Книга 2. Бледное солнце Сиверии. Часть 2

-Братцы! Спаси...

Закончить не успел: волна накрыла его с головой и больше на поверхности воды он не появлялся.

Кровь водяников была холодная, как у рыб. Из их вспоротых животов выпадали жидковатые внутренности, пованивающие тиной и тухлой рыбой.

Наш плот обошёл очередной бурун, врезаясь бревнами в плывущие гребенчатые головы. Я услышал характерный хруст, а чуть позже увидел всплывших кверху пузом нескольких водяников с размозженными башками.

Удар. Финт. Нырок и удар.

Водяники лезли и лезли, как заговорённые. Перепуганного стражника я больше не видел: на плоту остались лишь три гибберлинга, отбивающиеся от нападавших, да я.

Третий плот, наконец, выбрался из ловушки и стал нас догонять. Там тоже кипел жаркий бой.

Увидев, что к нам никто больше не пытается залезть, я взял лук и принялся стрелять в плывущие головы.

В небо один за другим вздымались водные столбы, окрашенные в грязно-красный цвет.

И тут сквозь грохот я услышал чьи-то крики. Мы были недалеко от берега, и теперь легко можно было увидеть, как на песок выволокли несколько человеческих фигур.

-Помогите! А-а! — орали они с берега.

Я прицелился, но плот быстро уходил, так что, выстрелив, не поранив людей, я не мог.

Одного из кричавших разорвали на части в буквальном смысле этого слова. Водяники размахивали его головой, а потом водрузили её на шест.

-Конец им! — сделал вывод старший из гибберлингов. — Не спасти.

Я снова натянул тетиву, но плот дернулся, и пришлось опустить лук.

-Эх! Погибло всё! — запричитал гибберлинг. — Какой... какой... какой...

Его словно заклинило от переживания.

Я вспомнил, что на втором плоту было больше всего и людей, и гибберлингов. Наряду с "ростком" сплавщиков, там плыли то ли какие-то паломники с их поселения с Ингоса, то ли кто-то в этом роде. А самое интересное, что по бортам установили нечто вроде ограды из высоких овальных щитов. Наверняка, плывшие там подумывали, что защитили себя лучше остальных.

Но ничего не помогло. И я уверен, что из-за этой мнимой защищённости ворожеи на утёсе потому выбрали именно этот плот для своего нападения. Наверняка предполагали, что там везётся что-то ценное, иначе, зачем такие предосторожности.

-Никогда не видел, чтобы так разрывало дерево! — сказал второй из гибберлингов, глядевший на остатки плота.

Брёвна плыли вдоль утёса, изредка зацепляясь друг за друга.

-Кто там был? Быстроногие?

-Да, братья Быстроногие, — вздохнул старший. — И... эх-эх-эх, как в глаза смотреть-то соплеменникам?

Я всё ещё глядел, как нас догоняет последний плот. Бой закончился и там.

Вот вам и круги от брошенного в воду камня, — мелькнуло в голове выражение Стержнева.

Раж от боя ещё не прошёл, сердце в груди бешено колотилось. Мы, наконец, обогнули утёс и стали удаляться дальше на север, вслед за первым плотом.

Я сбросил в воду останки водяников, и устало присел под навесом.

Не смотря на весь драматизм ситуации, разум не переставал вглядываться в открывающиеся пейзажи, то восхищёно отмечая их некоторое великолепие, то хмуро озираясь в поисках водяников среди темного хвойного леса, казавшегося тут особо опасным. Русло Вертыша стало чуть уже, а склоны более пологими и мрачными. Но уже через несколько вёрст скалы отступили, но, правда, только от восточного берега.

Где-то к полудню наши плоты сгрудились в кучу и пристали к берегу.

Видно было, что меньше всего пострадали те, которые плыли первыми. На них, можно сказать, практически не успели напасть.

-Такого ещё никогда не было! — возмущенно говорил один из стражников. — Я сопровождаю груз не первый год, но чтобы столько водяников бросились на плоты — вижу впервые!

-Прямо война, — добавил второй.

Подошёл кое-кто из семейки Волглых.

