Я у мамы инженер

И с удивлением обнаружил, что обруч искаженного пространства, за котором темнела тропическая ночь, не исчез, а продолжил сокращаться с такой-же завораживающей медлительностью, как воронка вытекающей из ванны воды.

Исчез он где—то через минуту. Я, извиняюсь, время не отчитывал — был занят более неотложными делами. Сбежавший на кухню, чтоб проверить миски, кот, опять завел своё перепуганное Ом, Ом, Ом, Ом, Ом, Ом. Заглянув туда, я возмущенно выругался.

На кухне хозяйничал пальмовый вор. Не найдя пальмы, тварь пыталась залезть на стол, цепляя скатерть клешнями и таща на себя. Несколько секунд я наблюдал, как со кухонного стола последовательно падают и разбиваются: солонка, ваза с апельсинами, электрическая мельница для специй, френчпресс с заваренным зеленым чаем и, наконец, любимая кружка покойного папочки. А это уже перебор.

Озверев, я схватил скатерть, накрыл обозревшего рака и несколько раз обмотал вокруг. Потом, подхватив полученный сверток за концы, со словами «Так и рождаются нездоровые сенсации» вынес и вытряхнул трепыхающее членистоногое в подъезд.

Пусть вечнокурящий под моими дверями соседушка порадуется. И захлопнул дверь.

* * *

Позднее, когда я уже лежал в постели, ко мне с неразрешимой этической дилеммой притащился котик. Мы с ним и раньше спали в обнимку, и я не видел в этом ничего особо предосудительного. Но сейчас, когда Беляш, по своему обыкновению топтался у меня по груди, устраиваясь спать, я почувствовал легкий дискомфорт. Некое неудобство, вроде того, какое испытываешь, встретив одетого коллегу, будучи голым на нудистком пляже.

— Извини, друг, придется тебе спать в кресле, — сказал я, ссаживая кота на пол.

Беляш тут же запрыгнул обратно. И еще раз. И еще.

— Нет, Беляш, ты будешь спать один, — сказал я, добавив металла в голос, — и это не шутка.

— Это еще почему?

— Мужик не будет спать в одной постели с другим мужиком, кот. Ты мужик.

— Да, но ты то нет, — бойко ответил кот, запрыгивая и трясь щекой о мои руки, — Ты — моя мамочка. Я люблю свою мамочку, — добавил он, увидев моё ошарашенное выражение лица.

После чего обхватил мою грудь лапами и начал сжимать и разжимать подушечки пальцев, массируя мой бок.

Кот и раньше так делал, но только сейчас до меня дошло, что такими движениями, Беляш, будучи котенком, массировал грудь матери-кошки, добывая молоко. Кот и в правду считал меня своей мамочкой. Мелкий шерстяной извращенец, подумал я, и ссаживая кота с кровати в четвертый и последний раз.

Спалось мне плохо. Болели обожжённые тропическим солнцем плечи, чесались поцарапанные о песок и кораллы колени. Перевозбужденный мозг также добавлял свой вклад в общий праздник непослушания, так что несколько раз за ночь я просыпался, вздрагивая всем телом как от ядерного взрыва — видимо, растормошенные тараканы в моей голове на радостях устраивали салют.

Уснул, а точнее, забылся в хрупком, бредовом полусне я только под утро. Снилась мне высокая, статная женщина с русой косой, в сером зимнем пальто с капюшоном с белой меховой оторочкой. Что-то в ней было старорежимное — то ли меховая муфта в руках, то ли черные лаковые сапожки с каблуками, то ли сопровождающий её чуть слышимый хруст французской булки.

И тут я внезапно понял, как это может быть только во сне, что это родина-мать. Россия онее сама — как выразился бы японец. Именно такая, какая должна быть. Не очень молодая, не очень красивая, не очень компанейская. Скорее родная, своя. Простая, понятная, надежная. Сильная.

