Третий шаг. Книга 4. Каждый выбирает

— Ты уверена?

— Мне так кажется.

— Согласись, что это спорная точка зрения.

— Но иначе никак нельзя, сам подумай.

— Если откровенно, мне глубоко наплевать на те земли, и я готов отдать их тебе даром хоть завтра. Взамен даже не буду требовать снять эту дурацкую кофточку несмотря на то, что она оскорбляет мои представления о женской одежде. В общем, я обещаю уговорить своих чиновников запросить за них минимальную компенсацию. Устраивает тебя такой ответ?

— Спасибо.

— Что-то не вижу, где оно, — озадаченно сказал Аполлон, характерно пошевелив пальцами.

— Ну, я же сказала...

— Это просто слово. Сотрясение воздуха — и ничего нет.

— Что ты хочешь? — мгновенно ощетинилась Варвара.

— Успокойся, ничего из того, что ты пока бережешь, мне не надо. Я хочу, чтобы ты просто побыла рядом со мной. Каюсь, что скрыл от тебя кое-что. Та черная пирамида, которую мы видели сверху — главное здание общества прорицателей. Они называют ее Храмом. Я не сказал тебе сразу, что прилетел сюда не для съемок натуры — этого добра везде вдосталь. Я здесь для того, чтобы посетить это сооружение. Род с Нилом предложили мне узнать будущее. Но в одиночку мне почему-то боязно. Побудь-ка моей сопровождающей.

— Хорошо, но... может, как-нибудь в другой раз? Я тороплюсь — много дел на сегодня.

— Ты отказываешь мне в малости?

— Ладно, идем. Только быстрее.

Они пронеслись вниз еще несколько сот метров, потом выбрались на дорогу и быстрым шагом заспешили к раскрывающейся темной громаде пирамиды. Недалеко от входа в нее им попался моложавый мужчина в одежде, напоминавшей римскую тогу. На безымянном пальце его правой руки красовался массивный перстень с искрящимся красным камнем.

— Вы к нам, молодые люди?

— Да, мы сюда. Я Аполлон Шойский, а со мной графиня Варвара Миркова, Первая королевская фрейлина, а в недалеком будущем, я надеюсь, герцогиня Лусонская.

— Да ну тебя... — засмущалась Варвара.

— Добро пожаловать. У вас, великий герцог, приглашение на сегодня?

— Да. Но я не герцог. Представьтесь, пожалуйста.

— О, мое ничтожное имя недостойно касаться ваших ушей. Меня зовут Шамоном.

— Я много слышал про вас...

— Известность лукава, как полуденный ветерок. Я есть и буду ничтожнейшим учеником великих прорицателей Рода и Нила. Входите, Ваша Светлость. Молодая леди может сопровождать Вас.

Аполлон замер на пороге, не решаясь войти.

— Не стесняйтесь, Ваша Светлость. Обитель ждет вас. Мы раскроем Вам величайшую тайну бытия — Будущее. Только человеку свойственно умение предвидеть, заглянуть краешком глаза в загадочное Несвершенное. Неразумные создания всю жизнь прозябают в потемках, не умея предугадывать даже ближайшие события. Я призываю вас не уподобляться им и следовать за мной.

Пройдя несколько помещений, они оказались в огромном, едва освещаемом зале. Аполлон опять замер, пораженный размерами помещения. Варвара же, привыкшая к величественности королевского дворца, настороженно осматривалась, стремясь поторопить события.

— Проходите, молодые люди. Позвольте, я проведу нечто вроде небольшой экскурсии. Расскажу, что вы видите перед собой. Поясню, как мы работаем...

— Не надо, — возразила Варвара. — Мы пришли сюда за предсказанием, так что сразу приступайте к главному. Мне некогда заниматься пустяками.

— Пожелание женщины — закон, — согласился Шамон. — Прошу вас, пройдите вон туда.

В нише дальней стороны зала притаился ряд высоких кресел. Учтиво направляемые Шамоном, Варвара и Аполлон уселись в них, на головы почти до подбородка надвинули тяжелые шлемы, усеянные множеством датчиков.

