Старый бритт прошел в помещение, с достоинством сел на лавку и посмотрел Константину в глаза. Несмотря на его выдержку, было заметно, что он взволнован.

-Говори, — Константин спокойно сел на свое место.

В конце концов, он прибыл сам, значит, драться он не хочет. Что ж посмотрим. Паттерн начал издалека. Рассказал, как долго он был верен Риму и федератскому договору, как долго они знакомы с Коэлом, даже породнились с ним недавно. Константин прервал его:

-Как прошли пикты?

Вождь сразу сник.

-Понимаешь цезарь, Коэл предлагал принять участие в мятеже и присоединиться к нему в походе на Деву, а пикты и без него планировали набег. Ты знаешь, сколько их было, и даже вступи я с ними в бой, вряд ли мне удалось бы их задержать. К тому же они о чем— то договорились с Коэлом. По крайней мере, их маршрут приводил в точку встречи с ним. Я не стал присоединяться к мятежу, но пиктов вынужден был пропустить. Совместно с Коэлом они меня бы одолели.

Константин был задумчив и молчалив. Что-то не сходилось в объяснениях Паттерна.

-Почему ты не предупредил меня, вождь?

Тот смолк. Константин в упор смотрел на него:

-Я не хочу крови Паттерн, но то, что ты говоришь, меня не устраивает. Я не верю тебе, придется продолжить разговор с тобой по-другому.

— Ты не посмеешь, я прибыл сам по своей воле — старый бритт был заметно взволнован.

— Ну, во-первых, если бы ты не прибыл, я сам пришел бы к тебе и не один, а с легионами. Во-вторых, я же тебе сказал, что я не хочу крови, но что прикажешь делать? У меня погибло более тысячи преданных солдат в результате бунта. Кроме того, потеряны две когорты в Двадцатом, и практически оголился вал. А причины произошедшего мне совершенно не понятны до сих пор. Итак, или я отдаю тебя для допроса с пристрастием, или мы находим общий язык и ты подтверждаешь свою преданность мне и Риму и продолжаешь службу по охране пространства между защитными валами.

Немного помолчав, бриттский вождь заговорил. Только сейчас, слушая Паттерна, Константин понял на краю какой пропасти он стоял все это время. Как он и предполагал корни бунта были пущены значительно глубже, и собственно пламенная речь Коэла перед смертью была ловкой мистификацией с целью отвести следы от истинных идеологов восстания. Мятеж был, конечно, не против Рима, а против нового властителя и его мероприятий. Нити заговора тянулись к некоторым из бриттских вождей, которые вполне резонно ожидали ухода войск в Галлию на отражение нашествия германцев. Все это позволило бы им полностью взять под контроль остров и выстроить свою систему власти, схожую с римской, и в то же время на свой бриттский манер. Резкие меры Константина по наращиванию войск на острове ставили крест на этих планах. Последней каплей стала просочившаяся информация об ожидавшейся реформе налогов. Заговорщики решили действовать. Первый удар наносил Коэл. В случае успешного разгрома гарнизона в Деве и блокады Эборака, несколько вождей и видных сановников поднимали подконтрольные им дружины и захватывали власть в городах. Константина спасло наличие резервных когорт оставленных в Эбораке, Иске и Лондинии, а также молниеносный и сравнительно бескровный разгром основных сил Коэла и пиктов в Деве. Получив ошеломляющее известие о жестоком погроме, учиненном Коэлу, и его позорной казни никто не рискнул продолжить восстание. Паттерн рассказал о некоторых вождях и сановниках, но Константин прервал его:

-Хочешь, я тебе назову главаря восстания?

Тот удивленно уставился на него.

Константин промолвил:

-Геронтий.

