Девки гулящие

Во дворе уже стоя, обещала Прасковья комнаты девок привести в божеский вид в течение дня.

Куры ещё по двору дома терпимости во множестве ходили, но это правилами не запрещалось, и Иван Афанасьевич по этому поводу замечаний не сделал. Через пару дней он пригрозил ещё раз дом осмотреть, а если какой непорядок выявит — не будет удовлетворено прошение Прасковьи, пусть она тогда на себя и обижается.

Далее Иван Афанасьевич обследовал дом Евдокии Воробьевой. Находился он на углу Больше-Хлыновской и Владимирской улиц. Это строение было поменьше — одноэтажное, тоже деревянное. Комнат в нем для публичных женщин было восемь, нашел их Иван Афанасьевич сухими и достаточно светлыми. Проституток же насчитал Иван Афанасьевич в том доме девять. Оказалось, что одна из них жила и работала в комнате бывшей содержательницы. Иван Афанасьевич сражу же указал Евдокии на этот непорядок и приказал его устранить.

Комнаты проститутками здесь содержались в большем порядке, постельные принадлежности у всех жилиц были чистые, но обои на стенах, как и в предыдущем доме, старые, линялые и рваные. В одной из комнат на стене нашлись фривольные карточки, их Иван Афанасьевич велел немедленно убрать. Общая столовая дома терпимости находилась в подвальном помещении, была сыровата. На кухонной печи Иван Афанасьевич обнаружил грязные тряпки и обувь, после чего Евдокии были даны распоряжения об ликвидации этого безобразия.

Глава 18 Ванькина инспекция

После устранения выявленных недостатков сестры Ваньки получили свидетельства о разрешении содержать публичные дома за соответствующими номерами и с датами выдачи. Кстати, осмотр домов для появления на свет этих разрешений проведен был не совсем правильно. Один Иван Афанасьевич их инспектировал, а положено было в этом мероприятии участвовать ещё и представителю полиции, и члену распорядителю врачебно-полицейского комитета. Более важными делами ли они заняты были в те дни, или просто лень им было — кто знает, но Ивану Афанасьевичу они доверяли и под составленными им бумагами расписались.

Ещё с прошлой жизни попаданец в тело Ваньки Воробьева помнил один забавный анекдот. Про тётю Машу. Уборщицу. Как пришла она для выполнения своей работы в офис, а там ироды мебель двигают, столы и стулья с места на место переставляют. Она к ним с претензией — что мол вы тут творите, только вчера генеральную уборку провела, а вы тут такое непотребство устраиваете. Они на неё шикнули — молчи старая, у нас объёмы продаж упали, сейчас мебель как надо переставим и снова всё хорошо будет. Покачала тётя Маша головой и говорит, что уже давно она эти площади убирает, а до их офиса помещения эти публичный дом арендовал. Когда у них объемы продаж падали, они кровати не переставляли, а старых девок на новых меняли...

Так и Ванька решил сегодня на девок в сестриных домах посмотреть. Каких оставить, а каких может уже заменить пора. У него глаз наметанный, у себя он не один год женским телом торговал.

Сестры своих работниц из того и другого дома в одном месте перед хоромами Прасковьи в ряд выстроили — смотри, Ванюша, любуйся на красу неописуемую. Прошёлся он перед этим строем туда-сюда и раз, и другой. Что-то не впечатлился. Бабы все потасканные какие-то, не ухоженные, стрижены плохо, черноволосые — ни одной блондинки не наблюдается, морды опухшие, одеты в дешевое ситцевое тряпьё... Некоторые даже заплаты на своих одеяниях имеют. Бомжихи, а не работницы. С такими ночными бабочками Ванька с сестрами больших денег не заработают.

Велено было Ванькой Прасковье этих фей любви в баню отправить — пусть от грязи своей столетней отмоются, а затем ещё парикмахера посетят, космы свои в порядок приведут. Затем сундуки свои откроют, ну или в чем там у них одежда хранится и в чистое переоденутся. Тогда Ванька ещё раз на них глянет.

