный тростниковый сахар.

Слишком характерный желтоватый цвет, вот только форма странная, больше на горох похоже, чем на квадратные кубики обычного белого сахара. И в третьей кучи была знакомая Егору янтарная паутина, которую Конь достала из этого монстра.

Конь достал из своего рюкзака две маленькие алюминиевые коробочки, одна из которых была заполнена ватой и сложил все в них, а янтарная паутина осталась на куске ткани. Его бережно свернули и убрали в походный рюкзак, как и все металлические коробочки.

— Знаешь, Ланс, возможно ты ещё не понимаешь этого, но у Стикса есть свои правила, выученные с помощью крови, боли и смертей множества людей. Всех и не упомнишь, но основные лучше не нарушать. И иногда их чтят яростней, чем законы людей. Поэтому не стоит держаться за старое имя, забудь его. И поскорее уясни, что здесь такие порядки. Понимаю, что ты сейчас ничего не понимаешь, но я объясню. Не переживай. Но сперва нужно разобраться с жемчужиной.