Паттерн был потрясен. В мозгу у Константина уже сложилась вся конструкция происходящего. Он, конечно, помнил этого очень влиятельного сановника из местных. Геронтий одним из первых высказал свое почтение новому правителю, но слишком слащавыми были его славословия, слишком приторно смотрел он на Константина. Тот прожил немало и научился отличать льстецов. Но тогда он не мог представить всей глубины коварства Геронтия. Сейчас же, слушая Паттерна, и выстраивая в голове весь коварный план, он понял, что только весьма влиятельная фигура могла стянуть все нити в один узел. Собственно это была интуитивная догадка, но он рискнул и угадал.

Паттерн подтвердил, что Геронтий встречался с ним один раз и пытался намекнуть ему на союз с Коэлом. При этом он был предельно осторожен в высказываниях и никаких писем ему впоследствии не присылал. Основным заводилой на севере был Коэл. Он и подтвердил Паттерну, при личной встрече перед восстанием, что некоторые магнаты с юга поддержат его во главе с Геронтием.

-А как же пикты? — недоуменно спросил Константин.

-Их намеревались использовать, прежде всего, против лучших твоих когорт и при штурме крепостей бросать вперед, к тому же они были не против. В случае успеха и объединения всех сил, они бы никуда не ушли. Я заблокировал бы выход, а объединенные войска мятежников внезапно добили бы их.

Паттерн умолк. Решение созрело:

-Ты побудешь еще два дня здесь. После этого поедешь к себе и продолжишь службу. Полномочия тебе будут даны. О нашем разговоре не узнает никто. Твой старший сын с семьей будет находиться в Лондинии под моим контролем. Не бойся, я ему ничего не сделаю, если он не будет глупить, даже определю на муниципальную службу. Но если узнаю, что ты затеял что-то недоброе, умрет он и его семья. Ты и твои воины будут получать жалование из моей казны как федераты, твою казну я забираю. Кроме этого ты опишешь свое имущество, и треть его передашь в мою казну добровольно в дар. Твое имя будет выбито на специальной стеле в память потомкам. Можешь не благодарить, кстати, у Коэла заберут все. — Константин ухмыльнулся — Заместителем у тебя будет мой назначенец. Сотня сарматов уйдет с тобой через два дня за твоей казной и долей с имущества. Если будешь служить верно, ты лично будешь получать от меня бонус в 40% ежегодного жалования. Если вздумаешь юлить и затеешь что-то против — придется уничтожить тебя и твой род.

Теперь Константин был доволен своей римской прямотой.

-Ах, Септимий, Септимий — как помогла мне твоя стойкость и твой ум, твоя распорядительность и сноровка. Где же мне еще взять таких же солдат, как и ты? — бывший легат и нынешний правитель горько вздохнул.

Назавтра Константин совершил быстрый бросок в столицу и через два дня в резиденции правителя он разговаривал с Геронтием.