-Зря мы тут пристали, — сердито топорща усы, сказал гибберлинг. — Недобрые это места.

-Чего это? — люди огляделись.

-Просто недобрые. Истории всякие ходят.

Гибберлинг выглядел весьма сердитым. Я даже кожей ощутил исходящие от него отрицательные эманации.

-А что по-твоему лучше, на восточном берегу ночёвку устроить? Водяники, небось, итак за нами из леса следят. Только заснём, сразу реку переплывут и набросятся...

Гибберлинг злобно прорычал. Из всего я различил только, что водяники — редкостные... "пакостники".

-Да брось ты! — послышалось справа. — Тут подводные течения такие быстрые, что не всякий рискнёт переплывать. Даже водяник.

Воздух тут был заметно холоднее, чем до Старого утёса. Помню, как кто-то говорил, что за Срединным хребтом зимы более суровые. А за Великанами и того хуже.

Кое-где насобирав дров, люди попытались организовать костёр. После небольшого ужина разбились по группкам в чередовании дежурств.

Мне и ещё двоим, выпало в начале. Отстояв свою смену, но так ничего подозрительного не обнаружив, мы легли отдыхать, полагаясь на следующую группу. Правда, на всякий случай я спал с клинками под боком.

Сон был тревожным. Я проваливался в темноту, через какое-то время резко просыпался, оглядываясь по сторонам, а потом снова проваливался. Лишь под утро уставший разум погрузился в глубокий сон без сновидений.

Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо.

-Уже утро, — сказал хриплый голос.

Голова была тяжёлой, чувствовалось, что я совсем не выспался. Кроме того, ещё и тело замёрзло.

С трудом поднявшись, я поглядел на поднимающийся бледно-жёлтый диск солнца. Сегодня Длинный Вертыш казался более спокойным и не таким тёмным.

Подойдя к берегу и наскоро умывшись ледяной водой (взбодрило почище хорошей драки), я открыл свою котомку и достал сало, пару подмёрзших пирогов и стал есть.

Только теперь заметил, что в нашем стане царило некоторое оживление: оказывается искали какого-то Фёдора.

-Как в воду канул! — возмущался один лысый толстяк. — Кто его последний видел?

Пауза. Все вспоминают, думают.

-Кажется, я, — подал голос один из стражников.

-Где?

-По-моему, он отошёл вон к тому камню поссать. Потом... не помню, я дремал.

Толпа бросилась в указанном направлении. Несколько минут люди ходили вдоль берега, заглядывая под камни и кусты.

-У меня пусто, — слышались крики. — Никого нет! У меня тоже!

И тут:

-Есть! Сюда!

Я перестал резать сало и встал. Любопытство позвало пойти посмотреть.

На небольшой насыпи на камнях виднелись темно-бурые пятна чего-то похожего на кровь. Я прошёл сквозь толпу и присел на корточки.

Поколупав ногтём замерзшее пятно, я попробовал его на язык. Солоноватое...

-Ну что? — брезгливо морщась, спросил лысый.

-Кровь.

Люди зашептались, круча головой во все стороны, словно ожидая очередного нападения водяников.

-Я ж говорил, что место дурное! — подошёл гибберлинг. — Уходить надо. И чем быстрее, тем лучше.

Все молча, засобирались в путь, заново распределившись по плотам. И уже через четверть часа мы отплыли.

9

Гравстейн находился на западном берегу. Встречал он нас весьма отвратительной погодой. Уже к вечеру поднялась такая метель, что дальше, чем на десяток шагов ничего не увидеть. Плотогоны действовали больше по наитию, но при этом весьма умело.

К пристани причалили без проблем. Здесь было безлюдно и тихо. Не будь на берегу факельных столбов с железными корзинами, в которых полыхал огонь, мы бы проплыли мимо.

Я сошёл на помост и огляделся, пока остальные были заняты разгрузкой товара.

Дорога в посёлок уходила вверх на холм. Вкопанные вдоль неё столбы освещали путь до самого частокола. Я прикрыл глаза рукой и стал подниматься к воротам. Следом за мной пошли и плотогоны.

