Свидетель Канона

Тут подчиненные Алп-Тегина приняли девушку и отнесли к вытянутому на серпантине каравану. Сам же караван-баши, пожав плечами, аккуратно ударил Томаса рукояткой сабли по голове.

— Воистину, он — прощающий, кроткий... Эй, грузите Томаса рядом с женщиной, да берегите обоих, как моих лучших друзей.

— Что ты хочешь сделать с ними, грозный Алп-Тегин?

— О женщине пускай болит голова у ее брата. А его самого я женю на средней дочери. Придумал тоже: жить ему неохота. Завтра передумает, а уже поздно, уже голова на колу. Фидаин, выученик Аламута, но природный необрезаный франк, знающий обычаи и законы ференгов, пригодится нам самим.

— Он придет в ярость, когда очнется.

— Безусловно. Если при этом оскорбит меня, тогда женю его не на средней, а на старшей дочери. Если же поразит меня в самое сердце — то на обеих.

— Воистину, Алп-Тегин, коварство твое не ведает границ.

— На том стоим. Ну, быстроногий Али, попробуй только не доставить мне эту посылку. Враз узнаешь, почем расплавленное серебро в горле!

Вести о проклятии замка разошлись широко, и люди потянулись наружу из догорающих руин, с трудом отрывая завидущие глаза от рассыпанных сокровищ. Конечно, самое ценное и легкое унесли победители, но одно только дерево, балки, брусья — вещи ценнейшие. Кругом валяются безделушки, увы — некогда выгребать их из-под завалов. Да и сами завалы можно разобрать на дорогой тесаный камень, а уж обожженого кирпича высыпано — каждому хватит на дом или хоть на овчарню. Но для всего этого нужно время, а кара господня обещана уже сегодня до заката.

В конце-то концов, замок не живой, не сбежит. Коли-ежели после обещанной кары что уцелеет, вернуться-то никогда не поздно...

Пока жители долины так рассуждали и переговаривались, незаметно ушли русы. В селении отпоили вином перепуганного слона и отмыли чайхану от последствий слоновьего испуга; запах, правда, настораживал посетителей еще лет пять.

Чагатаи вольного Самарканда погрузили добычу в те самые большие корзины, в которых сами тайком сюда прибыли. Корзины навьючили на сорок верблюдов, и очередной караван, совершенно неотличимый от сотен и тысяч, пустился в бесконечное плавание по мусульманскому миру.

На сломанный крестик никто не позарился. Никто не увидел вспышек приводного маяка, никто не обратил внимания на ритм.

* * *

— Ритм возмущений мы все-таки разобрали, — Макие Осокабе улыбалась довольно.

— Первая фаза — прием сведений из внешней среды. Затем обработка, содержание неизвестно, но тут потребление энергии наибольшее. Затем вырабатывается решение. Наконец, выдаются сигналы исполнительным узлам. И вот, пожалуйста, пик выходных нагрузок. Фуга! Есть повод окирпичиться. По временной шкале бросает в будущее и обратно, тысяч этак на десять, в годах.

— Это в местных единицах, в оборотах Земли вокруг Солнца, — Киришима приоткрыла синие-синие глаза. — В масштабах иной звездной системы может оказаться один оборот Сириуса-В или там Гаммы Дракона.

Невысокая аватара "корабля штурма и подавления", черноглазая Дзуйкаку, перебирая блесны в коробочке, прибавила очень уж спокойным тоном:

— Если источник вне Земли, то нам останется только подавить возмущения грубой силой и принять последствия.

Туманницы переглянулись, обменялись мыслями по внутренним каналам, и высказалась Нагато:

— Осакабе-сама, помогите нам растолковать человеческим союзникам, что же такое темпоральная фуга. Математику они, увы... Не восприняли. Во всяком случае, не все. Ваш брат, наверное, поймет. Но таких единицы, и они преподают в университетах, а не подписывают "решение на применение спецзарядов". Нужен пример понагляднее.

Макие посмотрела на чистые-чистые пальцы, вздохнула:

— Века плывут, подобно китам, цепочкой гор молчаливых. Их ровный путь уныл, словно мой — но мой имеет предел... При повороте истории киты последовательно проходят некую ключевую точку, где можно на них влиять.

