Желание исполнено - осталось выжить

Метров через двадцать бега, нога неожиданно соскочила с бровки, и Кристина кувыркнулась через голову. Сев на тротуаре, прощупала ноги, ребра. Вроде ничего не повредила. Уже собралась вставать, как услышала шаги, и над нею наклонился мужчина.

— Не ушиблась? Нигде не болит?

Посмотрев на говорившего, она восхищенно замерла. Парень являл собой ее личный идеал. Каждая черточка его лица отступала от канонов и стандартов совсем чуть-чуть, но все неправильности в совокупности составляли особенную неповторимость, некоторый шарм, притягательность. Таким она хотела бы видеть спутника по жизни. И только сейчас Кристина по-настоящему прочувствовала, что находится в детском теле и имеет некрасивую внешность. Слезы сами собой наполнили глаза.

Не дождавшись ответа, парень поднял ее на руки и с участием переспросил:

— С тобой все в порядке?

Расстроено шмыгнув носом, она усилием воли отогнала провокационные мысли.

— Тебя как зовут? — исподтишка разглядывая парня, спросила Кристина.

— Вик, — улыбнулся тот.

— А меня Мэгуми. Проводишь меня до интерната? — ей не хотелось так быстро расставаться со своей мечтой.

Посмотрев задумчиво на часы, он согласился.

— Купи, пожалуйста, мне вишневое мороженное, — скорчив умильную мордочку, попросила она.

Вик доброжелательно улыбнулся:

— Одну минутку. Только возьму кое-что из машины и закрою ее.

Продолжая держать девочку на руках, он развернулся к глайдеру. Не успел сделать несколько шагов, как их накрыла плотная ткань, и Кристина почувствовала странный запах. В руках она держала влажную салфетку, которой собиралась вытереть грязные от падения руки. Прижав ее к носу, она попыталась дышать через раз. Салфетка если и помогла, то слабо. Кристина заснула.

Пришла в себя от разговора. Говорили мужчины. Кристина сначала удивилась наличию рядом с собой посторонних. Но буквально сразу вспомнила и то, как упала, и Вика, и как их паковали. Выровняла дыхание и прислушалась к разговору.

— Нам с трудом, буквально на секунду, удалось пробить защиту узконаправленным лучом, — бубнил голос неподалеку. — Сработала аварийка, и глайдер сел в тихом районе. Несмотря на блокировку, сигнал аварийной посадки прошел в центр слежения. До появления охраны мы имели максимум минут пять. Приготовились к захвату, как рядом с машиной упал пробегающий мимо ребенок. Мариони-младший вышел наружу и взял мальчишку на руки. О том, чтобы выманить объект из машины мы и мечтать не могли. Поэтому и повязали двоих, — в голосе говорившего звучали подобострастные нотки.

— Как скоро проснется объект? — недовольно процедил второй голос.

— Через час будет как огурчик, — залебезил подчиненный.

— Ладно. Этот пусть здесь пока полежит. Что с ним делать, решу позже. В случае чего, убирать ребенка будешь сам. Я ужинать, а потом потолкую с Мариони, — рявкнул собеседник.

Хлопнула дверь. Провинившийся исполнитель потоптался на месте, несколько раз вздохнул и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Кристина осторожно приоткрыла сначала один глаз, осмотрелась из-под опущенных ресниц. Никого. Встала и обошла комнату. Коммуникационный браслет с руки исчез. Позвонить не удастся. Оставаться в комнате опасно. Как они будут решать дела с Виком, неизвестно, но она явно лишний свидетель. Надо срочно выбираться, но как?

Аккуратно подергала ручку дверей. Закрыто на замок. Впрочем, сбежать через дверь вряд ли стоит и пытаться. Расстроено огляделась. Вышла на балкон, в надежде докричаться до кого-нибудь или перелезть к соседям, а там по обстановке. Этаж запредельный. Кричи — не кричи, толку никакого. Да и балкон оказался зарешеченный снизу до верху декоративным узором из прута в палец толщиной. Соседей подключить так же не получится, поскольку балконы отстоят друг от друга на три этажа. Тем не менее, внимание людей, а лучше полиции, привлечь жизненно необходимо.