Сверху выглянули какие-то темные фигуры, прокричавшие на незнакомом языке. Гибберлинги ответили и ворота медленно распахнулись.

Навстречу вышли несколько мохнатых колобков, вооружённых короткими копьями. На меня уставились блестящие бусинки глаз, цепко оглядывавшие каждую деталь моей фигуры.

-Кто? — сухо спросил один из колобков.

-Сверр.

Плотогоны что-то снова сказали страже на своём языке, и, судя по всему, нечто такое, что давало возможность мне беспрепятственно проходить в посёлок. Колобки отодвинулись, и я вошёл в ворота.

А вот куда дальше, не понятно. Несколько секунд оглядываясь по сторонам, я вернулся к стражникам и спросил о том, где найти матушек Глазастиков. Дорогу вызвался показать один из бородатых толстячков в красивом бронзовом шлеме.

Надо сразу отметить, что обилие изделий именно из бронзы здесь было просто невероятным. Всякие застежки на ремнях, шлемы, украшения в виде гребней и заколок. Всего просто не счесть.

Снег валил плотной стеной, я практически не видел, куда шёл, просто следуя за маленькой фигурой гибберлинга. Один раз чуть не споткнулся.

Семейка Глазастиков оказалась не из одних матушек, да и вообще это были довольно пожилые гибберлинги, которых уже в пору было прозывать бабушками. Они были одеты в традиционные одежды. Третий из их "ростка" был дед. Больше всего меня поразила его борода, заплетённая в пять толстых косичек, да так, что они веером расходились в стороны, делая мордочку деда похожей на колесо телеги со спицами.

Все трое смотрели на меня так, будто я лесной зверь, который случайно забрёл к ним на огонёк.

-Меня зовут Бор, — представился я, отряхивая снег.

На мордочках застыло непонимание, потом задумчивость.

-А-а, — потянула одна из сестёр, та, что с кучей косичек на голове.

Она дёрнула головой и вплетённые в волосы бронзовые колечки мелодично зазвенели.

-Ты тот человек, о котором нам писали послы Сивые из столицы. Припозднился, мы то ждали тебя ещё когда! — тут старушка важно подняла указательный палец вверх.

-Дорога к вам нелёгкая. Водяники балуют...

-Это да! — закивал головой дед Глазастик. — Проходи, мил человек. Отогрейся, поешь да отдохни.

Я скинул верхнюю одежду в угол, если таковым можно было считать то место (дело в том, что дома у гибберлингов округлые), и пошёл к огню — каменному очагу, сложенному посредине жилища. Над ним висел глубокий закопченный котёл, где медленно булькала какая-то коричневая жижа.

Я с любопытством огляделся, подспудно сравнивая дом Глазастиков с домом послов в Новограде. И ясное дело, что различия имели место.

Гибберлинги в Гравстейне жили по старым традиционным канонам. Всё везде напоминало о том, что они в прошлом занимались морским делом, были неплохими рыбаками и отважными рубаками. В дальнейшем, в каждом жилище я видел интересный, но пока не очень понятный атрибут — деревянную фигурку громадной рыбы, чем-то похожей на окуня, но с большими зубами. А рядом, чуть ниже на двух длинных жердях были закреплены круглые диски щитов.

Дома гибберлингов, как бы висели над землёй, опираясь на столбы. Чтобы зайти в жилище, нужно было подняться по крутой деревянной лестнице, отдалённо напоминавшей корабельный трап. Вход был украшен резными наличниками в виде переплетающихся змей. Вместо дверей — плотная кожаная шкура, а то и две, закрывавшие проём до самого пола.

Дед закряхтел и еле-еле встал, бормоча под нос какие-то гибберлингские ругательства.

-Спину скрутило, — пояснил он. — Ничего не помогает. Маюсь уже неделю.

-Э! — сёстры дружно замахали на брата. — Говорили же тебе, что мазью надо было той натереться.

-Да ты что! — тут дед повернулся ко мне, словно ожидая поддержки. — Посуди сам: собирают вонючий гной этих мертвецов из долины, делают мазь... Бр-р-р! Гадость какая! Эти эльфы с Тенебры чего только не посоветуют!