— Расслабьтесь, доверьтесь оракулу. Вначале он постарается поближе познакомиться с вами. Не препятствуйте ему. Не давайте лживых ответов — он надежно сохранит все ваши тайны. И чем лучше узнает вас, тем точнее вычислит ваше будущее, — мягко напутствовал Шамон.

Началось все с обычной процедуры, которую приходилось проходить при наладке бытовой техники, допускающей мысленное управление. Варвара обладала богатым опытом обращения с подобными устройствами и вводную часть прошла быстро. Постепенно, однако, вопросы усложнились. Оракул стал спрашивать, с чем ассоциируются у нее те или иные абстрактные понятия. А потом и вовсе потерял чувство такта, выясняя самое сокровенное — как она понимает "любить" и все такое прочее. Варвара забеспокоилась: близкой подруге-сверстнице она, может быть, и сказала бы, что думает по этому поводу, но какому-то железному ящику? — еще чего! К тому ж, полагала она, какие-нибудь злоумышленники, получив в свое распоряжение эту информацию, смогли бы научиться читать кой-какие ее мысли, а это совсем ни к чему.

На своих уроках Дикий Маг подробно пояснил им, что расхожие выражения вроде "каждый человек неповторим и уникален", "человеческая душа — своя, особая вселенная" и прочие, — не пустые слова. Это великая истина.

Каждый из них под руководством учителя лично удостоверился, что все, называемое "духовным", имеет вполне осязаемый материальный носитель, легко выявляемый и измеряемый. Человеческий мозг по существу представляет собой электрическую машину, и любая возникшая в нем мысль есть некая последовательность обычных электромагнитных импульсов. Варвара сама видела: у одних эти последовательности тусклые и прямолинейные, у других же — словно расцветший на неуловимое мгновение прекрасный цветок с тысячью оттенков и полутонов. Почему так? Дикий Маг объяснил, что нет абсолютно одинаковых людей, у каждого своя жизнь. Даже у близнецов разные переживания и жизненный опыт. Отсюда и отличия в обобщениях. Любое же абстрактное понятие строится на своей цепочке воспоминаний и ассоциаций, а они у всех личные. Вот почему у каждого человека сугубо индивидуальный строй мышления, и одна и та же мысль у разных людей порождает совершенно несхожие токи, бегущие по мозговым нейронам. Без всякой натяжки можно сказать, что каждый человек создает свой, особый внутренний язык. А умение читать мысли незнакомых людей — чрезвычайно непростое занятие, и никогда не будет освоено в полном объеме.

Несомненно, под оракулом Шамон подразумевал мощный компьютер, способный быстро перерабатывать образную информацию и расшифровывать структуру мышления исследуемых им людей. Общаться с ним было довольно приятно, и Варвара, может быть, не прервала бы мысленный диалог. Однако она почувствовала, что где-то позади ее собеседника вдруг проснулся кто-то... черный, злой...пакостный, засылающий внутрь нее что-то гадкое. Нет, терпеть такие издевательства над собой мы не договаривались, подумала она и сорвала шлем.

Посидев пару минут, приходя в себя, Варвара оглядела зал. Шамон куда-то скрылся, оставив их вдвоем. Аполлон безучастно сидит рядом. Что делать? Может, опасность ей померещилась? Когда разберутся, что к чему, поднимут ее на смех: Варька, мол, собственной тени испугалась, а еще герцогиней надумала стать. Нет, рисковать своей репутацией она не имеет права.

Варвара решила применить запрещенный прием: тихонько-тихохонько, осторожненько-преосторожненько приоткрыла у себя в голове тот клубочек знаний, который Дикий Маг требовал постоянно держать под строжайшим контролем и никак не касаться. Ничего страшного не произойдет, убеждала она себя, если запустить в Храм малепусенький, скромненький познавательный посыл. Все нежелательные последствия она легко блокирует, но зато узнает, с чем действительно пришлось ей столкнуться. Удобно все-таки обращаться с виерными силами: ты не говоришь, как надо сделать, ты только предельно точно представляешь, что тебе надо.