Женщина укачивала на руках завернутый в одеяло сверток, тихонько напевая полным слез голосом: «Поросенок Пётр, в беленькой рубашке… Спиздив сраный трактор, съёбывает с Рашки…»

Песня о поросенке Петре, спетая на мотив колыбельной, звучала вовсе не разухабисто смешно, а неожиданно трагично. Так, плача, могла петь мать, утешая тяжело больного ребенка. Я подошел к женщине, чтоб как-то её утешить, и, холодея, увидел причину её горя — в одеяло, вместо младенца, был завернут таращащий бойкие маслинки глаз живой поросенок.

В ужасе я проснулся, сорвал с лица тряпичные очки для сна и несколько минут тяжело дышал, приходя в себя. Было около девяти утра. Решив, что больше не усну, я с хрустом потянулся и рывком встал, нащупывая ногами тапки. Нащупанное мне не понравились — в тапках было сыро. Точнее, сыро было в одном тапке.

«Никогда такого не было и вот опять!» — выругался я, ища источник сырости.

Источник сидел на шифоньере и довольно скалился, как понюхавшая банан кошка.

— Ты что, вообще берега потерял, скотина мелкая? Я же тобой эту лужу вытру.

— А ты что — думал, я что, шутки шучу? — промявкал в ответ кот, — неслыханное дело, с моей кровати меня согнал.

Последние слова котик договаривал заметно более испуганным голосом, так как я, принеся из туалета веник, начал шерудить им по шифоньеру. Затаившийся за коробками Беляш шипел и бил веник лапами.

Конечно, я в любой момент мог приставить к шифоньеру стул и изловить это вездесущее существо. Но, это сломало бы тонкий баланс наших договоренностей. Живущему в маленькой квартире коту сложно ужиться с людьми — у него нет убежища, места, где он мог бы спрятаться и отсидеться — в случае конфликта. Это ввергало кота в состояние стресса.

Эту проблему я решил, сделав крышку шифоньера условной Англией, в которой так любят отсиживаться проворовавшиеся российские бизнесмены с впавшими в немилость политиками. С крышки шифоньера не было экстрадиции. Кот мог скрываться от правосудия сколько его душеньке угодно.

Я же мог бегать вдоль шифоньера и горестно вздевать руки. Коту это определенно пошло на пользу — он стал заметно более спокойным и вальяжным. Так что несмотря на то, что жажда мщения била набат в моём сердце, я решил не ломать традицию. Воспользоваться силой инженера.

Вышел на кухню, и спрятавшись за дверями, позвякал котовой миской. На всякого мудреца довольно простоты — всего через пару секунд выглянувший из-за двери кот был схвачен за шкирку.

Что делать с котом дальше, если честно, я не знал. Я у нас, оказывается, скрытый разумист (в смысле, как расист, только по отношению к разуму). Еще вчера я мог без проблем натыкать котика рыльцем в содеянное, но теперь, когда Беляш обрел речь — то есть, оказался условно зачисленным в класс разумных существ — поступать так казалось неправильным.

Интересно, как Бэтмен разбирается с нассавшей ему в тапки Женщиной-Кошкой?

Через пару секунд раздумий, на протяжении которых котик с недовольной ряшкой пойманного фашистами партизана висел на вытянутой руке, я решил поступить с этим условно разумным, как с человеком.

Посадить в тюрьму.

Я взял с полки пустую картонную коробку и затолкал упирающегося всеми лапами кота внутрь. Кот, поначалу хорохорился, выкрикивая:

— Напугал картонной коробкой, да? Я родился, вырос, живу и умру в коробке. Картонная коробка — мой дом родной, — и только предательская дрожь в голоске, выдавала истинные чувства кота.

Когда я подпёр картонную тюрьму книгами, создав непреодолимую для кота преграду, кот несколько секунд шебуршал, пытаясь выбраться, после чего начал ныть заметно более испуганным голосом:

— Мамочка, ты что такое творишь, Мамочка. Не по-людски это. Выпусти меня, Мамочка.

