Вид на сельскую местность из окна небоскреба

— Хоть ты ему скажи, красавица, — заливалась соседка, — негоже молодому парню так напиваться. Ведь я его от самого колодца тащила до кровати.

"Какой позор!" — подумал Артем, — "сколько же я выпил?"

Надя грустно отвечала:

— Кто молодой, он? Да он меня на десять лет постарше будет! Если он молодой, то я тогда кто?

— Ох, девочка! — донесся вновь голос соседки, — по сравнению со мной вы оба — пионеры. Да разве ж десять лет — это разница? Раньше все так замуж выходили: девке — восемнадцать, а мужику — под тридцать, али за. Зато и жили! А теперь что? На сто браков — семьдесят разводов. Сама в газете читала, вот! Ты знаешь что, пока магазин не закрылся, сбегай за пивом. Я тебе денежку дам. Этот пьяница скоро проснуться должен, так ты как раз тут. В образе ангела-исцелителя.

"Тоже мне, ангел всенародного похмелья!" — фыркнул Артем и закрыл глаза. Башка его была наковальней, а слова тетки — молотом. Лупили они по голове не хуже взаправдашнего молотка. С пьянкой он и в самом деле перестарался, стыдно взглянуть кому в глаза. Какого черта ему приперло заходить к сторожу? Ах да, его ведь Коля и с работы отправил! Ну все, теперь и на работе не стыдно появиться. Новый электрик тоже человек! Его, как и прочих, уже отправляют с работы за свинский вид.

Артем в панике открыл глаза. Давно не крашеный потолок нависал над ним разноцветными старческими разводами. "Надо бы ремонт в хате сделать", — виновато подумал он, — "конечно, если время между пьянками позволит". Мочевой пузырь давно заявлял о своем переполнении, но встать и сходить в туалет было в облом. Наконец, решившись, он встал с кровати и тихонько прокрался в коридор, где стояло помойное ведро. Ушлой соседки нигде не было видно, поэтому он справил нужду прямо здесь. Зябко перебирая босыми ногами, вернулся на свое измученное ложе. Что толку лежать! Все равно, сейчас Надя вернется. Парень заправил кровать, натянул спортивные брюки и шлепанцы, торопливо почистил зубы. В башке стреляло и гудело, но это было не впервой. А вот чтобы молодая да красивая за пивом бегала — такого не упомнить.

Хлопнула входная дверь. Артем закряхтел и выполз в переднюю, стараясь не смотреть в бездонные глаза.

— Добрый вечер, пьянчуга! — приветливо поздоровалась Надя, — вот, лекарство вам принесла. Дай, думаю, зайду к больному.

— Спасибо, — выдавил Артем, присаживаясь на стул, — можете на диване отдохнуть, путь был неблизкий.

Надя фыркнула, но сняла туфли и прошла к дивану, попутно поставив полуторалитровый баллон "Арсенального" на стол. Уселась на диван по-женски, забравшись на него с ногами. Парень встал, взял из старенького буфета пол-литровую кружку и уселся за стол.

— Не желаете? — предложил он девушке пива.

— Не больна, — в тон ему ответила она, — лечитесь, сударь мой.

Первая же кружка внесла в истомленную душу успокоение и гармонию. До Артем стал доходить весь смысл пикантной ситуации.

— А вы не боитесь одна заходить к молодому неженатому, да с плохой репутацией? — подтрунивая над ней, спросил он.

— Боюсь, — призналась она, — да еще и с пивом. А репутация ваша... мне до нее дела нет. Я же не замуж за вас собираюсь. Я вообще не понимаю, с чего к вам зашла. Разве что посмотреть, как интеллигенты похмелье переносят.

— Упаси бог! — слабым голосом произнес Артем, — какой из меня интеллигент? На лесенке социального сознания я нахожусь гораздо ближе к хиппи, нежели к интеллигенту. Опять же, если касаться черт, свойственных тому, либо иному социуму...

— Хватит! — прервала его Надя, вывешивая виртуальный флаг молочно-белого цвета, — охотно верю, что в состоянии похмелья по краснобайству вы переплюнете хиппи с интеллигентом вместе взятых, но пожалейте мои бедные уши! Пейте пиво и думайте о своем поведении.