— А темпоральная фуга — поворот "все вдруг", — пересохшим горлом договорила Киришима. — Можно сколько угодно ждать в пристреляной загодя точке поворота — никто не явится. Все повернули раньше. На разные углы и в разные стороны. Вот что происходит сейчас со временем, вероятностями и реальностями. Образно говоря, исходная мировая линия рванула кто куда, всеми эпохами сразу. Большой взрыв, рождение очередной Вселенной.

Макие прибавила грустно:

— Это не единая слитная линия, от старого к новому. Квантовая система не описывается функцией, только матрицей. Так что мы наблюдаем... Пока еще веер независимых реальностей, существующих одновременно. И даже не сам веер: мы чувствуем ветер от взмахов, но вот это уже частности, методы измерения.

— Пока? Значит, в итоге веер сойдется?

— Так принцип суперпозиции же, — маленькая японка пожала игрушечной тонкости плечиками. — Если есть части, обязательно существует и созданное из них целое.

— А еще проще?

— Ну, Нагато-сама... Тогда так. Обошел ты гору справа или слева, снизу или сверху, или по всем путям сразу — так или иначе, ты пришел в некую ключевую обязательную точку. Это и есть узел сети. Это и есть ядро. Это и есть... Кто-то из вас, русалок.

Нагато хлопнула в ладоши:

— Здесь уже надо звать физиков.

Конго прикрыла глаза.

— Психиатров! Л-л-людям. Нам — Акаси, с полной проверкой целостности ядра.

Ямато на мгновение замерла, но потом вновь засияла обычной улыбкой:

— Зато яркие образы, не формулы разбирать.

— Почему при каждом кризисе мы упираемся в людей? — Конго поднялась, отошла к шкафчику и переставила в нем банки с чаем. — Простите, Макие-сама, я не хочу вас обидеть.

Макие оперлась на стол обоими локтями, поглядела из-под челки:

— Люди тоже числят меня не вполне своей. С одной стороны, на Земле и Орбите уже приличное количество аугментированных. В океанах живут Глубинные — не сказать, чтобы мирно, но все же лучше, чем во времена последнего... Кризиса, как говорит Конго-сан. С другой — люди разделены по признаку отношения к нам. Искусственным, пришлым... Не-рожденным. Граница ненависти невидима и несокрушима.

— Люди считают последней любую войну, — Нагато перевернула чашечку кверху дном, щелкнула по ручке, закрутила волчком на блюдечке. — Вправе ли мы еще и в этом оглядываться на людей? Происходящее в сети сейчас — только наше. Люди этого не осознают, не имеют органов чувств, понятий даже в науке, что уж говорить о языках. Мы обязаны найти источник возмущений, потому что в этих поисках мы найдем-обретем-создадим сами себя. Как общество или народ или расу, слово тут не важно.

Аватары вышли на крыло мостика — беседовали у Конго — и рассеяно оглядели бирюзовый океан, собственные корпуса, мирно покачивающиеся на волнах. Заскучавшие ударницы чуть поодаль перекидывались бесшумной торпедой; проигрывала та, что вызывала упреки флагмана.

— Возможно, это и есть "адмиралтейский код", от которого мы пока знаем только требование разделить континенты, — Харуна вынула блокнот со словами, повертела и убрала. — В любом случае, я согласна: это наше, только наше, не принадлежащее людям. Прости, Макие.

— Я скоро стану одной из вас, ты же сооблазняла меня новым корпусом.

— Да, — Харуна с достоинством выпрямилась. — И мне совсем не стыдно. Двадцать килотонн массы покоя, маневровые ионники тянут почти единицу. Парус шире Земли. Реактор сказка, шедевр, сама такой уже заказала. Земля-Марс всего за месяц. И это лишь начало. Когда освоишься, займемся тобой всерьез.

— Двадцать килотонн? — Макие засмеялась тихим смехом воспитанной японки. — Я вешу меньше мешка с рисом, как же я привыкну?

— Не беспокойся, — синие глаза Киришимы полыхнули под солнцем, — люди все равно видят в нас девочек. За прошедшие годы мы выросли, а они?