— Экспериментально проверяю теорию Шредингера, Беляшик. Ты зачем мне в тапок нассал?

Беляш на несколько секунд замолчал, а потом неожиданно разумно ответил:

— Мамочка, ты знаешь — копенгагенская интерпретация — далеко не единственная.

— И что?

— Этот эксперимент ничего не докажет, Мамочка. Вспомни про концепцию друга Вигнера.

Я тихо, благостно одурел. Концепцию друга придумал американский физик Юджин Вигнер и она заключалась в том, что если по завершению классического опыта Шредингера, экспериментатор открывает коробку и видит, к примеру живого кота, то вектор состояния кота в момент открытия коробки переходит в состояние «ампула не разбилась, кот жив».

Таким образом, в лаборатории кот признан живым. Но это в лаборатории. А за её пределами находится пресловутый друг Вигнера. И друг еще не знает, кот (^◕ᴥ◕^) или кот (^хᴥх^). Он признает кота живым только тогда, когда экспериментатор сообщит ему исход эксперимента. Но все остальные друзья Вигнера еще не слышали новости о том что котик жив, и признают кота живым только тогда, когда им сообщат результат эксперимента. Таким образом, кота можно признать полностью живым (или полностью мертвым) только тогда, когда все люди во вселенной узнают результат эксперимента. До этого момента в масштабе мироздания кот остаётся живым и мёртвым одновременно.

Но откуда об этом мог знать сидящий в коробке Беляш? Видимо, так программа, озвучивающая мысли кота, отреагировала на его растущий интеллект. Всё как у людей, однако — кот просидел в тюрьме всего ничего, а как поумнел, как поумнел-то…

Кстати, как бы там наш умник не задохнулся. Я пощелкал пальцем по коробке, привлекая внимание кота.

— О-у-у, — со страданием в голосе отозвался кот, — помру я тут, Мамочка. У меня уже темнеет в глазках.

— Конечно темнеет, Беляш. В коробке темно. И ты не боись, если помрешь, я тебя оживлю при помощи слабого квантового измерения, — сказал я, намекая на теорию Александра Короткова и Эндрю Джордана.

Смысл её заключается в следующем: если в эксперименте Шредингера мы заглянем в коробку, и убедимся что кот жив, то есть проведем прямое измерение состояния системы, то мы осуществим схлопывание волновой функции, которое приведет к выбору одного из состояний. То есть признанию кота либо живым, либо мертвым.

Пока понятно? Давайте дальше — предположим, что мы можем узнать состояние системы, каким-то прибором, который настолько слабо взаимодействует с сидящим в ящике котом, что коллапса волновой функции не происходит. Таким образом, по мысли Короткова и Джордана, мы можем не просто узнать жив кот или нет, но и сделать это несколько раз. При этом, если в результате слабого измерения мы замечаем что кот таки помер, мы можем вернуть систему обратно и попробовать ещё раз. Рано или поздно выпадет состояние, в котором кот жив.

— Ээээ…ээээ…эээ…то только неподтвержденная теория, — прохрипел из коробки Беляш.

Волнуясь за здоровье кота, я взял канцелярский нож и прорезал в коробке небольшое окошко. В которое тут же высунулась голова кота. Люто, бешено вращая глазами, Беляш уперся задними ногами в стенки коробки и вырвался на свободу, разрывая темницу, прямо как чужой из астронавта Кейна.

— Ты что творишь, Беляшик, — спросил я, возмущенный побегом кота.

— Коллапс волновой функции, — ехидно ответил котик из шифоньерной Англии.

Утро встретило меня вонью вареных морепродуктов. Воняло из общего с соседом коридора. Ага, сказал я, вот и завершение истории с раком. Впрочем, я бы мог и раньше догадаться — мой сосед был из породы людей, что больше всего напоминают прямоходящих хомяков — и считают, что все, что они видят, можно либо стащить, либо съесть, либо трахнуть. Интерес вызывал только вопрос — трахнул ли сосед рака, после того как стащил, но до того, как съел?

