Эритопия

Так и поступил. Выбрал дубовую. Пусть она немного тоньше и тяжелее, зато прочнее. Заострил и начал истреблять, с её помощью, захватчиков чужой жилплощади. С другой стороны, они наверняка пытаются устранить чужака пришедшего на их территорию и посмевшего возвести постройку. Значит злобный нелегал застройщик будет истреблять аборигенов для несения добра и справедливости. Какими он их видит. То есть я вижу.

Не прошло и часа, как с живностью внутри было покончено. Справился бы и быстрее, если бы мог нормально попадать в шею. Это сперва так получалось бить, пока звери теснились, а как стало попросторнее, так они начали убегать, метаться по комнате и всячески пытаться избежать ударов. Хорошо, что начал с кабанов — на них тратил по пятнадцать-двадцать ударов, на волков десять-тринадцать. Зайцам хватало пять-шесть. Только когда начал считать, прикинул насколько кинжал убойнее заточенного кола. В пять раз минимум. Если считать удар кулаком равным удару копьём. Если бить в районе шеи, то кабанам хватало пяти ударов, волкам четырёх. Вот такая весёлая арифметика.

На смену этой живности в комнату забрался тигр. Интересно, каким макаром он сюда попал? Ах да, это же персональные глюки, в том числе и энт, а значит нечему удивляться. Пока прибил полосатую кошку, вспотел. Очень вёрткая скотина попалась. Несколько раз от удара лапой по жерди, кол чуть не вырвало из рук, чувствительно отдавая болью. Спуститься к нему с кинжалом или топором — чистое самоубийство, так что продолжал третировать деревяшкой, то есть общался с ним враждебно, агрессивно и свысока, и после тридцати с лишним ударов зверь упал, а затем и исчез.

Повторять его судьбу полосатые товарищи не хотели, поэтому пришлось спрыгнуть вниз и с помощью того же дубового копья потыкать в близко стоящих рогатых. Им это, естественно не нравилось и некоторое время мне удавалось наносить им урон. Даже с десяток оленей убил. Но затем кое что изменилось. Лоси начали бодать укрепление. И если вначале был слышен только глухой стук, то потом начали отлетать щепки. Пришлось в ускоренном темпе обрабатывать топором жерди, выставляя наружу, навстречу атакующим лесным коровам, заточенный конец, а тупой упирать в землю. Только жердей было мало, чтобы обезопасить себя со всех сторон, зато несколько лосиных трупов, что сами себя нанизывали на деревяшки, просто радовали глаз. Недолго, но радовали. Олени не стали повторять их судьбу и не бросались на колья, но находясь в непосредственной близости от укрепления, время от времени получали то копьём, то кинжалом куда придётся.

Уже стемнело, когда внутрь вновь пробрался тигр. Рогатых оставалось не больше сотни, а энт так и не подходил к укреплению. Второй полосатый тоже приказал долго жить не причинив никакого вреда. Чтобы обезопасить себя от внезапного проникновения, в проход вколотил одну из жердей. Лоси кончились, самоубившись. Правда и жерди почти все были сломаны их усилиями, но мне важнее то, что живности вокруг стало меньше.

Снова подкрепившись, продолжил убийство. Самыми бестолковыми созданиями оказались олени — они тупо дохли, не предприняв никаких попыток атаковать меня или укрепление. Может вне стен они могли что-то сделать, но внутри я был надёжно защищён. Как мне кажется. Как только количество оленей сократилось до десятка, ко мне стали пытаться пробраться оставшиеся тигры. Подкоп они продолжили делать там, где проникали их товарищи, но я не стал дожидаться, пока образуется новый ход — расшатал жердь, начал вынимать, получил лапой по этой жерди. В руки передался импульс удара, но жердь по прежнему оставалась на месте.