Марии поручено было домой в деревню съездить и татарина привести. Пусть он проверку бабам устроит — кто как искусством любви владеет. Дать ему на это три дня, пусть старается. Тогда уж и будет Ванька решать — каких девок в своих домах терпимости оставить, а от каких избавиться. Ну, не совсем, а просто другие места работы он им подыщет. Будут они для него по пивным промышлять — с пивом то и такие ещё потянут. Свой ресурс они до конца пока не выработали, копеечка с них в Ванькин карман какое-то время капать может.

После реализации назначенных Ванькой мероприятий три девицы отсеялись из публичных домов Прасковьи и Евдокии. Экстерьер их оставлял желать лучшего и, по мнению татарина, в искусстве любви они тоже не преуспели. Остальным решено было пошить новые одежды, за их же денежки обеспечить женской парфюмерией и наказать, чтобы волосы свои в порядке держали.

С одеждой некоторые затруднения возникли. Не ориентирован был попаданец в теле Ивана Воробьева в тенденциях и проявлениях городской женской моды начала двадцатого века. Сестры от него тоже не далеко ушли — бабы они деревенские, им бы что поярче и потеплее, ну и чтоб долго носилось, и не дорого стоило...

Тут с выбором нарядов для девок неожиданно Евдокия помогла. При обследовании её будущего публичного дома Иван Афанасьевич на стене одной из комнат порнографические карточки нашел. Велел немедленно снять, а что с ними дальше делать Евдокии никакого приказа не было. Она их со стены сковырнула и в коробочку в своей комнате спрятала — вдруг на что сгодятся. Вот и пригодились. Из Франции те карточки в Вятку неведомыми путями попали, а значит, так Ванька с сестрами посчитали, что и на дамах с карточек одеяния из центра мировой моды.

Одежды, правда, на француженках или кто там они были наблюдалось не много. Но если все карточки просмотреть, то на одной дама шапочку и чулочки имела, на другой корсет и штанишки, на третьей — платье, правда в задранном весьма неприлично виде. Так просмотрев всю пачку карточек Иван и сестры представление о моде во Франции получили.

Шить наряды придумали у себя в деревне — жила там одна мастерица, могла хоть для самой императрицы и её фрейлин одежду изготовить. Так она сама говорила, но бабы со всей волости к ней в очередь стояли, и никто пока на её работу не жаловался.

Глава 19 Как Ванька сёстрам поручения давал

Дела, они сами-собой не сделаются, ко всему ручки надо прикладывать. Хорошо, если у тебя помощники есть, а если ты один-одинешенек?

Ваньке повезло — у него целых четыре сестрицы имелись. Люди надежные — не продадут и не подставят, в достижении конечного результата совместной деятельности лица они заинтересованные, а то что опыта маловато, так он с неба не падает, а в процессе выполнения работы появляется.

Будут и успехи, будут и неудачи — тут, главное, запоминай. Бери себе на заметку — что и в каком порядке ты делал, когда у тебя всё что хотел получилось. Это и будет позитивный опыт, его в похожих ситуациях и в дальнейшем применяй, только учитывай имеющиеся нюансы новых обстоятельств.

Если твои усилия ни к чему хорошему не привели и даже ещё хуже стало — это негативный опыт. Он тоже очень нужен. Имея его ты знаешь, чего и как не надо делать. Иной раз это весьма важно. Уберечься от поражений, а иногда и от гибели негативный опыт помогает.

Сегодня с самого утра Ванька сестрам цели деятельности ставил, конкретные задачи нарезал. Определял то что надо сделать по времени. К какому дню они должны поручение выполнить и в каком объёме.