Артем глянул на нее исподлобья.

— Пиво, да чтоб и без беседы? Зачем его тогда вовсе пить? Вы вот, Надежда Геннадьевна, какой напиток предпочитаете?

Надя рассмеялась.

— Можете мне не верить, но я обожаю молоко из-под собственной коровы. Яблочный сок пополам с березовым... на праздник могу выпить рюмку-другую мятного ликера. Судя по выражению вашего лица, эти напитки вам не по нраву. Ладно, господин электрик, лечитесь пивом, а я пойду домой. Если помирать будете, можете записать мой телефон.

Артем согласно кивнул, обернулся к холодильнику и взял с него листочек бумаги.

— Ручка найдется? — спросил он, протягивая девушке листок, — я как-то на клавиатуре привык больше.

Надя глянула на листок и фыркнула.

— Ручка, собственно, и не нужна. Телефончик неотложки вам кто-то уже записал. С примечанием. Прощайте, Орлов!

Взяв сумочку, она повернулась к парню спиной и шагнула к двери. Колыхнулись упругие ягодицы, обтянутые тугой тканью джинсов, хлопнула дверь. Совершенно обалдевший от такого поворота Артем допил пиво и повернул к себе злополучный листок. На нем гелевой ручкой было написано: "3-14-32. Ира. Спасибо за приятно проведенное время".

Глава 4

Особенности национального запоя

Весь в растрепанных чувствах, подставив рожу теплому майскому ветру, Артем стоял возле виниловой магазинной двери, соображая "на одного". Деньги были, спиртное в ассортименте наличествовало, желание надраться имелось. Не было партнера. Несмотря на то, что дома имелось неплохое трюмо, наш герой чувствовал непреодолимое желание с кем-нибудь пообщаться. Осмотрев окрестности магазина, он не обнаружил даже намека на собеседника; вечерело, редкие прохожие торопились домой и на мрачные взгляды волосатого и полупьяного парня втягивали голову в плечи.

Плюнув на все, он купил три бутылки водки у надушенной "Альянсом" Алены и поплелся домой — в берлогу. Стараясь ни о чем не думать, Артем неспеша шлепал по асфальту и изредка поглядывал по сторонам. Внезапно его внимание привлек некий непонятный звук. Трезвый он бы прибавил шагу и поспешил бы уйти, однозначно. Но чертенята внутри его, что родились из смеси спиртного с собственной кровью, посоветовали осмотреть источник сомнительного звука. На лавочке, в тени куста жасмина, отдыхал человек средних лет в приличной одежде: махеровый свитер, брюки темно-синей шерсти и модные кожаные туфли с длинными носами. Возраста он был неопределенного: между тридцатью и пятидесятью. Его величество перегар бил из органов дыхания человека и отравлял окружающий воздух на площади в несколько квадратных метров.

Артем потряс человека за плечо. Тот сразу же открыл глаза.

— Который час? — спросил он, — грачи уже прилетели?

С похмелья Орлов и сам мог наговорить сорок бочек арестантов, поэтому фраза пьяного его не насторожила.

— Давно прилетели, — уверил он незнакомца, — скоро и грифы прилетят. Если так будешь спать. Вон, ворон с ветки скалится, мертвечинку чует.

— Бр-р! — передернуло пьяного. Он скосил левый глаз на чудом оставшийся в живых клен, в раскидистых ветвях которого и впрямь кто-то каркал.

— Выпить есть что? — поинтересовался он, снова закрывая глаза.

— И выпить, и закусить, и поболтать есть с кем, — ответил Артем, — пойдем ко мне. Тут недалеко. Одному пить страшно — уснуть боюсь.

Пьяный что-то пробурчал и сделал попытку захрапеть. Парень снова тронул его за плечо. Тот встрепенулся.

— Пойдем! — предложил Артем незнакомцу, — что здесь сидеть — на витрине. Неровен час, участковый на нас наткнется, вот штрафу даст!

— Не даст! — неожиданно трезвым голосом произнес человек.