Подумав, что больше терпеть такие плюхи не хочется, вновь забрался на второй этаж, вооружившись дубовым копьём. Пока тигры подкапывали, попробовал добить оленей, но делать это было неудобно, поэтому плюнул и стал ждать гостей. И тут в голову пришла мысль, что нужно бы укрепить жерди над люком! Вдруг один из них саданёт по жердям — они улетят в сторону, открывая проход. С помощью плах и сломанных жердей, закинутых сюда, кое-как закрепил жерди, чтобы они не смещались в стороны. С помощью длинной жерди и плах сделал так, что они и вверх теперь не поднимутся, пока не уберу жердь, сунутую между брёвнами противоположных стен. Еле смог вогнать!

Когда с тиграми было покончено, вновь разобрал баррикаду и спустился вниз, добивать оленей. Не смотря на то, что на улице уже давно стемнело, мне удавалось видеть контуры животных и предметов, поэтому добить рогатых не составило труда. Вот тут-то и проявил себя энт. Подойдя к той стороне, где был подкоп, он ухватился за нижнее бревно своими ветвями и попытался поднять.

— Да ты офигел! — заорал я скорее со страха, чем по делу. — А ну не тронь!

Понимая что кинжалом и копьём я ничего ему не смогу сделать, кинулся на второй этаж за топором. А эта тварь приподняла одну сторону! Не высоко, всего на метр, но подняла! Это какая же у него силища? Увидев, что энт сделал из рук что-то вроде подпорок и пытается забраться внутрь, обрадовался. А затем огорчился.

Обрадовался потому, что подумал, что уничтожить его внутри будет легче. Огорчился оттого, что мне нужно будет выбираться наружу, ибо внутри он меня своими ветвями достанет сквозь пол. Нужно было его всё же делать сплошным. Так и вес был бы больше и он не смог бы до меня добраться... но и я не смог бы так быстро справиться с животными, что предшествовали ему.

Пока размышлял, да открывал проход, энт пробрался внутрь, резко отпустив стену так, что укрытие рухнуло на место. Хорошо что устояло, а то похоронило бы меня тут. Этой деревяшке навряд ли что сделалось бы, а я бы такого вандализма не пережил. Начал выбираться и получил ветку в ногу — её пробило насквозь в области многострадальной левой голени. Пришлось рвануть что было сил, не смотря на боль — иначе остался бы нанизанным не только на этот колышек.

Спустился, прохромал к яме и начал обрубать ветви, которыми энт вновь взялся за нижние брёвна в попытке поднять. И у него бы получилось, не будь я более настойчив. Сквозь брёвна рубил топором по рукам и в конце-концов отрубил сначала одну, затем вторую руковетвь в районе запястья. Если сравнивать его руки с человеческими. Получил несколько ударов ветвями, но это ерунда. Дед, бывало, мне ремнём больнее прописывал.

Теперь бегом к яме. Тут зверьё если и топталось, то ничего не сломало, не нарушило. Только кастрюлю с водой опрокинули, но это сейчас не особо важно, с жажды не умираю. В крайнем случае знаю где воду взять и как вновь вскипятить. Поднял крышку над ямой, пошевелил колышком угли, подкинул сухих дровишек. Планы поменялись. Я не намеревался больше оставаться на этой поляне, да и на пилораме тоже. Мне оно надо, такие нервные волнения? Вот и я подумал, что нет. Начал перетаскивать сухие ветви к своему убежищу, обкладывая его со всех сторон, а особенно много с той, где был подкоп.

Энт не сидел без дела — то и дело ударял в стены или потолок своими обрубками и от этого на поляне стоял деревянный стук. Я боялся, что рано или поздно, скорее рано, он либо сломает, либо выбьет боковые брёвна и выберется оттуда. Нужно поторопиться. Осталось сделать два дела. И как бы не хотелось, вновь забрался на второй этаж. Через крышу. Здесь оставался кинжал, недоплетёная корзина, вернее короб, и готовое мясо.