— В магии я научил вас азбуке, — вспомнились ей слова Дикого Мага, — и зачаткам чтения и письма. Пусть, однако, свои первые магические книжки вы прочтете под надзором мудрых наставников — тех, которые будут учить вас после меня. Вы вплотную подошли к самой опасной стадии обучения мага. Именно на ней большинство меритцев совершают оплошности, преграждающие им путь в истинные маги. Никакой самодеятельности! Забудьте на время все то, чему вы у меня научились. День и ночь твердите про себя: мы обычные люди, мы ничем не отличаемся от миллионов своих сверстников. Иначе может произойти непоправимое...

Но ничего страшного, как и предполагала Варвара, не произошло. Вернувшийся обратно посыл рассыпался, растаял маленькими серебряными звездочками по темным уголкам, но раскрыл ей внутреннее строение Храма. Она увидела лабиринт жилых помещений. Ниши, занятые сложной электронной аппаратурой. Кружево электрических кабелей, заплетенное вокруг двух полюсов — мощных компьютерных устройств необычной конструкции. Вроде бы ничего странного, пугающего... И тут Варвара внутренним оком выхватила нечто таинственное, бездонно черное — слабый познавательный посыл поглотился им почти без остатка. Ба, это черное тончайшими щупальцами своими, словно гигантский осьминог, опутало все здание. Вон, два из этих подозрительных щупальцев заканчиваются прямо в подлокотниках ее кресла.

Варвара вскочила на ноги. Аполлон не чувствует, что невидимые простым взглядом черные щупальца, пронзившие и его кресло, начали что-то излучать. Что делать? Пусть себе сидит, противный, или вмешаться, прервать подозрительную процедуру? Внезапно Аполлон громко вскрикнул. Руки его взметнулись вверх, к закрытому забралом шлема лицу, но тут же безвольно опали. Все ясно: пора выручать слабака. И Варвара решительно содрала с него шлем.

Аполлон сидел, вытаращив глаза и беззвучно, словно рыба, открывая рот.

— Что с тобой? Тебе больно?

Получив в ответ лишь нечленораздельное мычание, Варвара отбросила прочь все сомнения. Схватив Аполлона за руку, что есть мочи потянула к выходу. Мальчик не сопротивлялся, с трудом удерживаясь на ногах.

Что делать? Вызвать скорую медицинскую помощь? Вроде бы жизни Аполлона ничего не угрожает. Так что осмотр врача может подождать. Закатить скандал Шамону? Интуиция подсказала, что не стоит сейчас лично общаться с "ничтожнейшим учеником", а лучше пожаловаться на него кому следует. Пусть компетентные органы разберутся со здешними чудесами. И Варвара, подняв вверх левую руку с надетым на ней универсальным пультом управления, мысленным посылом вызвала свой лит.

Когда ее воздушный аппарат, как верная собачонка, опустился у ее ног, план дальнейших действий был готов: вернуться в Мифополь, сдать Аполлона в Отель Кабана, заскочить домой переодеться — ее кофточка, видимо, и в самом деле не блеск, — а потом рассказать о случившемся здесь Олмиру. Он король, пусть и разбирается со всеми безобразиями. А в разговоре с ним она обсудит заодно и проблемы становления своего герцогства.

Королевские хлопоты

В кабинете Олмира ждал, по обыкновению почтительно перебирая пухлый ворох бумаг, граф Леон Октябрьский, королевский секретарь.

— Доброе утро, Ваше Величество.

— Доброе утро. Что на сегодня? Опять миллион бумаг?

— Никак нет, Ваше Величество. Всего лишь пакет документов по отмене прежнего Закона о мониторинге и проект доклада об итогах годового пребывания Вас на троне, который канцлер Краев планирует зачитать на завтрашнем заседании Коронного Совета. А также некоторые другие аналитические материалы, касающиеся предстоящего заседания. Ничего экстраординарного. Я оставлю все это Вам, а сам с Вашего разрешения побегу — уточняется программа празднеств, и мне желательно с самого начала участвовать в работе комиссии.

