Создание Гитлера

Только уничтожить эту самую демократию для того лишь, чтобы уничтожить коммунистов, цель эта для них была несколько мелковатой. Почему?

Коммунисты не создавали Веймарскую республику. Её создали социал-демократы. Именно они возглавили революцию 1918 года. Именно эта революция и разрушила тогда Германскую империю. А гибель империи и поражение в войне и были тогда связаны между собой самым тесным и непосредственным образом.

Позор поражения расценивался армией особенно остро потому, что военного-то поражения армия по большому счёту не допустила. Германия воевала до самого конца не на своей территории.

Так при чём здесь коммунисты?

Да, эти люди агитировали против войны и способствовали тем самым развалу фронта. А потому военные относились к ним резко враждебно. Но была эта сила неизмеримо мельче, нежели та, что возглавила этот самый развал фронта. Возглавила революцию. Возглавила созданное на развалинах империи государство. Эта сила именовалась Социал-демократическая партия Германии. И если нестерпимый этот позор попробовать смыть, то главной мишенью должна была стать в первую очередь именно эта сила. И созданное этой силой государство. И только потом можно будет думать о самом заветном, что занимало тогда все помыслы армии. О реванше.

При этом сила эта была в их представлении неизмеримо серьёзнее тех же коммунистов. Почему?

Кто возмутится, если завтра КПГ будет запрещена? Сталин? А кто это такой?

А вот если запретить СДПГ, поднимется весь Второй интернационал. Это, между прочим, социалисты всей Европы. В отличие от коммунистов, это влиятельная сила в европейских демократических государствах. Если разрушить завтра республику в Германии, что ответят на это республики Европы? В том числе и в первую очередь те её демократические государства, что неизмеримо сильнее Германии?

Вот она, задача наиглавнейшая, которую предстояло решать германскому генералитету.

И снова вопрос. Что для немецкого генерала важнее? Коммунистическая угроза или воссоздание армии? Вооружение армии? Реванш?

Неловко даже сравнивать, однако.

Таким образом, для высшего офицерства Германии т.н. "коммунистическая угроза" являлась чем-то неприятным, безусловно враждебным, но достаточно второстепенным аргументом. С ней вполне могли справиться (и успешно справлялись) своими силами в рамках Веймарской республики.

А приход Гитлера к власти эти рамки неизбежно ломал.

Но вот стремление ИСПОЛЬЗОВАТЬ Гитлера для попутного подавления коммунистического движения в Германии или для натравливания Германии на Советскую Россию это нисколько не противоречило. Только ведь это разные вещи. Одно дело использовать что-то. Другое дело создавать что-то исключительно для конкретного использования.

Приведу пример. Человек в смертельной схватке использовал подвернувшийся под руку камень. Проходит какое-то время и позднейшие толкователи додумались до оригинальной и красивой идеи. Заключается эта идея в том, что человек этот сам сознательно и создал этот самый камень для того, чтобы ударить им противника.

Так что мнение о том, что Гитлер пришел к власти в Германии потому, что немецкие деловые круги или военные испугались коммунистов или большевистской России, является не более и не менее, чем просто поводом для того, чтобы задуматься. В первую очередь задуматься о причинах необычайной живучести этого мифа. Ведь и сегодня кому-то очень надо, чтобы как можно больше людей блуждали в страшилках коммунистических или советских угроз. С неизбежной проекцией этих самых страшилок на задачу по созданию глобального комикса о вине России за все беды, что случились с Европой в двадцатом веке.

* * *

Теперь о самом интересном.

В конце — концов, тот Гитлер, которого мы знаем, тот Гитлер, который состоялся в реальности, был, безусловно, создан. Создан извне.

Ну, посудите сами. В побеждённой стране, обложенной контрибуциями и ограничениями, в стране фактически без современной армии и флота, без современных вооружений, побеждает некая политическая сила, персонифицированная в заурядном политике, много обещавшем, но не имевшем в руках реальной силы для воплощения своих обещаний в жизнь. Во всяком случае, во внешней политике. В случае, если бы страны, победившие в прошлой войне, проявили действительную волю к обузданию этого чудовища в самом начале его государственной карьеры (то есть, поступили бы НОРМАЛЬНО с точки зрения элементарной логики), он исчез бы с политического небосклона Германии в несколько дней. С лёгкостью пушинки под ветром. Слишком уж несопоставимы были в 1933 году силы стран бывшей Антанты и стоящей на коленях Германии.

Однако мы с вами знаем о том, что политика постоянных уступок ему со стороны западных демократий привела к тому, что через некоторое время он набрал реальную силу, которая и позволила ему заняться завоеваниями.

Таким образом, тем, что Гитлер так и не остался в памяти любителей исторических казусов неким малоизвестным провинциальным политиком, случайно и на короткое время блеснувшим в германской политической жизни, мы обязаны тем силам, которые позволили ему набрать экономическую и военную мощь.