Вопреки ожиданию, забрал свои пожитки без инцидентов. Энт пытался ударить через щели в перекрытии, но мне удавалось избежать ударов, хотя временами в ноги и приходила небольшая инерция удара. Конструкция хоть и содрогалась от ударов, но брёвна выдержали все его удары, пока забирал хабар и выкидывал его наружу. Дальнейшее его уничтожение вообще прошло как по маслу: несколько горящих ветвей перенёс из ямы к бывшему убежищу и поджёг ветви по периметру. Оставаться в этой негостеприимной местности не было никакого желания, поэтому взял свои пожитки, мысленно посокрушался над мясом, которое придётся тут бросить ибо оно не успело прокоптиться, собрал приготовленное в недоплетённый короб, поел, прихватил кастрюлю, сковородку, нож, топор и стал возвращаться к лесопилке.

Даже если я послужу причиной лесного пожара — пофигу. Лучше заплачу штраф, чем и дальше буду подвергаться нападению всякой живности и нежити. Только носить вещи лучше всё же в коробе за спиной, чтобы руки были свободны чем так — держа его обеими руками перед собой.

Вернулся в барак, лёг немного отдохнуть и вырубился.

День 14.

Проснулся от того, что солнце через окно светило прямо в лицо. Просыпаться не хотелось, но вспомнив события прошедшего дня, быстро вскочил на ноги. Попытался рассмотреть что на улице через слюду, но что так увидишь? Пришлось осторожно открывать дверь и осматриваться. Вроде всё в порядке. Умылся. Нырять не рискнул — вдруг какая страхеровина выбежит на берег, а я тут голенький плещусь. Поел.

Вооружившись топором и кинжалом, отправился к делянке, посмотреть горит там что или всё уже прогорело. Шёл осторожно, но, похоже напрасно. На месте бывшего укрепления лишь куча пепла, из которой идёт небольшой дымок. Деревья, что стояли в двадцати метрах от сооружения, со стороны вырубки выглядели больными — их листья пожухли. Вся трава в радиусе двадцати с небольшим метров от большого костра скукожилась и высохла. Ну, вот и всё. На этом можно успокоиться и возвращаться.

Набрав новых веток ивы, вместо утерянных, вернулся в барак и доплёл свою поделку. Пусть плёл не по правилам, не обрабатывая как следует, не снимал кору, не сушил и не вымачивал — нужно временное изделие, а на такое и неподготовленные прутики подошли. Как только завершил плести — наполнил листьями лопухов, мясом, сверху прикрыл листьями рябины, лопухами. Разместил оставшийся десяток яблок. Прижал сковородой. Из реки достал ловушку, всё же она не так и много весит, может и пригодится чуть позже. Прикрепил её поверх короба. Наполнил водой кастрюлю и отправился в дорогу. Пусть и некипяченая, всё равно пить можно. Вспомнил, что арматура осталась в бараке, но возвращаться за ней не стал.

Глава 6

Олег. День 1.

Я долго приходил в себя, оказавшись дезориентированным от света шедшего со всех сторон. Закрытие век не помогало, да ещё эта головная боль и шум — хотелось отключиться, но не получалось. Руки и ноги не слушались, чувствительности не было вообще. Наконец, стали появляться звуки. Почему-то ругань. Женская. Какая-то истеричная бабка орала, как Семёновна из соседнего подъезда, когда видела Николаича с пивом.

— ... свои грязные... — ворвалось в созание и снова сменилось шумом. Следующая фраза так же была обрывочной: — ... лапать не позволю!

Сознание вернулось, но вот чувствительность тела — нет. Хотя, я почувствовал, что с меня убрали что-то тяжелое, мешающее дышать и удалось вздохнуть с облегчением. Как оказывается, это здорово! Да этого даже не понимал, что что-то мешает. Ноги и руки начало покалывать. Примерно так бывает, когда отнимается конечность, ну а тут всё тело. Что-то больно ударило по рёбрам, но сил пошевелиться не было, удалось только испустить приглушённое мычание.

"Интересно, а где я?" — пришла мысль. Последнее, что он помнил — авария. В автобус, где он находился, врезался на полном ходу какой-то дальнобойщик, уснувший за рулём. Потом наверное что-то было, но память упрямо не хотела возвращаться. Когда начало возвращаться зрение, увидел сначала размытые силуэты. Только спустя некоторое время силуэты начали фокусироваться и превращаться в людей, деревья, облака. Прислушавшись к словам, которые до этого были просто шумом, понял, что народ решает куда идти.