Больше всего времени Олмир проводил, наверное, с Леоном. Как-то предложил ему в беседах один на один обращаться к себе проще, на "ты". Как ни крути, но выглядит не совсем естественно, когда мужчина в возрасте при обращении к двенадцатилетнему мальчику почтительно выделяет интонацией обычное проходное "вы", превращая его в велеречивое "Вы". В ответ на Олмира обрушилась буря негодования. Пусть этот неисправимый Кокроша ведет себя, как заблагорассудится. Пусть неуклюжий иноземец Лоркас тыкает Их Величеству. Пусть даже Главная фрейлина по маниакальной игривости нарушает иногда этикет. Но он, королевский секретарь, всегда и везде будет служить положительным примером. Положено при обращении к королю присовокуплять "Ваше Величество" — значит, он будет это делать несмотря ни на что!

— Понятно, — сказал Олмир, усаживаясь поудобнее в кресле. — Ладно, посижу в одиночестве. Но сначала надо решить один вопрос. Учитель Лоркас только что подал заявление о расторжении контракта. Он считает, что его деятельность у нас завершена.

— Да-да, я в курсе. Он советовался со мной по данному поводу. Мы проводили специальное расширенное заседание королевского педсовета, который согласился с его мнением. Можно считать, что Вы благополучно прошли общеобразовательный курс обучения. Поздравляю Вас, Ваше Величество.

— Спасибо, конечно, за поздравление, но у меня болит голова по другому поводу. Я не хочу расставаться с Лоркасом. Мне жаль, что он не хочет оставаться у нас и рвется домой. Это первое. Второе — так как он, вероятно, все же уедет, мне бы хотелось на прощание сделать ему что-нибудь приятное, вручить какой-нибудь подарок. Но я не могу придумать, что именно.

— Ну... воспрепятствовать его отъезду мы никак не сможем. А вот насчет прощального подарка... надо подумать. Он высказывал какое-нибудь пожелание?

— Нет. Он сказал, что ему ничего не надо.

— Попадаются же вредные люди! Ничего им якобы не нужно, всем-то они довольны. Известный принцип: ничего не проси — больше получишь.

— Да не думает он так. И совсем не вредный. Ему в самом деле ничего от нас не нужно.

— Все равно мог бы высказать какую-нибудь просьбу, — обиженно сказал Леон. — А то сиди вот теперь и думай, что подарить. Как будто бы у нас других забот нет. В общем, дело это непростое. Надо посоветоваться, собрать совещание руководящего состава Дома... Нет, это касается всего королевства, поэтому данный вопрос следует вынести на заседание Коронного Совета...

— Какой еще Коронный?! Где мой Главный советник? — и Олмир, не обращая внимания на ворчание Леона, позвонил Кокроше.

Наставник откликнулся почти сразу.

— Я разговаривал с Лоркасом по поводу его отставки, — сказал он, выслушав Олмира, — и согласился с тем, что он вспахал и засеял свое поле. Жаль, конечно, терять такого разносторонне образованного человека, его по-настоящему энциклопедический ум, но ничего не поделаешь. Он твердо решил возвращаться, и у нас нет причин задерживать его. А вот насчет памятного подарка ему — да, это проблема.

— Чтобы не ломать голову, может, выделим какую-нибудь приличную денежную сумму — и все? — предложил Леон Октябрьский.

— А это не обидит его? — забеспокоился Олмир.

— Деньги ему точно не нужны, — безапелляционно провозгласил Кокроша.

— Да не может быть такого! Они всем нужны. Самый универсальный подарок — пусть сам затем думает, во что материальное их превратить.

— Деньги — не святыня, не очаг для согрева души, — сказал Олмир, покопавшись в своих знаниях. — Деньги — это власть. Способ изменить что-нибудь в обществе, заставить других людей поработать на себя, попользоваться чем-либо редким, дефицитным. Никто никогда не считал, сколько стоит, например, воздух, а в наше время приходится платить фактически только за санаторные путевки на Фею для возвращения молодости. У Лоркаса эта власть уже есть.