Но перед этим, накануне вечером, у него состоялась более приятная встреча с Хлодомиром. Старый купец прибыл, как раз в день приезда Константина в Лондиний и это показалось ему символичным. На измученного неурядицами и предательством правителя будто пахнуло свежим морским ветром, приключениями и массой новых впечатлений. Хлодомир был бодр и подтянут. Отложив все дела, Константин с удовольствием выслушал дорогого гостя. Миссия купца удалась на славу. Франки подтвердили свою приверженность союзу с римлянами, а во внутренние разбирательства глубоко не вникали. Их устраивал Гонорий в Равенне и Константин в Лондинии. Купец привез много янтаря и подтвердил, что в условиях смуты и разорения в Галлии местные вожди, контролирующие янтарный берег, заключили с ним и соответственно с Константином исключительный договор на поставку этого товара, дабы держать цены на него на нормальном уровне. Римлянам было дозволено основать торговый пункт для обмена товарами в устье реки Хрон (Прим. автора — нынешняя река Прегель). Эта новость уже стоила всей экспедиции, но она была не последней. Оборотистый франк побывал в устье большой реки и достиг торгового центра в нескольких милях от, следующего за ней озера. Мех действительно превзошел все ожидания, особенно поражал невиданный в этих краях соболь. Его стоимость могла быть весьма высокой. Был еще жемчуг, а главное был заказ на поставку в следующем году зерна, керамики и изделий из стекла. Вожди тамошних племен дозволили открыть торговую факторию в устье Нево, так они звали и реку, и озеро за ней. Охрану фактории они брали на себя. Расспросив местных жителей, Хлодомир отправился в северную часть моря, где нашел племена, торгующие не менее ценной пушниной. И, наконец, был основан укрепленный пункт на острове, именуемом Бургундгольм. (Борнхольм). Бургунды, обитавшие там ранее, почти в полном составе перебрались на материк. Осталось несколько деревень рыбаков. Центурион, оставшийся на зимовку с полусотней солдат, организовал постройку укрепленного небольшого лагеря. Его задача была, продержаться до следующей весны, и прихода нового каравана. С рабами было сложнее, Хлодомиру удалось привезти около сотни крепких молодых мужчин. Вид у них был здоровый, но их пригодность к службе в легионах надо было еще определить. Константин отослал их в наиболее боеспособный, Второй Августов легион к Марку, наказав перемешать их в разных центуриях. К весне будет видно, нужны ли будут подобные рекруты в дальнейшем. С Хлодомиром было решено отправить весной следующего года, как позволит погода, уже десять кораблей. На них должно было уйти две сотни солдат, для укрепления гарнизона, каменщики для сооружения стены вокруг лагеря и кастеллы. Кроме этого необходимо было основать хотя бы торговые площадки в выделенных местах. Сейчас же, пока позволяла погода, купец уплывал на юг для реализации товара. Они долго совещались с Либием, производя необходимые расчеты. Судя по всему, барыши ожидались немалые, неутомимый квестор сиял как новый денарий.

Итак, они стояли друг против друга, высокий светловолосый Константин и низенький с темной шевелюрой Геронтий. На лице вельможи не было обычного приторно-сладкого выражения, он был напряжен и взволнован. Весь объем информации о происшедшем он получил от верных людей, но как-то среагировать не успел, так как Константин прибыл в Лондиний предельно быстро. Паттерн был под охраной и должен был тронуться в путь только сегодня. О разговоре Константина с ним Геронтий естественно не знал. Сейчас, спешно вызванный к правителю, магнат усиленно предполагал, что же было известно последнему. Константин с момента разговора с Паттерном и своего спешного отъезда из Эборака усиленно размышлял о том, как поступить с Геронтием. Правителю надо было соблюсти тонкий баланс между жесткостью и гибкостью. Ему все равно нужна была опора среди бриттской знати, ибо, как не повернутся события, а без крепкого тыла на острове дальнейшее укрепление позиций было невозможно. В то же время Константин четко знал, что перед ним талантливый интриган, в любое время готовый ударить в спину. Пауза затянулась.

Константин подошел к песочным часам, стоявшим на столе. Перевернув их так, что песок начал новый путь по отсчету времени, и оборотившись к Геронтию, он четко произнес:

-Жить тебе Геронтий ровно столько, насколько хватит песка в этих часах. Я знаю о твоей роли в восстании, и у меня нет никаких сомнений, что не расправься я с Коэлом так быстро, хозяином в Лондинии сейчас был бы ты. Я не буду предъявлять тебе доказательств, впрочем, если хочешь...?

Тот отрицательно помотал головой. Вместо лица у Геронтия была бледная маска, он слышал о скорой и позорной смерти Коэла.

-Почему я сразу не ушел в Галлию, эти трусы сдали меня с потрохами — подумал он о магнатах заговорщиках.

— Сейчас я смотрю на тебя с удивлением и любопытством, — продолжал Константин. Одного я не могу до сих пор понять, как ты решился призвать пиктов? Они же могли выйти из-под контроля, или ты боялся, что без них не справишься с легионами?

Белый, как полотно, магнат утвердительно кивнул.

— Что ты хочешь сказать в свое оправдание? Или попросить о чем? — Константин внимательно посмотрел в его сторону.