Прошлась взглядом по окнам дома напротив. Разглядела, что в окне кто-то стоит. Прикинула, что до дома метров двадцать. Вернулась в комнату, и осмотрелась, ища, чем бы пошвырять. Больше всего подходили фрукты в вазе и небольшие, живописной расцветки, агатовые голыши, размером с ее кулак, устилавшие дно небольшого фонтана в углу комнаты. Взяла для первого раза крупное яблоко и вышла на балкон. Сняла пояс, сделала петлю на конце и одела на руку. Вложила фрукт в центр пояса, раскрутила, и запустила его из этой самодельной пращи в окно. Яблоко расквасилось о решетку. Недовольно скривилась. Однако ничего другого не остается. Придется развивать точность броска. И чем скорее, тем лучше.

Буду швырять, пока не получится, решила Кристина и сходила за следующим. В этот раз яблоко пролетело между прутьев и попало в окно напротив. Мужик отшатнулся, и, судя по открывающемуся рту, выругался. Стрельнула еще раз. На это раз попала ниже. Посмотрела по сторонам и расстроено вздохнула:

— Я так могу долго бросать. К детям здесь слишком терпимое отношение. А времени у меня не так много, как хотелось. Надо придумать что-то более впечатляющее и сногсшибательное, чтобы зрители возжелали натравить на меня полицию.

Оценивающе посмотрела на решетку. Взрослому не пролезть. Да и ей не просто будет. Однако, если подняться выше, то ближе к потолку узор реже и выбраться наружу будет намного легче. Кристина прошлась с проверкой по карманам тренировочного комбинезона. Рейнис, как только объявил о переменах в тренировках, уже через месяц обеспечил всех учеников некоторыми, как он считал, важными вещами, и требовал носить их на каждое занятие. В походах они действительно не раз выручали.

— Жизнь — штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, что может случиться с вами через минуту. Будет лучше, если и в повседневной жизни вы будете носить их с собой, — утверждал Рейнис, — мне они дважды спасали жизнь.

В одном из карманов Кристина наткнулась на связку небольших карабинов. Из другого кармана достала моток очень тонкой, но невероятно крепкой веревки. Задумчиво посмотрев на веревку, решила, что тонковата она для задуманного, висеть на ней будет больно. Ободрала с окна штору. Отстегнула специальный многофункциональный складной набор инструментов. Рейнис заказал каждому ученику по набору. У Кристины он походил на игрушку, в виде стилизованной кошки. Внутри имел нож, ножницы, лупу для зажигания огня, небольшую отвертку.

Нажала кнопку на бантике, выскочили ножницы. Кристина разрезала штору на ленты. Связав полосы вместе, получила длинную ленту. Для крепости оплела ее своей веревкой. Используя карабины, один конец ленты обмотала вокруг себя особым способом, которому научил Рейнис. Получила почти классический вариант горной страховки (страховочная привязь). Другой конец полосы перебросила через наиболее широкую дырку в узоре, пропустила по внешней стороне и привязала к решетке внизу, за креслом, чтобы те, кто будут ее искать, не сразу заметили. Разложила имеющиеся в вазе яблоки и голыши из фонтана по карманам. Взобравшись по решетке, вылезла наружу. Посмотрела в вниз и испуганно замерла.

— Все равно шансов, что оставят в живых, немного, — пробурчала она, судорожно сглотнув.

Перебирая руками по веревке, опустилась на всю длину и повисла ниже балкона метра на четыре. Зритель в окне напротив замер с открытым ртом.

— Ну, сейчас я тебя впечатлять буду, — сквозь зубы прошипела Кристина.

Снова сняла пояс, вложила камень, раскрутила над головой и бросила. Попала в окно, в котором маячил возбужденно дергающийся зритель.

От рывка она начала раскачиваться. Сделалось неимоверно страшно, но ничего другого, чтобы привлечь внимание в голову не приходило. Мужик же приобрел ярко-красный нездоровый оттенок и начал махать руками, открывая и закрывая рот. Буквально через минуту откуда-то снизу и из-за дома появилась полицейская машина на антиграве.