— Почему? — не понял парень, — дружбан твой?

— Не даст, — повторил пьяный, — не даст, потому... потому, что участковый — это я. У меня сегодня двойная радость: внучка родилась, и баба из дому выперла.

Артем развеселился.

— Так пойдем, — повторил он свое предложение, — отметим это дело.

— Пойдем, — согласился участковый.

Вопреки опасениям Артема, его новый знакомый шагал довольно бодро — сказывалась полувоенная выправка. Изо рта у него, правда, несло словами пополам с перегаром, но это было не самое страшное. Когда они совершили у колодца "остановку по требованию", Орлов поинтересовался:

— А что ты пил такое, что вокруг хоть трава не расти?

Участковый довольно ухмыльнулся.

— Что, "маяк" приличный? С ветеринаром местным настойку пустырника жрали. Зато нервы — лучше некуда. А у тебя что?

— Водка, — просто ответил парень, сворачивая в свою калитку.

— Стоп! — пробормотал вдруг участковый и вытер вспотевший лоб, — здесь, если я правильно помню, Алка-покойница жила. Ты кто?

Орлов протянул новому знакомому, обревшему неожиданно бодрый вид, руку.

— Артем, племяш её. Из города приехал, в совхозе работаю. Электриком.

Участковый молча кивнул и крепко задумался. Уже в доме, усевшись за стол, он обозрел взглядом батарею пустых бутылок и три штуки полных, и только тогда задал очередной вопрос:

— А нарушаешь почему?

Артем с трудом понял, что имел в виду его собутыльник. К чести того, нужно отметить, что он молчаливо ждал, пока допрет мысль.

— Плановый запой, — честно ответил Орлов, — шлаки выгоняю.

— Плановый, говоришь? — вздохнул участковый, — ну, хорошо. А гитара у тебя есть?

Гитара у Орлова была. Ленинградская. С пластиковым корпусом "под кожу". Давным-давно тетка подарила на день рождения, отдав половину получки — семьдесят семь рублей. И то, по блату знакомая достала. Однако, больших высот в исполнительном искусстве он не достиг, да и особо не старался. Буквально позавчера вытащил красавицу из чехла и настроил.

— Есть такое дело, — ответил он, — принести?

— Неси, — сказал участковый, — перед тем, как пальцы перестанут меня слушаться, хочу тебе исполнить одну консону. Меня, кстати, Кузьмой зовут.

— А по батюшке? — поинтересовался Артем.

— Ты бы еще спросил, как по-матушке, — фыркнул Кузьма, — мы собрались водку пить, или в бридж играть?

Перед первой рюмкой участковый взял инструмент и хриплым голосом спел песню "Аквариума". По теме. Оканчивалась она более чем оптимистично.

Сегодня я опять счастливый,

А завтра я опять больной.

За что же, мать сыра природа,

Ты так безжалостна со мной?

Опомнись, мать сыра природа,

Я же ведь сын тебе родной.

— Давай по маленькой, — упустил слезу участковый, — я, кстати, с похмелья часто Гребня слушаю, и его философия мне понятнее всего. Сразу видно, что человек прошел через все то, о чем пишет. Закусить есть чем? А то этот пустырник внутри меня так и булькает.

— Копченые крылья будешь? — спросил Орлов.

— Если куриные, то буду! — кивнул головой Кузьма, — а свиные — нет. У тя какие?

— Куриные.

— Тогда п-порядок!

Не успели собутыльники одолеть и одну бутылку, как участковый уткнулся носом в столешницу, да так и уснул — с недоеденным крылом в зубах.

— Ты неправ! — с трудом ворочая языком, произнес Артем и отнял у него кость. Затем ангелы подхватили его самого и заставили упасть на кровать.

— До скорого, — прохрипел парень и провалился в беспамятство.