Этот вопрос вернул Геронтию самообладание. Глянув в глаза правителю, он с невыразимой тоской проговорил:

-Мои планы были больше, чем это восстание. У меня был кандидат на место правителя. Странно — его тоже зовут Константин. Впрочем, это уже не важно, все держалось на мне. Нас ждали большие дела в Галлии. Теперь я не буду оправдываться. Все, что ты сказал — правда. Прошу только об одном — пощади семью. Забирай все, но не дай им умереть с голоду.

-Похоже, у змеи вырвано жало. Теперь они притихнут, впрочем, пока за мной стоят легионы — с удовлетворением подумал Константин.

Решительным жестом он приказал Геронтию сесть.

— Ты знаешь, до вчерашнего вечера все так и было бы. Тебя должны были казнить, а имущество отобрать, но я передумал тебя убивать. Более того я предлагаю тебе службу — лицо у Геронтия вытянулось. Теперь оно было красным.

-Я, ...я не понимаю тебя.

-Так вот, завтра ты уйдешь на корабле в сторону моря готов. Там ты останешься на одном из островов префектом строящегося города. О нем не знает никто и ты должен хранить эту тайну. С тобой уйдет сотня воинов. Центурион будет воинским начальником над гарнизоном воинов и твоим начальником. Он будет иметь распоряжение убить тебя немедленно, в случае малейшего намека на измену. Кроме него за тобой негласно будут наблюдать два человека с такой же целью. Во всем остальном ты свободен. По прибытии отправишь корабль назад, и пришлешь мне подробный отчет о состоянии дел и своих предложениях по обустройству города. Следующей весной я пришлю туда каменщиков для возведения крепости, часть переселенцев, и, может быть, еще сотню — две воинов. Подумай об обустройстве порта и верфей, собери подробную информацию об окружающих племенах и землях. Твоя задача, с моей помощью конечно, через три года иметь город на одну-две тысячи жителей, укрепленного, с ремеслом по возможности, каким-то достатком по продовольствию, портом и верфью. Зерном я тебя обеспечу, первая часть пойдет с тобой на корабле. Теперь далее. Семья твоя будет нетронута, и останется на своем месте. Не вздумай втихаря убрать ее в другое место, не советую. Имущество в основном останется у тебя, сделаешь добровольный взнос в фонд по переселению Либию в размере 20% от имущества, и 20% потратишь на развития строящегося города, твои вложения там будут принадлежать твоей семье. Здесь все останется без изменений, все твои виллы и производства должны работать не хуже прежнего. Перед отъездом поставишь задачу произвести подробную опись своего имущества, через неделю твой управляющий или кто еще, должны мне ее предоставить. Если ты выполнишь задачу, через три года воссоединишься с женой. Потом посмотрим, что с тобой делать. Все зависит от тебя. Задачи большие, а людей толковых мало. Сейчас пройдешь в соседнюю комнату и собственноручно напишешь все о восстании, кто какую роль в нем играл, и какие задачи вы ставили. Я не собираюсь никого больше казнить, но и забывать ничего не собираюсь. Напоследок, скажу тебе Геронтий следующее, — мне ничего для себя не надо. И ты это знаешь. Это, наверное, и спасло мне жизнь потому, что не все пошли за тобой и даже эти пять месяцев разделили людей на острове. Вот видишь, даже тебе нашлась задача. Будь же достоин ее — Константин удовлетворенно откинулся в кресле.

На следующий день он провожал корабль. Хлодомир понял его и поддержал полностью. Теперь Геронтию и его спутникам, надо было успеть до осенних штормов, добраться до места. Когда воины взошли на корабли и грузчики загрузили зерно, Константин напоследок пожал руку Севера, одного из центурионов нанятых Приском в Карфагене, и отправлявшимся начальником гарнизона на Бургундгольм и чуть помедлив, подошел к опальному магнату. Они отошли в сторону.