— Йе-е-ес! Теперь вам меня не взять! — возбужденно воскликнула Кристина и сделала неприличный жест в сторону балкона.

Не забыла и зрителя осчастливить еще одним камнем. Пока раздавала комплименты, подлетела машина и зависла неподалеку. Откинулся верхний колпак. В кабине сидел молодой парень в форме полиции.

— Нас похитили. Спасите Вика, — прокричала Кристина, размахивая руками.

Однако полицейский, не обратил внимания на слова, а намерился схватить девочку и обрезать веревку. Кристина рассердилась. Позволить снять себя никак нельзя. Она ни номера дома, ни квартиры, ни даже какой этаж, не знала. А пока будут разбираться, с Виком может произойти большая беда.

Извернувшись, Кристина со всей силы оттолкнула обеими ногами полицейского. От резкого движения пассажира, глайдер качнулся, и мужчина, не ожидавший от маленького ребенка неприятностей, не удержался и выпал из машины.

Девушка с ужасом посмотрела вслед падающему парню. В ее планы гробить мужика не входило. Машина сорвалась в вираж и подхватила полицейского. Взмыв вверх, она остановилась напротив девочки. Наблюдатель из соседнего дома одной рукой схватился за сердце, а второй яростно жестикулируя, активно запрыгал, изображая то ли счастливого, то ли возмущенного бабуина.

Кристина облегченно вздохнула, порадовавшись спасению парня. Слишком уж молод. Рано ему еще на тот свет. Рассмотрев его выражение лица, нервно перехватила веревку. Полицейский приобрел приятный зеленый цвет, и, в сочетании с выпученными глазами и широко раскрытым ртом, стал походить на лягушку. Несколько минут он неподвижно сидел в зависшей неподалеку, машине, не меняя ни выражение лица, ни расцветки. Сколько времени он намеревается приходить в себя, Кристина выяснять опытным путем не желала. Запустила в парня одним из яблок, запасливо разложенным по карманам. Как ни удивительно, но попала в лоб. Полицейский нервно дернулся и пошел пятнами.

— Ну, хоть какая-то реакция, — облегченно вздохнула она и крикнула оживившемуся мужику, — в руки не дамся, а забрать меня можно только из квартиры!

Он попробовал спорить, но она, достав из кармана еще одно яблоко, прищурила глаза, делая вид, что прицеливается. Колпак быстро захлопнулся и машина, вильнув, отлетела на безопасное расстояние. Вскоре, судя по нервной жестикуляции, полицейский с кем-то беседовал по коммуникатору.

Провисев еще несколько минут, Кристина начала орать и бросаться по окнам соседнего дома и машине яблоками и камнями, к сожалению снаряды быстро закончились. Несмотря на показную храбрость, ей было страшно... О-О-ОЧЕНЬ страшно, но зрителям ее смертельного аттракциона было еще страшнее. Чтобы не доставали мысли о ненадежности самодельной веревки и немерянном расстоянии до земли, Кристина переключила внимание на соседний дом. В окнах напротив, группами и по одному, стояли бледные мужчины и женщины и, судя по открывающимся и закрывающимся ртам, вели эмоциональную беседу. Вероятно, звонили по инстанциям. При этом некоторые держались свободной рукой за сердце, а кто-то отчаянно жестикулировал...

В прутья решетки просунулась голова. Разглядев ребенка лет десяти, висящего на связанных занавесках, голова громко охнула.

— Деточка, не бойся, мы тебя сейчас достанем, — запричитал пожилой мужчина в полицейской форме.

При этом мужчина старательно скалил зубы, видимо пытался изобразить улыбку.

— Вика освободили? — решительно уточнила Кристина.

— Какого Вика? — опешил дядька.

— Нас с Виком Мариони похитили подозрительной наружности парни, и притащили сюда. Вылезу, только, если Вика освободите. Силой вытащить не выйдет, я буду сопротивляться, да и узлы развязаться могут. Так что, поторопитесь, а то эта конструкция уже трещит, — припугнула она, желая ускорить действие полиции. — Если я упаду вниз, — она судорожно сглотнула, на миг представив, свой полет, — вы лишитесь своего места, — с трудом продолжила она мысль.