Прасковья должна была приведением в порядок публичных домов заниматься. Сроку ей дана была неделя. Ваньке интерьеры сестриных хором не понравились — серо всё как-то, не ухожено, глаз не радует. Сами избы крепкие, светлые, сухие, а внутри — хоть вешайся. Обои велел он новые подобрать и поклеить, рамы в окнах где надо — покрасить, занавески весёленькие приобрести, сделать так чтобы полы не скрипели и, кстати, их краской мазнуть тоже не помешает. Когда дальше начал перечень работ озвучивать, Прасковья руками замахала — перезабуду мол всё, напиши, Ванечка, что должно быть исполнено на бумажке. Вдруг не так что сделаю и опять же перед тобой виноватая буду. Про себя же подумала, что как-то изменился их Ванечка после того как головой на пьянке с татарином об пол сильно ударился. Наверное, после это мозги у него на место встали. Раньше был шалопай-шалопаем, а тут вдруг проявляет себя таким рассудительным. Откуда что и берется.

Евдокии поручено было проследить за изготовлением достойного мягкого инвентаря для домов терпимости. Пусть де девки всё старьё и рваньё во двор вынесут и сожгут, а она перечень всего нужного составит, материи необходимой, сколько надо купит и тех же девок посадит постельные принадлежности и прочее шить. Им на этих простынках самим работать, так что пусть для себя и постараются. Всех девок шитьем не загружать — четверых Прасковье в помощь выделить. Пусть с ремонтом нанятым мужикам помогают на подсобных работах. Матрасы, Ванька сказал, ещё послужат. Он их менять пока не приказал.

Евдокии же было делегировано и проследить за изготовлением нарядов для жриц любви. Пусть и говорила мастерица, что она хоть весь императорский двор обшить может и все довольны останутся, но пригляд за ней должен быть. Будет Евдокия на примерках присутствовать и качество работы контролировать. Срок исполнения Евдокии, как и Прасковье был тоже определен.

Как и Прасковья, заметила Евдокия в Ваньке перемены, но списала их на то, что взрослеет мужик, не всё ему по России-матушке колобродить, пора и делами заняться. Батюшка их вон какой мужик дельный был — хоть в министры его какие назначай, ну или в товарищи министра...

Марии Ванька приказал без откладывания в долгий ящик кадры для нового дома терпимости набирать. Дом у них как раз на Марию на Больше-Хлыновской уже приобретен — нечего ему без дела простаивать. Рекрутировать кадры пусть начинает из проституток-одиночек, что в Вятке промышляют. В помощь ей будет выделен татарин. Он и места покажет, где они своих клиентов ищут, и в виде охраны Марии будет. Пусть Мария им райские кущи обещает, что де на всём готовом будут жить — как сыр в масле кататься, наряды новые и по последней французской моде получат, крышу над головой и защиту. Тут она может и эту защиту даже показать — татарина. Ростом он высок, телом богат, вид звероподобный имеет и рожу уголовную — такого любой даже при свете дня испугается. С татарином у Ваньки всё уже обговорено, он силовое прикрытие их домам терпимости осуществлять будет. Не один, причем. Подбирает он сейчас себе в помощники таких же ухорезов.

Да, не только для себя чтобы девок нашла — у Прасковьи и Евдокии ещё некоторые дамы по профнепригодности выбыли, так что им замена требуется.

Пусть и публичный дом готовится принимать под руководство, а что годков не хватает — это дело поправимое. Татарин опять же немного с её паспортом поработает, где надо подотрет, что надо подправит и будет тебе, Мария, годочков сколько требуется. Там ещё и денежек зашлём кому надо для подстраховки. Лишним не будет.

Мария только головой кивала. На всё она согласна. Пусть даже на бумаге немного постарше станет. Ванька — мужик, главный над сестрами, ему и решать.

Без дела и Александра не осталась. К братанихе пусть отправляется и насчёт регулярных поставок самогона для их публичных домов всё обговорит. При осмотре тех домов Ванька их хозяйственные книги к рукам прибрал, а там не только приход-расход денег для себя их старые содержательницы вели, но и имелись записи про то, сколько спиртного, табака и прочего клиентам месяц за месяцем продавать удавалось, сколько продуктов для питания девок было надобно. Ну и прочая важная информация там оказалась. Очень обрадовался Ванька, когда те книги внимательно изучил.