Снилось ему что-то ужасное, как и положено в нормальном пьяном сне. Горы Кордильеры, стаканы с человечьей кровью, оторванные хвосты комодских варанов, которым больше никогда не отрасти. Снился собственный компьютер со скалящейся клавиатурой и пучки проводов, уходящие из системного блока в преисподнюю. Затем видения стали обретать больше смысла: приснилась полулитровая кружка с пивом, которая стояла на стуле, а на столе лежала обнаженная Надя, тянущая руки к нему. Отчего-то Артем отчетливо разглядел крупное родимое пятно на внутренней стороне бедра, почти у самой причинной области.

Тут же его разбудили. Над ним стоял Кузьма и хмуро разглядывал окружающую обстановку.

— Пошли, выпьем! — предложил он, — ты, кстати, кто? И я, кстати, где?

Артем с трудом приподнялся на кровати. Повращал головой, точно боксер после нокдауна, и глянул на часы. Четыре утра — за окошком занимался робкий рассвет. Бра с вмонтированной внутри сорокаваттной лампочкой освещало накрытый клеенчатой скатертью стол, на котором красовались две непочатые бутылки водки, и еще в одной плескалось немного напитка.

— Ты — Кузьма, — медленно произнес он, — наш участковый. Я тебя снял с лавочки возле магазина, и мы пошли ко мне.

Участковый приложился к пластиковому баллону с минералкой.

— Ты не дури, — сказал он, — я еще себе память не отпил, хотя иногда очень бы этого и хотелось.

— У тебя вчера родилась внучка и тебя поперла жинка, — размеренно продолжал Артем, — а я — Артем Орлов.

— Алкин племяш, значит, — вздохнул Кузьма, — а жинка потом пустит. Я недельку поскитаюсь, а затем она пустит. Она у меня добрая. Давай, выпьем!

— Давай, — согласился Артем.

Участковый быстро разлил оставшуюся водку (ее оказалось примерно грамм сто пятьдесят), и собутыльники решительно клюкнули. Приняв на грудь, Кузьма разглядел в углу гитару.

— Инструмент! — радостно произнес он, — это Ленинградский завод. Когда-то для простых смертных выпускалось два вида: за пятьдесят пять и семьдесят семь рублей. Это за семьдесят семь — вишь, у нее корпус "под кожу"? Играешь?

— Немного, — ответил парень, — но давно уже не пробовал.

Участковый проверил строй и неожиданно приличным тенором исполнил:

Мне кажется, я узнаю себя

В то мальчике, читающем стихи.

Он стрелки сжал рукой,

Чтоб не кончалась эта ночь,

И кровь течет с руки.

— Уважаешь Гребня? — спросил он, допев куплет до конца. Артем помотал головой.

— Я больше попсу слушаю.

— Зря, батенька, — по-отечески пожурил его Кузьма, — он дельные песни поет. Философские. Ты вот, к примеру, с чего в пьянку кинулся?

Артем пожал плечами. Одним предложением не объяснишь, а долго сопли по стеклу размазывать неохота. К тому же, он не совсем еще прояснил этот вопрос лично для себя.

— Не скажешь? — продолжал неспешную беседу гость, ловко свинчивая пробку со следующей бутылки, — а послушаешь, если я тебе кое-что попытаюсь объяснить?

Парень кивнул. Слушать — не трепаться. Участковый похлопал себя по карманам в поисках и сигарет и вопросительно посмотрел на Артема. Тот поднялся и пошел искать по сумкам последний блок сигарет, произведенных в Турции и взятых "для представительства". Нашлись сигареты в платяном шкафу — на шляпной полке. Распечатав блок и достав оттуда пачку, он вернулся к столу.

— Ого! — удивился участковый, — что-то я давно "Данхила" в продаже не встречал. А ты что?

— Не курю, — помотал головой парень, — и не начинал. А эти — для друзей.

— Счастливчик! — пробормотал Кузьма, щелкая зажигалкой, — хорошо у тебя в друзьях ходить, мне уже нравится. Ну, чтобы клеился разговор, давай еще по одной!

Артем кивнул. Собеседник разлил водку и опрокинул в себя рюмку. Наш герой полез в холодильник, достал оттуда соленых огурцов и кусок окорока. Увидав огурцы, Кузьма обрадовался и схватил самый большой. Аккуратно отхватив ножом треть лакомства, он захрустел им.