— Нас не так много, мы чаще и быстрее общаемся, так что и растем активнее, — Харуна снова перелистала блокнот. — Но мы еще столького не знаем.

— Неужели человек знает больше? — у Конго глаза что на свету, что в темноте красные, а выражение их разбирает один лишь комиссар, да еще сестра Хиэй. Но сестра Хиэй на базе у Акаси. Готовится изо всех сил, чтобы воплощение Макие в корабль удалось образцово.

— Человек нет, зато люди в целом... — Нагато вынула веер, часть своего старо-японского костюма. Развернула и посмотрела на свет сквозь расписанную тонкую бумагу.

— Чтобы далеко не ходить, эти вот возмущения в сети. Макие доказала, что их ритм — ритм какой-то системы обработки информации. Условно, ритм исполинского мозга, нейроны в котором — это мы и есть.

Нагато выдержала паузу в десяток взмахов расписного крылышка.

— Так вот, у людей давно имеется миф. Что-де вся наша Вселенная — сон божества. Когда же он проснется, кончится наш мир и настанет Пралайя, "день Брамы".

— Пожалуй, это лучшая метафора квантовой сети, виртуальной изнанки мира, из всего, мною слышанного, — Харуна зашуршала страничками. — Сон Брамы... Возможно, палеоконтакт... Мы и сейчас не можем объяснить людям, что мы такое. А уж тысячи лет назад...

— Тысячи лет назад мозги людей содержали меньше мусора, чем сегодня. — Нагато с треском закрыла веер. — Похоже, мы взяли от людей все, что могли. Дальше сами.

— Наше младенчество прошло с людьми. — Конго вздохнула. — К добру или к худу, но вот оно завершилось. Нельзя вечно жить в колыбели.

— Кто запретил?

— Никто не запрещал, — хмыкнула малявка-Дзуйкаку, хлопая звездочками-ладошками по пухлой синей курточке. — Просто скучно!

— Итак, мы ищем источник. Если он в пределах Солнечной Системы, конечно. Маки-тян?

Макие улыбнулась:

— Пока не двадцать килотонн, так что да, тян. Источником, с достоверностью чуть меньше ноль-девять, можно считать узел схождения мировых линий...

— Постой. Узел квантовой сети — это же определение нашего ядра. Источник возмущений — какое-то новое ядро? Новый корабль Тумана, и только?

— Не совсем, Конго-сама. Помните пример с цунами? Возмущения в сети — волна. Только она вызвана не перетоком энергии по связям, а резкой сменой топологии. Как цунами порождается не ветром и атмосферным давлением, а просадкой морского дна, сейсмикой. Так что, если это и ядро, то оно построено на иных принципах. Это "нечто" не лучше, не хуже — иное. Поведение этого "нечто" совпадает с поведением квантового ядра. И в таком смысле оно да, корабль Тумана. Но вот о его строении мы ничего сказать не в силах.

Аватары переглянулись в откровенном изумлении.

— Оно имитирует нас. — Нагато развернула и сложила веер. — Как наши вот эти аватары имитируют людей?

— Образы — это хорошо, — медленно сказала Конго. — Но все выкладки... Так, получила. Благодарю. Сестры?

Сестры молчали.

— Надо хорошо подумать, — Нагато провернула веер вокруг запястья. — Пожалуй, сорок тысяч секунд на вхождение в тему... После чего я смогу что-то сказать.

Аватара "Харуны" прикрыла глаза блокнотом, сам же корабль медленно пошел к борту "Конго".

— Маки-тян, а люди... — Харуна закусила безукоризненно-красивую губу. — Люди могли вмешаться в сеть?

— Чем? У них же нет...

— Смотри. Построив плотины, люди вмешиваются в гидросферу. Засоряя океан пластиком и нефтью, размножая вирусы — в биосферу. Заполнив берега радарами, люди стали заметной частью магнитного и электрического поля Земли.

Харуна двинула плечиками, оправила белоснежный китель, огладила складки на юбке.