Рядом с пожилым полицейским появилось еще одно лицо.

— Почему не вытаскиваешь ребенка?! — хрипло закричал данное лицо, побледнев, как стена.

Появившийся первым что-то быстро забубнил, объясняя ситуацию. Новоприбывший достал телефон, набрал номер трясущимися руками и закричал в трубку:

— Срочно найти и доставить сюда Виктора Мариони. Он находится где-то в этом доме... Их похитили... Вдвоем... А то ребенок категорически не желает спасаться. Если вы еще помедлите, то жители соседнего дома грозятся разнести участок, подать в суд на полицию... м-м-м... э-э... много чего грозятся сделать, если мы немедленно не уберем с балкона ребенка.

На минуту он замер.

— Мариони?! К-к-как-кой Маар-риони? — заикаясь, спросил он, скосив глаза на висящего ребенка.

— Что значит какой?! — возмутилась Кристина. — Иду в интернат. Упала. Очаровательный парень поднял. Представился Виком. Машина такая классная, серебристая. Налетели дядьки, повязали. Бандит говорит Мариони-младший. Если договоримся со старшим...

По мере того, как она кратко описывала ситуацию, глаза полицейского округлялись. И вскоре он стал похож на окуня, вытащенного из воды и судорожно хватающего воздух. Пересказывать ее объяснение он не стал, видимо те, с кем он говорил, и сами расслышали, что говорила девочка. Поскольку буквально через несколько минут на крышу здания с неба стремительно опустилось несколько гравилетов военного образца. Со всех сторон к девочке полетели небольшие машинки. Судя по надписям на бортах — журналисты.

Кристине уже надоело висеть между небом и землей. Надеясь ускорить процесс спасения, она начала скандировать:

— Сво-бо-ду Виктору Мариони, Спа-си-те, помоги-ите мне. Умираю от страха! Веревка трещит! Сейчас разобьюсь! Ой, па-а-адаю-ю!

Вокруг ребенка зароились, чуть не сталкиваясь, минигравилеты.

— Не хватай! Кому сказала, не хватай! Где Вик? Ты покажи мне Вика, тогда и распускай руки! — Орала Кристина, отбиваясь руками, ногами и поясом от нервничающих журналистов, желающих лично поучаствовать в спасении ребенка.

— Вот, Виктор! — заорал пожилой полицейский, проталкивая голову парня между прутьями решетки.

Облегченно вздохнув, Кристина с трудом вскарабкалась по веревке. Руки от пережитого дрожали. Пролезла сквозь прутья и обессилено упала на руки полицейского. Происходившее дальше она помнила смутно. Ее куда-то несли, что-то спрашивали, поили лекарством...

Пришла в себя в медицинском центре. Проснулась отдохнувшей. На прикроватном столике увидела стакан сока и бутерброды. В животе заурчало. Ухватив бутерброд, Кристина жадно впилась зубами. Съев все, что лежало на тарелке, она удовлетворенно откинулась на подушку.

Зашел доктор. Чуть ли не шепотом спросил разрешения проверить параметры тела.

Недоуменно пожав плечами, она кивнула. Только через пару минут до нее дошло, что доктор опасался истерики, подобной той, что произошла с нею в интернате. С удивлением прислушалась к себе и не обнаружила страха и желания истерить. Довольно вздохнула, значит, занятия не прошли даром.

Просмотрев на приборах показатели состояния ребенка, доктор попросил разрешения впустить гостя. Кристина удивилась, кому она могла понадобиться, но возражать не стала.

В комнату вошел мужчина лет... Кристина затруднилась с определением возраста. С нынешним уровнем медицины, и при наличии больших денег, ему могло быть и сорок, и все сто сорок. Костюм, с первого взгляда, неброский, классического кроя, лишь приглядевшись, становилось ясно, что денег он стоит невероятных. Властное, породистое лицо, цепкий взгляд.