Именно в этом смысле и можно говорить, что тот самый, привычный для нашего понимания Гитлер, был создан. Или ему было благосклонно позволено создать самого себя, что, в общем-то, одно и то же.

Кто и почему его создал?

Ну, кто, это как раз ясно. Это те силы, которые не захотели воспрепятствовать накапливанию им смертоносной мощи. Западные политические и государственные деятели. Руководители европейских демократических государств, имевших полный набор средств и возможностей для того, чтобы воспрепятствовать восхождению Германии к вершинам могущества.

Почему это произошло?

Трусливая политика? Западные лидеры ничего не могли и не хотели делать, потому что были парализованы смертельным ужасом перед Гитлером? Все эти шесть лет, до самого начала войны?

Оценивая это утверждение, нельзя забывать о том, что речь здесь идёт о страхе перед некой ужасной силой, созданной, правда, всего-навсего в 1935 году. Имеется в виду вермахт. И находившейся, в силу этого, в младенческом состоянии. На посторонний взгляд. На взгляд тех самых трусов и паникёров в том числе. Если подходить к господствовавшим тогда мнениям без упомянутого послезнания, конечно.

Говоря о неком непонятном мистическом ужасе перед Гитлером, нельзя забывать, что речь идёт о противнике, который ничем пока не доказал своей реальной силы.

Кроме того. Что делают обычно, если боятся чьей-то военной силы? Обычно вооружаются, другого ответа здесь не имеется. А здесь всё происходит иначе. Наоборот. Вместо того, чтобы, ошалев от страха, увешаться оружием с ног до головы, Англия и Франция разоружаются. Добровольно разоружаются. Да ещё и планируют дальнейшее разоружение. Об этом пойдёт ещё речь немного погодя.

И ОДНОВРЕМЕННО с этим поощряют к вооружению и без того ужасную Германию.

Всё это они делают в ужасе?

Помилуйте.

В ужасе так себя не ведут.

А потому версию, что произошло это из-за трусости или врождённого пацифизма западных политиков, ответственных за судьбу своих стран, можно даже и не рассматривать. В сентябре 1939 года эти же политики, пусть и нехотя, пусть и под давлением общественного мнения, но войну Германии всё-таки объявили. Если бы они трусили, то струсили бы и в этот раз. Если бы мечтали о мире для себя любой ценой, то и здесь бы от этой самой любой цены не отказались. Однако, пришёл час, и от объявления войны они, тем не менее, не устранились. Что говорит о том, что изначально ни трусостью, ни оголтелым пацифизмом они вовсе не страдали.

Так что это объяснение ничего не объясняет.

Другая версия, достаточно популярная на Западе, заключена в том, что вели они себя так потому, что этого хотело общественное мнение западных стран, население которых помнило чудовищные потери, тяготы и лишения прошлой войны и потому слишком впечатлилось даже намёком на опасность их повторения. Войны не хотели, потому что не хотели возвращаться в кошмар недавнего прошлого.

Здесь тоже не всё объяснимо.

Ну, во-первых, когда это правящая верхушка так уж внимательно оглядывалась в подобном случае на мнение народа? Надо им начать войну, так они её обязательно начнут. Не глядя ни на чьё мнение. Народ не хочет? А когда он хотел воевать?

Кроме того. Для того, чтобы этот самый народ воевать согласился, обычно хватает массовой промывки мозгов. Пусть и на короткое время, предшествующее войне. Как это наблюдалось, например, накануне Первой Мировой войны.

Во-вторых, общественное мнение обычно неоднородно. И то, что полагает одна часть населения, может совершенно не разделять другая её часть. А там ещё может наблюдаться и какая-нибудь третья часть... И четвёртая... В этих условиях тем легче манипулировать этим самым общественным мнением.

В-третьих. О каких потерях и лишениях могла идти речь году этак в 1933-м? При том соотношении сил, средств и инструментов, как государственных, так и военных, что существовало в начале тридцатых годов, никакое жёсткое противостояние зарождавшемуся злу не могло нести в себе даже малейшей их вероятности.

В-четвёртых. Потакание бандитизму субтильного мелкого хулигана, которое, как уверяют нас, было вызвано неким общественным страхом, привело к тому, что тот накачал себе мускулатуру. И хулиган стал не в пример сильнее и опаснее. Стал матёрым убийцей. Что, война в этих условиях предпочтительнее? Между тем, то же самое общественное мнение именно в этих условиях как раз и подвинуло свои правительства на объявление войны Гитлеру.

Так что не складывается здесь и такое объяснение. Во всяком случае, не складывается как объяснение не просто исчерпывающее, но даже мало-мальски основное.

И вот мы с вами подошли к самому лакомому. К любимому объяснению нынешних либеральных российских обывателей.

Согласно их версии, западные демократические государства не препятствовали никаким шагам Гитлера к укреплению своей военной мощи потому, что надеялись, вооружив и укрепив его, направить на свержение советской коммунистической власти в СССР. Они частично просчитались в своих расчётах, заплатив за свою ошибку порабощением континентальной Европы. Однако основной своей цели они достигли. Гитлер напал-таки на СССР.