— А теперь у них есть квантовые компьютеры. Да, пока это модели, демонстраторы технологий. Как первые паровики. Огромные, сопящие, проминающие ткань реальности куда сильнее современных электретных моторов. Мы тут готовы искать неизвестное "нечто"... Кстати, хорошо бы ему название придумать... А может, это просто люди очередную виброторпеду, хи-хи, шлифуют.

— Втихаря под одеялом, — Конго засмеялась, волнами пошел фиолетовый шелк ассиметричного платья. — И скоро новый Гонзо Чихайя повезет ее... Куда? На Марс или Плутон, чтобы там наладить производство? Идея стоит проверки. Но сперва все же аугментация Макие.

Харуна сдвинула брови. Подхватив легонькую японку в охапку, перепрыгнула на приблизившийся собственный борт. Нагато проводила их замечанием вполголоса, только для Конго:

— Ты не хочешь видеть, как Харуна теряет подругу?

— Я тоже теряла. Майю, если ты помнишь. Ангелы не забрали у нас никого, зато Глубина...

Нагато едва заметно вздохнула:

— Ты права. Люди влияют на нас больше, чем...

Конго хлопнула обеими руками по загудевшим поручням. Поручням, сделанным именно для человека. Она сама прекрасно обходилась без, и довольно долго.

— Л-л-люди!

* * *

— Люди всего мира обеспокоены...

Ш-ш-шхр-пщ!

— ... Реликт войны, последний дикий туманник. Эксперты утверждают, что по характеристикам неизвестный корабль не уступит Ямато или Айове...

Ш-ш-шхррррщ!

Астория прикрыла термоэкраны и дала импульс на разворот — плавно. Тут все нужно делать плавно, беречь каждый метр орбитальной скорости.

Не помогло.

— ... Не исключая, впрочем...

Хр-р-р-рщзд!

С Юпитером шутки плохи, его совсем не зря называют "кладбище миров". Как у всех планет с магнитным полем, у Юпитера есть пояса радиации, и соваться в них не любит никто. Даже Туманный Флот. Кому охота наведенной ионизации нахвататься, чтобы потом весь корпус чесался?

Ш-ш-шхр-щзд!

— ... Кроме того, есть поддержаное фокус-группами мнение...

Опшшшшшш.... Скдйщ!

А еще в радиационных поясах плохая связь. Долетел вот обрывок передачи — но что это? Хроника событий, сценарий нового фильма, прогноз?

С другой стороны, спутники Юпитера — самое ценное — как раз внутри радиационных поясов и вращаются. Чтобы простучать мини-Земли геологическими зондами, приходится лезть почти вплотную.

Так-то Туманнику экономия энергии не указ, Гомановская траектория не догма. Есть реактор, есть парус, есть поле для применения могучего интеллекта, для расчета маневра, недоступного людским жестянкам ни по ускорению, ни по запасу рабочего тела, что уж там про энергетику. Вышел из плоскости эклиптики, воспарил над системой — и разглядывай себе хоть Юпитер, хоть Сатурн. Оптика превосходная, подружки недалеко, заскучать...

Заскучать Астория успела только по Раде с Никой. Эсминки сами по себе веселый народ, а уж эти двое... Астория улыбнулась: Тихоокеанское побережье, небось, до сих пор трясет.

Нет, в самом деле — реликт войны?

И внезапно, повинуясь импульсу от своей человеческой части — а для чего же нужна аватара с эмоциями, если ее игнорировать? — Астория разрядила три резервных накопителя, создала канал и вывалилась в сеть. В ту самую знаменитую "беседку", показанную даже в человеческих фильмах.

Девчонки — вообще-то их тут много, но Астория первым делом заметила своих — конечно же, обрадовались. Квантовая сеть, как всегда после прокола, несколько сот микросекунд приходила в новое равновесное состояние. Поговаривали, что Рицко Акаги нашла в этих колебаниях намеки на возможность менять не только координаты расстояния, но и координаты времени. Но Астория больше увлекалась космосом, чем суровой изначальной физикой, и по двум словам ничего бы не поняла. Решив увидеться с Акаги после возвращения — с той Акаги, что Рицко, а не с той, что КШиП — Астория дождалась балансировки новой суперпозиции. Проявилась в сети четко, окончательно — и тогда уже кинулась обниматься.