-Ну и не жалуйся тогда! — проворчали сёстры.

Я на всю эту перебранку смотрел, как на балаганное представление.

В доме пахло рыбой. Я повернул голову к входу, замечая подле него нечто подобное на полки, на которых стояли старые корзины, а рядом с ними расположились несколько бочек. На стене висели сети.

Дым костра взвивался кверху к потолку. Я поднял голову, глядя на отверстие, в которое он уходил, а сам вдруг отметил, что на стенах ни одного окна. Свет шёл только от костра в очаге и несколько масляных лампадок на стене.

-И хватит нашего гостя смущать, — продолжала отчитывать деда сестра с косичками. — Ты, мил человек, не серчай на нас, стариков. Брюзжим, брюзжим...

-Не слушай ты этих баб, — рассердился дед. — Расскажи, как добрался, что нового в мире. А вы лучше стол накройте. Да поживее! Человек поест с дороги, горяченького хлебнёт... Эля принесите, старые скряги!

-Эля? Да ты сам сейчас весь его и вдуешь!

-Тихо вам, старые вороны. А то гость точно подумает, что вы скряги.

Я сдержал усмешку и после небольшой паузы в общих чертах рассказал о том, как мы плыли по Вертышу.

-Да ты что! — дед с силой стукнул себя по толстенькой ляжке. — Это кто ж тем плотом управлял? Не Волглые?

-Нет, не они. Точно не скажу, поскольку не помню.

-Ай-ай-ай! — женщины всплеснули руками. — Совсем водяники распоясались... Ладно, просим за стол.

Я глянул на "детские" размеры этого самого столика, да и стульев, и про себя улыбнулся. Сесть решил прямо на пол. Для этого кинул под зад свой полушубок и, скрестив ноги, опустился вниз.

Еды нанесли столько, что на семерых хватит. Тут было и жареное мясо, какие-то колбасы, рыба солёная, печеная, какие-то овощи... А выпивки, кстати, тоже хоть залейся.

Я первым делом взял кружку и сделал глоток эля и тут...

-Ого-го! — вырвалось само собой.

-Что, мил человек, не пробовал нашего "черного" эля? — хмыкнул дед, теребя косички на бороде.

Он доковылял до стола и присел напротив. Мы оказались практически вровень с ним. Дед поднял свою кружку и уставился на меня в немом вопросе.

Я снова сделал глоток, чувствуя, как хмель мгновенно пробрался аж до пяток. Пиво было темно-медного цвета с необычным, но приятным еловым привкусом.

Жадно набросившись на заманчиво пахнущее мясо, я откусил большой кусок и молча стал жевать.

-Проголодался? — добро усмехнулся дед, потягивая свою порцию пива.

Пена густо повисла на его усах, капая на пол.

Очень скоро я утолил первый голод и снова взялся за кружку.

-А что тут у вас происходит? — решился я на разговор.

Кажется, гибберлинги такого не ожидали. Матушки долго друг с другом переглядывались, а дед, молча, потягивал своё пиво, щурясь, глядя на языки огня.

-Всякое тут происходит...

Ответ гибберлинга был весьма неоднозначен.

-В Сухой долине, — вставила своё слово матушка с косичками, — нежить объявилась.

Я даже пить перестал. В памяти вдруг снова возник старый образ: корабль на астральном берегу, вылезавшие из пробоины в борту мертвецы и... ещё тот неприятный запах загнившего мяса.

-Старейшина приказал выставить от скалы до самого берега охранные стелы по совету приглашённого чернокнижника-эльфа с Тенебры. Его помощница, Кристина ди Дазирэ, наложила на них заклятия...

-Нежить? — переспросил я.

Судя по выражению мордочек гибберлингов, это было правдой.

-Понимаешь, Бор, — снова заговорил дед, — на том берегу множество древних курганов. Вы, люди, кстати, так ту местность и прозываете — Могильники. Так вот, слухи о тех местах ходили разные... Ещё с тех времён, как вы заселяли речные долины. Мне даже рассказывали об одной фактории на западном берегу...