Поэтому вина за укрепление Гитлера лежит в конечном итоге на Сталине и возглавляемом им государстве — СССР. Если бы не было советского социалистического государства, то не было бы и причин, по которым страны Запада были вынуждены потакать Гитлеру. Если бы не существование в природе СССР, Запад повёл бы по отношению к Германии иную, более жёсткую политику, и не разрешил бы Гитлеру вооружаться. Не было бы Сталина, и государства эти свернули бы шею Гитлеру ещё в пору его государственного младенчества. И естественный вывод. Если бы не СССР, Второй мировой войны никогда бы случилось. В сухом остатке это звучит так: главным виновником Второй мировой войны является СССР.

Что здесь можно сказать. Даже в самом первом приближении предъявлена миру в очередной раз удивительная инфантильность либерального сознания, которой невозможно не поражаться снова и снова. В первую очередь качество это проявляется поразительной духовной аберрацией. Вина возлагается не на того, кто совершил преступление. В данном случае это проявивший преступное потакание Гитлеру Запад. А на того (в данном случае СССР), кто явился предметом ненависти Запада, который из этой самой ненависти совершил преступное деяние. Хотя вся "вина" предмета этой самой ненависти заключена лишь в самом по себе факте его существования. И это, что поразительно, признаётся во всём своём простодушном великолепии. "Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать..." Поразительно. По их мнению, действительно, виноват...

Впрочем, не будем долго изумляться первозданной целиной духовного мира этой категории особей. Она не так интересна, конечно. Давайте лучше посмотрим, насколько представленная ими версия правдоподобна.

Итак.

В отличие от указанных особей, каждый нормальный человек понимает, что любое событие имеет развитие во времени. Что с достижением цели история не заканчивается. Что любая достигнутая цель влечёт за собой появление целей новых. И зачастую сама по себе новая цель является следствием достижения цели старой.

Иными словами, там, где мысль российского либерала неизбежно останавливается, мысль любого иного человека (в том числе любого нормального политического деятеля Запада того времени) ставит неизбежный вопрос. А что дальше?

Вот нам так замечательно объяснили, что Запад вскармливал Гитлера для того, чтобы натравить на СССР. Хорошо. Допустим. Но тогда политики, которые затевали эту игру, должны были обязательно задаться этим простым вопросом. Что дальше? Что произойдёт после того, как Гитлер уничтожит СССР?

Вот смотрите.

Гитлеру уступают буквально во всех вопросах, которые его усиливают. Гитлер с удовольствием усиливается.

Более того. Гитлеру прямо помогают усилиться (в финансовом обеспечении его вооружений хотя бы). Гитлер усиливается ещё больше.

Далее. Допустим, что замысел западных стран удался в полной мере. И Гитлер напал не на европейские демократические страны, а на СССР. Казалось бы, цель достигнута. Но что должно неизбежно явиться следствием достижения этой цели?

Предположим, Гитлер разгромил СССР. Какие это может иметь последствия?

Самые простые. Гитлер присоединяет себе завоёванные территории. Он, собственно, никогда и не скрывал этих своих намерений, как мы с вами могли в этом совсем недавно убедиться. Итак, что он получает?

Германия получает ко всей своей набранной благодаря Западу экономической и военной мощи дополнительно.

Неисчислимую продовольственную базу.

Неисчислимую сырьевую базу.

Дополнительную неисчерпаемую рабочую силу.

При желании — значительное увеличение ещё и призывного (или добровольческого) контингента.

Иными словами, усиливается неимоверно.

Что получает от победы Гитлера Запад?

Запад получает моральное удовольствие от уничтожения социально антагонистического государства. Однако, государства, далёкого от него. Государства, ничем не угрожавшего его национальной безопасности. Ни экономически. Ни стратегически. Вследствие своей слабости, хотя бы.

Простите.

А как потом быть тому же Западу с Германией, которая, фантастически усилившись за счёт поглощения СССР, стала неизбежно страной, полностью доминирующей в Европе? Действительно непобедимой?

Получается такая совершенно непонятная штука. Выращивать бешенное животное только для того, чтобы оно загрызло кого-то не очень сильного, СССР двадцатых-тридцатых годов, например. Ничем, ввиду его экономической слабости, реально Западу не угрожавшего. И при этом невозможно не понимать, что после того, как это животное расправится с этой жертвой, само оно должно НЕИЗБЕЖНО стать многократно сильнее всех своих соседей. Сильнее до того уровня, что порвёт неизбежно своего кормильца...

Каковы последствия сложившегося нового расклада сил на европейском континенте? Франция, безусловно, будет раздавлена не менее быстро, чем было это в нашей реальности. Но тогда у Англии на этот раз не останется сухопутного союзника на суше, даже гипотетического. У Германии в этом случае не будет никакого второго фронта. А потому любой возможный десант в Европе будет задавлен новой сверхмощной Германией без особого труда.