Решив сделать соседу приятное, я дошел до компьютера, и после нескольких минут работы в Ворде соорудил, украшенное фотографией похожего краба с википедии объявление:

Из лаборатории министерства обороны сбежал редкий, ядовитый РАКОПАУК Валера.

РАКОПАУК КРАЙНЕ ЦЕНЕН ДЛЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ НАУКИ !!

Нашедшего просим вернуть живого ракопаука за вознаграждение в 20 000 долларов.

Телефон: +79852990002 !!!

И, выскочив в халате в коридор, повесил в лифте. Интуиция подсказывала мне, что соседушка за упущенные двадцать штук грина изгрызет ногти до мяса. И себе, и жене, и детям.

Дальше я попил кофе с тостами, попутно просматривая новости. Политикой, ровно как порно и футболом, я не интересовался, от слова совсем. И дело тут не в моем снобизме, просто в некоторых вещах надо участвовать, а не созерцать.

А не участвую я в них только потому, что это командные виды спорта. Нет команды — нет приключений. Как известно, носорог, когда смотрит на Луну, напрасно тратит цветы своей селезенки. Так что нефиг душу травить, созерцая как двадцать два миллионера слаженно бегают по полю. Или как быстро и легко лысый сантехник из Бразерс находит общий язык с женщинами.

Смотреть на r/Pikabu мемасики — для селезенки полезней. При этом все значимые новости — найдут тебя и там. В образной и доходчивой форме. Сидишь такой, читаешь шутку «Если бы у вас была машина времени, то что бы вы поменяли в своем прошлом? Рубли бы на доллары поменял!» и рааааз — внезапно понимаешь, что зимняя поездка в Таиланд накрылась медным тазом.

В это утро астрологи объявили неделю шуток про самолетики. Прирост постов про бипланы увеличился в сотню раз. Я не выдержал и полез в настоящие новости. Подозрения подтвердились — московские власти, полиция, а также с десяток депутатов с пеной у рта клеймили воздушного хулигана.

Предсказуемая реакция. В любой непонятной ситуации властям всегда проще запретить, чем разбираться, так что к 2020 году в России было столько запретов, что средний российский обыватель успевал до обеда нарушить дюжину федеральных законов.

Интереснее было узнать что именно так подпалило зады власть имущих. Как и следовало ожидать, все видео очевидцев были успешно выпилены, а новостные агентства передавали в эфир белый шум: «…по результатам проверки происшествия будет решаться вопрос о возбуждении уголовного дела».

Еще были фотографии с Крымского моста, на которых были последовательно размыты лица и тела прохожих (Федеральный запрет на публикацию лиц несовершеннолетних, с уточнением что несовершеннолетним может быть признано лицо любого возраста, а лицом может являться любая часть тела) номера машин (Федеральный запрет на публикацию в СМИ персональных данных, включая номер автомобиля), рекламные щиты (Запрет на рекламу в новостных СМИ) конструкции моста (Соблюдение авторского права на произведения архитектуры) и собственно самого происшествия (Подробности инцидента не разглашаются в интересах следствия).

В общем, было размыто абсолютно все, кроме воды в Москве-реке.

Ну, зашибись теперь — пролистав с десяток ссылок, я знаю даже меньше, чем когда начинал. Пришлось перелезать с планшета на ББ (Большого Брата, то есть на ноутбук, с нормальным, а не урезанным процессором и полноразмерной клавиатурой) и заходить на полностью запрещенный в России новостной сайт русских националистов.

Не могу сказать, чтоб я сильно уважал их, или соглашался со всеми их доводами. Но что делать, если все разрешенные новостные каналы кормят тебя только хорошо пережёванным речекряком? Слушать вражьи голоса. На моей памяти власть совершала эту ошибку аж во второй раз, что учит нас тому, что история никого ничему не учит.