— Нужно идти в администрацию, — раздавался звонкий женский голос, тот самый, визгливый, — я свои права знаю! Я им такого не прощу, они у меня на коленях ползать будут, извиняться, но я и в прокуратуру напишу!

Это вопила белокурая девица лет двадцати. Тощая, но красивая. Если бы не её истеричность, была бы очень привлекательна. Но как же болит голова! Да ещё этот её визг, переходящий временами на ультразвук, раскалывающий голову.

Сел, обхватив уши руками, чтобы уменьшить интенсивность этого анти человеческого оружия. Да, оказалось, что лежал я дольше всех. Остальные уже на ногах были. Встал на ноги и огляделся. А народу здесь было много и всё молодёжь около двадцати-тридцати лет. Наверно с сотню человек. Здесь — это поляна на границе леса и поля. В лес вела грунтовая дорога, заросшая травой, видимо давно её не пользовались, а начиналась она от деревни и вела от неё через поле к кромке леса, вплоть до нашего места... появления?

Наконец, народ, разбившись на несколько групп, потянулся по дороге в поле. Один из парней подошёл ко мне:

— Ну ты что, не очухался до сих пор что ли? — он по доброму улыбался и вызывал доверие. — Меня Андрей звать, а тебя?

— Олег, — пожал я протянутую руку. — Да, чего-то до сих пор не отпускает, в голове шумит.

— Понятно, давай помогу, если что, — предложил он, но увидев выражение моего лица, поднял руки вверх на уровень груди, ладонями ко мне. — Ты не подумай, я не из этих, заднеприводных, просто смотрю ты еле передвигаешься, да и оклемался самым последним. Опирайся на плечо, если что, да и пошли.

Пошли мы рядом, потихоньку переговариваясь. Оказалось, что все визги этой белокурой дамы были из-за меня. Видите ли моя рука ей помешала — под её задницей оказалась, а то, что её ноги на моём пузе лежали, видимо её ещё больше вывело из себя, вот и визжала, кляла всех. Обещала в суд подать за домогательства.

Чем ближе подходили к деревне, тем больше становилось вопросов. Мало того, что нас вырядили в средневековое трепьё, так ещё и деревня мало чем от этого средневековья отличается. Линий электропередач и газопровода — нет. Вместо стекол на окнах какая-то матовая субстанция, живности нет, людей нет, насекомых и тех нет. По крайней мере мух и комаров, что должны быть в такой местности, не наблюдалось. Крыши домов покрыты обычными досками, некоторые укрыты толстым аналогом соломы. Может камышом? Не на одном из домов не было видно металлопрофиля или металлочерепицы. Да что уж говорить, шифера тоже не было видно! Заборы — все сплошь деревянные. Если какой-то не досками закрыт, то тонкими жердями, сплетёнными ветками, плетень, так вроде называется эта конструкция.

Дома большие — примерно шесть на двенадцать или восемь на девять метров. Внутри дома либо одна либо две печки, спартанская обстановка — стол, две или три скамьи, пара кроватей в зале, а на кухне — стол, небольшой шкаф, одна-две полки под посуду. Иногда попадались табуреты. Ткани в домах не было, даже на кроватях. Слой соломы или сена вместо постельных принадлежностей. Зато нашлась глиняная посуда, ухваты, кочерёги, деревянная утварь. Наличие на каждой кухне большой бочки, примерно литров на двести, предполагало, что водопровода здесь тоже нет. И приносить воду нужно откуда-то.

С водой проблема решилась — в деревне было четыре колодца, но постоянно таскать с собой глиняный кувшин только для того, чтобы попить — не было никакого желания. А вот деревянную кружку Олег прихватил и, вызволив из недр колодца ведро чистой, освежающей воды, с удовольствием выпил. Его примеру последовали многие, набравшие в домах различной посуды.