Самогон у братанихи лучше всякой казенной водки, да и дешевле обойдется. Она, опять же хорошо заработает. Это правильно — не надо ни копеечки на сторону отпускать, если хоть не в семью, так родне.

Глава 20 Траты предвиденные и непредвиденные

Только Ванька чаю напился и табачком подымить собрался, как сестры всем полным составом перед ним в рядок выстроились. Смотрят на него, а ничего не говорят. Ванька почему-то подумал, что денег они просить пришли. Откуда уж такая мысль ему в голову пришла он и сам не знал, но как оказалось — не ошибся.

— Ванечка, мужикам, что на домах наших работали заплатить надо. — первой обратилась к Ваньке Прасковья.

— Мне на материю денежки тоже надобны. В магазине я уже что надо подсмотрела, отложить велела. Мастерице, что платья для девок шьет задаток уже дан, но скоро и остальное тоже платить придётся. — это уже Евдокия к Прасковье присоединилась. Даже бумажку какую-то достала. Скорее всего на ней у Евдокии написано, за что и сколько рублей и копеечек надобно — столько то за ткани, столько то за нитки, иголки, пуговки, тесемочки... Всё по полочкам разложено для порядка.

— Я тоже без копеечки. Что было — потратила. Татарин твой пиво как паровоз воду потребляет, а его без оплаты не наливают. — пожаловалась на своего спутника и охранника Мария.

— Так пусть на свои пьет. Я его пивом поить не подряжался. Вот девкам, что на работу вербуешь — тем налить можно, они потом отработают, а с пивом то и посговорчивее будут. — вклинился в хор сестриц Ванька.

— Братаниха тоже вперед не много просит заплатить. — Александра это уже промолвила. Далее она озвучила сколько дальняя родственница желает получить. Сестры только головами покрутили. Вот жадная баба, но делать нечего — больно уж товар у нее хорош. Кто хоть раз его попробовал — только его и налить просит, от другого уже носы воротят. Дайте де нам снова этого, стакан принял — как угодничек босыми ноженьками по жилушкам прошел...

— Так в шкатулке то сами и возьмите сколько кому требуется. — Ванька сразу всем четверым ответил.

— Пуста шкатулочка то, Ваня. Ещё вчера я тебе хотела сказать, но забыла. Так, одна мелочь и несколько рублишек на текущие расходы там только и осталось. Ты хотел по приезду в неё денежек положить, но запамятовал, наверное. — вновь Прасковья к Ивану обратилась.

Ванька задумался. Вернее — попаданец. Может сам Ванька что и говорил, и хотел как обычно сестер деньгами снабдить, а он то точно по-крупному лопухнулся. Планы наполеоновские наготовил, всем сестрам поручения раздал, а про финансовое обеспечение и забыл. Не адаптировался он ещё к новой жизни. В прошлом то житье он такие траты карманными деньгами закрывал — ну там на текущий ремонт помещений где его подопечные проститутки работали или на наряды там им. Очень даже не бедствовал попаданец в прежней жизни. За день мог такую сумму между делом спустить, что иной профессор из университета и за три года не заработает.

Задумчивый вид Ваньки побудил Прасковью к ряду действий. Не единожды проскакивала у неё уже мысль, что у Ваньки с памятью после падения и удара головой о пол не всё хорошо. Иногда, как будто он не помнил очевидные для всех вещи, или мог с кем-то из родни или знакомых пройти мимо и не поздороваться. Некоторые даже обижались.

Но сегодняшний случай ни в какие ворота не лез. Про деньги Ванька всегда всё хорошо и долго помнил. Мог кому-то по пьяному делу полтинник в долг дать, сам никакусенький мог в это время находиться, а как проспится — всё помнил и той же Прасковье мог наказать — как увидит она Сашку Кривого, то полтинник с него должна стребовать.